На пути гьяны.

       — Как ты смеешь просить о таком, Рейджи?! Только что вы.. — Если твоя сестра не замолчит, я закрою их в темнице, а не спальнях! Виктория от сказанного пришла в ярость, кровь кипела, отчего перед глазами появлялись вспышки. Просьба оставить здесь Вальдес наедине с братьями — неслыханный бред. В особенности после бестолкового Райто, что некогда набросился на всё ещё приходящую в себя Маэда. Как можно быть настолько уверенными в себе? Они не короли и не боги! — Дай мне время. — шепнула Фарнезе, чьи руки постепенно освобождались из тесного плена. Такую вольность он позволит в последний раз, о чём она несомненно догадывалась, глядя на проблеснувший холод в карминовом цвете напротив. Подойдя к сестре, ладонями прикоснулась к её щёкам, успокаивающе поглаживая. — Виктория, приди в себя. Сейчас не время, слышишь? Ничего со мной не сделается. — Ты это уже говорила. — тихо произнесла Бронова, не отрываясь от уверенного взгляда и стараясь усмирить чувства. — Знаю.. как видишь, мы целы, так позволь всё объяснить им и подобного больше не произойдёт. — девушка вздохнула. — Помоги мне, ладно? Будь рядом с остальными. Клянусь, я совсем скоро. С трудом дыша, Виктория понимала — она ничего не может изменить, Вальдес права и нужно сосредоточиться. Рвущуюся изнутри силу важно перенаправить в иное русло, как её и учили, сейчас это необходимо, как никогда. Сожмурившись, она с болью в сердце отпрянула, направляясь к выходу. Адель напоследок обернулась на сестру, надеясь, что та знает, что делает. Они покидают её не потому, что боятся сырости и темноты решётки, просто так попросила Фарнезе-старшая, отвечающая за них. Это было лучшим решением в сложившимся моменте ради неё же самой. Кивнув друг другу, Ли приняла ответственность как следующая по старшинству и молча проследовала вслед вновь уводящих в своё крыло девочек. Фарнезе не двигалась, пока фигуры четверых не скрылись из виду. Было ли ей страшно? Определённо, но только не за себя. А стоило. Наследники престола, одни из сильнейших среди дьявольского отребья. И что в противовес? Совершенно неправдоподобный рассказ. Всего лишь слова. Диван, на котором лежал хитрец, скрипнул. Райто встал, потирая горло и оглядываясь вокруг себя. — Ну наконец-то. — фыркнул Аято, подходя ближе. — Тебе нужно кое-что послушать, маньяк хренов. — Ты мне шею свернул, братец? — Так было нужно. — Сакамаки похлопал брата по плечу, стушевавшись. — Ну что, отлегло? Райто, проснувшись от кошмарного вожделения, покачал головой, словно выветрив из себя все остатки внезапного помешательства. Расстилающийся перед ним мираж дразнил недавними образами, точно кто-то другой владел его телом и разумом, теперь же потешаясь. Глубоко выдохнув, он нахмурился: — И правда.. — Садись. — Сакамаки, подтянув очки, указал на место рядом с собой. Девушке пришлось неторопко повиноваться. Необходимо вести себя осторожно, выбирая выражения, ведь многое зависит от этой абсурдной истории, от самой Софи. Сидевший напротив Шу лениво облокотился о спинку стула, Субару подпирал неподалёку стену, двое также вскоре присоединились, тая зловещую тишину. Презренными судьями взирали на оставшуюся Фарнезе члены династии. Вальдес опустила глаза. И когда только слуги успели прибрать стол? Впрочем, это лирическое отступление лишь незначительная, легко объясняющаяся деталь. Мозг цеплялся за любую возможность отвлечься, что сейчас крайне невовремя. Жалкое зрещилище. Потому, отставив сомнения, начала повествование, укладывая ногу на ногу: — Однажды мы переехали в Румынию, выбрали, где хотим отучиться средней школе, так как в будущем нас ожидал Рётэй. — Фарнезе расправила плечи, всё же осмелившись осмотреть принцев, устойчиво справляясь со скрытым от них напряжением. — Скажу сразу: мы не имели понятия о том, что представляем из себя. Это всего лишь несчастный случай. — Причём здесь Милуш? — встрял Аято, с неподдельным любопытством прищурив веки. — Акира тогда познакомилась с ним, сдружилась, всё доросло до определённых отношений, и.. — Фарнезе запнулась и заметила, как у третьего Сакамаки заиграли желваки. — он решил, что готов.. и укусил её. Мальчик, иссыхая, умер на её руках. Вы наверняка читали, знаете, о чём я. Проявление любви закончилось для него гибелью. — Экспертиза тогда ничего не показала. — Рейджи констатировал факт, вспоминая это дело. Демоны обвиняли людей, а те стали знать слишком много. Софи повернулась, немного погодя с ответом: — Виной всему стала наша кровь. — Очень вовремя! Что же с ней не так? — Никто из нас не ответственен за отсутствие твоего контроля, Райто.. — Вальдес сохраняла равнодушие голоса и настроя, несмотря на жгучее желание вырвать его наглый язык. — Бабушка сказала, это наследственное, что наша мать якобы прибегла к услугам Папского государства. Она ненавидела свой вид, не мирилась с тем, что вампиры представляют из себя.. После этого мы бежали обратно в Италию, где учились наравне с людьми. Однако мы отличались, а вскоре вступил и закон вашего отца. — девушка легонько покачала головой. — Не знаю, почему это всё происходит, почему вы так остро ощущаете нас, как никто другой. Но если не хотите оказаться новыми именами в заголовках газет, в ваших же интересах будет или отпустить нас, или сдерживать свои желания. Сакамаки посмеялся, растянув лукавую улыбку. — Ты это на ходу придумала, смутьянка? — Стали бы мы заботиться о твоей жизни, есл.. — Если бы не хотели сохранить свою. — закончил фразу Рейджи, додумав её за гостью, что стиснула зубы. Чёртов гений, Фарнезе прекрасно понимала, куда клонит. И это есть проблема. Да, ничуть не удивило, что именно он озвучит приговор, вынесенный её семье. — Что ж, это многое меняет. — Пусть уезжают, Рейджи. Всё равно не получим своего, если на тот свет не спешим. — О нет.. — ответил вампир Субару, не осознающему, что испытывает: разочарование в полной невозможности касаться своего идола, или радость за такой подарок для Фарнезе выбраться отсюда, чего ему, возможно, хотелось с каждой минутой всё меньше. — Отныне они никуда не денутся. Иначе твою сестру, Софи, ждёт Камун. — Не посмеешь. — Посмею. У Вальдес предательски участилось сердцебиение, чего не мог не услышать Сакамаки. Он взял её за живое, поймал за лисий хвост. Они останутся здесь до тех пор, пока не выяснится правда, иначе Акира отправится в место, возвращения из которого ждать не придётся. Опаляющаяся солнцем яма, разъедающая плоть и разум за нарушение завета Короля Демонов. Жестокость, убивающая сама себя в каменной душе, гильотина для вампира и то гуманнее. — Аято этого не позволит. Я точно знаю. — Тебе лучше не сомневаться в том, на что я способен. — пригрозил Сакамаки, поддаваясь игре старшего. Нечего давать спуску. Он отработает свою роль так, как требует момент, раз оттого зависит положение дела. — Зачем бабушка разрешила вам учиться, если знала об этом? — Субару недоумевал, хмуро и внимательно слушая историю, не понимая, как такое вообще возможно. София несколько медлила, обсуждая тему как нечто непримечательное. — За все эти годы мы не сталкивались с тем, чтобы кто-то слышал наше сердце. В какой-то степени это открытие касается не только вас.. Мы сдавали анализы у проверенных врачей, но ничего необычного выявлено не было. Потому, как и сказал Рейджи, расследование тогда ни к чему не привело. — воспоминания блистали яркими картинками, былые переживания словно и не утихали, лишь притаившись и дождавшись своего часа. Девушка тихо продолжила. — Это было случайностью.. Но мы должны были жить дальше. — Кто ваш отец? — вопрос от второго принца вполне обосновано задан, и Софи осознавала это. Их вид — вот, что именно ему интересно. — Не хочу тебя разочаровывать, но мы спрашиваем это уже более ста лет.. Итак, если я правильно поняла, расклад таков: мы остаёмся здесь без лишнего шума взамен на ваше молчание, верно? И в дополнение.. вы не доставите нам каких-либо неудобств, ни одна из моих девочек не пострадает. — Меня обмен устраивает. — довольный Его высочество запрокинул руки, упираясь о затылок. Они не пьют их кровь, а те не рыпаются и добровольно остаются в особняке. В конце концов, разбираться с происходящим действительно придётся, Аято считал крайне досадным тот факт, что его волнует безопасность какой-то девчонки, причём на подсознательном уровне. Какого хрена он несколькими минутами ранее обнял Акиру, что дрожала, испытывала страх? По обыкновению, именно он рождал подобные чувства в прелестных созданиях. А после услышанного отпускать их по-настоящему опасно не только для общества, но и для них самих. Если будет нужно, он спрячет Фарнезе, запрёт в самом подземелье, но никто не посмеет её забрать. Эгоизм Сакамаки разжёгся. Тем более, помимо крови есть вещи не менее волнующие. Да и кто вообще собирается потыкать их прихотям? Глупые, даже не понимают, что весь этот устроенный концерт не более, чем фарс. Райто, наклонившись и стрельнув взглядом, задал очередной интригующий вопрос: — Откуда знаешь о Канато, радость ты наша? — О, ваш брат.. — Софи якобы удивилась, заправив прядь волос за ухо и пожав плечами. — слухи, которые подтвердились вашим же поведением. — Академия уверена, что он болен и переведён на домашнее обучение, есть соответствующие документы. — Как видишь, Рейджи, ты не прав. Я всего-то сыграла ва-банк и к счастью для нас всех — удачно. Повисло молчание. Кое-кто сохранил в себе часть недосказанного, надеясь поговорить с зачинщиком давнишней трагедии. Удивительно, как такая поразившая общество загадка раскрылась в пару предложений от особ, застрявших не в то время, не в том месте. Сама судьба расположилась к этому с какой-то щепоткой иронии. Шу, медленно встав, в тишине отправился по своим делам. Большего слышать он не желает, сейчас ему хотелось малость отдохнуть, пролежав на подоконнике. Терять себя от переизбытка яда, проникшему под самую кожу, подобно Райто, не желал. То, что случилось, не было волей младшего брата. Как только девушка ушла, а сам он очнулся от лихой драки, стало ясно, почему извращенец пошёл на это так неожиданно. Он попросту не выдержал, уподобляясь накрывшему его до пят пламени. Поэтому единственное, что они могут сделать для себя же, дабы не превратиться в «изюм» — отступить. Субару последовал примеру старшего Сакамаки, в последний раз оглядев двух бестий, направившихся к креслам. — Как мы собрались выяснять нашу проблему? — Софи, переставив ноги, повернулась к вечно скупому на эмоции принцу с приподнятой головой. Казалось, будто это не её только что шантажом принудили к затворничеству, а она пришла сюда за объяснениями. Рейджи, разомкнув скрещённые пальцы, распорядился: — Идём за мной. Кабинет больше смахивал на лабораторию. Бесконечное количество колбочек, изобилие растений и различных редких энциклопедий. Принц вправе гордиться своей отдельной библиотекой, однако Софи не сомневалась, что в таком особняке имеется более достойная. Светлые голубые стены и тёмное дерево перекликались с зеленью, кресла для отдыха, меж которыми расположился кофейный столик, повернуты к небольшому камину, коих в доме, кажется, хватает с лихвой. Рейджи отлично вписывался в данный интерьер. Пока хозяин комнаты отошёл повесить пиджак, Софи осмелилась рассматривать документы и дневники около препаратов, на что времени было, конечно, не так много, как хотелось. — Я интересуюсь ядами, — начал Сакамаки, увидев стоящую у лаборантской девушку. — зельями, лекарствами, их воздействиями и побочными эффектами. — Создаёшь что-то конкретное? — Софи не решалась трогать записи, лишь бегло вглядываясь в строчки, на которых можно заметить некую схожесть в составе и недовольство результатом, судя по тому, как перечёркнуты некоторые абзацы. К слову, необычно, что рабочее место не имело должного порядка, выражаясь даже в небольшом хаосе. Фарнезе усмехнулась, подмечая для себя такую непохожую на собеседника деталь. Будто это было чем-то личным. Рейджи тронула скрытая улыбка. Хороша, что же сказать.. в который раз попала чётко в цель. Поправив отныне висевшую одежду, повернулся, скрестив руки. — Возможно. Софи кивнула, подтвердив собственное суждение. Оторвавшись от листов, засмотрелась на лежащие неподалёку стекляшки, в стенках которых покоились либо спасение от недуга, либо болезнь. А, может, и смерть. — Меня всегда привлекали более гуманитарные науки. — продолжила гостья, поддерживая диалог без лишнего допроса и любопытства. — Но и в этом, признаться, есть нечто особенно.. занимательное. — И что именно? — шаги тихо и размеренно приближались. — Думаю, это придаёт определённый трепет. Хотя нет, скорее власть. Знание, что от одной капли твоего снадобья зависит чья-то жизнь — это настоящее могущество. — Вальдес обернулась, ожидаемо встретившись с изучающими её глазами. Рейджи оказался к девушке ближе и, протянув ладонь, коснулся пряди волос. — Не только от него. — заправив её за ухо, двинулся ниже. Ответной реакции на провокацию не последовало, что не могло не жечь его вампирскую натуру. — Когда ты являешься существом, стоящим на вершине пищевой цепочки, совершенным и никому не уступающим в силе, тебе необязательно учиться такому искусству. Тебя и так боятся. — мужчина медленно сцепил девушку позади шеи, надавливая пальцами, пока вторая рука прижимала её запястье к столу. Софи прищурилась, не сбивая дыхания, не отводя взгляда, не проявляя бунта. Замерла, будто ничего не происходит, внимательно выслушивая прямую угрозу. — Тебя это должно волновать не меньше, Софи. Кто знает, в какой момент твоей или одной из сестёр непокорности моя ладонь дрогнет над стаканом вашего яблочного сока? — Рейджи оскалился, нависнув над ней, подобно шторму. — Или когда у меня рухнет терпение по отношению к твоему своеволию?.. Думала, я прощу тебе тот фарс, что ты устроила у входа в столовую? Нет. Обращаться так со мной ты не посмеешь. Знай своё место. Помни, кто я. Спина впечаталась в ровную гладь, на предварительно освобождённую поверхность от ненужной макулатуры, теперь же разбросанной в стороны. Девушка поджала ноги набок и ухватилась за предплечья вампира, крепко держащего её. Вмиг ощутив дрожащее дыхание, прикрыла веки, не издав ни звука при всём действии. Он тихо задыхался, будто бы отняли воздух. Потеревшись о желанную тонкую плоть, застонал от невозможности попробовать того, что под ней. Ещё никогда так не привлекал его чей-то яд, никогда он так не был близко к смерти. Но за всё это время он научился жалкому контролю, потому кровь, что, безусловно, могла, наконец, утолить его столь долгую жажду, отошла на второй план, замещаясь иным вдохновением. Рейджи, лизнув кожу, обхватил её губами, оставив за собой красный след. Неповторимый идеал. Он усыпит этим всё её тело. Как же сложно держать на плечах бредовую голову, когда в твоих владениях находится полное распоряжение чей-то воли, добродетели, боли. Теперь же это казалось откровенным пустословием в сравнении с тем, что перед ним сейчас. Сакамаки жадно отодвинул ворот блузки, предоставляя себе путь к манящей части лакомого кусочка женщины, сильно сдавив при этом мягкое бедро. Властно, собственнически. Такими темпами он мог с лёгкостью сломать ей что-то, но даже мысль об этом не посещала извращённый мозг. Совсем немного, и дорожка поцелуев дойдёт до дорого, уверен, красивого белья. Ускоренный ритм сердца от прикосновений услаждал уши. Нет, в ней не было страха, как бы он того хотел, именно его прикосновения заставили девичий орган встрепенуть, предав хладнокровие хозяйки. И это было куда очаровательнее. Рубашка начинала его душить, брюки жали. Он хотел преподать ей урок и сделает это так, как считает нужным. Рука переметнулась к талии, сжав её так сильно, что, казалось, скоро хрустнут кости. Глаза заискрились. — Хватит, Рейджи. Я услышала тебя, прошу меня извинить за проявленную бестактность. И замер. Выдохнул, с большим усердием оторвавшись от своего дела и вглядевшись в невозмутимое лицо. Что же это за проклятье. Одно предложение, и как с пощёчины — тут же очнулся. Как же сексуально и одновременно непогрешимо это странное создание. Сглотнув, дотронулся до губ, чувствуя невообразимый прилив новых неизведанных чувств.. С раздражением, он приподнялся, помогая Фарнезе принять сидячее положение, но так, чтобы оказаться между стройных ног, чувствуя её, искушая толи себя, толи Софи. Однако прятки в эмоции вновь разыгрались, потому привычный высокомерный вид снова представился перед Вальдес, что также ему ничуть в этом не уступала. — И всё же, я надеюсь, что мы оба поняли друг друга, Рейджи. Обойдёмся без повторений в том вопросе.. При всех условиях, со своей же стороны заверяю, что больше так не поступлю. Сакамаки нисколько не шокировался таким пассажем, хотя стоило довести свои мотивы до победного, чтобы уже выбраться из плена неустанных фантазий и снов. Но, Господи, почему же ты так преклоняешься перед её словом? Сукин сын. Сочла ли девушка это проявлением унижения, подавления её гордости, чести? Сакамаки этого не ощутил. Но признание вины ему льстило, наблюдать за этим одно удовольствие. Как и ощущать её так близко к своему телу. Заработала ли она прощения, чтобы отпустить её, при том, как долго этот момент выжидался? Нет.. но своё она отработает позже. — Не расстраивай сестрёнок, ступай. Ведь свои обещания нужно выполнять, госпожа Фарнезе. Сказав это, Рейджи неспеша, с любострастием подтянул край ткани обратно на место, цепляясь за частицы оголенной кожи. Прикрыв остатки их краткой встречи, выдохнул, тайно трепеща от мысли, что вскоре их станет куда больше. Он умеет ждать.

***

Девушка, до этого аккуратно пройдясь по коридору, дабы не привлечь внимания сестёр, тихо зашла в комнату. Колени задрожали, стоило ей только оказаться на своём новом ложе, и присев на просторное покрывало, Софи закрыла лицо, тихо застонав. Она ощущала каждое прикосновение, будто на месте, где были его пальцы, остались ожоги. Чувствовала ли она стыд, обиду, разочарование? Как он вообще посмел настолько приблизиться, не удосужившись даже элементарно завоевать доверие? Будто это было обязательством без иных прелюдий, словно в этом и заключалась её миссия, раз он так беспринципно распоряжался ею. Отвратительное, абсолютно потребительское отношение. Вальдес осмотрела свою руку: на запястье красовались следы его хватки, а задрав блузку, цокнула, увидев то же самое. Паршивец. Девушка молчала о засосах, тянувшихся по зоне декольте. В зеркале напротив отражалось её недовольное лицо с усталой тушкой, смотреть на такую особу невозможно. Тем более, понимая, что она нуждалась в продолжении. Можно ли считать это наклонностью к мазохизму, Софи не хотела разбираться. Единственное, что она знала точно — такого желания она ещё не испытывала. Отрицание качалось к страсти и обратно, столь смешанные эмоции душили, поскольку она понимала, что это неправильно. Но это не значит, что ей того не хотелось. Абсолютно животные, дикие желания. Им не избежать того, что когда-нибудь они очнуться в одной кровати, это просто вопрос времени. В её руках лишь то, насколько это затянется и будет ли сожалеть об этом. В последнем не сомневалась. В мужчинах ей, конечно, как всегда, не свезло. — Нельзя, чтобы Виктория увидела это. — рядом присела Мари, коснувшись шеи сестры. — Наберёмся бед. Фарнезе-старшая хмыкнула, отвернувшись. О да, в этом не стоит и сомневаться. Спусковой крючок им ещё пригодится, но только не сейчас, когда их карманы пусты и тузы не в той колоде. Но сколько им ждать? Девушка боялась того, как время скажется на их судьбах. — Извини за прямоту в таком вопросе, но.. Софи, что ты чувствовала? — заинтересованная Маэда волнующе ждала ответа, словно бы перед ней сидела единственная, кто может её понять и разделить нерешённую проблему. Вальдес молчала. И что ей говорить? О своей глупости, выраженной в необоснованном ведомом поведении? О запретном вожделении, отсутствии рассудка? Благо, в ней вовремя откликнулся контроль, предотвративший немыслимую близость. А что, если бы его задело это куда больше кинутых ею тогда перед трапезой слов? Что вообще можно ожидать от вампира, который держит в своей лаборатории энное количество яда? Вот только тугой узел никак не хотел разматываться, хоть обратно беги. — Ничего, кроме отвращения. — встав, направилась к комоду, хаотично представляя, что теперь придётся носить в ближайшее время, пока синяки не отступят. Это происходит куда быстрее, чем у обыкновенных смертных, потому на сегодня хватит и тёмного бадлона. Интересно, если бы она изначально нацелилась на эту утонченную вещь, вернулась ли бы во рванье? — Ты лжёшь. Софи медленно развернулась, снимая с себя блузку. Поднимать глаза на сестру стало несколько стыдно. — Почему ты так думаешь? — плавная окраска голоса не выдала искренней сути. Сложив одежду и закинув на своё место, поняла, что Мари не станет оправдываться, ведь и так ясно, что к чему. Вздохнув, натянула на себя новые доспехи, скрывшие недавние шрамы. — Я просто не хочу признавать этого. И не знаю, как к этому отнестись. — Понимаю тебя. — Фарнезе-младшая нахмурилась и обхватила себя руками, тихо продолжая. Хотя стены куда толще, чем они думают. — Тебе не кажется, будто то, что с тобой сейчас творилось, на самом деле.. не так уж и мерзко? Вальдес хмыкнула. Мерзко? Какое точное описание вещей. Кривая улыбка горько говорила об обратном. Кто сказал, что то, что тебе, может, и нравится, является чем-то допустимым, правильным? Не важно, какие чувства ты испытываешь, если это претит морали и установкам, по которым ты живёшь, которые ты соблюдаешь. Софи понимала, что это верно — признаться себе в своей слабости, но правда от этого не перестаёт быть «мерзкой». Девушка вернулась к сестре, аккуратно ложась на спину и запрокидывая руки. Послышался усталый выдох. Тело всё ещё немного ныло, хватка Рейджи оставила за собой весомые последствия, отдающими пульсацией. Сама виновата. Хотела проверить выдержку чистокровного, стоящего на одном из пьедесталов иерархии ради подтверждения своей теории? Что ж.. Победа стоила своих усилий. Однако вопросов от этого не убавилось. — Нет, Мари. Мне так не кажется. — Почему я должна презирать свои ощущения? — Удивительно, что ты спрашиваешь меня об этом. На тебя это совсем не похоже. — Знаю. — Маэда прищурилась, качая головой. Хотелось громко ругаться, а не таиться, дабы не привлечь внимания остальных Фарнезе. — И всё же я не согласна с тобой. Что плохого в том, что мы оступились в своих желаниях, если нам самим они приятны и вреда никому не несут? Разве мы должны кому-то, разве нельзя жить так, как хочешь? — Только не говори, что тебе хотелось быть здесь против своей воли и в последствии съеденной Райто. — девушка сделала паузу, после чего утешающе коснулась спины младшей, поглаживая. — Твои слова мне созвучны, Мари, честно. Но прошу, не переноси это на нашу ситуацию. Боюсь, они не к месту. Отвернув голову, Фарнезе расслабила плечи. То, какие умозаключения она сделала, исходя из их положения, действительно ей не свойственны. И всё-таки, даже осознавая праведность сказанного, если признает их, то, что самое страшное, это будет ложью. — Когда он успел что-то сделать? — На следующий день после потасовки в волками. Прямо на уроке. — Каков наглец. — Да, романтики здесь мало.. Но он не просто, скажем так, смущал меня, Софи. Райто выяснял, что именно мы дали им в противоядие. Поэтому, прошу, будь честна со мной. — Маэда посмотрела на сестру, что замерла, глядя в ответ из полуоткрытых век. — О чём вы говорили тогда с ним, что он имел в виду под вашим диалогом «тет-а-тет»? Тишина тревожно давила на стены комнаты. Голова Мари была абсолютно освобождена от каких-то либо теорий относительно этого вопроса, потому он её крайне мучал. Лицо сестры безучастно, прежний внимательный блеск во взгляде сменился равнодушием. Уставившись в потолок, Вальдес ответила вполне вкрадчиво: — Ничего особенного. Просто перекинулись парой фраз о происходящем с присущей нам обоим манерностью, не более. Ни тебе, ни девочкам незачем волноваться. О чём-то по-настоящему важном я всегда ставлю вас в известность. Даже и не помню всей сути беседы. — девушка потянулась, вновь понемногу разминая тело. — Но ясно одно: они столь же слепы и глухи, сколько и мы. Наши знания друг о друге невысоки. Сомнения отступили, уверенность в Софии, в её честном слове имела свою непоколебимую силу, и хоть некий осадок всё же першил в горле Маэда, совсем скоро он должен был осесть и больше не беспокоить ей душу. Потому она решила не поддерживать эту тему . В коридоре послышался грохот, и вскоре в дверь ввалились Фарнезе, нисколько не переменившись в своих настроениях с последней встречи. — Решила отдохнуть от нас, значит, пока мы там волосы на себе рвём? Молодец, Мария, подкараулила. Нам же знать необязательно! — Акира, не начинай. — несмотря на то, что Бронова и сама злилась, она всё же тормозила младшую, стараясь усмирить свою дикость, как с неё и требовалось. Маэда покачала головой, отворачиваясь к окну и не озвучивая более её вечно никому не сдавшееся мнение. Закинув внутренние монологи в ящик ожидания, Софи привстала, кротко улыбнувшись. Ей предстояло очередное собрание. — Со мной всё в порядке. В конце концов, мы же гости, мои милые дамы. — Всё так плохо, да? — Да. — твёрдо произнесла Вальдес, подходя к Акира и аккуратно кладя ладонь на её плечо, на что та, цокнув, отшагнула. Вопрос Адель скорее риторический и отвечает сам за себя. Увы, но смешного мало, потому показательная ирония только раздосадывает, но никак не скрашивает всеобщий настрой. — Наша маленькая тайна отныне во власти чужих рук, и взамен на их молчание, мы платим своей покорностью. — Это ещё почему? Что за самоуправство такое? — громко выругалась Маэда-старшая, окончательно растерявшись в своих эмоциях, будто бы её облили кипятком. — И зачем это надо? — Чтобы у меня не забрали тебя, Акира. — острота, с которой Вальдес вынесла окончательный вердикт, остудил всех присутствующих. По обозлённым глазам Акира пробежался испуг, и девушка вновь отвернулась, больше не находя в себе сил на какие-либо слова. Софи продолжила обращение, расправив плечи. — Но я рассказала им не всё. Помимо нашей проблемы, у них нет ничего значимого против нас, лишь о матери. И то, это при условии, что мы сами знаем правду. — Сомневаешься в этом? — спросила Виктория, внимая каждому слову. — Не могу быть уверена.. но и отрицать не стану. — Глупо. — фыркнула Маэда-старшая, покачав головой и направившись к выходу. — Я устала, хочу отдохнуть уже по-человечески. Иначе, клянусь, я выломаю окна! — Мы ещё не расходимся, Акира. Будь добра, вернись обратно. — Ты всерьёз подумала, что меня в тюрьму отправят? Софи, мы отлично знаем, что наше место на больничной койке в виде подопытных крыс! Как ты думаешь, сейчас мы ими, случайно, не являемся? — Пока нет, милая, но если очень хочется лечь под нож от рук Рейджи — вперёд! Девушки непонятливо переглянулись, осмысливая сказанное. Бронова, приподняв брови, напряжённо покачала головой: — Это ты о чём вообще? — Можете воспринимать это буквально. Боюсь, всё, что мы сейчас знаем о наших маленьких принцах — небольшое представление перед устрашающим шоу. — Фарнезе-старшая облокотилась о подоконник, размяв шею. Воротник одежды, несмотря на всю нежность ткани, невероятно обжигал. — Девочки, пожалуйста, единственное, что от нас сейчас требуется, это сохранять спокойствие. Никаких истерик, никакой ругани. Я зря вас напугала, во мне тоже много эмоций. Поверьте, всё куда сложнее, чем кажется, но всё будет хорошо, если держаться вместе. Смягчившийся тон Софии нисколько не скрашивал всеобщее напряжение, но держал под контролем. Они старались искать утешение, но вместо этого только понимание, насколько безвыходная их ситуация. — У них же нет никаких доказательств, что именно мы виновны в той трагедии, так почему мы должны следовать их условиям? — Мари старалась найти тот самый подводный камень, не упуская какого-либо пробела в этой истории, пыталась зацепиться за спасательный круг, который, как она уверена, был у них прямо под носом. — Не сдадут же они нас, действительно, так просто, это же абсурд. Вальдес уставилась в окно, анализируя разговор с Сакамаки. Она прекрасно понимала негодование девочек. Сомкнув руки, девушка перевела взгляд в пол, решаясь поделиться с сёстрами своими догадками, сквозившими по мере их переезда. — Честно говоря, я не считаю, что эта договоренность вообще имеет какой-то смысл. Что бы из себя не представляли, в любом исходе мы заперты. Даже если пожар подстроен не ими, всё шло к тому, чтобы оказаться здесь, они даже не скрывают этого. Потому, Мари, условиям мы следовать не должны, но и спрашивать нас никто не станет. Рисковать вами я не имею никакого права. — Законы ужесточились, — поддержала Бронова, — и действительно, мало ли, куда нас занесёт, не будь мы осторожны. Кажется, Адель, твои слова по поводу Сакамаки уже не имеют какого-то веса. — в ответ на это Ли смиренно отвернула голову, понимая, насколько она вновь может ошибаться. Совсем, как с Брюстером. — Интересно, отправят ли эти вурдалаки письмо, чето я сомневаюсь в этом. — Я не могу ошибаться, я точно видела, что там кто-то был.. — приобняв себя, Маэда-младшая шумно вздохнула, вспоминая каждую секунду катастрофы. Этот шум, чёткое очертание человека в окне, смотрящего на неё, взрывы.. такого же не бывает просто так, ведь нет? Мари также отлично помнит, что в тот момент ей было страшно, как маленькой девочке, которой могло причудиться всё, что угодно. Значит, она всё-таки может заблуждаться, не правда ли? — А что вообще пожарные сказали по этому поводу? В любом же случае необходима экспертиза, почему произошёл поджог?! Девочки прикусили языки. Почему-то они совершенно не подумали о такой очевидной вещи. Кажется, появился малейший намёк на разгадку одной из самых ключевых тайн. И то, лишь при учёте, что правда выяснится и дойдёт до их ушей без лишней обработки. София понимала это. Однако конкретно сейчас ничего не решится, им приходится только гадать. Выпрямившись, Фарнезе-старшая потерла ладони, осмотрев сестёр уставшим взглядом. — Надеюсь, мы обязательно узнаем это. Скоро рассвет, мои милые. Мне так хочется отдохнуть..

***

Украшенный росписями потолок обозначал собой звёздное небо, складываясь в линии переплетённых созвездий в тёмной материи. Этакая паутинка, захватывающая взгляд. Адель не отрывалась от него где-то около часа, слушая мирно посапывающую Бронову рядом с собой, с которой они решили поселиться в комнате, предоставленной для Ли. Просто не верится, что всё это происходит с ними. Невозможно сомкнуть глаз, расслабиться и перестать переживать так, что уже грудь сжимается. Такой тяжёлой, ноющей болью, которую ты никуда не можешь деть. Повернув голову к сестре, что спала, видимо, крепко, Адель поняла, что Броновой также несладко, но только во сне. Об этом говорила небольшая складочка меж бровей, так как она хмурилась. До чего же красивая получилась их средняя сестра с её прекрасными тёмными волосами в сочетании со смуглой кожей. Адель очень нравился этот типаж, от которого веяло теплотой. И по-настоящему Виктория сейчас почти что печка, потому Ли откинула одеяло, рядом с сестрой становилось жарко. Присев на краю кровати, свесила ноги, коснувшись прохладного пола, по которому стелился сквозняк из открытого окна. Хотелось глотнуть столь нехватающей за последние часы свежести. К чёрту сон. Самое красивое время, играющее красками, которого её лишали. Адель очень любила день. Тихо подойдя к подоконнику, обхватила поручни, сильно зевнув, не прикрывая рта. Как же прекрасно существовать, когда есть свет. Ли насмотреться не могла. На самом деле, особняк впечатляющий, и хоть внутри он скорее пугал и отталкивал, но снаружи есть, за чем понаблюдать. Вдалеке виднелось голубое озеро, цвёл сад, ведь осень выдалась очень тёплой, стояли статуи на мостовых дорожках, ведущих куда-то ближе к лесу. Но самыми привлекательными, что смотрелось настоящим экспонатом, были белые розы. Крупные, ухоженные цветы, что прямо таки блестят от солнца. Если бы она только могла.. Стало вновь печально. Очень неприятно ощущать себя беспомощной, знать, что ничего нельзя исправить или как-то серьёзно повлиять на ход дела. Впрочем, любая из них оказалась в таком положении, это и раздражает, так как помощи ждать больше неоткуда. Только от Джулии, до которой, возможно, послание не дойдёт в его первоначальной форме. Быть вместе — единственное, чего нужно придерживаться. Однако девушка никак не могла избавиться от нарастающей обеспокоенности, что меж ними заскользила трещина. — Если хочешь, я могу отнести тебя к ним. — Адель резко посмотрела вниз и от изумления немного отошла назад, стоя в одной бирюзовой атласной пижаме. И что ей сказать то? Как себя вести? Не успев поразмыслить, она молча вернулась в комнату за тапочками, а подбежав обратно, рассеянно осмотрела землю. — Прыгни. Я легко поймаю. Чуть дрогнув бровями, Ли крепче сжала в руках мягкую обувь. Неужели она сейчас полетит вниз прямиком в руки Субару? Зачем и почему она это делает? Девушка не могла толком ответить, но ей было крайне интересно и любопытно, отказываться от такого маленького приключения ей не хотелось. Она просто решилась. Потому, усевшись на перила, взглянула на парня, чуть кивнув головой. Третий этаж не так уж и страшно для вампира, верно.. И она прыгнула. Буквальна пара секунд и теперь в сильных руках, из которых она, смущаясь, быстренько слезла, предварительно кинув рядом с собой тапочки. Какое безоговорочное доверие совершила Фарнезе по отношению к парню, потушив в себе все сомнения, которые, почему-то, особо то её и не терзали. Поправив волосы, Адель замерла, удивляясь перемещению, а Сакамаки, убрав руки в карманы, понурил голову, не решаясь повернуться к юной особе. Они уже стояли прямо около роз. — Какие красивые.. — у Ли заискрились глаза, насколько аккуратны и облагорожены эти растения. Идеальные, словно картинка, оживленная с лёгкой руки мастера. — Потрясающий уход, ваши слуги большие молодцы! — Нет. Это мой сад, я сам слежу за ними. — Субару также глядел на них, но, как подумала Адель, что заинтересованно перевела на него взгляд: с некой грустью. Как будто это не вызывает в нём ничего столь светлого, с какой любовью выращены эти маленькие звёзды. — Тебе нравится этим заниматься, да? — спросила девушка, чуть наклонивши голову, так как Сакамаки снова прятал лицо. — Наверное, это сложно, хоть у тебя и интересное хобби. — Это не хобби. И не надо спрашивать меня об этом. Адель вновь почувствовала укол внутри себя, в районе грудной клетки. Вечно чем-то недовольный. Скорее всего, это сугубо личная граница, которую она пересекла. Но разве могла девушка знать об этом? Как общаться с таким сложным человеком, не затрагивая при этом его очевидно закрытые для посторонних темы? Большего говорить она не стала, рассматривая расстилающуюся перед ней картину, захватывая глазками переливающиеся краски, жадно их запоминая. Лучше вообще молчать, чем пытаться как-то достучаться до того, кто запер дверь с другой стороны, по-крайней мере, сейчас. По изящным линиям изгибов нежных цветов прыгали лучики, раскрывая перед Ли новые оттенки, до которых хотелось коснуться и оставить на пальцах. Девушка невольно заворожилась, и Субару тоже. Но только не на них. Такая светлая и вся словно светится изнутри, даже дышать в её сторону страшно. Как долго он ждал момента, когда сможет наслаждаться её видом здесь, в своём замке, который она больше не покинет. Только если сама не захочет этого.. Потянувшись к самой, как он считал, дивной розе, сорвал её, несмело вручая Фарнезе. Какой же бесконечно грубый и неисправимый идиот. Девушка тайно умилилась такому шагу, хотя распахнутые золотые глаза несомненно выдавали её. Аккуратно взяв в ладони подарок, Ли всё-таки посмотрела на Субару не страшась. На этот раз, он глядел на неё также проникновенно. — Вы ведь не отпустите нас, верно? — честно призналась Адель, перейдя к конкретным вопросам, ответы на которые она могла получить только от него. Почему-то она не сомневалась в вампире, хотя понимала, что определённо стоит. —.. Нет. — Мне страшно, Субару. Это были очень тяжёлые дни, и.. — Никто из них не обидит тебя. — твёрдым тоном произнёс Сакамаки, хмурясь. Адель помотала головой, прикусив на какое-то время губу. Стало очень не по себе от её печального вида, которого он не хочет видеть, которого не должно быть. Слишком тревожно. — Но мои сёстры.. что будет с ними, если ребята не сдержат своего слова? — За воротами не меньшая опасность. — Вы не жгли наш дом, Субару? — чуть перебив парня, Фарнезе шагнула вперёд, отчего ему стало не по себе. Близко, она очень близко для него, хоть и не настолько, как хотелось бы. — Скажи это честно. Сдерживая сумбурные в голове мысли, что метались из стороны в сторону, свои действия, что мчались скорее либо отворить ворота, либо украсть красавицу, Субару затаил непослушное дыхание, утвердительно сказав: — Нет. Простояв с пол минуты, не отводя друг от друга внимания, девушка смягчилась, всё-таки отвернувшись и глубоко наполнив себя чистым и приятным запахом. Однако это не те пионы, что росли под их окнами в доме, построенном Фарнезе-старшим. И всё же ей нравилось здесь находиться, нравилось держать в руках это нежное творение. Но на душе оставалось также тяжело, хоть и с нотками скрашенного «дня». — Мы стали гадать, что сказала экспертиза про возгорание, если она смогла установить причину. Почему-то вами не было ничего предоставлено. — и действительно, речь шла только о том, что дом ещё возможно сохранить и привести в первоначальный вид. Девушка в очередной раз решила рубить с плеча. Однако Субару это напрягало не меньше, но парень сохранил былую упрямость, напомнив, что вампир бывает с прескверным характером: — Знали бы сами — поделились. Не выпытывай у меня информацию, я не кретин. — Поняла, Субару, — кивнула Фарнезе, опустив голову, — прошу, не кипятись. Меня же можно понять, не правда ли? — Сакамаки цокнул. Всё он прекрасно понимает, хоть и огрызается. Увы, по-другому он попросту не умеет, а Адель, кажется, начало клонить в сон, судя по тому, как протяжно и тихо зевнула, прикрывшись ладонью. С момента трагедии она и глаз не сомкнула, на солнце её совсем разморило, и как бы оно не грело её изнутри, режим брал своё. — Спасибо за столь чудесную розу, я обязательно сохраню её. Это красивый жест.. можно ли прогуляемся у озера? Сакамаки-младший попался в своём изумлении, что отразилось в кроткой улыбке девушки. Ей по-настоящему хотелось этого, но тем не менее сонный вид говорил о том, что кому-то, кажется, пора восстанавливать силы. Потерев шею, он медленно притянул гостью к себе и взял её на руки, не смея поворачиваться лицом к Ли. И прошептал: — В следующий раз.. Я буду под окном. Вновь не уловив пролетевший миг, Адель поняла, что уже стоит на балконе, и вдруг почувствовала, как из её ладони ускользает чужая. Вампира рядом больше не было. Фарнезе не могла определится, какие ощущения её сейчас переполняли, но это ей по нраву. Она считала себя от этого ещё живее. «И всё-таки он крайне необычный» — подумала Адель, в последний раз порадовавшись в сердце свету, после чего зашла в комнату, рассчитывая вернуться также тихонько, как и ушла. Но этого, конечно же, не получилось. — Ты ничего мне не хочешь рассказать, сестрёнка?