На пути гьяны.

       Тишина. Холодная, мёртвая. Это место изжило себя, превратившись в большой, забытый всеми склеп. Воздух пропитан ужасом. Сколько криков слышали эти стены, сколько поведали смерти. Старуха властвовала, пировала, танцевала на молодых костях, заливаясь довольным смехом. Братья наполняли её алтарь морем удовольствий. В гостиной особняка особенно радостно. По синей обивке дивана медленно растекалась кроваво-алая жидкость, отдавая жгучим железным запахом. Бездыханные тела двух девушек грузом грохнули на очищенный пол. Парень с короткими волосами цвета кардинала с остервенением вытирал собственные губы, что исказились в отвращении. Младший из братьев без эмоций глядел на очередных мёртвых женщин. Сколько их было? Не сосчитать. Все они не то. Однообразие, вошедшее в привычку, ставшее обыденностью. Вечность не так прекрасна, как считают глупцы, полные наивных фантазий. Лишь иногда им попадались сладостные девочки, чья приторность безобразно пропитывала коридоры до тошноты. Они жили чуть дольше, но ведь ничто не вечно. Порой хотелось вонзить в своё небьющееся сердце серебряный нож. Одного из них уже забрали, того, кто не выдержал собственного безумия. Но что мешало сделать это Субару — он сам не знал. То ли страх, то ли гордость. А, может, мысль об убийстве Карлхайнца? Да, наверное, это единственное, что связывало братьев Сакамаки — мысль об отмщении. Каждый бы из них без колебаний совершил данное деяние. Исключение, что объединяло их долгие и далёкие друг от друга отношения, и это также до дрожи бесило всех сидящих в зале. Лишь терпение и правила не давали сорваться друг на друга. — Сколько можно.. Я так устал. — Сакамаки-старший, который, как и всегда, лежал на диване с наушниками в ушах, тяжело и томно вздохнул, отвернувши голову к стенке, отчего его блондинистые волосы небрежно спали на лоб. Он чертовски прав. Рейджи, что неожиданно появился в комнате, раздражительно взглянул на стоящего из-под своих прямоугольных очков. Его карминового цвета глаза прожигали умерщвлённых, что и двух месяцев не продержались в этой ловушке. Их страх будоражил, заставлял чувствовать своё превосходство. Они легко подчинялись, насыщали его садистскую сущность, что скрывалась за напускной заносчивостью, эстетством, своими дикими воплями. Девушки были на редкость горластыми. Недовольно шикнув, Сакамаки отвернулся и бросил через плечо: — Прибери за собой, Аято. — как ни в чём не бывало пройдя мимо тел, мужчина направился к себе наверх. — И не забудьте, через несколько часов отъезд, не заставляйте ждать. Медленно пройдя лисьей походкой к одной из жертв, склонив своё хитрое и до невозможности соблазнительное лицо с яркими изумрудными глазами, Райто растягивающим и сладким голосом прошептал: — Славно повеселились, девочки, мне почти понравилось. Свет от фар чёрного, глянцевого лимузина расстилал под собой дорогу. На небе ещё оставались последние проблески лучей, не давая тьме поглотить яркий, тёплый закат. Темнело поздно, ещё было время для солнца. Внутри изящного автомобиля, где разместились братья, царила тишь. Лишь раз Аято пытался подразнить Рейджи теми жертвами, чью оставшуюся кровь так рьяно выпил до капли. Нисколько не оставив вампиру, которому смертные игрушки приносили нездоровое наслаждение. Рейджи ответил гробовым молчанием. Аято всегда был для него бельмом на глазу. Самовлюбленный шутник, одержимый желанием стать лучшим во всем, во чтобы то ни стало, не сдерживающий собственных помешательств. Он определённо не мог его терпеть. Впрочем, и тот не относился к старшему брату с уважением и любовью. Его миропонимание, роскошь и хладнокровное поведение высмеивались, правила не воспринимались всерьёз. Строить из себя педанта, будучи заядлым тираном — отвратительно. Но и сам третий наследник скрывает слишком много чувств внутри себя. Также, как и в комнате, в которой покоилась «железная дама». — Ох, Аято. Ты как всегда невероятно большого о себе мнения. — Райто Сакамаки, вальяжно положив подбородок на острый кулак, расплылся в полуоткрытой улыбке. — Каков глупец, не так ли, Рейджи? Мысль о родном старшем брате не вызывала в нём абсолютно никаких чувств. Капризный ребёнок, каким он его величал, напрашивался на насмешки. Отменный эгоист всегда получает в ответ лишь только снисходительность. Рейджи же он откровенно не замечает. «Глава семьи», на которого скинул все свои обязанности простятский Шу, считался для него ничем. Обыкновенный заучка, тщательно следящий за чистотой своих белых перчаток. — Разве это ты довёл их до отчаяния, когда эти девки приползли к тебе с мольбами о быстрой кончине? Разве это ты довёл их до дрожи в коленях, до смертельной усталости в худых тушках? — вампир мечтательно закатил глаза. — А ведь богохульницы были такие раскрепощённые.. и кровь не дурна. — Заткнись! Чёртов извращенец, держи свои грязные фантазии при себе! — Субару, что сидел напротив, нетерпеливо врезал по обивке покоившийся рядом подушки, из-за чего в сиденье осталась вмятина. Младший Сакамаки ненавидел его больше всех. Развратность и насилие доводили до белого каления. Парень не паинька, его агрессия воспринималась в семье отрицательно. Но, несмотря на это, он никогда не позволял себе надругаться над женщиной столь жестокими способами. Это будоражило в нём гнев и неистовую злобу, что влекла за собой разрушения. — Молчать всем! Отныне едем в тишине, если вам незатруднительно. — грозно приговорил всех к действию Рейджи, поправив вечно спадающие очки. Все эти глупые и смешные эмоции братьев раздражали его. Он не мог простить их посредственности и легкомыслия, что считались для парня чуть ли не смертными грехами. В салоне вновь воцарилась тишина, которую прерывали скрип колёс и еле слышная музыка из наушников Шу, который никак не реагировал на подобные выходки, если вообще реагировал на братьев хоть как-то. Ему это наскучило ещё несколько лет назад. Просто-напросто неинтересны и не нужны. Они застыли. Были подобны каменным статуям. Без движения, без души, без сердца. Изящный, роскошный лимузин семьи остановился. Напротив находилась престижная академическая школа «Рётей», вмещающая в себя молодых демонов ночи. Будь то вампиры, оборотни и их «пленные», коих порой имели смелость приводить. В небе ещё изредко пестрил свет, а учебный день уже должен начинаться. До жути однообразно, скучно и до омерзения противно. Вокруг всё также останавливались автомобили, из которых выходили студенты элитного учреждения. Проходили мимо, здоровались, обсуждали насущные темы, спешили на уроки. Парни шли по привычному им маршруту, будучи на возвышении лестницы, как на остановке появилась новая, ничем непримечательная с первого взгляда машина, из которой по очереди вышли студентки школы. Никто не обратил должного внимания, лишь просто осмотрев новые лица, что часто появляются в этом месте. Сакамаки бы также не обернулись и не отреагировали — интерес к чему-то новому остыл, особенно, если это касается кого-то из учащихся. Если бы до них не дошёл аромат, от которого расширились зрачки, обострились инстинкты, застыло тело. Аромат, что заставил всех до единого в первый раз затаить дыхание. Аято и Райто резко обернулись на запах, блондин с глазами полного восторга вытащил наушники, младший невольно отступил назад, а Рейджи, не в силах двигаться, окаменел, повернув голову на источник столь притягательного благоухания. Пятеро близко идущих девушек уже были у подножия лестницы, тихо о чём-то переговариваясь и с осторожной наблюдательностью осматривая окружающих. — Вы тоже это чувствуете? Этот.. — запнулся Субару, которого резко перебил зеленоглазый. — Да, — Аято, сжав кулаки, уже сделал уверенный шаг по направлению к студенткам, его глаза блестели, грудь вздымалась в предвкушении, — я должен почувствовать её. — И не только почувствовать, братец. — ответил парень с шляпой, опережая его. Как вдруг их неожиданно перехватили руки старшего королевского сына, отбрасывая обратно на места, где они стояли. Райто недовольно отпихнул руку и с большей силой собрался действовать дальше, но ему в плечо вцепились длинные пальцы Рейджи и Субару, последний из которых также боролся с чувством прямо сейчас без остатка овладеть той светловолосой девушкой. — Нельзя что-либо предпринимать, Райто. — начал надавливать Сакамаки. — Мы находимся на территории школы, а официально мы ими не владеем. — Пусти! — Что, хочешь закончить, как Канато? — рассердился Рейджи, стиснув зубы и уставившись на брата. — Или ты забыл, что с ним стало? Сакамаки злился. Его бесило, что он пускает свои пальцы в плечо Райто, а не в те тёмные шелковистые волосы девушки, что так сладко пахли красным сухим. Эти чувства выводили из себя, нагло расшатывая его нервы. Бесило, что приходится останавливать буквально озверевшего брата, до которого постепенно доходил смысл сказанного. Несколько успокоившись, Райто болезненно стиснул брови. Никогда за всю свою долгую и никчёмную до этого момента жизнь он так не хотел чего-либо. Это наваждение пылало адским пламенем перед глазами только при виде этих запястий, настолько малых, что сломать их не стоило никаких усилий. — Что нам делать?.. — обречённо спросил Аято, чувствуя внутреннее опустошение от уходящего мимо него дуновения. — Делать отсюда ноги. — еле слышно прошептал вкопанный Шу, что до сих удерживал Сакамаки от набега на студентку. Или он таким образом сам заставлял себя через силу держаться на месте? — Или присмотреться и сделать должные выводы. — девушки уже находились внутри школы, поэтому Рейджи устало убрал руку от Райто, которого до сих пор немного потрясывало. Младший усмехнулся: — Не слишком ли самонадеянно? Это невыносимо. Нужно было дать драпу при первой же возможности. Теперь же быть рядом становилось куда более тяжелее. Да кто они такие, чтоб заставлять их так пялиться? В столовой большое скопление людей, которые, вваливаясь в помещение, закрывали вид на девушек, сидящих в конце за крайним столиком слева. К еде они, как и обычно все демоны, взяли бокалы со звериной кровью, что прямо говорит об их происхождении. Но тогда почему вампиры так остро ощущают их бьющиеся сердца? Сейчас же каждый из семьи Сакамаки, уставившихся на стол перед собой, борясь с желанием обернуться, хотел оказаться с «закуской» в уединении. А в это время безмятежные студентки спокойно кушали, смеясь и что-то с интересом рассказывая друг другу. Пока к ним не подошла девушка, что насторожила всех братьев разом.