это был день, когда он впервые увидел Валенте.
***
После того, как Амбар не позвонила ему в назначенное ранее время, Бальсано начал волноваться. Не получив ответ и на сообщение о том, будут ли сегодня запланированные съёмки видео для канала Fab&Chic, он ещё больше напрягся и предпринял попытку позвонить Смит, но та продолжала молчать. Когда последующие три сообщения «У тебя всё хорошо?», «Что-то не так?» и «Ты дуешься?» также улетели в бездну, что только усугубило его беспокойство, он не на шутку запаниковал. Он решил отправлять ей по сообщению в час и заодно проверять, есть ли прогресс, но по итогу он заходил в мессенджер практически каждые пять минут в надежде, что она наконец соизволила ответить. Когда количество сообщений превысило число двадцать, а на часах было уже семь часов вечера, что обозначало, что Смит не заходила в сеть более трёх часов, парень не выдержал этой неизвестности, схватил свою кожаную куртку и вышел из дома. Он сделал несколько звонков, решив, что прежде чем появиться на пороге её дома, нужно предупредить Амбар о том, что он в принципе к ней идёт. Но девушка упорно продолжала его игнорировать.И только когда Бальсано подошёл к двери её дома и контрольный раз набрал её номер, она наконец ответила.
— Открой дверь, — усталым голосом произнёс парень и, облокотившись на стену, стал ждать. Вскоре послышались шаги и наконец из-за двери выглянула недовольная Амбар. — Маттео? Что ты здесь делаешь? Первой мыслью было ответить как есть: «Я устал врать, да и это не имеет смысла. Нам нужно расстаться, а ещё Федерико действительно выдуман», но язык предательски выдал совершенно другую фразу, а лицо и тело по инерции выражали неподдельное спокойствие. — Федерико рассказал про сцену, которую ты сегодня закатила в Jam&Roller, — нарочито спокойно, чуть ли не надменно, произнёс он, выжидая реакцию. Хотя реакция была ожидаема — Амбар пребывала в ярости. — Мало того, что эта история с братом-близнецом звучит просто невероятно нелепо, но ты даже не умудрился предупредить меня. И сейчас говоришь мне, что я закатила сцену? Смит была как всегда права. Это даже раздражало — с каждым разом придумывать оправдания было всё сложнее и сложнее. Но также это было и своего рода возможностью научиться импровизировать и врать в любой ситуации, что сейчас помогало ему как никогда. — Я хотел сделать тебе сюрприз! — улыбнувшись, возразил Бальсано. Он мог извиниться и сгладить ситуацию, но вместо этого лишь продолжал ухудшать своё положение. Может быть, он просто ждал, когда у Амбар лопнет терпение и она бросит его первая? Тогда ему бы не пришлось чувствовать себя виноватым. Хотя он уже чувствовал вину, с каждой фразой всё больше зля Смит. — Ладно, слушай, я был не прав, давай забудем? На Амбар это не произвело абсолютно никакого впечатления, и тогда парень решил применить запрещённый ход: для начала сделал максимально виноватый взгляд, а затем провёл ладонями по её плечам, как бы приобнимая её и стараясь успокоить. Да, чёрт возьми, он и вправду хотел, чтобы у неё лопнуло терпение и она бросила его первой, но сейчас, когда он увидел её убийственный взгляд и вспомнил, сколько времени она ему не отвечала, чего раньше ещё не случалось, он передумал. «Нет, только не сегодня...» — сказал он себе и, пытаясь исправить ситуацию, которая ещё чуть-чуть — и стала бы просто нерешаемой, тихо прошептал ей «Прости». Эта ссора могла стать финальной в их отношениях, но излюбленный ход Бальсано по сглаживанию конфликтов сработал — Амбар немного оттаяла и дала ему едва уловимый шанс загладить свою вину.Вот бы сердце Луны можно было растопить так быстро...
— Что ж, может тогда объяснишь, почему ты никогда не рассказывал, что у тебя есть брат-близнец? — Ты же знаешь, что мои родители — дипломаты, поэтому мы постоянно переезжали? Мы несколько лет жили во Франции, а когда пришло время переехать в Аргентину, Федерико отказался. Из-за этого отец очень вспылил и... он перестал с ним общаться. Заодно и мне запретил, так что мы и не общались все эти годы... Отец просто взял и вычеркнул сына из своей жизни, а мне оставалось лишь подыгрывать, — глаза Маттео так правдоподобно наполнились болью, что любой бы поверил в эту историю, однако Амбар не была так проста. — Но на днях я позвонил Флор, а вместо неё по ошибке ответил Федерико и мы... Мы всё обсудили. Ну и в честь примирения они оба приехали погостить в Аргентину. Конечно же, Амбар не поверила ни единому слову Маттео. «Неужели он думает, что я настолько глупа? Мы встречаемся три года, а сейчас он разыгрывает спектакль и говорит, как его отец отверг его брата-близнеца, когда им было где-то по 13 лет?» — Между нами не должно быть никаких секретов, — по-прежнему серьёзно произнесла Амбар, «приправляя» эту реплику своим излюбленным, натренированным за много лет стеклянным взглядом, от которого у Бальсано сердце уходило в пятки (хотя в этом он никогда не признавался своей девушке). — Но всё рассказывать тоже неправильно, у каждого свои интересы в жизни... — попытался оправдаться парень, однако тут же был прерван. — В твоих интересах, чтобы этот так называемый Федерико существовал. Жду знакомства, — девушка закрыла перед его носом дверь, и последним, что увидел Маттео, были огоньки в её глазах, говорящие о том, что она не собирается отступать от своего. А парню лишь оставалось надеяться, что однажды она простит его.Ведь как можно не простить Маттео, когда он включает своё обаяние?
Тем более они — Король и Королева школы. Они н е п о б е д и м ы.
Что же будет, если они разойдутся? Они оба не могли этого представить, хотя и часто пытались. Но сейчас их обоих охватывало ощущение, что скоро они узнают, каково это — жить друг без друга.
Бальсано продолжал стоять под дверью всё ещё своей девушки, парализованный и подавленный, заражённый едва контролируемой тревогой и всё ещё надеявшийся на свой план, который, на самом деле, с каждой проходящей секундой казался всё более и более глупым. В конце концов Маттео дал самому себе лёгкую пощёчину, приводя себя в чувства, и напомнил, что на эти эмоции у него нет ни времени, ни энергии: нужно спешить воплощать свой план по завоеванию Луниты. К тому же, пока Амбар зла, она не выйдет из дома и не помешает ему очаровывать Девочку-Доставку. Одна лишь мысль о ней вернула его к жизни, и он, пару минут назад разбитый и напряжённый, сейчас мчался с широкой улыбкой навстречу новым приключениям, окрылённый предстоящей встречей и возможностью без опасения смотреть на неё......такую родную, забавную, невероятно красивую, свою малышку Луну Валенте.
Скоро Маттео был дома. Наспех кинув рюкзак в коридоре, он помчался в ванную, чтобы привести в порядок свои волосы, и уже спустя несколько минут он задумчиво уставился на вещи в шкафу, пытаясь выбрать нужный ему образ. В этот момент он был так благодарен Флор, которая заранее собрала все луки, чтобы ему не пришлось впоследствии тратить время на сочетание всего этого, так что его выбор заметно сократился. Проведя ревизию, Бальсано остановился на синей рубашке с минимальным орнаментом, красной жилетке и обычных чёрных джинсах. И уже через полчаса Маттео зашёл в Jam&Roller. На часах показывало за восемь, а это могло значить, что Луна уже ушла, но, к его нескончаемой радости, он вскоре услышал её заливистый смех и облегчённо вздохнул. Сразу за смехом последовала музыка, а после — её благозвучный голос.И голос Симона.
«О боже, опять он...» — пронеслось у Маттео в голове и он, даже не заметив этого, инстинктивно закатил глаза.
Бальсано подошёл к одному из столиков, удобно усаживаясь и попутно изображая, что он не заметил Луну и Симона на сцене, затем сделал заказ, отдав предпочтение в пользу клубничного коктейля, так напоминавшего ему Валенте, и всё с тем же невозмутимым взглядом человека, который незнаком ни с кем в этом кафе, принялся тайно наслаждаться выступлением. К сожалению, он не мог видеть Луну, сидя вполоборота, зато мог слышать её голос, и даже тот факт, что рядом с ней ошивался липучка-приставучка Симон, больше не огорчал его. Луна Валенте для него словно вирус. Она заполняет собой всё его пространство и не оставляет в нём места ни для чего. И когда он находится рядом с ней, он не может перестать думать о том, насколько огромно его желание взять её за руку и никогда не отпускать. Луна Валенте для него словно болезнь. Мысли о ней разрастаются в нём с каждой секундой пребывания с Девочкой-Доставкой. И даже когда-то обидное название Клубничного мальчика больше не звучит для него оскорбляющим. Всё, что сказано её губами, радует его слух. Луна Валенте для него словно эпидемия. Он хотел бы избавиться от неё, от всепоглощающих мыслей о ней, от этой безумной, чуть ли не фанатичной любви, но она проникает во все его органы, заражая их собой, и, кажется, скоро он передаст эту инфекцию и остальным людям. Хотя на самом деле он уже начал, втянув в свой план Флор и Гастона, а вместе с ними и Амбар, которая даже не давала своё согласие на это.Луна Валенте для него всё. И ему чертовски страшно признавать это.
Ведь Маттео Бальсано не из тех парней, кто готов быть съеденным любовью, не из тех, кто хочет показать своему миру свои чувства, не из тех, кто может дать Девочке-Доставке оккупировать его мозг и позволить авантюрам вроде этого плана по покорению Луны Валенте развалить его такую спокойную и организованную на десятки лет вперёд жизнь.Луна Валенте для него ураган. И сейчас он добровольно идёт на смерть.
А Луна, закончив репетицию с Симоном, подходит к нему. Но Маттео не замечает этого. Не фальшиво, как он делал до этого, чтобы привлечь её внимание, а по-настоящему, насквозь пронизанный вирусом под названием Луна Валенте и улетевший из этой реальности. — Эй, клубничный мальчик! — вырывает его из своих размышлений девушка и тот, наконец, вспоминает, где он находится, поворачиваясь в её сторону и виновато смотря на шатенку. Быстро и неожиданно даже для самого себя (видимо, театральный кружок и вправду даёт свои плоды) парень прищуривается, притворяясь, что он не понимает, кто стоит перед ним, затем приподнимает брови и восклицает: — О, Луна! Мы с тобой виделись днём! Глаза Валенте расширяются от осознания, что сегодняшняя встреча с Федерико ей всё же не приснилась и это происходит в действительности, но всё же берёт себя в руки и старается выдать улыбку, в то время как на её плечо приземляется рука Симона. — Маттео? — Федерико, — улыбается парень и протягивает руку, — Брат-близнец Маттео. Эта фраза, ставшая его визитной карточкой на ближайшие дни, скоро будет преследовать его в кошмарах, но пока она вызывает только удовольствие и адреналин, и Маттео вновь и вновь произносит её при знакомстве с уже знакомыми ему людьми. Вот и сейчас, пожимая руку Симону, он чувствует наслаждение от возможности быть кем-то другим...от возможности на самом деле быть собой.
Симон не верит, хотя пожимает в ответ руку, Луна скорее верит, чем нет, а лже-Федерико просто довольствуется лишней минутой рядом со своей зеленоглазой мечтой. Он прекрасно знает, что после этого гитарист прочитает Луне лекцию о том, что Федерико — лишь больная фантазия Маттео и ему нельзя верить. А малышка Луна, будучи доверчивой и простодушной, будет утверждать, что жизнь Бальсано слишком «клубничная», чтобы отказываться от неё ради какого-то глупого розыгрыша в виде брата-близнеца. И это тоже радует Маттео. — Пришёл послушать музыку? — с издёвкой спрашивает Симон, желая убедиться в своей правоте, но лже-Федерико не предоставляет ему такого удовольствия. — Жду Флор и Маттео. — Любишь клубнику? — не унимаясь, вновь задаёт вопрос Симон, смотря на коктейль. — Моя любимая ягода, — неизменно спокойно отвечает Бальсано. — Хочешь? Луна, наблюдая за этой сценой, не может сдержать улыбки и, всё больше убеждаясь в том, что Федерико не может быть выдуманным, садится за стол. — А Маттео рассказывал, что я называю его Клубничным мальчиком? — Неужели? И чем он удостоился такой чести? — Был чересчур зазнавшимся. — Да-а, — протянул парень. — Это в его стиле. Они рассмеялись. Даже Симон улыбнулся, словив себя на мысли, что Маттео не ответил бы так, если бы ему сказали что-то подобное. А когда Федерико рассказал историю о том, как они с братом не общались много лет из-за странного бзика отца, он и вовсе был на грани поверить. К тому же явный французский акцент добавлял Феде правдоподобности. Однако последние капли здравого смысла Симона пытались бороться и убеждали его не вестись. — Вот ты где! — с упрёком воскликнула Флор, непонятно как оказавшаяся в Jam&Roller. — Феде, мы вообще-то опаздываем в кино! — она выразительно взглянула на него и одного лишь её взгляда хватило, чтобы понять, что она зла и лучше делать так, как она говорит. — Прошу, извините, но нам пора... — она добродушно улыбнулась Луне и Симону и, обхватив Бальсано за плечи, чуть ли не силой заставила его встать. — Вы тут часто бываете? — спросил напоследок он и, получив утвердительный ответ, улыбнулся и добавил, что обязательно заглянет завтра. — Ты что творишь? Это хорошо, что я догадалась, что ты пошёл в Jam&Roller, и успела спасти тебя... — А что такого? Ничего же не произошло... — Мы же обо всём договорились! В конце концов план расписали, когда и что ты делаешь. Зачем было просить о помощи, а потом в первый попавшийся момент лезть на рожон, даже не предупредив нас? Тем более разговаривать с Симоном! Он ведь не так наивен, как Луна! — не унималась кузина. — А если бы ты случайно выдал себя? Ты вообще понимаешь, как сложно провести Симона? Совсем голову из-за Луны потерял? Во время этого монолога парню оставалось лишь виновато выслушивать обвинения в свою сторону, которые, между прочим, не были беспричинными, но он это понял только сейчас. Живя свою «клубничную жизнь», он всегда действовал рационально, но стоило ему впустить в свой организм вирус с именем Луна Валенте, как он с ужасом начал замечать, как рациональность испаряется, побеждённая неконтролируемым желанием купаться в солнечной улыбке Девочки-Доставки и в её глазах цвета лесного бархатного мха. Ещё её глаза напоминали ему цвет настоявшегося мятного чая, который так любила его мать. А на солнце её глаза были похожи на цвет немного пожелтевшей в конце апреля травы, на которой он так любил лежать, нежась под лучами уходящего солнца и наблюдая за нескончаемой жизнью белоснежных облаков. Однажды он надеялся показать Луне своё любимое место на берегу Ла-Платы и провести в её объятиях вечность, теряясь в её глазах и находя новые и новые сравнения для названия их цвета. А сейчас, потерявшись в своих мыслях и словах своей кузины, которая продолжала его отчитывать, кажется, даже не заметив его пребывания на Луне, он лишь убеждался, как сильно он помешался, сотворив из малышки Валенте целую недостижимую мечту. — Флор, прости, я совсем не подумал... — правда раскаявшись, произнёс парень, когда кузина закончила. Брюнетка тяжело вздохнула и, не в силах злиться на Маттео, приобняла его за плечи. — Не делай так больше, пожалуйста. Мы с Гастоном очень волнуемся. Это и нас касается, не забывай.