Доказательство, что у Тони Старка есть сердце

Пеппер ходила по гостиной. Каждые пару секунд до нее доносилось слабое эхо от матерящегося Тони. Ничего необычного — Тони всегда матерится, как сапожник, когда думает, что Пеппер нет поблизости. Она слышала об полном отсутствии цензуры на миссиях с командой, но всегда старалась быстрее выйти из этого разговора. Мстителям абсолютно точно не нужно знать, матерится ли Тони в постели (нет, не матерится). В конце концов они должны работать. И да, крики из лаборатории были абсолютно обычным явлением. Но то, что происходило сейчас, не было нормальным. Пеппер решила попробовать еще раз. — Пятница, открой. Нужно принести Тони обед, — попросила она вслух. — Прошу прощения, мисс Поттс. Мистер Старк попросил не открывать вам двери, — ответила Пятница, звуча довольно грустно. И Пеппер не могла ее в этом винить. Пятница была запрограммирована Тони, и он знал, что могло произойти, когда Пеппер не знает, что происходит в ее собственном доме. И Железный Легион был ярким доказательством. — Скажи хотя бы, что он там делает? — она знала, что не получит никакого ответа, но попытка не пытка. — Босс попросил меня не сообщать вам о том, что он делает, мисс Поттс. Что ж, а вот это уже было в новинку. Одно дело, не пускать ее, когда в лаборатории находятся опасные химические вещества, открытое пламя, неконтролируемые взрывы или что-то такое, а другое… Он даже не сказал ей, что делает, и это было подозрительно. Пеппер шагнула к двери. Стекло загорелось красным. — Мисс Поттс, если вы попытаетесь пройти через эту дверь, я буду вынуждена активировать протокол вторжений, — еще более извиняющимся голосом сказала Пятница. Протокол? Это делало ситуацию гораздо проще, чем она ожидала. — Пятница, отмена протокола вторжений. Открой дверь. Красный свет погас, и дверь открылась со звонким щелчком. Пеппер спустилась по лестнице в лабораторию. Тони возился с плоскогубцами. Да, они были маленькими, но все же довольно крупными, чтобы согнуть завитки его новейшего проекта. Он в отчаянии бросил плоскогубцы на пол. Он так сильно старался, но, видимо, сам бог был против этого. — Пятница, выключи музыку, — попросил Тони. Уровень громкости песни AC/DC, звучащей в лаборатории, был снижен. Сейчас не время для задорной музыки. Каким-то образом во время своего экзистенциального кризиса он не заметил Пеппер, зашедшую в лабораторию. Она подошла к скамейке, на которой он сидел (полу-лежал?) и скрестила руки на груди. — Тони, — тихо позвала Пеппер. Он в ответ приподнял голову. — Я не уверена, что хочу знать ответ, но что ты делаешь? — Пеппер! Пеппер, как приятно видеть мою прекрасную, замечательную, любимую жену в такой чудесный день, — пробормотал он, собирая в кучу кусочки металла и кубического циркония, разбросанные перед ним на верстаке, и пытаясь накрыть их тканью. Металл падал на пол, но Тони это не особо волновало. Это не было похоже на какой-то первоклассный проект. Пеппер опустила руки, до того скрещенные на груди. Он был один в лаборатории, и она даже не думала, что он ее обманывает. Пеппер рассеянно обвела взглядом помещение. Не было ни пожаров, ни взрывов, ни детей (это был долгий и невеселый разговор). На самом деле, лаборатория выглядела довольно чистой по сравнению с ее обычным состоянием. Единственное, что бросалось в глаза, — это беспорядок из железок на столе и человек с недосыпом перед ней. — Не… не смотри. Это секрет. Сюрприз. Но пока не работает. А разве Пятница не должна была держать тебя подальше от лаборатории? — сбивчиво говорил Тони. Пеппер кивнула. — Я отменила протокол. Это ни в коем случае не камень в твой огород. Я просто испугалась, что ты поранился. Или ты прячешь от меня еще одного вундеркинда, которого где-то нашел, — сказала она. Да, это удар ниже пояса, но она все еще злилась на него за то, что он ограничил ей доступ в лабораторию, даже не объяснив, почему. Тони опустил плечи. — Я забыл об этом, — пробормотал он под нос. Он медленно встал, стараясь не уронить ничего на пол. — Я не могу этого сделать. Пеппер наклонилась, чтобы посмотреть на кусочки металла на столе. Там была изящная цепочка, фрагменты какого-то драгоценного камня, который, как она надеялась, не был бриллиантом, и какие-то рамочки. Пеппер посмотрела на Тони, молча спрашивая его об этом. Тони посмотрел на свои руки, скривившись, как будто в разочаровании, и начал скручивать пальцы. — Изготовление ювелирных изделий. Это очень трудно. Я могу заниматься ядерной физикой, но не могу сделать чертово ожерелье. Я вроде как гений, но не могу сделать ожерелье. Я просто поверить в это не могу, — тихо пробормотал он. — Зачем ты делаешь ожерелье, Тони? — спокойно спросила Пеппер. Тони повернулся и махнул куда-то в сторону полок. Понимая, что она не видит, куда он указывает, он постучал согнутыми пальцами по своей груди. Пеппер оглянулась и все встало на свои места. Там, позади него, на почетном месте с трофеями и наградами, стоял дуговой реактор, который Пеппер поместила в стеклянную коробку. Доказательство, что у Тони Старка есть сердце Конечно. Железки на столе были металлической частью, а драгоценные камни — это стекло. Тони не пустил ее в лабораторию, потому что делал ей ожерелье. Ожерелье с частицами дугового реактора. Пеппер, в отличие от всего мира, никогда не нужно было доказательство, что у Тони Старка есть сердце. Она почувствовала, как пунцовеют щеки, когда она посмотрела в глаза человеку, которого она так чисто и трепетно любила. Конечно, жизнь с Тони была опасной, непредсказуемой и шумной, но в тот момент Пеппер знала, что она отдаст за эту жизнь что угодно.