Дьявольский взгляд

      Мы узнали об очках Кроули ещё до того, как познакомились с ним самим. «Ошивается здесь с давних пор. С самого Начала. И, по-моему, совсем отуземился. Разъезжает на машине и прямо за рулем треплется по телефону. И вечно шляется в солнцезащитных очках. Даже по ночам.»       Появление Кроули в этой истории выглядит фантастическим и необычным. Настолько контрастный персонаж: с одной стороны он падший ангел, демон искуситель и по сути должен быть отрицательным персонажем. Но сюжет складывается совершенно иначе, показывая нам, что Кроули вовсе не желал быть таким. «Не хотел я падать. Просто связался с плохой компанией.»       Кроули носит солнцезащитные очки, даже когда они ему не нужны. Следует учитывать тот факт, что носит он их даже в Аду, находясь рядом с другими демонами.       Есть лишь одно место, где он может стянуть это броню. Дом.       Мы ни разу не видели его в очках в своей квартире, не считая того случая, когда он знал, что придут Хастур и Лигур. Вот одно из немногих мест, где Кроули чувствует себя достаточно комфортно, чтобы быть без очков, и когда он узнает, что кто-то вторгнется на его территорию, он готовится не только физически, подготавливая святую воду, но и создаёт эмоциональный барьер. В месте, где он не должен был в нем нуждаться.       Кроули не нужны очки. Ангелы и демоны могут пройти незамеченным людьми. Кроули и Азирафаэль вальсируют из поместья в середине полицейского рейда, и их скрытность настолько хороша, что они могут продолжать разговор. Даже у такого лишенного воображения демона, как Хастур, по-видимому, нет проблем с людьми, сходящими с ума из-за его демонических глаз. Люди в сцене в Мегиддо ведут себя так: «Этот парень выглядит немного странно», а не так: «Твою мать, у него черные глазные яблоки!!!»       Значит, очки Кроули — это выбор, так же, как и податливость Азирафаэля. Конечно, он мог бы устроить так, чтобы никто никогда не заметил его глаз, но он этого не хочет. Кроули хочет признания, хочет быть частью чего-то, потому что у него никогда этого не было. Он не вписывался на Небесах до Падения и не вписывался в Аду после. С очками, с Бентли, с его растениями и с едва-достаточно-плохими, чтобы быть злыми, демоническими кознями, он выбирает Землю. Вот, частью чего он хочет быть — возможно, он и не хочет быть частью человечества, но он хочет быть среди людей.       Даже после того, как он думает, что Азирафаэль мертв и ему становится на все наплевать, он все равно надевает новую пару очков. Ему нужен был этот эмоциональный костыль. Даже когда все было близко к тому, чтобы превратиться в непонятное месиво, он не был готов к тому, что мир увидит его глаза.       Вместо того, чтобы вывести Кроули из равновесия физической угрозой, первым делом Хастур лишает его эмоциональной защиты, отбирая очки.       Но в этот момент Кроули также окончательно берет себя в руки и фокусирует все свое воображение на том, чтобы добраться до Тадфилда и Азирафаэля, чтобы помочь спасти мир. Он владеет ужасающе невообразимой силой того, кто достиг дна и понял, что хуже уже быть не может. Он не надевает ещё одну пару очков после выходки Хастура и проводит большую часть пути до авиабазы без них. «Черт, у нас может быть реальный шанс пройти через это и завоевать будущее, которое я не хочу потерять.»       Уязвимость вернулась, и ему нужно, чтобы Адам ему доверял. По мнению Кроули, он должен скрыть свои глаза, чтобы человек его принял и не зацикливался на том, кто он есть и какова его сущность.       Да, есть такие моменты, Кроули охотно снимает очки, находясь рядом с кем-то. Он способен отказаться от своего барьера рядом с Азирафаэлем, но ему все равно нужно достаточно напиться, чтобы это сделать. » — А чего хочешь ты? — Безмерное количество алкоголя.»       Кроули выбрал Землю, но он также выбрал Азирафаэля. Он искал место, где смог бы существовать, и суть в том, что это место — рядом с его ангелом.       Когда пыль осядет и мир будет спасен, и у них наконец появится собственное место, где они оба спокойно смогут быть незащищенными, Кроули наконец снимет очки. Там будут только они вдвоем, и идея показаться другим таким, какой он есть, больше не будет его пугать.