#порой

Порой Адриан сбегает из дома. И каждый раз бежит в одно и то же, единственное место, в котором его ждут. Он бежит что есть сил к пристани, к кораблю, к тому кто обнимет, прижмёт к себе и скажет: «Я рядом. Мы справимся». Порой Лука срывается и тогда в сияющей чистотой комнате происходит настоящий ад. В такие моменты только один человек может ему помочь. И каждый раз он ему помогает. Обнимает со спины и в район лопаток шепчет: «Я рядом. Мы справимся». Порой Адриан садится за электрическое фортепиано и играет. Играет долго и красиво, вкладывая душу. Играет, чтобы порадовать одного единственного человека, который улыбается всегда, но искренне — очень редко. Порой Лука курит до боли в лёгких. Затягивается так сильно, как только может. Он курит не потому что хочет через пару десятков лет умереть от рака лёгких, а потому что никотин притупляет все те тревожные расстройства, что у него есть. Он курит не потому что это модно, а потому что это помогает, хоть и ненадолго. И дома все смирились с этим, кроме одного человека. Порой Адриан все так же, как и раньше, говорит, что курение вредит здоровью, а когда ему напоминают про алкоголь — молчит в ответ. В порыве он признаётся, что волнуется за парня, а в ответ получает лишь улыбку. Какую-то слишком фальшивую для настоящей и слишком настоящую для фальшивой. Он сидит и смотрит, как дрожащие пальцы поджигают сигарету и вставляют её меж губ. Он сидит и ждет, когда напряжённая спина немного расслабится. Он всегда ждет и не важно сколько требуется для этого затяжек или даже сигарет. Он ждет, пока парню не станет немного легче. Но когда это «немного» наступает он подходит и заменяет сигарету поцелуями. Я рядом. Мы справимся. Порой Лука забывает надевать браслеты. В такие моменты можно увидеть ту часть его жизни, о которой он умалчивает. Это не то, о чём принято говорить. Это то, что у "нормальных" людей считается аморальным. Это белые линии, змейками обвивающие его запястье. Это его боль, депрессия, расстройства и непринятие себя. Это то, что он тщательно скрывает от посторонних глаз, но когда его губы выцеловывают каждый шрам, по щекам парня стекают прозрачные капли слёз. Порой Адриан напивается до беспамятства. Его не останавливают ни его собственная фамилия, ни возраст, ни мнение окружающих. Он может часами сидеть на крыше какого-нибудь дома и смотреть на огни города. Вокруг всегда разбросаны бутылки, ноги парня свисают с края крыши, а тело лежит на нагретой солнечными лучами поверхности. Днём пронзительный взгляд зелёных глаз, словно болото, топит в себе забитые улицы безразличного города, а ночью бездушный взгляд направлен в тёмное небо. Он не боится. Он знает, что за ним присмотрят. Порой Лука находит его именно в таком состоянии: лежащим среди бутылок с пустым взглядом, обращённым в небо. Он молча садится рядом, а через пару десятков минут берёт пьяного и такого легкого его, уводит с крыши на корабль. Домой. Он, безусловно, боится. Но он знает, что у парнишки нет другого выхода. Я рядом. Мы справимся. Порой Адриану снятся кошмары. Каждый раз разные. Но в конце каждого кошмара погибают его любимые люди. Они не просто погибают, а он, Адриан, своими собственными руками их убивает. После таких кошмаров он не может спать. Порой Лука просыпается от того, что тот кто спит рядом с ним, лёжа лицом к стене, трясётся в беззвучных рыданиях. Он знает, что предшествовало этому состоянию. Он знает, что может помочь. Он встает с кровати и подходит к гитарной стойке. Берёт инструмент в руки, вытаскивает из настенного дисплея под медиаторы желтый, напоминающий цвет его волос, и садится обратно на кровать. Проводит плектром по струнам и шепчет: «Я рядом. Мы справимся». Порой Адриану стыдно за то, что после кошмаров он может успокоиться, только слушая его игру на гитаре. Ему стыдно за то, что он одна большая проблема. Ему стыдно за то, что он нуждается в ком-то. Но когда он, засыпая под гитарную мелодию, чувствует прикосновение теплых и немного шершавых еле пахнущих сигаретным дымом губ, то на несколько минут чувство стыда отступает, на его место приходит блаженное и такое нужное спокойствие. Этого хватает, чтобы он крепко заснул до утра. Порой Лука не может уснуть. Не из-за чего-то, а просто не может. Поэтому он выходит на палубу, достает из кармана джинсов пачку сигарет и, достав одну, начинает курить. Это не то состояние, когда надо заглушить боль и тревогу. Он просто курит и думает о светловолосом парнишке, что перевернул его мир с ног на голову. Он просто курит и думает о том, что музыка способна не только рождать эмоции, но и передавать их. Он просто курит и думает о чём-то своём, неведомом. А докурив, возвращается в комнату, к тому, кем он дорожит и кто дорожит им. К тому, кто будет рядом, когда вокруг не останется никого, кому он сможет доверять. К тому, кто не будет осуждать за прошлое. К тому, с кем он готов сбежать куда угодно. Только он и он. Он докуривает и возвращается туда, где он нужен, к тому, кто всегда ждет. К нему. Порой им обоим нужно что-то вроде подтверждения. Подтверждения себя, своих чувств и реальности в целом. Порой это могут быть крепкие объятия, долгие взгляды в глаза друг друга, мимолетно брошенные улыбки или, как зачастую это у них бывает, два коротких предложения. Два предложения. Это те слова, которые они говорят друг другу тогда, когда всё остальное лишь пустой звук. Два местоимения плюс два слова. Это те слова, которые не раз спасали их от других и самих себя. Семнадцать букв, три пробела и две точки. Это те слова, которые для них заменяют обыденные признания в любви. Это… Я рядом. Мы справимся.