Розы у окна...

Розы у окна, мокрые насквозь… Розы у окна ночь заморосила… Так легко ушел этот поздний гость. Ни о чем его я не попросила. Особняк братьев Сакамаки окутала тьма. В окнах уже погас свет, оповещая от том, что наступило время сна. Время опустить мысли и отпустить свою душу в мир Морфея. Только не все так считают. За хрупким стеклом одного из окон до сих пор виднелся одинокий, не особо яркий, огонек, освещающий смутный женский силуэт. Это жертвенная невеста вампиров по имени Юи. Рубиновые глаза всматриваются в даль, ища кого-то в мраке. Грудь тревожно вздымается, выдавая неосознаваемую тревогу. Волосы, цвета снега, растрепаны, а в руках она держала прекрасной красоты цветок. Стебель, усыпанный маленькими иголочками, царапал фарфоровую, нежную кожу, пуская капельки крови. Алый бутон, с блестящими от дождя лепестками, распространял по комнате сладкий, с резковатыми нотками, аромат. Этот цветок был оставлен на тумбочке, около ее кровати, рядом с письмом, запечатанным красной печатью. В нем очередной раз красивый, каллиграфическим почерком было написано, что они скоро встретятся. Слова внушали надежду и тепло в душу, но правдивы ли они? Прошло много дней, а таинственный незнакомец все не объявляется. Комори дотронулась до губ, которые еще помнили горячее дыхание мужчины, тот краткий поцелуй перед уходом. Его о многом хотелось спросить и о многом попросить. В то числе, чтобы незнакомец забрал ее из поместья садистов. Но видимо, такое невозможно… Розы у окна, мокрые от слез, Плакали со мной, гостя провожая… Розы у окна плакали всерьез, Гостя моего втайне обожая. Как же больно и душе и сердцу. Она питала в глубине себя надежду о принце на белом коне, который спасет ее из замка, убив шесть драконов. Но увы, ведь принцем оказался одним из них. У «спасителя» волосы горели пламенем, глаза светились изумрудом, а губы шептали горячие речи. Имя ему Райто. Самый порочный и пошлый из семьи Сакамаки. Очередная слеза скатилась по щеке, плавно опустившись на мягкий, бархатный лепесток. Противно же было другое, несмотря на всю причиненную боль вампиром, Юи его любила… Розы у окна, алые от слез, Поняли, что он больше не вернется…. Что любой о нем заданный вопрос В раненой душе болью отзовется. Все превратилось в игру, а может и было игрой, просто Комори этого не замечала. А может не хотела принимать. Ухаживания, подарки, письма… Маленькие шалости сына тьмы. Он соскучился по коротким интрижкам и решил, что Юи не помешает пройтись по адским кругам любви, осознавая тяжесть разлуки, не взаимной любви. Розы у окна, алые насквозь, Нежные насквозь… засветились кровью… Видели они слишком много слез, Слишком много слез, связанных с любовью… Усмешки и издевки сопровождали ее на каждом шагу. Райто было приятно видеть мучения, приятно было понимать, что они связаны с ним. Но пора заканчивать игру с мотыльком, что польстился, повелся на пьянящий аромат розы. Будет неприятно вспоминать об этом случае. Возможно даже проснется совесть, хотя вряд ли, но не стоит такое отрицать. С наступлением ночи закончится весь этот цирк в любовь. Уже у двери в заветные покои парень остановился, втянув запах девушки, и смело вошел в комнату. Как и ожидалось, Юи Комори стояла на балконе, а рядом, в хрустальной вазе, был букет роз. Он медленно, походкой хищника подкрался к жертве, обхватил руками за талию и прижался всем телом. Жаль, очень жаль. — Райто, зачем ты пришел? Мне казалось, что вопросы улажены и точки все расставлены. Тогда зачем опять волновать сердце, резать душу?! Что же я тебе такого сделала, раз заслужила такого? — Тело в руках задрожало. —  Ничего, Юи. Ничего. Ты просто попалась мне под руку, а еще и желание… Но я могу все исправить. — И как же? — Комори развернулась и догадка осенила ее, стоило только взглянуть в эти глаза. Нечеловеческие. — Ты же не сделаешь этого, правда? — Увы, но сделаю. Другого выхода не вижу. — Он наклонился и накрыл губы жертвенной невесты своими, даря последний поцелуй в жизни. В ее жизни. Руки подхватили девушку и скинули. Лишь глухой удар об землю свидетельствовал о кончине блондинки. Сакамаки немного еще постоял, дыша свежим ночным воздухом и скрылся…

«Я плакала», — сказала ты, а лик — свежее роз. Цвети, царица! Суждено лишь мне желтеть от слез.