***
Джону семь лет, и он бежит по парку радостно разгоняя голубей, и чуть не падает из-за развязанных шнурков. Он поднимает голову, встаёт, и видит новые свежепосаженные цветы на клумбе. Очень-очень красивые. Он таких ещё никогда не видел. Миссис Уиллсон, кормящая голубей сидя на лавочке, говорит что это нарциссы, и Джон чуть склоняя голову набок, отмечает про себя что ему очень нравятся эти цветы, и они довольно интересные.***
Джон спешит на прослушивание в группу, понимая, что сильно косячит, и что опаздывать ну совершенно нельзя, потому что в этой группе сменили сколько басистов? Семь, кажется? Он не должен падать в грязь лицом, нужно произвести хорошее впечатление, потому что оно первое. В студии он встречается взглядом с парой почти чёрных глаз, аккуратно подведённых подводкой (или это карандаш?). Парень приветливо улыбается своими большими зубами, и Дикон отмечает это довольно привлекательным. Они представляются друг другу, и наверное, Фредди довольно долго держит его руку для обычного рукопожатия, но Джона всё вполне устраивает.***
Джону уже десять, и он считает себя уже вполне взрослым, что бы подарить маме хоть что-то стоящее на её день рождения. В памяти мелькают те самые уже не новые необычные цветы, и мальчишка подрывается в самую рань в парк, чтобы нарвать тех цветов, и остаться незамеченным. Мама, конечно, догадывается, откуда сын принёс весенние цветы, благодарит его, но просит так больше не делать. И Джон кивает, ответственно шепча:«Обещаю, больше не буду!»***
На обеде у семьи Фредди, Джон вместе с остальными узнают его настоящее имя. Фаррух. Довольно необычное имя. Дикон даже беззвучно шевелит губами, пробуя это имя на вкус. И оно звучит чем-то таинственным и волшебным, солнечным и чем-то далёким. За столом Фредди увлечённо и восторженно рассказывает о концертах, и даже не забывает упомянуть о своём странном костюме, и его сестра, весело смеясь, в шутку называет его нарциссом, и с интересом продолжает расспрашивать остальных об их успехах. А у Джона пробежал холод по спине от упоминания весеннего цветка.***
Джону семнадцать, и он влюблён в свою одноклассницу Лауру. Девушку, с пепельно-русыми волосами, и глубоким, красивым фиалковым взглядом. Он впервые нарушает обещание, которое дал в десять лет матери, и собирает букет с той самой клумбы в парке. Кажется, кто-то говорил, что скоро на место нарциссов посадят пионы. Немного обидно, потому что у парня аллергия на пионы, и нарциссы нравятся больше. Они уже для него целый символ чего-то настоящего и красивого. Только Лаура смотрит на него насмешливым взглядом, и говорит что ей нечего делать рядом с таким, как Дикон. Ну что с девчонки взять, она первая красавица в школе. А Джон выкидывает ни в чем не виноватый букет в урну по дороге домой, потому что заявляться с букетом домой нельзя – он нарушил обещание. Джон старается игнорировать подступающие слёзы обиды, и отмечает про себя, что нарциссы самые дурацкие цветы на свете.***
Джон волнуясь звонит в дверь квартиры Фредди, и мнётся, сжимая в руках нарциссы. Воспоминания из прошлого хлестают по мозгам, словно отрезвляющие пощёчины, будто крича ему о том, что ещё не поздно передумать, и убежать вниз по лестнице, скрываясь в полумраке лестничного пролёта. Но Джон знает, что уже поздно, что он уже вышагивает в открытый космос, и дороги назад нет. Он уже проклинает эти***
Джону восемнадцать, он стоит на вокзале, где его провожает вся его семья. Ещё бы, ведь он отправляется учиться в Лондон! Он станет совсем взрослым и самостоятельным. Так говорит мама, стараясь как можно незаметнее промокнуть уголки глаз платком от подступающих слёз. Отец лишь ободряюще похлопывает по плечу и ласково улыбается уголками губ. К нему подходит тринадцатилетняя сестра Джулия, и протягивает ему из-за спины нарцисс. Цветок уже заметно подвял, его бутон уныло раскачивался на ослабевшем стебле, словно мечтая встретиться с землёй, с тем местом, откуда его забрали. Джон держит цветок подаренный сестрой, и в его горле встаёт ком, колящий, и мешающий дышать и говорить. Парень что-то хочет сказать сестре, но не успевает, потому что уже пора срочно садиться в поезд. И только сидя в купе в полном одиночестве, разглядывая цветок на коленях, Джон позволяет себе расплакаться, ещё раз отмечая про себя, что нарциссы действительно дурацкие цветы. Для него они уже становятся символом горя, обиды, и разлуки.***
Джон просыпается в их постели от яркого и ароматного запаха кофе. И этот запах смешан ещё с каким-то знакомым и еле уловимым. Он приходит на кухню и видит Фредди щебечущим над плитой и их утренним кофе. А на столе стоит ваза. С нарциссами… Джон отмахивает от себя воспоминание прошлого, понимая, что нарциссы вообще не дурацкие цветы, и что они уже несут в себе новый символ. Потому что они — знак новой эпохи в жизни обоих.