Мой мрак

Тебя не отвлекает вечный шум на фоне? Этот ебаный город сводит меня с ума и порой грохот на улице пугает меня, заставляя всегда ходить в наушниках и капюшоне. На чем я остановился? А, точно. Мощные фонари изрезали вдоль и поперёк танцпол, кишащий людьми. Те моменты я проживаю с особой любовью, потому что они не забываемы. Индивидуальность этому концерту ещё придаёт тот факт, что тогда я не знал, что меня ждёт в гримерке. Весь мокрый, вспотевший и безумно счастливый, я залетаю в ту злосчастную комнатушку, в которой планирую принять душ и вылететь снова на сцену, но уже в качестве бэквокалиста. Приглушённый свет, бардак на столе и дымка, которая густым потоком растекается где-то под потолком.  — Сегодня ты превзошёл себя, — вздрагиваю, потому что от своей эйфории не замечаю Даниэля, сидящего на рыхлом диване.  — Людей больше обычного, — почесываю затылок, не переставая восстанавливать сбившееся дыхание. Улыбка испаряется, как только натыкаюсь на серьезный, даже мрачноватый вид менеджера. — Почему ты здесь, а не на сцене? Дэн кивает на стол, закуривая сигарету. Он, подобно змее, наблюдает за каждым движением, не прерывая нагнетающего молчания. На столе я обнаруживаю стопку юридических бумаг, в которых я ни черта не соображал.  — И что это? — кошусь на Дэна, перебирая бумаги.  — О, а это штрафы, — говорит парень, перекидывая ногу на ногу, — которые оплачивать буду я. За нецензурную лексику, распитие спиртных напитков на сцене, а также за пропаганду наркотиков и разбойного образа жизни. Как тебе такой букет?  — Ничего не понимаю, — качаюсь из стороны в сторону, пытаясь вчитываться в предложения. — Пропаганда? Где они её, блять, увидели?! — взрываюсь, швыряя бумаги на стол.  — Тебе по песням или альбомам? — Дэн терпит, но до поры, до времени. Напряг читается на его лице.  — И что нам с этим делать? Ты предлагаешь не исполнять эти треки? Бред, Дэн, это же бред. А Депо, он знает об этом? — внешнее спокойствие испаряется. Я разочарованно приземляюсь в кресло, потирая переносицу.  — Ты первый, кто об этом узнал. И пока единственный, — тихо декламирует Дэн, продолжая смотреть исподлобья. — Ты почитай, за какие альбомы нас карает власть. Ни одного из Династии. Тебе говорит это о чем-нибудь? — я вижу, как напрягаются его скулы, а натурального цвета глаз не видно за пеленой ярости. Он медлит, тянет время, блуждая вокруг да около.  — К чему ты клонишь? — пора взять себя в руки. Через полузакрытые веки вижу, как товарищ приподнимается, усаживаясь на самый край дивана. Сгорбленная спина, в руках блестит стакан со старым и добрым Джеком и взгляд, который тонет в том же самом напитке. В кольце из пальцев он медленно поворачивает стакан, тем самым обмывая его сухие бортики. Он смотрит сквозь него, явно принимая тяжелое решение для себя же. Я не уверен, что хочу знать то, что он для меня приготовил, поэтому не тороплю его с озвучиванием своих мыслей.  — Ты чего застрял? Там Депо весь изводиться, — раздражённый голос доносится из коридора после трёх громких стуков в дверь. Дроп. Контрольный пинок и дверь отворяется, открывая перед парнем немую картину. — Кого хороним?  — Твою любопытность. — выдыхает Дэниель, залпом выпивая содержимое стакана. Парень, недоумевая, переминается с ноги на ногу, вскоре удаляясь, при этом пробормотав что-то себе под нос. Я было готовлюсь тоже встать и уйти, пока меня не ошпаривают слова Дэниеля. Я был тогда в состоянии ебаного погорельца, потому что чувство жжения где-то тлело внутри.  — Всему в своё время приходит конец, — начинает он издалека, подливая себе напиток, — рано или поздно. — с громким стуком ставит бутылку на пол. Переведя дух, он продолжает, — то же самое и с организациями. Такими крупными, как например, Янграша. — тут он поднимает на меня взгляд, следом протягивая стакан.  — Дэн, ты укурился? Пиздец, в этот раз жёсткие приходы ловишь, — напряженный смешок и принятие подачки парня. Теперь я понимаю, к чему он клонит, понимаю, почему он так нервничает и почему всё это время не смотрит в глаза. Но я не могу поверить, что это говорит он, Дэн, человек, который помогал сначала с Династией, а потом уже и с Янграшей. В ответ молчание. Такой всегда важный и громкий Дэн молчит, что вызывает настоящую бурю внутри. Тяжело его видеть таким, ещё тяжелее представлять, что у него на душе. Он подрывается и вылетает из гримерки, после многозначаще хлопая дверью, оставляя меня наедине с собой. Я долго его знаю, чтобы уметь отличать его психи от иных состояний души. Не выдержал, потому что груз яблока раздора он решил взять на свои плечи. Погодя выхожу и я, вот только стремлюсь к чёрному выходу. Плевать на всё. На концерт, который сейчас в самом разгаре, на флэт, который будет после, на выключенный телефон, на свою команду, на себя. Всё как в тумане, на лице маска безразличия. Отворяя дверь, позволяю Питеру взять меня на растерзание. Душно. Не знаю, погода ли или нехватка воздуха от своих же мыслей, но примерно через полчаса нахожу себя в конце переулка незнакомого района. Здесь лучше, хотя бы не воняет набережной. Желание выпить возрастает с каждым вздохом и к моему большому несчастью, я замечаю неоновую вывеску, которая всё это время работала с перебоями. Её треск раздражал, как и свечение, но благодаря ему я наткнулся на заведение, которое было похоже на ебаный подпольный паб, но оказалось всё намного круче: подпольное казино, которое, по логике, меняло свой облик под утро, словно в сказке про Золушку. С бордюра шли ступеньки вниз, открывая взор на обгаженный вход в клуб. Воняет ссаньем, стены разрисованы уродливыми граффити, что изначально вызывало у меня рвотные позывы. Разум твердил, что пора делать ноги, сердце пищало, что желает выпить. Мямлить не пришлось и преодолев самого себя вступаю на запретную территорию. Запах гаша режет нос, заставляя сощуриться. На ощупь дохожу до барной стойки, параллельно осматривая помещение. Запахов много, начиная от кальяна и гаша, заканчивая блевотней. Назойливая музыка, куча людей, расфасованных по столикам, игральным автоматам и танцполу. Вижу випку на балкончике второго этажа, в которой сидят парочку напущенных девиц с такими же кавалерами. Они сидят на чёрных кожаных диванчиках, пуская из своих вонючих ртов колечки дыма. Мерзость. В соседнем зале, чуть меньшем по габаритам, идут игры по круче и по масштабнее. Там не так тесно, не так накурено и, мне кажется, даже светлее. Взрослые дяди играют в покер, а рядом с ними крутятся статные женщины, лет так 30, короче говоря, светские львицы. Удивление приходит тогда, когда приходит и осознание того, что всё это — один и тот же клубешник. Даже огородки никакой нет меж двух этих залов. Усмехаюсь про себя, заказывая пять шотов. Вскоре на липкий стол проливаются первые два, которые сразу же заедаются ебаными лимонами. Пропустив ещё 4 шота не ощущаю, как конкретно успеваю накидаться до состояния, в котором и клуб, и люди не кажутся мне уже такими гадкими. Разворачиваюсь к танцполу лицом, прислоняясь спиной к стойке (для уверенности, что не ебнусь с этого чертового крутила, которое подразумевало собой стул), пытаясь выцепить из зала симпатичную морду для удовлетворения. Много тёлок, есть даже те, которые, кажись, узнали в моей роже Фараона, но с ними не так интересно, как с гордыми особами. Фанатки изначально к тебе предрасположены, что убивает первоначальный спортивный интерес. Мне скучно, потому что все рыла однотипны, а ебать фарфоровую куклу уже не интересно. Скольжу, словно хищник, взглядом по залу, переключая взгляд на балкончики. И цепенею, то ли от ощущения огромной удачи, то ли от неземной радости. Идеальная кандидатка. Тонкая, статная, будто сошедшая с глянцевого журнала; её лаконично уложенные назад волосы, длинные и чёрные, будто смола, обрамляли худое личико, на котором выразительно блестели глазки. Глазки, которые были направлены прямо на меня. Она смотрела с вызовом, будто с насмешкой, поправляя подол чёрного платья. Меня это мигом раздразнило, поэтому, словив себя на слове, что ночью окажусь в постели с этой девушкой, делаю разворот на 360, чтобы выхлебать финальный шот, но с повтором обратно понимаю, что объекта моей слежки больше нет на балкончике. И на танцполе нет. И в других зонах тоже её нет. В лихорадке бросаю взор на выход, победно замечая лёгко движущийся силуэт. Она оглядывается через плечо, ловя на себе мой взгляд. Легкая улыбка и тяжелая дверь, которая закрывается после неё. Да, это была та самая девушка. Та самая девушка… Надо выпить, тебе не кажется? Для таких случаев, я храню старое и доброе Мартини. Не против такого? Тогда подожди чуток, я сейчас приду.