Полвека молчания

      Впервые Барнсу стало страшно лет, может, в 12. Если он не найдет своего соулмейта до 25 лет, то, вообще-то, потеряет свой голос ровно до момента встречи с ним. Оставалось 13 лет, за которые он должен, нет, просто обязан встретить своего 'мейта.       Он до сих помнил, как в 14 лет, уже после встречи со Стивом, у него впервые была паническая атака. После этого подобное начало повторяться снова и снова.       А первый поцелуй с Роджерсом был в 16 лет. И он до сих пор его помнит. Помнит всю ту нежность, что Стив вкладывал в их поцелуй, помнит всё то смятение, что вложил он сам. Тогда Барнс впервые совершил действительно серьезную ошибку: решил, что вот оно — его счастье, его соулмейт.       В 17 Барнс уже не сомневался, осталось лишь дождаться своего 25 дня рождения, но, на самом деле, не так уж и нужно было это подтверждение. А может, Баки просто боялся, что  все это — ложь.       В 19 они уже спокойно спят друг с другом, потому что думают, что им нечего опасаться и они наверняка соулмейты. Сомнения так часто приходят в голову Баки, что он начинает думать об этом, наконец-то, всерьез.       И так год за годом, а потом. Что ж, потом ему 25, он просыпается с мыслью о том, что как раз сейчас подтвердится его уверенность. И не может выговорить ни слова. Это был действительно самый худший день его жизни.       Но он смирился с этим, они остались со Стивом просто друзьями. И через год, когда ему уже 26, он почти научился с этим жить, а потом ему просто было необходимо выбить из своей головы какие-либо мысли. Он на поле боя, он может умереть в любой момент. Нет времени заморачиваться.       А потом он падает с поезда, работает на Гидру, многие годы выпадают из его жизни, но одно всё так же неизменно: он не может сказать ни слова. И, когда он приходит в себя хотя бы на пару секунд, он думает только о том, что хочет, чтобы это все закончилось. Даже если его смертью.

***

      Питер живет и почти ни о чем не беспокоится. По утрам он чистит зубы, расчесывает волосы, стараясь сделать так, чтобы в них не застряла расческа. Ему 14, его главная проблема — Флэш Томпсон, а больше ничего в его жизни и нет.       Но потом, в 15, его кусает радиоактивный паук, и теперь ему приходится беспокоиться за кучу всяких разных вещей. Например, за чужие жизни. И за то, чтобы Мэй ничего не узнала. И это тяжелее всего, но, кажется, на этом его дополнительные пункты беспокойства заканчиваются.       Ему всё ещё 15, но теперь к нему приходит Тони Старк, вынуждает его пойти на какую-то миссию, а Питер просто ничего не понимает, но, вообще-то, ему кажется, что в тот момент он счастлив.       А потом он встречает Баки с его железной рукой и всё как-то внезапно становится сложно, пускай и всего на секунду, но сложно. Питер не знает почему, но в тот момент он не особо-то и спешил с этим разбираться.       Да и у Баки, вообще-то, тоже. Кольнуло в сердце, кажется, даже дышать легче стало, но, наверное, такое бывало и раньше, просто он уже не помнит. Его мысли тоже были несколько о другом. Совсем о другом, если быть откровенным. А когда он понял, что же произошло, было слишком поздно.       — С..тив. — едва удалось выговорить. Сказывалось то, что он не говорил, наверное, более полувека.       А что Стив? Он уже прошел через всё это вместе со Старком, а Баки и вовсе никогда не думал о том, что когда-то у него, у Роджерса, не было голоса. Возможно, он даже догадывался, в какой момент это произошло.       — Баки? О Господи. — Роджерс тут же подскочил к своему другу, стал что-то расспрашивать, а Баки слово за словом пропускал мимо ушей. Потому что всё ещё наделся, что его соулмейт Стив, пускай это и было до безумия глупо после всего того, что между ними произошло.       Ему предстояло долгое возвращение голоса, как и Кэпу с Тони однажды.

***

      Когда они встретились во второй раз, это было в более спокойной обстановке и им не нужно было убивать друг друга. Баки кидает сухое «привет» Тони и Питеру, но не больше.       Просто Стив сдался под напором собственных переживаний, а Тони не стал отталкивать. Они слишком любят друг друга и они, как соулмейты, никогда бы не смогли поссориться навсегда. Это известно как Питеру, так и Баки.       Что же по поводу Джеймса.. Ну, он приплелся сюда так, к слову, всего лишь вместе с Капитаном. Точно так же, как и Питер. Просто вместе с Тони, к которому он испытывал безумную восторженность, а Баки сразу понял: похоже, он выбился из жизни слишком серьезно.       Хотя, конечно, Барнс ни за что бы не связал свою жизнь с каким-то школьником, пускай этот школьник хоть трижды человек-паук.        Но их оставляют одних, потому что Тони и Стиву нужно поговорить тет-а-тет, а рядом с Питером, который в любой момент может сболтнуть чего лишнего, или рядом с Баки, который одним своим взглядом может убить, говорить о чем-то вообще сложно.       Джеймс сидит на диване и смотрит в одну точку, когда перед его лицом (ладно, не совсем перед ним, но всё же) возникает рука. Барнс приподнимает голову. И ему словно солнце в глаза светит, потому что Питер улыбается так ярко, что, кажется, скоро глаза начнет резать.       — Я Питер. Ну, Человек-паук, я ещё сказал, что у вас классная рука. — Уже тогда Барнс подметил для себя, что это тот самый человек, который может сказать 100 слов в минуту.

***

      — Мне кажется, ты говорил, что он не нашел своего соулмейта и потерял голос. — Тони едва выуживает эту информацию из своей головы. Просто ему не понравилось то молчание, что воцарилось между ними на пару секунд, а ничего другого в голову не пришло.       — О, ну. Он встретил кого-то тогда, в аэропорту, но говорит, что не знает, кто это был. — Стив сел на кровать в комнате Тони. — Странно, что ты о нем заговорил. Эй, стой, ты куда? — но Старк уже вылетает из комнаты, а за ним и Роджерс.       Потому что Старк-то догадывается, кто же мистический соулмейт Баки, а вот Стив или прикидывается тупым, или таковым является.       Но Тони не успевает, потому что когда он врывается в гостиную, Барнс уже пожимает руку Питера, и их двоих словно током бьет.       — Оо, так вот оно что. — Питер словно просиял, его глаза заискрились радостью, а улыбка словно стала ещё ярче (хотя, казалось бы, ярче уже нельзя).       Тони устало потер переносицу и привалился к дверному проему, а рядом с ним Стив пораженно переводил глаза от Питера к Баки и назад.       «Видимо, — думает Старк, — с этим нельзя было ничего сделать».       А Баки слушает словесный понос Питера о том, как он боялся лишиться голоса, о том, что теперь не будет ничего бояться и ещё много чего и, вообще-то, Зимний не так уж и желает того, чтобы его спасли. К своему же удивлению.