Кот в сапогах

Слэш
NC-21
Завершён
3142
автор
Размер:
32 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
3142 Нравится 97 Отзывы 572 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Денис Николаевич, пожалуйста! Всего один вечер! — Я настройщик фортепиано, а не музыкант. В моем репертуаре только «Чижик-пыжик» и «Собачий вальс». О чем вы говорите? — Ай, кого вы обманываете? Я прихожу на работу к обеду и слышу, как вы на своем рояле наяриваете. Лучше концертных пингвинов, ей богу. — Ирина, что вы в самом деле! Я произведения великих композиторов исполняю, а не наяриваю. — Ага! Вот вы и попались, врунишка. — Вы правы, я действительно пытался вас обмануть, но поймите меня правильно! Я играю шедевры мировой классики, а в вашем ресторане композиции Михаила Круга — лучшее из возможного. Клянусь честью, я не знаю ни одной.       Администратор ресторана и по совместительству прожженная разбивательница мужских сердец приложила увешанные золотом руки к пышной груди и сложила силиконовые губки бантиком. Коровьего размера ресницы затрепетали, а слезы в синих глазах вспучили контактные линзы. Душераздирающее зрелище! Денис отступил от нее подальше. Он не любил, когда люди подходили к нему слишком близко, а уж такие… экзотичные, как Ирина, тем более. — Я вас умоляю, Денис Николаевич! Сегодня очень важный вечер. К шефу друг из Сиднея прилетает, они о строительстве нового ресторана разговаривать будут. Если нашего управляющего туда отправят, я тут за главную останусь. Это же мечта всей моей жизни! На кону моя карьера! Я не могу главную фишку нашего заведения проеб… — Я понял, понял, не нужно мммм… непечатных эпитетов, дорогая. Во сколько приедет ваш шеф? — В восемь вечера. — У вас в запасе больше четырех часов, — сделал нехитрые подсчеты Денис. — Вы талантливая дама и опытный сотрудник. Уверен, желающих занять место пианиста в вашем знаменитом… — Вы не понимаете, — так жалостливо захлюпала носом Ирина, что Денис дрогнул. Но устоял. — Наши посетители — авторитеты один другого круче. Мы не можем посадить за пианино непроверенного человека. — Посадите знаменитость, — подавая ей платок, предложил Денис, которого идея играть целый вечер шансон на глазах у бандитских царьков не прельщала совершенно. — Все известные исполнители шансона принадлежат криминальным кланам, — промокнула глаза платком Ирина и перешла от уговоров к шантажу и угрозам, потому что выбора у нее не было. Говнюк Толик наглотался глючных таблеток и почивал в реанимации. Малик, его подстраховщик, неделю назад улетел в Голландию, а крайний случай — великий Иосиф Вогранович — праздновал свой 75-летний юбилей. — Вы хотите, чтобы вместо тихого, спокойного ужина шефа ждала разборка со стрельбой и поножовщиной? — Боже упаси, но меня это не… — Я хорошо заплачу. Вам ведь нужны деньги? — Нужны, но… — Я разрешу играть классику в соотношении скажем, один к пяти. — Это определенно улучшит атмосферу вашего заведения, однако… — Я позволю Венику тусоваться на нашей кухне официально, — выложила свой главный аргумент Ирина и шагнула вперед, загоняя интеллигентного, тихого и очень милого мужчину, обожавшего своего наглого толстого кошака, в угол грудью. — И даже присмотрю за ним, когда вы наконец сможете купить билет на концерт вашего любимчика-скрипача где-нибудь в Европе. А после сегодняшнего вечера, клянусь своим пятым мужем, вы это сделать сможете. — У вас нет мужа, Ирина, — вжался в стену в закутке между пианино и камином Денис, нащупал свою трость и прижал к сердцу на манер креста, в надежде отогнать дьявола. Хитрость, как и следовало ожидать, не сработала. — Не согласитесь заменить Толика сегодня — муж у меня будет. Я на вас давно заглядываюсь, — уперла руки в крутые бока Ирина. Четвертый размер сыграл и едва не вывалился из глубокого декольте на сжатые на рукоятке трости руки Дениса. — Вы завидный жених, Денис Николаевич. Одна только трехкомнатная сталинка прямо над нашим рестораном чего стоит! — Ирина, не давите на меня, — попытался вырваться на свободу Денис, стараясь дышать ровно, и страха, смешанного с отвращением, не показывать. Так откровенно на его имущество еще никто не покушался. — Я не давлю, а уговариваю, — мило улыбнулась Ирина и решительно уперла руку на стену на уровне его головы. — Итак? Мы договорились? — Только на один вечер, — сдался Денис. Обтек ее, попутно неловко споткнувшись о витой чугунный столбик ограждения камина, и уселся за первый попавшийся столик. Может, он поможет ему сохранить дистанцию, а вместе с ней спокойствие и способность рационально оценивать происходящее? — Я знала, что на вас можно положиться, — расцвела Ирина и превратилась из мегеры в принцессу. Потрепанную жизнью и не слишком вежливыми поклонниками, конечно, но не суть. Склонилась к нему, похлопала по плечу, чмокнула в макушку и удалилась в свой кабинет, бросив на прощание: — Начало в семь вечера, маэстро.       Денис сдержал желание постучаться лбом о рукоять трости, подхватил с пола рабочую сумку с инструментами и, прихрамывая, отправился готовиться к пытке. …       Влад заприметил тапера сразу. Он вообще все в помещениях, в которые заходил, примечал: детали интерьера, ходы-выходы, качество отделочных материалов, щелки, подтеки, плохую вентиляцию, систему охраны и муляжи пожарной сигнализации. Профдеформация, чтоб ее. Так и здесь — тапер был частью интерьера и, надо сказать, лучшей из всего, что он в этом элитном ресторане увидел. Влад скрыл саркастичную усмешку в бокале с французским коньяком. Кому элитный ресторан, а кому нуворишно-бандитская забегаловка. — Не нравится вам здесь, Владислав Алексеевич? — хищно прищурился круглолицый пузан напротив.       Степан Юрьевич. Самый Главный Член местного бандитского братства. Ему три раза Ку сделали все, кто был в ресторане. Кроме тапера, который в том числе и благодаря этому вниманием Влада завладел. А еще у него был такой вид, будто он сюда по ошибке забрел: недорогой, но приличный костюм, аккуратная стрижка, ухоженные руки без колец и цепей на запястьях. Ни тебе татуировок, ни бугров мышц, ни пропитой морды, ни золотых зубов. Его бы во фрак да в концертный зал! Что сей осколок дореволюционной интеллигенции в этом бандитском притоне забыл?       Влад прислушался и напряг память, проклиная гуляющий в голове ветер. Что же он играет? Что-то такое… Знакомое, но какое-то… — Владислав Алексеевич, к вам обращаются, — нахмурился сидящий слева от Влада худой до изумления очкарик с замызганной амбарной книгой под правой рукой и с пухлым кожаным портфелем, прицепленным к запястью наручниками, под левой. — Простите, отвлекся, — поспешил исправить оплошность Влад, поднимая бокал и включаясь в беседу. — Таперы нынче редкость, а такие, как ваш, так и вовсе эксклюзив. — У нас тут не там. Только лучшее.       Степан Юрьевич перестал щуриться, мужики за столом оживились, чокнулись водкой и зачавкали с удвоенной силой. Влад включил привычный режим рубахи-парня и незаметно влился в коллектив, постепенно снижая уровень участия в беседе до минимума. Про хоккейные драки и заброшенные шайбы мужики могут трындеть часами без подзарядки. — Пойдем, перетрем, — через какое-то время кивнул в сторону камина, расположенного недалеко от барной стойки, Степан Юрьевич, медленно и натужно отрывая задницу от кресла. — Идемте, — согласился Влад, скрывая облегчение.       Не любил он долгие расшаркивания. Сказал — сделал, влюбился — сошелся, поругался — разошелся, надоело на одном месте — бросил все и уехал на другое. Подобная философия устраивала его, но не устраивала остальных, а потому друзей у Влада было фиг да маленько. По молодости это не сильно его печалило, но со временем подлая мыслишка о том, что было бы неплохо притормозить и построить дом для своей семьи, а не для чужой, приходила в его голову все чаще.       Вот только загвоздка была одна, немаловажная: Влад был голубее голубого и под семьей понимал любимого мужчину и собаку. Добыть собаку проще простого — купил щенка и радуйся, другое дело любимый. Все, кто претендовал на эту роль, рано или поздно Влада разочаровывали, так что с каждым разом его влюбленности становились все короче, требования к любовникам все выше, а толку от отношений все меньше. Он менял клиентов, страны и даже континенты, и все чаще чувствовал себя не талантливым архитектором с уникальным опытом, а бомжом, на которого плевать всем, кроме него самого. — Присаживайся.       Перетирать они устроились у камина, в двух шагах от пианино и тапера, который кинул на них косой взгляд и углубился в очередную композицию, в которой Влад с изумлением признал классическую вариацию «Владимирского централа». Надо же было его так замаскировать! — Думаю, ты знаешь, что я пригласил тебя не для обсуждения нового ресторана, — перешел к делу Степан Юрьевич. — Догадываюсь, — кивнул Влад и сфокусировал взгляд не на бандюке, а на тапере, оказавшимся с ним на одной линии. Лучше смотреть на симпатичного мужика, чем на перекормленную свинячью тушу. — Роберт сказал, вы хотите построить нечто особенное, но что именно, я узнаю при личной встрече. Вы меня заинтриговали. — Пришлось напустить туману. Друзья друзей нашептали, что ты не берешься за скучную работу. — Могу себе позволить. — Знаю, поэтому и предлагаю эксклюзив.       Влад пригубил коньяк и приготовился к спектаклю, к которому привык давным-давно. Если ты — доверенный архитектор богачей с не слишком хорошей репутацией, будь добр делать вид, что умнее сидящего перед тобой Самого Главного Члена никого нет и никогда не будет. Обычно «интересный проект» скатывался к королевскому особняку с потайными ходами, бомбоубежищами в многоуровневых подвалах на случай Третьей мировой и тоннами золота в жилых покоях, но бывали и приятные исключения вроде Башни для Рапунцель («Чего ни сделаешь для любимой дочурки», — сказал один из боссов Сицилийской мафии и засадил в башню шлюшку-дочку на веки вечные) или подводного отеля для богатых дайверов-охотников в Египте (Жак Ив Кусто удавился бы от зависти, увидев то, что в итоге получилось).       Увы, в этот раз Влада ждало разочарование — обыкновенный золотой дворец и убежище под ним. Все как у всех русских и даже в том же месте. Сговорились они, что ли? Впрочем, от заказа он отказываться не собирался. Во-первых, об одолжении попросил Роберт, который был едва ли не единственным его другом. А во-вторых, в России Влад не был лет пять и по русскому духу неизлечимого распиздяйства соскучился.       Обсуждение основополагающих моментов не заняло много времени и катилось по накатанной до одного очень щекотливого момента, после которого становилось ясно, кто перед тобой сидит: трепло трусливое и безденежное, способное только пальцы гнуть, или Реальный Член, у которого денег завались и яйца стальные. Как сделать так, чтобы и проект отработать, и денег получить, и живым остаться, Влад придумал давным-давно, а потому к главной части переговоров приступил без тени страха или сомнения. — Когда начнешь работу? — довольно щурясь, спросил Степан Юрьевич, наверняка решивший для себя, что дело в шляпе. — Когда получу гарантии личной безопасности, — ответил Влад. — Многие знания — многие печали, вы же понимаете. — Понимаю. Чего ты хочешь? — перестал радоваться жизни бандюган. — Вся документация по проекту будет храниться в виртуальном хранилище одного из самых надежных банков Швейцарии, который будет платить мне за работу по частям. Схема очень простая: вы деньги им, они — мне. Нет денег — нет проекта. Если со мной случается что-то плохое в течение проекта или спустя какое-то время после него, документация попадет в Интерпол — это раз, и в руки ваших недоброжелателей — это два. — Ты много хочешь, парень. — Вы тоже. — Мне надо подумать, — ожидаемо слился Степан Юрьевич. — Звоните, как надумаете, — вежливо кивнул Влад и свернул переговоры, поднимаясь на ноги. Лучшая тактика — театральная пауза. Он бандюку нужен, а не наоборот, так что можно и нужно выпендриваться, иначе не поймут. — Приятно было познакомиться. — Угу, — буркнул Степан Юрьевич, с мрачным видом разглядывая бездарную современную картину над камином.       Что на ней было намалевано, Влад так и не понял. То ли вулкан, то ли пирамида, то ли чьи-то гигантские кальсоны, натянутые на глобус. Во сне приснится, топором не отмашешься. — Сумасшедший укурок нарисовал, слепой долбоеб купил, а нам на это любоваться, — буркнул себе под нос он, проходя мимо тапера, который не сумел сдержать понимающий смешок.       Влад немедленно притормозил. Таких незаметно-милых и интеллигентных на вид любовников у него никогда не было, так почему бы не попробовать? И не важно, какой парень ориентации на данный момент. Деньги и обаяние решают все. Да и жалко будет, если пристрелят, а его пристрелят, если Степан Юрьевич за проект возьмется. Свидетели долго не живут.       Влад наклонился к парню и сказал едва слышно:  — Приглашаю на романтический ужин завтра вечером. Пойдешь? — Нет, — отпрянул тапер. — Потому что ты натурал? — Потому что вы нахал. Не желаю иметь с вами ничего общего. — А придется, если жить хочешь, — прошептал Влад, обнимая окаменевшего от несанкционированного прикосновения парня за плечи. — Ты слышал все, о чем мы с твоим шефом говорили. Если он согласится на мои условия, а он согласится, то свидетелей наших переговоров в живых не оставит. — Сударь, вы или обкурились, или напились, или насмотрелись шпионских боевиков без меры, — ледяным голосом сказал тапер. — Идите, куда шли, и обратно по возможности не возвращайтесь. — Так меня на хуй еще никто не посылал, — тихо рассмеялся Влад, отступая. — Увидимся завтра, тихоня. — Я не тихоня! Меня зовут Денис Николаевич — это раз. Я не разрешал вам обращаться ко мне на «ты» — это два. Завтра мы с вами не увидимся — это три. — Что, даже четыре будет? — Совершенно верно. Вы мешаете мне работать, так что подите прочь. Немедленно!       Влад рассмеялся в голос и пошел, куда послали. Здесь ему делать было нечего.

***

      Веник крался по кухонному подоконнику ресторана к столу, на котором разделывали тушку индейки, как птичий грипп: скрытно (на глазах у шеф-повара и его помощника), аккуратно (снося хвостом и толстой задницей горшки с цветами, слава всем богам искусственными), бесшумно (пластиковые горшки падали на пол с предательским плюмком и собирались в углу возле плиты в печальную кучку) и невинно (хищно-голодное выражение на наглой пятнисто-полосатой морде не в счет). — Борис, как думаешь, хвостатый говнюк как в прошлый раз с разбегу на тушку кинется или вежливость проявит и с тебя начнет? — подал голос шеф-повар, наблюдая за неуклюжим кошаком с научным интересом и не собираясь его останавливать.       Веник приходил охотиться на индейку не впервой, но предугадать способ ее похищения они так ни разу и не смогли, что порождало вполне обоснованные подозрения. Так ли он глуп и неповоротлив, как хочет казаться? — Все бы вам, Гаврила Назарович, веселиться, — буркнул Борис, расчленяя индейку с жестокостью маньяка-убийцы. Он бы с удовольствием Веника за вечно поцарапанные руки расчленил, да кто ж ему позволит? — Смех омолаживает и жизнь продлевает, чем ты опять недоволен? — Воткнет этот бесстыжий котяра когти в ваши яйца, вот я тогда посмеюсь! Лет на десять помолодею разом. — Мяу! — сгруппировавшись, ринулся на добычу Веник, но не рассчитал веса пуза, основательно подросшего с последнего раза, забуксовал на гладком пластике подоконника и плюхнулся на стол передними лапами и мордой. — Едрен-батон! — взмахнул руками Борис и едва не срезал острейшим тесаком краешек уха стоящему в двух шагах Гавриле.       Разделочная доска с индейкой, которой неудачный прыжок Веника придал немыслимое ускорение, вжихнула по столу и устремилась в сторону кастрюль, заодно отправляя в полет по кухне недорастерзанную индейку. — Лови ее! — кинулся в сторону плиты Гаврила, но не успел: доска врезалась в кастрюли и снесла на пол борщ. — Господа, добрый вечер. Вы моего кота… — не успел увернуться от летящей в лицо индейки Денис, не вовремя заглянувший на кухню. Схлопотал тушкой в лоб, стукнулся затылком о косяк, споткнулся о порог и осел на пол в полуобмороке. — Мрррр! — со всех лап бросился к добыче Веник. Изящно поскользнулся на кровавом борще, разлитом по кафельному полу, проехал на заднице половину кухни, цапнул индейку и вылетел за дверь до того, как его успели поймать и казнить. — Во дает котяра! — выдохнул Борис, который в этот раз не получил ни единой царапины. Оглядел поле боя, заценил изгвазданного шеф-повара, приходящего в себя хозяина пушистого преступника и расхохотался в голос. — Рад, что тебе весело, — буркнул Гаврила, аккуратно скользя по борщу к лежащему в дверях парню. — Денис Николаевич, вы в порядке? — Да-да, конечно, — закопошился Денис, опираясь на руку подоспевшего на помощь мужчины, от которого у него давно дух захватывало. — Спасибо, Гаврила Назарович, и простите за беспорядок, что устроил мой кот. Я все уберу… — Полноте, уборщица на что? Десять минут — и следа от побоища не останется. — Я заплачу… — Заплатите или заплачете? — подколол интеллигентного до невозможности парня Гаврила, прихватывая за талию, чтобы помочь подняться. — Имейте в виду, я не хочу видеть ни того, ни другого. Ваша улыбка — вот это совсем другое дело, я бы на нее вечность смотрел. — Но я не могу оставить… — Можете. — Не могу! Это несправедливо, нечестно и категорически неприемлемо. Моя совесть… — Хорошо-хорошо. Давайте так договоримся: я разбираюсь с бардаком на кухне самостоятельно, а вы сегодня вечером, после закрытия, дадите мне эксклюзивный концерт. Очень уж мне понравилось то, что вы вчера вечером исполняли. — Если Ирина возражать не будет… — Это я возьму на себя. — Вы замечательный человек, Гаврила Назарович, — неохотно выскользнул из кольца мужских рук Денис. Огляделся в поисках трости, обнаружил ее в углу возле лестницы и, сильно прихрамывая (колену при падении пришлось несладко, как и затылку), начал долгий путь наверх. Двадцать ступенек до первого этажа, два по двадцать до второго. Полчаса, если повезет. — Надеюсь, ваши близкие, друзья и коллеги это понимают и ценят. — Коллеги сомневаются, — не удержался Борис, на манер балерины скользя по борщу в сторону холодильников. До конца рабочего дня еще три часа, придется готовить суп заново. Да и индейку под горчичным соусом никто не отменял. — Мнения коллег никто не спрашивал, — огрызнулся Гаврила, провожая Дениса щенячьим взглядом.       Он бы его домой на руках затащил (было бы что тащить), но даже помощь в подъеме по крутой лестнице предложить не осмелился. Профессиональная, чтоб ее, этика и конспиративная конспирация! Он бы плюнул на них, если б был уверен, что Денис над его предложением руки и сердца (а чего мелочиться?) хотя бы подумает, но он уверен не был. Те, кому по жизни от людей то и дело прилетает, в любовь и дружбу не верят.       Гаврила обласкал взглядом парня, медленно поднимающегося по крутой лестнице черного хода, и закручинился. И правильно делают, что не верят. Он вот тоже с дружбой и любовью, да не все так просто, как хотелось бы. А хотелось так, что мочи нет терпеть! — Гаврила Назарович, вы бы завязывали на Дениса слюной капать. Братки поймут, что… того-этого… Неприятности ведь будут, — ткнул кинжалом безжалостных слов в широкую спину напарника Борис. — Ты прав, с меня хватит. Сколько можно вокруг да около ходить? Если сегодня вечером Денис со мной встречаться откажется, я на него пялиться перестану, — решительно стянул с головы поварской колпак Гаврила и отправился переодеваться. — Вот и поговорили, — потер шею в предчувствии грядущих разборок Борис, плюнул на все и поскользил к двери запасного выхода курить. …       Денис устало прислонился к косяку двери плечом. Голова раскалывалась, колено скрипело, а про позвоночник и говорить нечего: чуть что не так — судорога по всей левой половине тела. Давно ему так худо не было. Он собрал волю в кулак, наклонился и продолжил подметать пол на лестничной клетке обмотанным мокрой тряпкой веником, шепотом призывая несносного кота перестать безобразничать и вернуться в квартиру: — Веник, как ты мог так со мной поступить? У меня спина отваливается, а ты намусорил, словно не индейку слопал, а теленка. Вернись и поговори со мной как мужчина: лицом к лицу. — Не стоит разговаривать с уборочным инвентарем, когда в твоем распоряжении я.       Денис от неожиданности выпрямился слишком быстро, не сумел сдержать болезненных «ох» из-за боли в спине и выронил веник. — Вы? — Я, — шагнул к нему сразу через три ступеньки вчерашний нахал.       Ткнул в нос букетом, вынуждая взять цветы, подхватил Дениса на руки, толкнул дверь в квартиру плечом и вошел в нее победителем. — Вы что себе позволяете! — покрылся изморозью Денис. — Поставьте меня на ноги и покиньте помещение! — Где у тебя спальня? — Вы глухой? — А вы? Тьфу, ты. — Я не позволял вам обращаться ко мне на «ты», я не позволял вам заносить меня в квартиру, я не… — Да что ты заладил одно и то же! — проворчал Влад, которому держать на руках хоть и худого, но ни фига не легкого парня становилось все сложнее. Хороший понт дороже денег, но всему есть предел. — Спальня твоя где, зануда? — Я не зануда! Хотя нет, вы правы, я зануда. Хмурый, вечно недовольный жизнью, болезненный и бедный тихоня. Никому не нужная ветошь, прозябающая в плесневелой неизвестности. — Хреновый из тебя рекламщик, — рассмеялся Влад, поставил Дениса на пол и… — Мявк!!! — взвизгнул возмущенный донельзя Веник и сиганул под ноги Владу, выдергивая из-под тапка хозяина хвост. — Черт! — не удержал равновесия Влад и рухнул на пол, по пути болезненно прикладываясь локтем о старинный комод. — Ауй!!! Больно-то как!!! — Веник, еще одна такая выходка — и я сдам тебя в приют, — безнадежно посмотрел на обиженного на весь свет кота, зарывшегося в шапки на вешалке, Денис. — Даю слово! — Мявк, — огрызнулся Веник и улегся к хозяину спиной. — Теперь твоя очередь тащить меня в спальню, — подал голос лежащий на полу Влад, прикидываясь смертельно больным во всех местах сразу. — Сударь… — Меня зовут Влад. — А дальше? — А дальше ты укладываешь меня в свою постель и … — Не меняйте тему разговора и представьтесь полностью, — сложил руки на груди Денис, не собираясь помогать наглецу подниматься до тех пор, пока не получит ответы на все свои вопросы. — Зачем? — спросил Влад, устраиваясь удобнее: прислонился к старинному комоду спиной и вытянул ноги. Какая разница, где проводить переговоры? Главное, чтобы они прошли успешно. — Я хочу знать, с кем имею дело. — Попроси своих бандюков-друганов дать мне рекомендацию. — Они не мои друганы! — окаменел Денис. Так жестоко его еще никто не оскорблял. — А чьи? — Не имею ни малейшего представления. — Тогда почему ты вчера вечером в их ресторане на пианино играл? — Вас это не касается. — Касается. — Не касается! — Еще как касается, — уперся Влад, следуя интуиции, которая предлагала довести тихоню до белого каления, выбить из привычной колеи и немедленно этим воспользоваться. — Вчера ты слышал то, что слышать не должен. — Я не имею дурной привычки подслушивать чужие разговоры. — Братков, в отличие от меня, твои привычки мало интересуют. Если ты не один из них, то жить тебе осталось недолго. — Вы мне угрожаете? — побледнел Денис и попятился в сторону кухни, где лежал мобильный телефон.       В полицию звонить бесполезно, а вот Ирине… Ирина — она такая, ей сам черт не брат. Она с этим приставучим наглецом живо разберется. — Ничего подобного! Я пытаюсь спасти тебе жизнь. — Я вас об этом не просил. — Интересный ответ, — показательно задумался Влад. — То есть спасать тебя нужно, но твоя гордость просить о помощи не позволяет. — Ваша бурная фантазия поражает, — сделал пару очередных незаметных шажков в сторону кухни Денис. — Я такой, да. Поразительный, — поиграл бровями Влад. — Вы наглый, самоуверенный, беспринципный и несносный! — Зато ты душка-милашка. Мы созданы друг для друга. — То, что я мужчина, вас не смущает? — шагнул за порог кухни спиной Денис. — То, что ты мужчина, меня чертовски радует, — ответил Влад и вдруг понял, что Денис стоит не в коридоре, а в кухне. Вскочил на ноги, бросился к нему, но не успел: массивная дверь захлопнулась у него перед носом и оставила ни с чем. — Дьявол! — Убирайтесь из моей квартиры, нахал! — привалился спиной к двери Денис. Восстановил дыхание, оперся на столешницу рукой, успокаивая боль в пояснице, и попытался достучаться до куцего разума пришельца: — Оставьте меня в покое. Меня не интересуют мужчины, свидания и… — Только не говори, что тебя не интересует секс, — перебил его Влад, огляделся по сторонам и повеселел, обращая поражение в победу. Пока хозяин заперт на кухне, можно пройтись по квартире и без помех все осмотреть. — Тебе сорока нет, значит, стояк по утрам исправно трусы топорщит. Или ты без трусов спишь? — Это конфиденциальная информация. — Не хочешь говорить, я сам все узнаю, — пожал плечами Влад, накинул старинный крючок кухонной двери на петлю и отправился на экскурсию: — И начну я, пожалуй, со спальни. — Не смейте ходить по квартире без моего разрешения! — возмутился Денис, обшаривая глазами кухню в поисках телефона. Искомое не нашел, зато нашел таблетки, принял сразу две, собрался с духом и распахнул двери… распахнул… распах… — Вы меня заперли?! — Ты сам себя запер, забыл? — отозвался из спальни Влад.       Присел на огромную старинную кровать, поскрипел пружинами, заценил эпохальное ростовое зеркало, стоящее справа от изящного туалетного столика, и, подавив несвойственный приступ стыда, пошел рыться в комоде, в нижнем ящике которого и обнаружил доказательства голубой активности хозяина квартиры: анальная смазка, вибратор, парочка резиновых членов разного размера, пробка и тюбик с кремом, которым знающие геи смазывали анус после долгих и бурных потрахушек. — Какая прелесть, — Влад взял в руки прозрачный силиконовый член, идеально имитирующий его собственный, и пошел шантажировать Дениса, неукоснительно следуя любимому правилу: захотел — получил, и неважно, каким способом. Главное, чтобы ко всеобщему удовольствию, а уж для тихони он в постели расстарается. Откинул крючок на кухонной двери и постучал по ней членом: — Денис Николаевич, извольте глянуть на то, что у меня в руке.       Денису тон наглого пришельца не понравился, но выбора у него не было. Надо же как-то квартиру освобождать! Он открыл дверь, увидел резиновый член в руках широко ухмыляющегося Влада, вспотел, замерз, покраснел, побледнел, схватился за гудящую от переживаний голову, заодно прикрывая горящее стыдом лицо, и, шатаясь, побрел в спальню. Лег на кровать лицом к окну, обнял подушку и затих. Однажды его уже шантажировали, попытка постоять за себя закончилась больницей, так что в этот раз Денис сопротивляться не собирался. Вряд ли он проживет долго после того, что заставит его сделать подлый мерзавец. — Сразу так не мог? — улегся позади Дениса Влад. Прижался к нему всем телом, погладил по плечу и бедру, поцеловал в щеку. — Чего вы от меня хотите? Секса? — Куда ж без секса? — потерся пахом об обтянутую брюками крепкую попку тихони Влад. — Берите и уходите. Ах да, если хотите, чтобы я кричал в голос, загните в коленно-локтевую. Мне будет невыносимо больно. — Погоди-ка, — нахмурился Влад, только сейчас понимая, что что-то пошло не так. — Какая еще боль? Я хочу доставить тебе удовольствие! — Вы врываетесь в мой дом, роетесь в моих вещах, шантажируете меня. Это, по-вашему, удовольствие? — Денис, не передергивай, — сел на постели Влад. — Я пришел с букетом цветов и хотел пригласить тебя на свидание. Увидел, что тебе плохо, и на руках занес в квартиру. Ты спрятался от меня на кухне и не стал разговаривать. Я решил подождать, пока ты перестанешь истерить, и прошелся по квартире, чтобы познакомиться с тобой ближе. Что тут такого? — Что такого? — перестал обниматься с подушкой Денис. — Вы действительно не понимаете или делаете вид? — Не понимаю. — Вы вторглись в мое персональное пространство, влезли в личную жизнь и посмели размахивать тем, чего я стыжусь, у меня перед носом! Вы унизили меня сверх всякой меры! Как вы смеете после этого говорить мне о свидании?! — Не нагнетай, — поморщился Влад. — Возможно я слегка перегнул палку, но все еще можно исправить. Давай начнем сначала, а? — Если вы не собираетесь меня насиловать, извольте убраться из моей квартиры и из моей жизни навсегда. — Дай мне шанс все исправить, — сполз на пол Влад. Встал на колени и сложил руки в мольбе. — Пожалуйста! — Ерничать изволите? — сел на постели Денис. — Ни в коем случае, — мигом оказался между его ног Влад. Прихватил за бедра, не давая вырываться, посмотрел в гневное лицо и пошло облизал губы: — Я готов высосать у тебя прощение. — Высосать?! — Да. — Вы в своем уме?! — Да. — Я категорически против! — попытался вывернуться из цепких рук сексуального маньяка Денис, но ему это не удалось: неумолимая рука на груди заставила его лечь на спину, брюки волшебным образом расстегнулись, трусы сдвинулись, а сжавшихся в священном ужасе причиндалов коснулись горячие губы и язык. — Да что же это, батюшки-святы! — Что ты сказал? — поднял голову Влад. — Батюшки-святы? Аха-ха-ха! — Ничего смешного в этой присказке нет, — сбился с мысли и перестал паниковать Денис. — Современный толковый словарь русского… — Заткнись, осколок дореволюционного прошлого, — снова рассмеялся Влад. Переместил руку с его груди на причиндалы и лизнул оживающий член с превеликим усердием. — Мням! — Безумие, — закрыл лицо руками Денис и смирился.       Будь, что будет. Покончить с собой он всегда успеет. Член, почувствовав свободу, ринулся в бой и вонзился в податливое горло по самое основание. — Кха… кха… тьфу, — отплевался от слюны Влад. Погладил рукой небольшой, но невероятно симпатичный розово-белый член парня, прячущего в рукаве рубашки стон удовольствия, и принялся за него губами: вверх-вниз, присоской до головки, по ободку языком и щекоткой по дырочке. — Нравится? — Благодарности не дождетесь, — невнятно отозвался Денис, покачивая бедрами в такт неумолимой руке. — Я так и понял, — ухмыльнулся Влад, взялся за дело всерьез и довел тихоню до оргазма в считанные минуты. Проглотил сладко-соленую сперму и, прижимаясь к нему всем телом, пополз вверх, чтобы поцеловать в губы и продолжить… — Мявк.       Влад открыл глаза и замер в сантиметре от губ блаженно посапывающего носом Дениса, потому что на него, грозно скалясь, в упор смотрел дьявольски опасный Веник. — Да ладно тебе, ему же нравится. — Мявк! — Да я ж поцеловать только. — Ш-ш-ш!!! — Я те пошиплю! — разозлился Влад и чувствительно толкнул Веника в бок кулаком. — А ну брысь отсюда, поборник нравственности! — Это вы зря сказали, — сказал Денис, открывая глаза. — Веник слово «брысь» ненавидит. — Мявк!!! — ринулся в бой Веник. — Ай! Уй! Отвали от меня, собака бешеная! — взвыл Влад, прикрывая голову руками и выметаясь из спальни бегом. — Мяяуу! — обложил его матом Веник. — Согласен, — кивнул Денис, приводя себя в порядок. — Он это заслужил. — Это нечестно, — подал голос из прихожей Влад, разглядывая в шикарном старинном зеркале длинную царапину на виске. — И больно! Твой дьявольский кошак мне все лицо исполосовал! — Йод в правом шкафчике в ванной, ватка там же, — автоматически сказал Денис. Спохватился, но поздно — Влада остановить он не успеет, а значит, скоро упрямый нахал увидит все, что лежит на соседних полочках: и клизму, и светящиеся фаллоимитаторы, и много чего другого по мелочи. — Да что ж это за напасть-то такая?! — О! Какая прелесть… — Не трогайте там ничего! Обработайте царапины и убирайтесь из моей квартиры! — И не подумаю, — возник в дверном проеме улыбающийся во все тридцать два Влад. Подошел к сидящему на постели Денису, опустился на колено и протянул ему ватку и бутылек с йодом. — Твой зверь меня покалечил, тебе меня и лечить. — Не покалечил, а поцарапал, — вздохнул Денис.       Смочил ватку йодом, приподнял лицо Влада повыше и начал аккуратно царапину обрабатывать, беспрестанно отвлекаясь то на ровную линию бровей, то на волевую челюсть, то на длинные ресницы, то на губы, которые так умело терзали его член. — О поцелуе думаешь? — прошептал Влад, поглаживая Дениса по бедрам. — Или о сексе? — О звонке другу. Не решил вот только, какому другу звонить: тому, который в полиции работает, или тому, который у Степана Юрьевича, — очнулся Денис. — И что ты им скажешь? Ко мне пришел парень, подарил цветы, покатал меня на руках, сделал шикарный минет и попросил о свидании? Представляю, что они тебе ответят, а главное, что после твоего откровения с тобой сделают. В России с геями разговор короткий. — Я так больше не могу! — бросил во Влада ваткой с йодом Денис. — Что я должен сделать, чтобы вы оставили меня в покое?! — Пойти со мной на свидание. Сегодня. Сейчас! — Это невозможно. — Почему? — Потому что я обещал дать эксклюзивный концерт Гавриле Назаровичу ровно через час. — Это что еще за хрен? — нахмурился Влад. — Да как вы смеете оскорблять незнакомых вам людей?! Гаврила Назарович — шеф-повар ресторана, в котором я имел несчастье с вами встретиться. Веник в очередной раз разгромил кухню, так что я ему должен. — Перенеси концерт. Мне ты должен больше. — И не подумаю! Я ждал повода остаться с ним наедине… — в запале вырвалось у Дениса. Он спохватился и закрыл рот, но, в который уже раз, поздно. — Ах вон оно что, — протянул Влад, наливаясь нелепой ревностью, повода для которой не было. Денис ему никто! Он с ним даже не переспал! — Ты на него запал, да? — Не «запал», — вздернул подбородок Денис. — Я в него влюбился. — А он? — А он влюбился в моего кота. — Мырр, — подал голос Веник, вольготно расположившийся на двух подушках разом. — Тебя не спросили, — нахмурился Влад. Подумал-подумал и придумал: — Ладно, так и быть, давай свой концерт. Я в уголке посижу, посмотрю, чем дело закончится. Если он тебя на свидание пригласит, я… — Вы уйдете и никогда не вернетесь, — подсказал Денис. — Я дам ему шанс тебя соблазнить. Если он его проебет, это его проблемы, — закончил мысль Влад. — Да что вы ко мне прицепились, в конце-то концов! Я всего лишь настройщик музыкальных инструментов! Безденежный калека и ничем не примечательный тип! — Таких непримечательных типов у меня в любовниках не было никогда, но, судя по страсти в твоем голосе и найденным игрушкам, в постели нам скучно не будет. — Благодаря вам я начинаю понимать мотивы тех, кто убивает своих близких. — Я тебе не близкий, но с радостью им стану. — Дай мне спокойствия, Господи. …       Полутьма большого помещения, свечи на отлично сервированном столе, огонь в камине, старинная зеленая лампа на благородном пианино, хрупкий, желанный мужчина, исполняющий классику… Романтика в самом красивом ее проявлении. Что может быть лучше? — Смотрю я на него и от желания изнемогаю.       Гаврила перевел глаза на сидящего напротив непрошибаемо-своенравного парня и вложил во взгляд все свои кипящие в дьявольском котле эмоции. Как он умудрился всего за один день подобраться к Денису так близко, что тот позволил сделать ему минет? Как?! — Что не так? Завидуешь? Убить хочешь? Зря. Сам виноват. Знаком с Денисом больше двух лет, а в постель до сих пор не затащил. Тоже мне, поклонник.       Гаврила скомкал салфетку, дринькнул виски, но на очевидную провокацию отвечать не стал. Как разберется, чего от него Влад добивается, так и ответит. Знавал он таких — красивых, резких, самоуверенных, богатых и бессердечных. Терпения у них ни на грош, нужно просто помолчать, сами все выложат. — Молчишь? Ладно. Помолчим. Музыку послушаем.       Гаврила такому повороту в разговоре удивился, но опять-таки промолчал. Дениса действительно стоило послушать. Гаврила загляделся на его безупречно прямую спину в белой рубашке, на порхающие над клавишами пальцы, заслушался, размечтался… — Он потрясающий, и я хочу его до дрожи в коленях! — озвучил мысли Гаврилы Влад, недвусмысленно терзая пах рукой. — А я хочу свернуть тебе шею. — Что тебя останавливает? — перевел на него горящий страстью взгляд Влад, за час, проведенный в ресторане, выхлебавший бутылку водки в одного. — Я не понимаю, чего ты добиваешься. — Денис думает, что в тебя влюблен. Он ошибается. Я хочу ему это доказать. — Как? — Проведя вечер с тобой за одним столом. К слову, ты уже проиграл, просто не знаешь об этом. — Да неужели. — Моя внешность ничто по сравнению с моими мозгами, — пьяно ухмыльнулся Влад. — Если ты изобьешь меня за то, что я сделал с Денисом сегодня, и за то, что повторю это завтра, то станешь жестоким мудаком с пудовыми кулаками, которому нельзя доверять и которого надо бояться. — А если не изобью? — дринькнул виски Гаврила. — То останешься ни на что не годным тюфяком, у которого не хватает смелости даже на поцелуй. Если бы не я, Денис бы тобой, может, и удовлетворился, но теперь ему есть с чем сравнить, и сравнение это не в твою пользу. — Чушь это все. — Посмотрим, — отсалютовал ему водкой Влад.       Гаврила задумался надолго: осмыслил все, что услышал, заценил тонкую психологическую игру сидящего напротив манипулятора и неожиданно для себя понял, что манипулятор этот ему нравится. Внешностью, умом и тщательно выверенным словоблудием. Если б не Денис, прочно обосновавшийся в его сердце, он бы не отказался с Владом зажечь. Ненадолго, типа роман курортный — потрахались с недельку и разбежались. …       Денис играл кое-как. Хорошо, что слушатели попались неискушенные, а то бы давно помидорами закидали. А как прикажете играть, если важна не музыка, а разговор тех, кто сидит в паре метров от тебя и тебя поделить не может? Разговор за столиком и смущал, и раздражал, и… возбуждал. Никто и никогда Дениса не делил. Да что там — никто даже не ухаживал! Если бы за ним хоть раз поухаживали, он бы не вел себя как идиот, когда Влад ему в лицо букет сунул и на руки подхватил. Посмеялся бы, пожурил и на свидание отправился.       Или с Гаврилой посмелее был бы. Видел же, что взглядом провожает. Чувствовал, что нравится. Но молчал и ждал. Хотел, чтоб актив его добивался, а не наоборот. Странная штука жизнь. Теперь актив его добивается (да еще как добивается!), а он от него, как от чумы. Бойтесь своих желаний, они могут исполниться. Денис вздрогнул, вспомнив свои самые грязные мечтания, и жестоко лажанул. А если они начнут исполняться, что ему делать?! Молчать в тряпочку и на все соглашаться или на кухне баррикадироваться?       Денис протянул руку и от души хлебнул Колу из стакана, любезно поставленного Владом на пианино в самом начале так называемого концерта. Он бы чего покрепче хлебнул, но его таблетки с алкоголем несовместимы. Кола ухнула в желудок… и оказалась на три четверти виски. Огонь полыхнул в кровеносной системе, окрасил щеки Дениса и принялся танцевать джигу в его мозгах, беря в напарники болеутоляющие.       Влад — козел, и хочет от него лишь секса. Гаврила — душка, и хочет от него гораздо большего. Они сидят в двух метрах от него, и члены их давно уже проступили сквозь брюки. Он не может это игнорировать. Косит глазом то на одного, то на другого. Ловит горячие взгляды и теряет голову. Надо выбрать… Кого выбрать? Зачем выбирать? Грязные фантазии всплыли на поверхность и заставили Дениса лажануть снова, но никто этого не заметил. Никому до музыки давно уже дела не было. — Как-то ты на меня странно смотришь, — ворвался в мысли неспешно потягивающего виски Гаврилы Влад. — Да вот думаю я… — О чем? — Если верить тебе, мне с Денисом ничего не светит, значит, я свободен. Раз я свободен, то могу выбрать объектом своих приложений другого. — И кто этот другой? — Ты, — блефанул Гаврила. Первым делом надо отвлечь Влада от Дениса, чтоб не влюбил в себя неподготовленного к такому жесткому напору котенка. — Что скажешь?       Влад сглотнул ком неожиданности в горле, пробежался по сидящему напротив мужчине оценивающе: высокий, мощный, лукавый. Ой, лукавый! В постели с ним, наверное, страсть как интересно. — Мне надо подумать. — Подумай. А мы пока музыку послушаем.       Денис, услышав это, лажанул так, что слушатели поморщились. Это что получается: пока он тут музыку музицировал, они решили его с сексом и любовью обломать?! Денис хлопнул крышкой пианино, резко повернулся, словил головокружение и чуть не слетел с крутящегося круглого стула. — Денис Николаевич, что случилось? — подхватил его в объятия Гаврила. Довел до диванчика у камина, сел на него и усадил Дениса на свои колени. — Хочешь меня? — обнял объект своих воздыханий за мощную шею Денис. — Люблю тебя, — мягко поправил его Гаврила и погладил по спине. — Давно люблю. Страсть как сильно. — Тогда какой я тебе Денис Николаевич? — Ты мой котенок, — поцеловал пьянеющего на глазах Дениса Гаврила: нежно, настойчиво, но очень аккуратно. Не дай бог спугнуть! Влад ошибки не простит, второй раз на вранье про секс между ними не купится и усилия по совращению Дениса удвоит. Нельзя упускать свой шанс! — Нравится? — Нравится, — кивнул Денис, потянулся за новым поцелуем, но от резкого рывка за руку сполз на диванчик. — Ой! Простите-извините… — Мой поцелуй ему куда больше понравится! — рыкнул Влад и засосал Дениса страстно, жестоко и совершенно безнравственно. — Нравится? — Ух… нравится. — Один — один, — поморщился Гаврила. — Может, мы с тобой поцелуемся? — продолжил наступление Влад, не собираясь прощать хитрому великану провокацию. Избавиться от него хотел? Не на того напал! — Посмотрим, кто кого, а? — Не сметь! — капризно стукнул обоих по коленям кулаками Денис. — Со мной целуйтесь! Оба… ик… два! — Это мы с радостью, — облегченно выдохнул Гаврила.       Раз котенок не против, то и он за. Не хотелось ему с Владом ругаться, а хотелось трахаться. С обоими! Нет, не так. Дениса любить, а Влада трахать. И это следовало до него донести. Гаврила схватил залетного красавчика за волосы и заставил смотреть себе в лицо. — Мир? — одними губами спросил возбужденный донельзя Влад. Перспектива заняться сексом втроем открывала новые горизонты. — Перемирие, — кивнул Гаврила, крепко поцеловал его в губы и вернул Денису. — Господа, я как-то видел, как целуются трое, — пьяно улыбаясь, промурлыкал Денис. — Это так красиво! — Нам поцелуев маловато, — расстегнул пуговку на его рубашке Влад, скользнул губами по губам и оставил засос на нежной коже шеи. — Нам всего тебя подавай. — Двоим сразу? — ответил на поцелуй Гаврилы Денис и довольно застонал от его пальцев на освобожденном от тряпок члене. — Можно и двоим сразу, — куснул его за мочку уха Гаврила, приподнимая и давая возможность Владу стащить с котенка брюки и трусы. — Ты только скажи. Мы ж для тебя все, что захочешь. — В спальню хочу, — обвел их мутным взглядом Денис. — На роскошное ложе из роз и маргариток. — Удачно я тебе букет подарил, — рассмеялся Влад. — Есть что обрывать. — Дотерпишь до ложа-то? — приласкал напряженный член Дениса Гаврила. — Дотерплю. — Поехали, — подхватил его на руки Гаврила и рысью двинулся в квартиру. …       Денис проснулся резко — раз, и бодрячок. Пошевелился… и задохнулся от стыдливого ужаса, обнаружив на себе руки голых мужчин, спящих по обе стороны от него. — Мявк, — пошло ухмыльнулся Веник, лежащий на животе хозяина сфинксом. — Что я натворил?! — шепотом спросил его Денис, не зная куда бежать и что делать. — Мяявк, — сел на задницу Веник и обвил лапы хвостом. — Я с ними переспал? С обоими? Ты уверен?! — Он врет, — ответил за Веника Гаврила. Повернул Дениса к себе лицом, выгоняя кота из постели, обнял, вписал в себя изгибами, поцеловал в губы долгим сонным поцелуем. — Когда мы дошли до твоей квартиры, ты уже спал. Мы хотели тебя разбудить, но Веник не позволил. — Какой хороший котик, — выдохнул Денис, не зная, радоваться тому, что с ним не переспали, или огорчаться.       Наверное, все-таки огорчаться. Сейчас бы принимать решение не пришлось. На трезвую-то голову! Тихому, неискушенному, неспособному на ужасный разврат серому мышу разговоры о сексе давались с трудом, а тут такое! — Мы уложили тебя в постель и хотели переспать друг с другом, — прижался к нему со спины Влад. Погладил по бедру, поцеловал в плечо, в висок, в щеку. — Но Веник нам не позволил. — Какой хороший котик, — еще тише прошептал Денис. Услышал дружный смех и смутился насмерть. — Господа, перестаньте! Мне ужасно неловко. — А нам — в самый раз, — прихватил его причиндалы в руку Влад. Потерся о нежную попку пахом. — Очень даже ловко, — согласился Гаврила, целуя Дениса в губы и запуская руку между Денисом и Владом.       Ненадолго задвинул сразу два пальца в узкую попку Дениса, уложил напрягшийся член Влада между половинок и переместил руку на стальную задницу Влада, позволяя себе грубость, недопустимую по отношению к котенку. — Господа, мы должны это безобразие прекратить, — попытался всплыть на поверхность Денис, одной рукой рисуя на широкой спине Гаврилы узоры, а другой тиская его член. — Мы нарушаем правила приличия и ведем себя крайне аморально. — Гаврила, тебе не кажется, что наш котенок слишком много болтает? — поднял голову Влад.       Увидел разгорающийся огонек страсти в глазах Гаврилы и содрогнулся в предвкушении. Он, конечно, актив, и Денису присунет обязательно, но если при этом у него самого в заднице будет член, секс превратится в нечто потрясающее. — Так займем его делом, — отследил мысли Влада Гаврила и враз все на постели поменял: Денис с Владом лежат поперек кровати лицами друг у друга в паху, а он подкладывает подушку под поясницу лежащего на спине Дениса, закидывая его ноги под руки Влада. — Загляденье! — Уом! — согласился Влад, беря в рот член Гаврилы.       Содрогнулся удовольствием от губ Дениса на своем члене, отпустил Гаврилу и принялся за аккуратные яички и истекающий смазкой член Дениса губами, а за красивейшую на свете звездочку ануса — пальцами, втрахивая в нее щедро льющуюся из тюбика смазку. — Котенок, твой анус… Красивее я в жизни ничего не видел, — простонал Гаврила, наблюдая за губами Влада на члене Дениса с запредельным удовольствием. — Пора, я думаю, — поднял голову Влад. Получил жестокий поцелуй в губы, застонал от наслаждения и шлепнул Гаврилу по крепкому бедру, предупреждая: — Не торопись. Побереги силы для меня. — Поберегу, — пообещал тот и слово свое сдержал, не оставив без внимания ни Дениса, ни Влада, и даже трахнув Владом Дениса напоследок. …       Денис сидел за столом на кухне, крутил на блюдечке с золотой каемочкой чашечку с кофе и не знал, что делать дальше. Ему безумно понравилось заниматься сексом на троих, но смириться с этим и сказать об этом вслух он не мог. Это же аморально и противоестественно! Он со своей голубизной без малого пятнадцать лет смирялся, а тут такое. Да еще мужики, как назло, совершенно друг на друга не похожие, но жутко привлекательные. Оба! Надо прекратить это все, пока не поздно. Он свихнется, если в обоих одинаково сильно влюбится, а потом между ними выбирать придется. — Котенок, посмотри на меня. Что не так? — спросил Гаврила, присаживаясь за стол.       Готовить завтрак и наблюдать, как с каждой минутой становится все мрачнее любимый котенок, было практически невозможно. Утром они отожгли на славу, а потом Денис ушел в душ, из которого вернулся другим человеком — счастливое облако превратилось в грозовую тучу, и с этим следовало разобраться, пока гром не грянул. — Все не так, — переложил серебряную ложку с одной стороны блюдца на другую Денис. Разгладил белоснежную скатерть ладонью, собираясь с духом. — Давай по порядку, — подвинул к нему поближе стул Гаврила. — Хорошо. Первое: пожалуйста, не называй меня котенком. — Тебе не нравится? — Дело не в этом, просто я давно уже не ребенок. Мне тридцать три года, и… — А мне сорок три, — перебил Дениса Гаврила. — Десять лет разницы в возрасте и тридцать сантиметров в росте — достаточное основание для того, чтобы я мог носить тебя на руках и называть любыми ласковыми словами, которые придут мне в голову. Прими это как данность и наслаждайся. — Я постараюсь, — придавил свои фобии стопкой тяжелых книг Денис.       Он так от ласковых слов отвык, что придется приложить серьезные усилия, чтобы заново привыкнуть, но что греха таить — ему этого ужасно не хватало. Как и сильного во всех смыслах слова мужчины рядом. — Что будет на второе и третье? — погладил Дениса по спине Гаврила. — Второе: то, что мы вытворяли сегодня утром, больше не повторится, а третье… — Э нет, — возник в дверях Влад, заканчивая вытирать волосы полотенцем и криво повязывая его на бедрах. — Давай-ка остановимся на втором.       Гаврила картинку заценил и немедленно вспомнил, как со всей дури жарил этого крепкого, своенравного и жадного до утех мужика полчаса назад, но тут же спохватился и надавал себе мысленных пиздюлей. Любимому котенку плохо, а он на другого заглядывается. Мудак! — Незачем на нем останавливаться, — попытался закрыть щекотливую тему Денис. — Как это незачем? Тебе же понравилось трахаться на троих! И не вздумай врать, что это не так. Мы с Гаврилой за тем, чтобы ты кайф ловил и исправно кончал, следили неустанно. — На фортепиано в сопровождении оркестра мне играть тоже нравится, но это не значит, что я буду выступать с концертами, — огрызнулся смутившийся донельзя Денис. — Секс втроем — это не фортепиано с оркестром, а всего лишь скромное трио, — примиряюще улыбнулся Гаврила и снова погладил Дениса по спине. — Но, если ты категорически против, мы можем выгнать из нашей постели Влада. — У меня другое предложение, — сел с другой стороны Дениса Влад. Погладил его по колену. — Давай выгоним из нашей постели Гаврилу. — Господа, прошу вас, перестаньте! — взмолился окончательно распереживавшийся Денис. — Вы сводите меня с ума своими вопросами, предложениями и перепалками. Я так не могу! — А как можешь? — Не знаю! Это все… слишком сложно! И много! И быстро! Дайте мне время подумать. — Хорошо, — кивнул Гаврила. — Я буду ждать столько, сколько понадобится. — Еще чего, — фыркнул Влад. — Тебе время дай, ты опять в свою скорлупу залезешь и фиг тебя потом из нее вытащишь. Сегодня вечером идем на свидание, понял? — Влад, чего ты добиваешься? — начал закипать Гаврила. — Голову Денису задурить хочешь? Ты в Москве неделю проведешь и свалишь в неизвестном направлении, а ему раны всю жизнь зализывать. Совесть имей, жиголо! — С чего ты взял, что я в Москве на неделю? — нахмурился Влад. — Степан Юрьевич дом заказывать не будет, а без его заказа тебе здесь делать нечего. — Почему не будет? — Потому что у него кишка тонка и денег свободных нет. — Ты откуда знаешь? — Думаешь, место шеф-повара в его ресторане мне благодаря успехам в кулинарии досталось? — Опять блефуешь? — не повелся Влад. — Хочешь, чтобы я ушел и тебе Дениса оставил? Даже не надейся! — Я не военный трофей! — попытался прекратить перепалку Денис. — Хватит меня делить! — Прости, котенок, — спохватился Гаврила. — Я же как лучше хо… — Мявк! — спрыгнул с холодильника на стол недовольный наездами на хозяина Веник. — Увидимся позже, — дематериализовался Влад. — Все будет хорошо, котенок, — поцеловал Дениса в макушку Гаврила и под грозное шипение кота ушел в спальню одеваться. — Спасибо, Веник, — сграбастал пушистого охранника в объятия облегченно выдохнувший Денис. — Мыррр. …       Сумка с инструментами, казалось, весит целую тонну. Денис дохромал до ближайшей скамейки и блаженно выпрямил ногу, разгибая по максимуму. Кленовый листок упал ему на колени, и он поднял лицо к серому небу. Поздний вечер, парк, осень, фонари и листопад. Затишье перед снежной бурей. Середина рабочей недели. Серое однообразие обывательских будней, которое раскрасили в оранжевое несколько часов в постели с двумя потрясающими мужиками. Зачем он выгнал их? Хотел уберечь сердце? Глупец. Они поставили на нем свое клеймо сегодня утром. — Давно я тут не был. Красиво, — сел рядом с ним на скамейку Влад. — Вы следили за мной? — вздрогнул Денис. — Тебе не кажется, что обращаться ко мне на «вы» после того, как я облизал тебя с ног до головы и трахнул во все щели, это моветон? — Вы… ты не ответил на вопрос. — Нет, не следил. Случайно увидел, как ты с остановки сюда хромаешь, и решил помочь. Домой идешь? Я на машине, могу подвезти. — Спасибо, сам справлюсь. — Денис, глупо отказываться. Гордость и гордыня — это разные вещи. Не путай белое с соленым. — Во мне говорит не гордыня или гордость. Во мне говорит осторожность. — И что она говорит? — За все надо платить. Ты бы не помог мне, если бы не хотел со мной переспать. — Верно, но это вовсе не означает, что я не могу помочь тебе просто потому, что мне захотелось. — А тебе захотелось? — покосился на Влада Денис. — Да, — погладил его по больному колену Влад. — Я видел шрамы на твоем колене, когда целовал его. Болезнь? — Бита для игры в городки. — Кто? — Это конфиденциальная информация. — Денис, я все равно узнаю. Вспомни, как я про то, что ты гей, узнал. Лучше сам расскажи, нервы целее будут. — Вы… — Ты. — Ты невыносим! — Ничего подобного. Я милый и пушистый, если меня не злить, а еще я слушатель от бога. Клянусь! Могу внимать тебе часами. — Мне и минуты жалко. — Тридцать секунд, уговорил. Итак? — Однажды я рассказал своему брату правду о себе, он растрепал друзьям и в итоге меня предал, — сдался Денис. — Разбил мою машину и избил меня. Я пролежал в больнице почти неделю, а когда вернулся домой, обнаружил там погром и маленького пятнистого котенка. — Ни хера себе! Твой брат по жизни мудак или его на геях переклинило? — Ни то, ни другое. Он обычный парень, которого поставили перед выбором: или я, или все его друзья. Он выбрал их, — ответил Денис. Поднял руку, обрывая вопросы. — Не надо меня жалеть, Влад. Я переварил все это давным-давно и ни в чем его не виню. Любовь и дружба побеждают только в сказках. — Мне твой пессимистический настрой не нравится. Тебе нужно сменить обстановку. Езжай в Европу, там геев мало кто смеет обижать, да и медицина куда лучше российской, глядишь, колено вылечат. — Наш разговор напоминает беседу слепого с глухим. Ты — гениальный архитектор, я — настройщик музыкальных инструментов. Ты катаешься как сыр в масле и тратишь деньги без меры, я экономлю каждую копейку и живу от зарплаты до зарплаты. О какой Европе речь? — Не надо принижать свои достоинства, — поежился от запредельной покорности в голосе Дениса Влад. — Ты здорово играешь на пианино. Что тебе мешает зарабатывать деньги на этом? — Спина. — У тебя впридачу к колену еще и спина отваливается? — Совершенно верно. — Невеселая у тебя жизнь, — поежился Влад.       С тех пор, как он заработал свой первый миллион и начал окучивать бандюков и нуворишей, жизнь простых смертных превратилась для него в некий фильм ужасов, не имеющий к реальности никакого отношения. Все его любовники были из числа избранных. Все, кроме Дениса. И Гаврилы. Влад вспомнил утро и полыхнул ушами. Гаврила, конечно, тот еще перец и претензий к нему миллион, но любовником он был от бога. Так тонко чувствовать желания партнеров по сексу могут лишь единицы. — Ты покраснел. Об утреннем сексе думаешь? — Да, — не стал отпираться Влад. — Мне чертовски понравилось заниматься сексом втроем. Нам всем понравилось! И я не вижу ни одной причины, по которой мы должны это замечательное дело прекратить. — Я принадлежу к той части человечества, которая не может заниматься сексом с другими людьми, если ничего к ним не чувствует. Утром меня свел с ума Гаврила, в которого я больше года влюблен. — А я, получается, ни при чем? — обиделся Влад. — Совершенно верно, — соврал Денис. Не объяснять же ему про раздрай в душе и в мыслях! — Я это исправлю. — Не надо, Влад. Прошу тебя! Оставь меня в покое. Мы с Гаврилой… — Будете жить долго и счастливо. Без меня. Ты это хотел сказать? — начал злиться Влад. — Зачем я тебе? — спросил Денис, но ответа не получил и выложил свою версию: — Нужна игрушка? Найди другую, более покладистую, и разбей сердце ей. Это же Москва! Вариантов полно. — Мне надоели игрушки, я хочу большего, — сказал Влад скорее из нежелания упускать добычу, чем от реального намерения что-то в своей жизни менять.       Там, в глубине души, что-то теплое при виде Дениса копошилось, но это вполне могло быть восхищением, замешанным на жалости и снисходительности. Храм любви и дружбы на таком фундаменте не построишь. — Вряд ли я смогу тебе это дать. — Поживем — увидим, — пожал плечами Влад, поднимаясь на ноги и беря в руку сумку с инструментами. — Ни хрена себе, тяжелая какая! Ты в ней кирпичи таскаешь? — Ни в коем случае. Там набор ключей, молотки и прочие необходимые в работе инструменты, — тяжело оперся на трость Денис. — Неудивительно, что у тебя спина отваливается. Ты пешком ходишь, потому что машину долго водить не можешь? — Я хожу пешком, потому что у меня нет машины. — Так купи. — У меня нет денег, чтобы купить машину. — Так заработай! — не унимался Влад. — У меня нет коммерческой жилки и желания биться в кровь за кусок хлеба. Кроме того я инвалид. Две веских причины, чтобы оставить все, как есть. Лучшее — враг хорошего. — Это философия неудачников. — Так я и есть неудачник, однако, в отличие от многих, я это понимаю и не пытаюсь строить из себя героя. — При таком раскладе жизнь — не жизнь, а ожидание смерти. — Верно подмечено. — Тьфу на тебя, пессимист чертов, — выругался Влад, замедляя шаги до минимума.       Сумка была пиздец какой тяжелой, Денис хромал жуть как сильно, легкие осенние туфли скользили по ледяному панцирю на асфальте, а общая картина сильно портила Владу настроение. Он не хотел погружаться во все это унылое дерьмо! Может, стоит внять голосу рассудка и оставить парней в покое? — Влад, постой! — М? — очнулся Влад. Остановился, понял, что Дениса рядом нет, оглянулся и обнаружил его позади себя метрах в пяти. — Я не могу так быстро идти. Спасибо за помощь, а теперь поставь, пожалуйста, сумку на землю, и езжай по делам. Дальше я сам справлюсь.       Влад посмотрел на сумку в своей руке, перевел взгляд на тяжело опирающегося на трость симпатичного молодого мужчину и вдруг заметил, как стильно он одет: идеально подогнанное под фигуру пальто, роскошный вязаный шарф, шапка с меховой оторочкой, правильно подобранные ботинки и трость из детективных романов предыдущего столетия. Принц, а не нищий. Влад вспомнил его манеру речи, королевскую осанку и порхающие над клавишами пианино пальцы. Белоснежную скатерь на кухонном столе и фарфоровый сервиз столетней давности. Преданного до изумления собачьего кота Веника. Найденные в квартире игрушки и секс на троих. И понял, что его едва не провели. Денис — серая никчемная личность? Унылый безмозглый работяга и ничем не примечательный тип? Да щассс!       Желание сорвать с него маску и увидеть его истинную сущность снесло солидный амбарный замок с сердца Влада подчистую. Недаром, ой, недаром лукавый Гаврила вокруг своего котенка так долго круги наматывал. С Владом он не церемонился ни в разговорах, ни в сексе, а с Денисом — всегда на цыпочках и с опахалом. Знал, засранец, какое сокровище обихаживает! — Влад? Почему ты так странно на меня смотришь? — дохромал до него Денис. — Потому что только что решил в покое тебя не оставлять. …       Гаврила постучался в квартиру Дениса в девять вечера, переложив ответственность за кухню на широкие плечи матерно ругающегося Бориса. — Кто там? — раздалось ехидное из-за двери. — Мама пришла, молочка принесла? — Открывай, придурок, не то в глаз дам, — мрачно ответил Гаврила. — Уж и пошутить нельзя, — открыл дверь Влад. Склонился в шутовском поклоне: — Проходи, будь как дома, но не забывай, что ты в гостях. — Где Денис? — Играет. Не слышишь, что ли?       Гаврила усмирил ревность, включил мозги и пошел здороваться с котенком, но не дошел: прислонился к косяку двери в гостиную плечом и растворился в любви к нему с головой. Денис завернул немыслимой сложности пассаж, начинающийся с самой нижней октавы, но оборвал его, не дойдя до самой верхней совсем чуть-чуть. — Ох!       Скрючился на левую сторону, сложился пополам и уперся лбом в клавиши. — Котенок! — кинулся к нему Гаврила. — Что с тобой? — Спину прихватило, — выдавил Денис. — Будь любезен, принеси таблетки, они на холодильнике в кухне лежат. Не ошибешься. — Я принесу, — остановил Гаврилу Влад. — А ты неси Дениса в постель. — Не стоит беспокоиться, я сам… — Мне это в радость, — погладил Дениса по спине Гаврила. Помассировал легкими движениями поясницу, прошелся пальцами по позвоночнику и заметил, что ему стало чуть легче. — Давай, переползай ко мне, аккуратненько. Оп! — За двадцать четыре часа меня третий раз несут на руках, — вымучил улыбку Денис, обнимая Гаврилу за плечи. — Осторожнее, я ведь могу и привыкнуть. — Привыкай, — сгрузил его на кровать Гаврила. Поправил подушки и устроил на них полусидя. — Привыкай, — согласился Влад. Проследил, чтобы Денис выпил таблетку, убрал стакан на прикроватный столик, поцеловал его в губы и добавил: — Гаврила в качестве тяжеловоза в хозяйстве просто незаменим. — Да ты ж засранец! — возмутился Гаврила и от души приложил Владу ладонью по заднице, обтянутой модными узкими брюками. — Эй, полегче! — подпрыгнул тот, споткнулся о проходящего мимо Веника и упал на кровать лицом, оказавшись в опасной близости от паха Дениса. — Хм… Что тут у нас? — Я те дам «хм»! — нагнулся над Владом Гаврила. Приложил по призывно торчащей заднице еще разок. — Убери от него руки! — Влад, ты слышал? — попытался отлепить от себя руки и губы сексуального маньяка Денис, но, конечно же, нисколько в этом не преуспел. Да не очень-то он и старался. Спина отпускала, член оживал, а вместе с ним и грязные фантазии, в которых и Гавриле, и Владу было самое место. — Убери руки. — Не вопрос. Мне рта хватит, — пошло облизал губы Влад. Вытащил член Дениса из трусов, лизнул грязно, а потом изогнулся котом и глянул на Гаврилу вызывающе: — У тебя под носом шикарная задница. Как думаешь, чего ей сейчас не хватает?       После такой провокации думать перестали все трое, чем их горящие страстью тела и воспользовались. … — Пам-парапам, пам-парапам-пампам. Пам-парапам, пампам-парапам, пам-парапам-пампам.       Вальс «На сопках Манчжурии», старательно извлекаемый из пластинки старинным патефоном, погрузил в сон Дениса, заглушил шуршащего на кухне Гаврилу и отправил в исследовательскую экспедицию Влада, который, пританцовывая и помурлыкивая, медленно брел по трехкомнатной квартире, разглядывая все, что попадалось на пути. — Сколько же тут всего интересного!       Влад задрал голову, разглядывая прекрасно сохранившуюся наружную проводку и лепнину над ней. В каждом помещении — свой узор. Чума! Понятное дело не произведение искусства, но высоту стен лепнина подчеркивала на ура. И массивность дореволюционной мебели тоже. Бедный парень Денис. Ну да. Влад провел рукой по узору на дверце идеально сохранившегося высоченно-широченного книжного шкафа из красного дерева в кабинете. Если бы он продал этот шкаф, то смог бы целый год в Европе тусоваться. — Обалдеть, даже лесенка к нему сохранилась!       Влад не поленился и протащил ее вдоль всего шкафа туда и обратно и даже залез на самую верхнюю ступеньку. Оглядел кабинет с видом Наполеона и поймал себя на мысли, что благодаря парням и сексу на троих чувствует себя помолодевшим лет на десять. Ему хотелось петь, дурачиться, заниматься любовью и творить — для себя, не для других. А еще ему хотелось поработать на пару с Денисом, потому что чувство стиля у него было запредельным — вот что значит потомственная интеллигенция! — Слезай, придурок, этому шкафу в обед двести лет. Наебнешься же! — возник в дверях Гаврила. — Хрусть, — согласно скрипнула под ногой Влада ступенька. — Иэх! — взмахнул руками Влад… и наебнулся. — Вух! — подхватил шебутного долбоеба на руки Гаврила. — Ты спас мне жизнь, мой прекрасный рыцарь, и заслуживаешь поцелуй, — сложил губы бантиком Влад. — Чмоки-чмоки. — Иногда ты ведешь себя как малолетний ушлепок, — поморщился Гаврила.       Не выпуская из объятий, поставил на пол и пристально вгляделся в красивое лицо мужчины, который явно был ненамного младше его самого. — Зачем? — Я тоже хочу кататься на руках по три раза в сутки. — Для этого не надо казаться глупее, чем ты есть на самом деле. — Поговорим о тебе, плюшевый мишка, — зло поцеловал, почти укусил Гаврилу в губы мигом переставший дурачиться Влад. — Когда ты покажешь Денису жестокого гризли, которого прячешь под тоннами паровых котлет и сладких тортиков? — Никогда, — вернул поцелуй Гаврила. Впечатал в дверной косяк спиной. Оставил жгучий засос-укус на сильной шее. — Достаточно того, что о нем знаешь ты. — Это значит, что вам с котенком без меня не обойтись, — запустил руки в штаны Гаврилы Влад.       Вцепился в гранитную задницу пальцами, прогнулся в пояснице, чтобы притереться членом к члену. Подавил довольный стон от очередного укуса в шею и безжалостных рук на своей заднице. — А вам без меня и подавно, — прорычал Гаврила, дурея от жадных поцелуев и темных мыслишек. — Господа, не хотел мешать, но у Влада телефон звонит.       Ледяной и вежливый до зубовного скрежета голос Дениса откинул их друг от друга на раз. Влад взял телефон и свалил на кухню, а Гаврила успел спеленать котенка в объятиях до того, как тот пустил в ход трость. — Тих-тих-тих, я люблю тебя, тих-тих-тих, мы со всем разберемся, тих-тих-тих. — Перестань, пожалуйста, тих-тихать и отпусти меня. — Сначала я узнаю, что ты собираешься со мной сделать. — УЖЕ ничего. — Точно? — не поверил Гаврила, поглаживая замерзшего насмерть Дениса по напряженной, как струна, спине. — Точно. — Котенок, давай выпьем чайку и поговорим, а? — Я не хочу с тобой разговаривать. — Но ты должен. — Я никому и ничего не должен! — Ты прав, прости, но, пожалуйста, выслушай меня. Секс на троих — это сложно, а жизнь на троих еще сложнее, но так уж получилось, что мы вляпались в это по самые уши. Мы вместе всего сутки, но кажется, что прошел целый год. Я понимаю, насколько это все тяжело для тебя, и готов ждать бесконечно, но Влад не такой. Ему надо все и сразу, и это стоит принимать во внимание. Я не думаю, что его хватит надолго, поэтому прошу тебя разрешить ему остаться. Он сумел вытащить тебя из твоего кокона всего за один день, Денис! И заслуживает горку плюшек. — И твой член, — добавил Денис, потихоньку оттаивая.       Гаврила твердил о троих, значит, никто не собирался его бросать. Слава богу! Влада он бы отпустил, но Гаврилу… После всего, что случилось, Гаврилу он не отпустит ни за какие сокровища вселенной. Хватит с него одиночества и резиновых имитаторов. — И мой член, — облегченно выдохнул Гаврила. — Ты же слышал, о чем мы говорили, когда ты нас застукал. Моему внутреннему гризли нужен мальчик для битья, а Владу — хорошая порка. Но главное, нам обоим нужен ты — тот, кого можно холить, лелеять и носить на руках. Без тебя все это не имеет никакого значения. — Гаврила, я хочу, чтобы ты запомнил раз и навсегда: я не имею дурной привычки подслушивать чужие разговоры. — Что? Ты не слышал наш разговор? — лицо Гаврилы вытянулось так, что Денис рассмеялся. — Не слышал. — Это значит, что я выболтал мою тайну сам? — Не такая уж это и тайна, — снова рассмеялся Денис. — Я же видел, КАК ты обращаешься в постели с Владом и как СИЛЬНО ему это нравится. Я бы под таким напором сломался в прямом смысле слова через несколько секунд. — Я люблю тебя, котенок, — поцеловал его Гаврила. Обвел овал милого лица пальцем. Улыбнулся и добавил тихо: — И хочу, чтобы ты знал: Влад — всего лишь вишенка на нашем торте. Я прекрасно обойдусь и без него. — Но с вишенкой вкуснее, — превозмогая себя, признался Денис и опустил голову, чтобы скрыть предательское смущение. Говорить вслух о том, что сжимало сердце, было безумно тяжело. — Хоть и хлопотнее. — Тут ты прав, — подхватил его на руки Гаврила и потопал на кухню. …       Влад при виде улыбающихся парней поспешил прижать палец к губам, сделал страшные глаза и включил громкую связь. Роберт ему, конечно, друг, но любовники дороже, да и влезать в семейные разборки не хотелось. Ну их, эти чужие тайны, на хрен. Своих хватает. — Роберт, что-то со связью. Але! — Я тут. Слышишь меня? — Да. — Ты сказал, что видел моего брата, и он тебе понравился. — Я сказал, что тапер, который играл в ресторане в день моих переговоров со Степаном Юрьевичем, мне понравился. Я не знал, что он твой брат. — Теперь знаешь. — Угу. — Так вот, я хочу попросить тебя об одолжении. Ничего сложного! Пригласи его на свидание, поболтай о том о сем и узнай, не попадался ли ему дневник нашего деда. — Что за дневник? — спросил Влад, с беспокойством наблюдая за белеющим на глазах Денисом, возле которого бесшумно хлопотал Гаврила. — Небольшая кожаная книжица с тиснением «СМЕРШ» в верхнем углу. Дело в том, что я с детства увлекаюсь историей. У меня в архиве огромное количество документов по Второй мировой войне, которым цены нет, а дневника деда я так и не нашел. Обидно. — Почему с братом сам не поговоришь? — Это долгая история, — тяжело вздохнул Роберт. — Я никуда не тороплюсь, — сказал Влад таким голосом, чтобы стало понятно — без пояснений он ничего делать не будет. — Хорошо, я расскажу. Несколько лет назад я перешел дорогу не тем людям не в том месте. Мне пришлось уехать из России и сменить имя. Брат не знает, где я и что со мной, потому что я не хочу подвергать его риску. — Какому риску? — Те, кому я перешел дорогу, следят за ним. Перед отъездом мне пришлось устроить ему прилюдную гомофобную порку, чтобы они поверили как в то, что я его ненавижу, так и в то, что он как заложник бесполезен. Если они узнают, что я с братом разговаривал, то поймут, что я по-прежнему его люблю, и нам обоим придется худо. — А мне, значит, худо не придется? — возмутился Влад. — Ты во что меня втянуть хочешь, а? — Прости, но я УЖЕ втянул. Степан Юрьевич — тот самый человек, которому я перешел дорогу. — Ну ты и гад… — Влад, послушай, ничего страшного не случилось! Ты приехал к Юрьевичу по делу, увидел моего брата в ресторане за пианино, захотел с ним пообщаться. Как творческая личность с творческой личностью. Те, кто следит за ним… — Как его зовут? — перебил Роберта Влад. — Кого? — Твоего брата. Ты ни разу не назвал его по имени. Забыл или не знаешь? Может, все, что ты мне рассказал, это чистой воды вранье?       Роберт звякнул хрусталем, сделал шумный глоток, чертыхнулся. Влад молчал, и ему пришлось ответить:  — Его зовут Денис Стрижев, и он ненавидит меня всем сердцем, но я могу все исправить. Привези дневник моего деда, и я клянусь всем, что мне дорого: ни ты, ни мой брат никогда и ни в чем не будете нуждаться. — Я не верю в то, что тебе хоть что-то дорого. — Прости, но если ты не согласишься помочь мне добровольно, я тебя заставлю. — Да ну! И как ты это сделаешь? — Дам тебе на поиски дневника двадцать четыре часа, а потом прикажу охранникам Дениса нашептать шестеркам Степана Юрьевича, что ты мой шпион. — Каким еще охранникам?! — не понял Влад.       Наткнулся взглядом на примерзшего к стулу Дениса, с бешенством глядящего на Гаврилу, виновато ковыряющего край стола пальцем, и понял, что влип по полной. — Самым лучшим в мире. Войска спецназначения, боевой опыт, операции под прикрытием и все такое. Денис был близок с дедом, поэтому он — моя единственная надежда отыскать дневник. — Так почему бы не заставить окучивать Дениса этих бравых супер парней? — многообещающе посмотрел на Гаврилу Влад.       Спецназ — не спецназ, охранник — не охранник, но пиздюлей он огребет пиздец сколько. — Чем меньше людей знает о дневнике, тем лучше. Да и глупые они, эти спецназовцы, только и умеют, что понты гнуть и оружием бряцать. — Зато я умный, — рявкнул Влад. — И сваливаю из России первым же самолетом! — Проверь свой паспорт. — Что? — Ты носишь паспорт во внутреннем кармане пиджака. Проверь его. — Полагаю, проверять бессмысленно, — прислонился к белоснежному кухонному шкафу головой Влад. Во что он вляпался, черт побери?! — Правильно. Мой человек забрал его у тебя, когда ты обедал с другом в Пассаже, вернет, когда ты отправишь мне фотографию дневника, и сопроводит в аэропорт. — Какой же ты мудак, Роберт. Слов нет! — Не подведи меня, Влад, — сказал Роберт и отключился. — Тебе конец, — мрачно посмотрел на Гаврилу Влад и протянул руку к подставке для ножей. — Ребята, не убивайте, я ни в чем не виноват! — бросился бежать Гаврила. — Не виноват?! — ринулся за ним Денис, размахивая тростью на манер мачете. — Веник! Фас!!! Ату! Взять его! — Мявк? — высунул голову из шапок на вешалке Веник. Оценил накал страстей, топот ног, злобность лиц и зарылся в шерсть и меха поглубже. — Мявк. — Предатель! — через пару минут беготни остановился возле вешалки Денис и оперся о комод, чтобы отдышаться.       В боку кололо, колено подламывалось, а тростью по неуловимому Гавриле он так ни разу и не попал. У Влада дела обстояли ненамного лучше: он успел ткнуть ножом для чистки картошки Гавриле в задницу, но сразу после этого был пойман, укутан в могучие ручищи и использован в качестве щита от Дениса. — Ребята, давайте жить дружно, — сказал Гаврила, отпуская Влада, когда запал иссяк. — Я ни в чем не виноват! Я же наемник, ну! Работа непыльная, платят из двух карманов сразу. Любимым хобби, опять же, заниматься можно. Что в этом плохого? — Шлангом не прикидывайся, змея подколодная, — похромал на кухню Денис. — Ты должен был мне все рассказать до того, как со мной переспал! — Я хотел, — подхватил его за талию Гаврила и волшебным образом переместил на кухню. — Но наше свидание превратил черт знает во что Влад, так что все претензии к нему. — Ко мне?! Я невинная жертва международного шантажиста и вымогателя! — возмутился Влад, проходя к полюбившемуся месту за столом. Отвесил по ходу дела подзатыльник Гавриле и окончательно успокоился. — Ты придурок, не умеющий выбирать себе друзей, — потер затылок Гаврила. — А ты умеешь выбирать себе друзей? — посмотрел на него Денис, у которого в голове все перемешалось. Кто друг? Кто враг? Что делать? Кого винить и в чем? — Я умею выбирать себе любимых, — придвинулся к нему Гаврила. Обнял, прижал к плечу, поцеловал в макушку. — Не сомневайся во мне, котенок. Я тебя в обиду не дам. — Меня это тоже касается? — спросил Влад, начиная осознавать масштабы того пиздеца, в который вляпался. — Ты же меня Роберту и бандюкам на растерзание не отдашь? — Не отдам. — Паспорт вернешь? — Я его не крал. — Тогда кто его украл? — Мой напарник, наверное, — пожал плечами Гаврила. — Я охранник, а он принеси-подай-укради. — Так иди и забери у него мои документы! — Влад, паспорт — это фигня, я тебе новый за полчаса достану. Денис и его безопасность — вот что важно. Степан Юрьевич далеко не дурак и руки у него длинные, а Роберт, который Ефим, — первостатейный мудак, которому позарез нужна записная книжка деда. Они опасны. Если мы найдем дневник, то упростим себе жизнь в разы. — А потом накажем Роберта, — добавил Влад. — Чтобы впредь неповадно было людям жизнь портить! — Господа, у меня голова квадратная, — плотнее прижался к надежному, как гранитные скалы, Гавриле Денис.       Телохранитель. Надо же. Кто бы мог подумать? У него несколько лет были личные телохранители. Или тюремщики? Впрочем, это уже не важно. Все равно в ближайшее время все поменяется. — Что конкретно мы будем делать дальше? — Мы будем думать, — ответил Влад и замучил Дениса вопросами. …       Два часа ночи. Неяркий свет изящной старинной лампы с абажуром из цветного стекла придавал спальне уютный полумрак, а сидящему на постели мужчине — ореол могущественной неуязвимости. Влад прицелился и кинул в него блокнотом, в который записывал откровения Дениса. Нехрен спать, когда другие работают! — А? Что? Кто? — завертел головой в поисках супостата задремавший Гаврила.       Прошвырнулся руками по спящему рядом котенку, проверяя, поправил на нем одеяло и только после этого посмотрел на сидящего в кресле возле туалетного столика Влада. — Чего надо? — Шоколада, — огрызнулся Влад. — Как ты можешь спать, когда наши жизни под угрозой? — Да нет никакой угрозы, — зевнул Гаврила, залез под одеяло, обнял Дениса и приглашающе похлопал по постели за его спиной. — Кому мы нужны ночью с пятницы на субботу, ну? Иди сюда, мне без тебя неуютно. — Неуютно ему, — проворчал Влад, но из кресла вылез и лампу выключил.       Поскрипел суставами, разминая затекшие конечности, и нырнул в кровать. Прижался к Денису, погладил Гаврилу по бедру да так на нем руку и оставил. — Будильник поставил? — На шесть утра, — прошептал тот, подгребая к себе поближе обоих. — Спи. Утро вечера мудренее.       Влад закрыл глаза, но сон и не подумал укутывать его в свои объятия, так что пришлось ему открыть глаза, лечь на спину и в который раз попытаться сложить пазлы в картинку.

***

      Жил-был на свете потомок потомственных преподавателей Московской консерватории. Небогато жил, ничем особым не выделялся, шел по накатанной дорожке, заканчивал консерваторию и мечтал продолжить дело предков. Но пришла беда, и пришлось ему вступить в ряды воинов-защитников. Великую Отечественную он начал рядовым, а закончил майором в штабе 1-го Белорусского фронта под командованием самого Жукова, да не абы в каком подразделении, а в самом СМЕРШ. Домой он вернулся в 1946-м другим человеком: с женой развелся, квартиру себе выбил четырехкомнатную на Садовом кольце, обставил ее немодными старинными шкафами да комодами в дополнение к тем, что от предков остались, книгами оброс, в консерваторию преподавателем устроился (на полставки), гостей жаловать перестал и отделился от коллектива.       Как выяснил в 1952 году коллектив, которому сие отшельничество пришлось не по нраву, отделился он не просто так, а с далеко идущей целью — сбежать хотел во вражескую страну Америку. Страна припомнила ему службу под командованием опального Жукова с его «Трофейным делом» и позаботилась о майоре, отправив в далекие края за казенный счет. Чем Анадырь не Аляска? В Москву он вернулся только в 1964 году — поумневшим, постаревшим и сломленным. Сошелся с женой, помирился с сыном, вернулся в консерваторию (на полную ставку) и перестал выделяться из коллектива. Казалось бы, вот и сказке конец, ан нет. Настал 1991 год и принес с собой перемены, которые превратили тихого и покладистого деда в изверга и тирана, возомнившего себя бессмертным.       Денису тогда десять лет было, а Ефиму, старшему брату-разбойнику, восемнадцать. Бабушка и родители к тому времени уже на кладбище лежали (неустановленная машина сбила их на пешеходном переходе и скрылась с места преступления), так что внуками вынужден был заниматься дед, который Ефима не любил и не без оснований считал не родным внуком, другое дело Денис — чистая кровиночка: гениальный, музыкальный, послушный и внимательный. В него все свои силы дед и вложил. — Учи английский, малыш, — твердил он Денису. — Скоро уедем в Америку, как с поклонниками своего таланта общаться будешь?       Денис послушно учил английский и играл на фортепиано лучше, чем все преподаватели Московской консерватории вместе взятые. Ему прочили блестящее будущее, которое умерло в одночасье: большая черная машина вылетела из-за угла и закинула Дениса спиной на ограждение. — Прости меня, малыш, — плакал возле его кровати в больнице дед. Целовал безвольную руку и клялся отомстить. — Все, что есть у меня, твое. Ни с кем делиться не буду! Только с тобой. — О чем ты говоришь? — спрашивал Денис, мешая дурной таблеточный сон с явью. — О том, что поможет тебе стать тем, кем не стал я. Запоминай, малыш, слышишь? — Слышу. — Кота в сапогах обнажи. Семь раз нажми — один поверни. Дневник мой найди. Запомнил? — Запомнил. — Никому ничего не говори. Квартиру береги, мебель в ней не переставляй и никому ее не продавай. Обещаешь? — Обещаю. — Ефимке-разбойнику не верь, брат он тебе лишь наполовину. Дурная кровь в нем течет, ой дурная. — Не буду верить. — Прощай, малыш. Чует мое сердце, не увидимся мы больше.       Так оно и получилось.

***

      Влад вылез из постели и пошел бродить по квартире, как привидение, — света уличных фонарей вполне хватало, чтобы не спотыкаться. — Кота в сапогах обнажи. Семь раз нажми — один поверни. Где ж ты тайник устроил, хитрый жук?       Влад обошел квартиру по кругу и пошел на второй заход, заставляя себя смотреть вокруг глазами профессионального архитектора: высота, длина, толщина стен, перепады высот на полу и на потолке, перекрытия, проемы, пороги, проводка, лепнина… Что-то зудело в мозжечке при виде всего этого, а вот что? — Если принять во внимание наказ ничего не продавать, то тайник наверняка находится в стене, но намертво закрыт чем-то из мебели. Что не смог своротить Ефимка-разбойник, когда потрошил квартиру, ухайдакав Дениса битой?       Влад закончил второй круг, сменил направление и пошел на третий. — Кот в сапогах. Иносказание? Прямая отправка к орнаменту на одном из шкафов? — Влад? — раздалось сонное от двери в спальню. — Ты чего не спишь? — Думаю. Денис, ты можешь вспомнить тот день, когда вернулся из больницы и обнаружил погром в квартире? — Могу. — Мебель стояла на своих местах? — Нет. Практически все было отодвинуто от стен или брошено на пол. Я несколько лет шкафы восстанавливал. Денег потратил… много. Гораздо больше того, что у меня было. — Ты сказал «практически все». То есть что-то осталось на своем месте? — Вандалы не тронули чугунную лавку под вешалкой и кухонный гарнитур, но его при нас с Ефимом монтировали, в нем ничего секретного нет. — Ты про эту лавку говоришь? — включил свет в прихожей Влад. — Да, но это не наш случай. Посмотри на нее — витые ножки и обитая кожей доска сверху. Здесь невозможно ничего спрятать. — Согласен, — вынужден был согласиться Влад. — Пойдем спать, утром начнем заново, — предложил Денис, зевая. — Ты иди, я еще немного поброжу. — Я не могу спать, когда кто-то бродит. Привык к тишине. Ты шуршишь, а мне кошмары про воров и грабителей в голову лезут. — Прости, об этом я не подумал, — обнял сонно-теплого Дениса Влад, и так ему стало уютно и замечательно, что не поцеловать его на сон грядущий показалось ему кощунством. Он и поцеловал. А тот ответил. А… — Мявк! — возмутился с полки над вешалкой Веник. — Мяяуу!!!       Включили свет посреди ночи, стоят на пороге и обнимаются. Нет, чтобы в постель идти и трахаться там в свое удовольствие! Что за люди пошли? Никакого уважения к братьям своим меньшим! — Уходим мы, уходим, — протянул руку к выключателю Влад. — Стой! — воскликнул Денис. Спохватился и добавил шепотом: — Ефим не тронул не только лавку, но и саму вешалку: крючки и полка для головных уборов как были, так и остались. Наверное, посчитал глупостью снимать все, что на нее вечно навешано. — Что за шум, а драки нет? — шагнул в прихожую сонно-встревоженный Гаврила. — Мяу! — предупредил шебутных людишек о том, что его терпение на исходе, Веник. — Мяяяяу!!! — Денис, кота твоего дикого надо с полки убрать, — сказал Влад. — Я тут при чем? — спрятался за Гаврилу Денис. — Ты же его хозяин. — Он сам себе хозяин. Тебе надо, ты его с полки и снимай. — А тебе не надо? — Вы как дети малые, — покачал головой Гаврила, в два счета сдернул Веника с полки и закинул в спальню. — Всего делов. — Мяуауауау!!! — в ужасе завопил Веник, никак не ожидавший превратиться в птицу посреди ночи. Плюхнулся на кровать, зарылся в подушки и прикинулся мертвым.       Влад на кошачий вопль внимания не обратил, скинул все барахло, что было на вешалке, на пол, и в мучительных раздумьях уставился на расположенные в хаотичном беспорядке старинные чугунные крючки, вделанные прямо в оклеенную обоями стену. Зуд в мозжечке нарастал и вносил в стройные ряды мыслей хаос. Вешалка — вешалкой, а несостыковки в планировке — несостыковками в планировке. Влад сделал пару шагов по короткому коридору, вышел на лестничную площадку, зашел в квартиру снова. Дошел до прихожей и ухватил наконец жужжащую мысль за хвост. — Денис, когда ты рассказывал про деда, то сказал, что после войны он отхватил себе четырехкомнатную квартиру. — Верно. — Но эта квартира трехкомнатная! — Гостиная, кабинет, спальня, кухня, — принялся загибать пальцы Денис. — Четыре. — Кухня за комнату не считается, — уловил мысль Влада Гаврила. — Вешалка — это проход в четвертую комнату! То-то мне лепнина над ней не понравилась. — А что не так с лепниной? — Узор на ней не такой, как в коридорчике и в самой прихожей, видишь? Лепестки лилии не вверх, а вниз, в пробелах не звездочки, а круги. — Глазастый черт, — одобрительно похлопал Влада по плечу Гаврила. Не удержался и крепко поцеловал в губы. — Если сокровища найдем… — Смотрите, это же кот! — ахнул Денис, отступивший в спальню, чтобы увидеть картинку целиком. — Где? — завертел головой Влад. — Вешалка с лавкой — это и есть кот. — Чума…       Чуть загнутая концами вверх полка для головных уборов — шляпа, узор обоев со штрихами-крючками — контур кота, нижние крючки для сумок и лавка — сапоги, а подставка для зонтов — шпага. — Семь раз отмерь, — бросился к вешалке Влад и начал ощупывать крючки. — Один поверни, — присоединился к нему Денис. — Может, херакнем по всей этой байде чем потяжелее? — предложил Гаврила, которому ждать, пока пацаны головоломку разгадают, не хотелось. — Вандал! — на два голоса возмутились Денис с Владом. — Молчу-молчу. …       Веник вылез из подушек, когда суета, шум и гам в прихожей сменились подозрительной тишиной, и отправился проверять, что хозяин со своими шебутными любовниками там натворил. Спрыгнул на пол, но не прошел и нескольких шагов — шлепнулся на задницу на пороге спальни, в изумлении разглядывая погром: любимая вешалка вместе с частью стены стоит поперек прохода, которого раньше не было, ошметки обоев разбросаны по полу, а из глубины полутемного помещения раздаются едва слышные стоны хозяина. — Мявк? — спросил Веник и пошел внутрь.       Если кто-то Денису вред причинил, ему не жить, даже если это Гаврила. Кот чихнул, ступая на давно немытый паркет, прокрался вдоль стены короткого коридора и уселся на пороге небольшой комнаты в полном недоумении: в старом кожаном кресле с отломанными подлокотниками сидел Гаврила, на котором лицом к нему сидел Денис, к которому сзади пристроился Влад. Были они голыми, возбужденными и обвешанными сверкающими побрякушками с ног до головы. Совсем с ума сошли, что ли? — Богатенький ты мой Буратино, — простонал Гаврила, поглаживая поскакивающего на себе Дениса по спине и плечам. Поигрался с ожерельями из золота с изумрудами и бриллиантами на его шее и поцеловал в губы. — Разреши наказать бесстыдного Пьеро за попытку присвоить твои драгоценности. — Ты будешь со мной жесток, злодейский Карабас Барабас? — потянул вверх белоснежные бедра Дениса Влад.       Наклонил его вперед, освобождая от члена Гаврилы растянутую дырочку ануса, и принялся нырять в нее в мучительно-медленном темпе. Провел руками в тяжелых старинных браслетах по нежному телу Дениса, добавляя ему удовольствия холодными царапками камней, стоящих безумные деньги, прижался к его спине грудью и поцеловал Гаврилу взасос. — Я буду справедлив, — ответил Гаврила, отрываясь от умелых губ Влада и надраивая порозовевший член Дениса все быстрее. — Лучше меня накажите за многолетнюю тупость, — простонал Денис, чередуя любовников в безумном вальсе: то с одним взасос, то с другим; то один член в заднице, то другой. Аморально, да, но волшебно и абсолютно правильно. — Оба два. — Оба сразу? Ты уверен? — содрогнулся от желания Гаврила и засосал его в губы насмерть. — Не сбивай котенка с мысли, болван, — облизал розовое ушко Дениса Влад.       Вышел из него, подсадил на член Гаврилы и задал им темп руками на бедрах блаженно постанывающего котенка. Убедился, что все идет как надо, и запустил в его анус два пальца. Погладил член Гаврилы, подрастянул дырочку и остановил процесс, чтобы присоединиться. — Тих-тих-тих, все хорошо. Все хорошо? — Не совсем, — уперся лбом в надежное плечо Гаврилы Денис, расслабляя задницу по максимуму.       Было больно, но второй член, протискивающийся внутрь, порождал бесовские фантазии, которые сводили с ума и толкали в бездну. — Потерпи, котенок, еще чуть-чуть, — простонал Влад, теряя самообладание.       Никто! Никогда! Ему такого не позволял. Вошел до середины, понял, что если дойдет до конца, то кончит, и скомандовал Гавриле, теряя голос:  — Поехали!       И они поехали, сначала вразнобой, вкривь и вкось, а потом, повинуясь плавным движениям бедер мурлыкающего какую-то песню Дениса, слаженно, глубоко и запредельно кайфово. Ясное дело, надолго их не хватило. Они кончили один за другим, Влад сменил на коленях Гаврилы Дениса и усадил его наверху пирамиды, нацепив ему на голову бриллиантовую диадему. — Ты наш король и повелитель. — Слава тебе, мой государь, — поддержал Влада Гаврила. — Господа, вы меня в краску вгоняете, — уткнулся носом в шею Влада Денис. — Не первый раз! — И не последний, — пообещал Гаврила, обнимая любовников насколько рук хватило. — Ребята, я вас люблю, ей-богу! Если выберемся из передряги живыми, женюсь. — На обоих разом? — посмотрел ему в глаза Влад, переставая ерничать и веселиться.       Два дня — ни хрена не срок, но… Он так думал, пока не встретил тех двоих, без которых жизнь его теперь не жизнь, а унылое серое говно. — На обоих, — запустил руку в его волосы Гаврила. Поцеловал в губы долгим поцелуем и посмотрел на Дениса: — Если котенок не против. — Котенок «за», — вымучил улыбку покрасневший до кончиков ушей Денис. — Мявк! — возмутился Веник, о котором шебутные людишки забыли. — Мявк!!! — Иди к нам, разбойник, куда ж мы без тебя, — позвали его к себе они.       Веник пошел было, но потом принюхался, скривился и, выразительно чихнув, отправился в спальню. Пот, сперма, говнецо, пыль… Нафиг ему все это не сдалось. Он же не извращенец! — Твой кот — первостатейный говнюк, — заерзал Влад, помогая Денису встать на ноги. — Посмотрел на нас презрительно, и мне сразу в душ захотелось. — Он прав. Пора приниматься за дело, — начал снимать драгоценности Гаврила. — У нас мало времени. — Почему? — Потому что мой напарник наверняка доложил Роберту, что в квартире Дениса посреди ночи раздался грохот и что Влад в это время был здесь. — Ты тоже был здесь. — Меня он не сдаст. — Почему? — Потому что я знаю все его страшные секреты, — ухмыльнулся Гаврила. — Какие? — Он — полицейский под прикрытием, копает под Степана Юрьевича, но при этом получает бабло из трех карманов сразу. — Аха-ха-ха! — рассмеялся Влад. — Во дает, жучила! Прям завидно. — Ничего не завидно, — покачал головой Гаврила. — Он в Ирину-администраторшу влюблен, а она считает его ничкемным булкоделом, спит с ним ради забористого секса и в мужьях его видеть не желает. — Борис — ненормальный, — содрогнулся Денис. — Скажи, кто из нас нормальный? — приобнял его Гаврила. — Ты прав, прости, — ожидаемо смутился и раскаялся Денис. — Каждому свое, — кивнул Влад, подобрал свои трусы и ушел в душ. — Без Влада опись нацистских сокровищ делать не будем, он же нам потом плешь проест, если не сойдется, — сказал Гаврила, потискивая Дениса за попку. — Здесь посидим или в кроватке поваляемся?       У него в голове не укладывалось, как они с Владом в его нежно-розовый, непривычный к сексу анус вдвоем поместились. Вот бы на него сейчас посмотреть! Он бы его исцеловал, вылизал и выразил великую признательность всеми известными ему способами. — В кроватке поваляемся, — заулыбался Денис в предвкушении мимимишек и обнимашек.       Прохромал пару шагов… остановился и нацепил на лицо маску вселенского страдальца. К черту комплексы, стыд и благоразумие. Его только что отлюбили в задницу сразу двое!!! Он заслуживает… Всего и сразу! — Рыцарь мой, не могли бы вы быть так любезны донести меня до постели? — С радостью, мой господин, — подхватил его на руки Гаврила.       Доставил до места назначения, накрыл лавиной нежности, зашептал, заворожил, а потом унес в душ, нагнул, заставил придержать полупопия руками, рассмотрел растраханный анус во всех подробностях и вылизал его до блеска, чем довел впечатлительного Дениса до полуобморока, из которого его вывел мрачный голос Влада: — Ребята, к нам гости. — Кто? — Привет, напарник, — Борис оттеснил от двери в ванную Влада и многозначительно ухмыльнулся. — А че это вы тут делаете? Вечеринка-то уже началась! — Ну что же, — нацепил полотенце на бедра Гаврила. — Тогда мы заказываем музыку. …       Утром следующего дня Степан Юрьевич восседал на диванчике возле камина и смотрел на сидящего напротив парня (хотя… какой он парень? мужик и матерый уголовник) с печалью. Дневник майора Стрижева лежал на столике между ними и сводил любые торги на нет. — Скажешь что-нибудь? — Нам не о чем говорить, отец, — закинул ногу на ногу Ефим (он же Роберт, он же Питер и еще с десяток поддельных имен). — В этот раз ты меня уделал. Дневник, за которым мы столько лет охотились, найден. Мы с братом тебе больше не нужны. — После всего, что ты со мной и с Денисом сделал, называть меня отцом, а его братом, может только полный отморозок, коим ты и являешься. — Вы сами виноваты. Не надо было стоять у меня на пути! — Это ты стоял у меня на пути, бесовское отродье! Я говорил тебе: «Не трожь бабку и родителей». Ты сбил их машиной. Я говорил: «Не трожь брата». Ты едва не убил его. Дважды. Я говорил: «Пытать твоего деда буду я сам», но нет — ты убил его до того, как получил нужную нам информацию. Я говорил: «Никогда в Россию не возвращайся». И что получил в итоге? — Да что ты заладил: говорил — не говорил! Какая разница? Дневник у тебя, до сокровищ рукой подать! Чего ты мне мозги ебешь? — До сокровищ рукой подать?! — покрылся пятнами ненависти Степан Юрьевич. Вскочил, схватил дневник и со всего маху влепил им по лицу Ефима. — На месте тайника четыре года назад из ниоткуда возникшая контора многоэтажный элитный дом построила!!! — Что?! — побледнел Ефим, поднимаясь с пола, куда снесла его оплеуха. — Не может быть! — Еще как может!       Ефим выхватил дневник и углубился в чтение. Дочитал, взвыл зверем, вскочил на ноги и замер, потому что в лоб ему уперлось дуло пистолета. — Ты подставлял меня, разочаровывал, бесил и втягивал в неприятности. История с нацистскими сокровищами была последним китайским предупреждением и мне, и тебе. Но ты не понял и снова дернул кота за усы. В последний раз. — О чем ты говоришь? — побледнел Ефим. — Ты прилетел в Россию не только для того, чтобы забрать у Дениса дневник, не так ли? Ты хотел отомстить мне за изгнание. Так знай — ни хуя у тебя не выйдет! — Да про что ты… — Я знаю, что помощник моего шеф-повара — твой шпион. Мало того, я знаю, что он из милиции, и это знание меняет расклад сил в мою пользу, сынок. — Борис из ментов?! — Из особого отдела, — вышел из-за барной стойки Борис.       Подошел к Ефиму, скрутил его, заковал в наручники и кивнул опустившему пистолет бандюку. — Спасибо за помощь. Родина вас не забудет. — Всегда пожалуйста, — оскалился в улыбке Степан Юрьевич. — Увидимся в отделении. Буду рад дать показания по делу об убийстве четырех ни в чем не повинных родственников этого мерзавца. — Ах ты, гнида, — разбушевался Ефим. — Я сдам тебя с потрохами! Все про тебя расскажу, понял?! До конца жизни за решеткой гнить будешь! — Расскажи, расскажи, интересно будет почитать, — жестоким ударом по почкам заставил его успокоиться Борис. — Мне эти откровения передать не забудьте, — похлопал Бориса по плечу Степан Юрьевич. — И оригиналы, и копии. — Непременно.       Нет человека — нет проблем. Ефим задохнулся от ярости, рванулся к отцу, выхватил у него пистолет, расстрелял половину обоймы, заставляя молчать и продажного мента, и вечно всем недовольного отца… — Я тебя породил, я тебя и убью.       И словил пулю в лоб из пистолета, который запасливый Степан Юрьевич спрятал за поясом на спине. — Самооборона, — склонился над Ефимом Борис.       Надел перчатки, вынул из его руки пистолет, перезарядил, меняя холостые патроны на настоящие, расстрелял половину обоймы, заканчивая выстрелом Степану Юрьевичу в рукав пиджака. Вложил пистолет в холодеющую руку Ефима и снял перчатки. — Как есть самооборона. — Что за люди нынче пошли? — тяжело вздохнул Степан Юрьевич. — Никакого уважения к старшим. Кругом воры и предатели. — Полностью с вами согласен. …       Аэропорт «Домодедово» бурлил. Он всегда бурлил, но сегодня выдался особенно тяжелый день. Может, потому что полнолуние, может, потому что 13-е, а может, потому что все сумасшедшие Москвы одновременно решили покинуть Родину. Сержант Морковкин тоскливо смотрел на очередь перед своим таможенным постом. Взять хоть этих троих: по-любому пидорасы! Разодеты в пух и прах (Элтон Джон от зависти удавился бы), все в блестяшках, а один, самый худой и блядский, аж с короной на голове. У всех троих пальцы в кольцах, уши в серьгах, руки в браслетах, рубашки разноцветные в брошках. Ресницы накрашены, губы намалеваны. Новогодние, бля, елки! Тьфу, срамота. — Добрый вечер, — подошел к нему первый из блядской тройки: среднего роста брюнет, с… с… пятью (не поленился пересчитать сержант) сверкающими ожерельями на шее. Больной ублюдок. Он что, индийский магазин ограбил? — Куда летите? — спросил Морковкин, разрываясь между прямо противоположными желаниями: отправить пидора на досмотр с пристрастием или спровадить от нормальных русских мужиков побыстрее и подальше. — В Амстердам, — ответил пидор и сделал умоляющее лицо. — Товарищ сержант, простите меня и моих друзей за идиотский вид и несметное количество бижутерии, но дело в том, что мы проиграли пари и вынуждены таскаться в этих нелепых прикидах целую неделю! Я с собой покончу, если не улечу туда, где никого и ничем не удивишь. — Че за пари-то было, — чутка расслабился Морковкин. — Да на работе трое коллег верными женами хвастались, ну… Мы с друганами поспорили, что перед нами ни одна не устоит, хоть месяц нам дай, хоть неделю. — Ну вы даете… И что дальше было? — Я и Гаврила своих дам в постель уложили, а Денису — это тот, который с короной, не повезло. Только он с дамочкой в постель улегся, как раз — к ней в окно любовник. Тренер ее по фитнессу. Ну и… облом, короче. — Га-га-га! — Так и получилось, что все три жены неверные, но пари мы проиграли. Нам женщины на работе все свои побрякушки отдали. В долг с возвратом. — Я б на месте женщин вас в клозете утопил. — Они у нас поборницы нравственности, — сделал благостное лицо Влад. — Как разведут спорщиков с женами, так сами за них и примутся, так что наше пари им на руку. — Га-га-га, — заржал Морковкин, покачал головой в неодобрении, поставил штампы в паспорта и махнул на всех троих рукой. — В таком виде в Россию не возвращайтесь. …       Аэропорт в Амстердаме словно вымер. Только люди с прилетевшего самолета, да таможенники. — Откуда прибыли? — спросил сержант Вандербилт парня, одетого в стильные дизайнерские шмотки.       С легкой завистью пересчитал ожерелья на его крепкой шее. Пять штук. Круто. Он себе только два позволял, да и то по праздникам. Дурак. Пять куда лучше смотрятся, а бесчисленные браслеты их яркость лишь подчеркивают. — Из Москвы. — Зачем прибыли? — За свободой. Я и мои друзья — мы как бы пара… Эээ… Трио. Ну… вы меня поняли. В России нам места нет. — Вы геи. Да, я понял. Не стесняйтесь, будьте собой. Здесь для вас всегда место найдется. — Аминь. …       Веник зевнул. Один раз, второй, третий. Потянулся, прогнулся, встряхнулся, открыл глаза и огляделся по сторонам. Незнакомая комната. Это плохо. Удобный диван. Это хорошо. На полу миски с водой и сухим кормом. Это еще лучше. Еще б хозяина найти… Веник прислушался. Знакомые стоны. Принюхался. Знакомые запахи. Спрыгнул на пол, дошел до порога, посидел на нем, поглазел на клубок из голых парней на огромной, жутко бултыхающейся кровати, запрыгнул на подоконник, открыл окно лапой и пошел на охоту. Что бы хозяин в его документах ни писал, он — дикий кот из породы Жоффруа и не будет жрать какой-то там сухой корм. Сухой корм для слабаков и рабов, а он — свободный, независимый… — Мррр, — окликнула его из соседнего окна светло-серая, ужасно симпатичная кошечка.       Любвеобильный, готовый на все для дамы сердца рыцарь. Пы.сы: Год спустя       Раннее утро на Средиземноморье. Особняк, на первом этаже которого элитный ресторан с самым лучшим концертным роялем на побережье, а на втором и третьем — жилые помещения и бассейн. Ветер всколыхнул занавески на приоткрытом окне спальни. Денис поежился и прижался к теплому Гавриле ближе, сонно хлопая позади себя рукой. — Замерз? — накрыл его спину грудью проснувшийся несколько минут назад Влад. — Немного — Согреть? — Если не сложно. — Не сложно, — улыбаясь, поцеловал его в шею Влад.       Выкопал смазку, мазнул между любимых половинок, щедро смазал утренний стояк, прижался к Денису, укладывая его ногу на Гаврилу, и вошел в податливый анус медленно, но сразу до конца. Прихватил безвольный пока еще член Дениса в руку и начал двигаться, постепенно наращивая темп. — Опять первым успел, — сонно заворочался Гаврила, просыпаясь от невнятных поцелуев потихоньку оживающего котенка, нерешительно сжимающего его стояк. — Это всего лишь разминка, не торопись. Успеешь. — Котенок, скажи ему, — утопил Дениса в поцелуях Гаврила. — Я тоже тебя хочу. Пусть уступит! — Влад, уступи, — повернул голову ко Владу Денис. Получил долгий страстный засос в губы, выгнулся, подчиняясь настойчивым рукам и губам и почувствовал большой и довольно бесцеремонный член Гаврилы внутри себя. — Хорошо-то как… — Дальше будет еще лучше, если Гаврила подвинется, — прошептал ему на ушко Влад, облизывая, выцеловывая, совращая и путая. — Я знаю, ты с утра нас обоих с трудом принимаешь, но этой ночью мы хорошенько тебя растянули и поздненько угомонились. — Господа, что же вы со мной делаете? — простонал Денис, утопая в умелых руках, губах и членах, которые теперь ныряли в его попку попеременно: три толчка один, три другой; два толчка один, два другой.       Один… Замер… Второй… Притиснулся, скользнул по первому глубоко в нутро и задал темп, который подхватил первый. Руки на плечах — вниз, два члена одновременно — вверх, язык на губах — вглубь, засосы на плечах — вдоль. — Мы тебя холим, — оторвался от губ котенка Гаврила.       Остановил движение, притянул к себе Влада, поцеловал в губы, поборолся языком, отпустил и разрешил нарушить единый ритм внутри Дениса, замедляясь. — Мы тебя лелеем, — завладел губами котенка Влад и ускорился внутри него, передавая Гавриле розовый, бесконечно любимый член Дениса на финал. Отпустил поводья, втрахиваясь так, будто был в нем один, и кончил: — Любим. — Любим, — содрогнулся Гаврила.       Вышел из Дениса вместе с Владом и уложил его на спину, прижимая ноги к его груди, чтобы насладиться видом их спермы, вытекающей из широко растраханного, показавшего внутренние красновато-матерчатые стенки, ануса. Разрешил Владу опустить в него губы и язык, а сам взялся за член Дениса, давно уже изнывающий от нетерпения. — Люблю вас, — подчинился своим мужчинам Денис, схватил обоих за волосы, вжимая и вжимаясь. Передернулся от непередаваемого наслаждения и кончил глубоко в горло Гаврилы.       Занавески на окне всколыхнулись, солнце взошло над морем, изрядно похудевший Веник вылизал значительно потяжелевшие яйца, спрыгнул с подоконника и отправился на охоту. 09.12.2019г
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.