I. Справедливый

— Стефани… Что это такое? — воскликнул Эдмунд, тараща глаза на нее и на то, как красиво и ужасающе она играет пламенным сполохом. — Слишком долго рассказывать, — усмехнулась Стефани и, перестав орудовать магией, присела рядом с ним. Он почему-то отсел подальше, что её испугало и сильно расстроило. Она, конечно, ожидала такой реакции, но была уверена, что этого не случится. — Ты боишься меня? — Нет… Нет. Просто я… Слишком сложно, — Эдмунд взялся руками за голову и даже встал, посмотрев на колыхающиеся волны снаружи. — Значит, боишься… Не думала, что такое может быть, — Стефани медленно опустила взгляд в пол, вновь закрывшись прядью волос. — Оу, Стеф, прости, — Эдмунд почти что подбежал к ней и присел на корточки, подняв голову за подбородок, чтобы она показала свои глаза, и убрав волосы за уши. — Мне жаль, что я дал повод так подумать, — его рука оказалась у нее на щеке. — Я испугался вовсе не тебя, а того, что я увидел всё это внезапно. И когда у тебя это началось? — Наверное, э-э-э, с детства — успокоившись, Стефани пожала плечами. — В общем, столько всего странного. — Я само внимание, — Эдмунд присел рядом, одной рукой обняв Стефани. И тут она начала свой рассказ о своих снах, о словах Аслана и о прочем произошедшем с ней, что удивляло и её саму при повествовании. Сейчас было неожиданно легко, потому что Эванс чувствовала, что целиком и полностью может довериться Эдмунду и он её не осудит и не станет клеветать. Прекрасно ощущать тепло и уют, которых у нее не было, в общем-то, никогда. Казалось, что то, о чем она рассказывала, — полнейший бред, но Стефани говорил о том, что видела и слышала от самого Аслана. И вообще, могла ли она какой-то месяц назад подумать, что всё так обернется? — Ну и дела… Это просто удивительно, что мы каким-то чудом встретились, начали общаться, и вообще всё это слишком странно. Наверное, Аслан помог нам в этом. Ведь он сказал тебе, что так должно было быть. — Только вот я теперь не знаю, как с этим быть и управлять. Нет же тут справочников вроде «Курсов магии для начинающих» или «Справочника по пусканию огненных шаров». — Вряд ли, — Эдмунд задумался. — Мой король, у нас проблемы! — влетел в каюту Дриниан, а потом замялся, когда увидел, что он обнимает Стефани. — В чем дело? — взволнованно поинтересовался Эдмунд. — Какие-то странные существа. Мои моряки то и дело слышат пение, а еще ветер поменял свое направление, и пришлось грести… Кажется, поднимается внезапный шторм. — Почему меня не позвали, когда в руки взяли весла? — Эдмунд был разозлен этим фактом и как обычно сдвинул брови к переносице. — Нам не особо хотелось напрягать вас… — Я такой же матрос. Я здесь такой же работник, а еще я не привилегированный мальчик, которого нужно охранять и нянчиться с ним, всё ясно? — король вышел из каюты и поднялся по лестнице наверх. Стефани последовала за ним, позвав с собой Дриниана. Здесь всё кипело работой. Моряки с возгласами на своем «морском» языке выкрикивали советы, приказы и предупреждения. Кто-то выливал воду, которая почему-то всё больше заливала палубу, кто-то греб веслами, пытаясь не дать кораблю изменить курс и не поплыть носом назад. Шторм только усугублял ситуацию, не давая нормально работать и исправлять её. Теперь Стефани поняла, о каком пении говорил капитан. Теперь и ей тоже слышался этот звук. Эдмунд сразу же бросился помогать, отодвигая все лишние вещи и пряча продукты питания в безопасное место. Стефани несколько раз спросила о том, что ей делать, но все были настолько заняты, что даже не слышали её. Вдруг раздался хруст ломавшегося дерева, а потом все разом упали на пол, ощутив под ногами нехилый удар. Корабль покачнулся влево, и вода еще больше начала заполнять палубу. Пение стало слышно гораздо громче прежнего. А потом Стефани увидела в воде почти что прозрачных голых девиц, которые были заметны лишь по светлым серо-голубым контурам. Одна из них забралась на борт, покачивая стройными ногами над водой, и заискивающе закусила тонкую губу, обретя внимание многих присутствующих мужчин. Одна за другой они начали появляться и в открытую принимать различные позы, будто изображая моделей для обложек модных журналов. Это были сирены. Сирена завела какую-то тихую, плавную и романтичную мелодию. К ней подошел один из самых молодых матросов, которому на вид было не больше пятнадцати лет. — Джон, а ну вернись! — крикнул другой моряк лет сорока, который, по-видимому, был отцом юноши. Но мужчина перестал бессмысленно взывать к рассудку сына, отвлекшись на другую морскую красавицу, которая нежно начала поглаживать того по щеке. Всё вокруг было как в страшном сне. Корабль нещадно било водой и штормом, рвя паруса и разбрасывая всё, что находило на палубе. Из-за дождя было трудно разобрать что-либо, поскольку всё погрязло во тьме и огромном куполе, состоящем из накрывающих волн. Стефани пыталась просить всех прекратить устраивать цирк и послушать её, но все были слишком заняты своими бурными романами, чтобы воспринимать её слова хотя бы отдаленными уголками своего всё еще оставшегося разума. Девушки ласкали матросов: молодых и не очень, людей и мифических существ, им было без разницы. Стефани не знала, что на них действовало. Возможно, манипуляции или какие-либо психотропные внедрения, но факт остается фактом — им всем конец, и Эванс совсем не знала, что делать. — Борись. Это в твоих силах, — послышался бархатный голос сзади. — Аслан? — Стефани начала оглядываться вокруг и заметила такой же светлый серо-голубой контур в виде льва с развевающиеся на ветру гривой. Глаза светились тем же цветом, излучая надежду и большую силу внушения. — Что мне делать? — Ты и сама знаешь. Так что вперед. Это не больше, чем призраки, — тень мимолетно превратилась в маленький сполох света, и он улетел куда-то вдаль. Поразмыслив, Стефани поняла, что именно Аслан имел в виду. Это ведь просто призраки. А еще ведь они не нападали, когда было светло. Эванс недавно читала о мифических существах Нарнии, брала целый том в библиотеке. — Думай, думай, думай, — говорила она сама себе, сложив руки на груди, и пыталась напрячь мозг, чтобы тот вспомнил то, что совсем недавно знал. Конечно! Бинго! Сирены боятся огня! Стефани попыталась создать огненный шар пламени, который у нее уже получалось сделать буквально сегодня. Маленькая искра вспыхнула у нее на ладони, и Стефани с горящей радостью преобразовала её в еще нечто более огромное и попыталась метнуть в сирену, которая ближе всех находилась к ей. Но не получилось. Вторая попытка. Стефани уже более легко выделывала подобный трюк, и шар ранил сирену в плечо, от чего та громко и по-детски начинала визжать. С третьего удара Эванс удалось выбить противницу, но на её место встала вторая, которая вынырнула из-под водной глубины, шатром накрывающей ил и песок там, внизу. Их было больше тридцати, это точно. Постепенно они увлекали мужчин в свои сети. Стефани оглянулась вокруг, сбив еще одну сирену, и увидела то, что повергло её в шок и в гнев: Эдмунд с желанием и увлечением целовал одну из девушек, которая стояла посреди палубы, нагая, оставив одну ногу чуть назад, чтобы казаться ниже него ростом. Она держала его за ворот и притягивала всё ближе к себе, увлекая к борту, дабы погубить. Глаза Стефани загорелись адским пламенным огнем, а руки задрожали в гневе и злости, которые она чувствовала редко. Эванс, взяв Эдмунда за рубашку в области спины, столкнула его на пол, откуда он нескоро встал, начала прижигать сирену рукой так, что её почти прозрачная кожа начала разрываться по швам. — Поцелуйся с этим, сволочь! — выплюнула Стефани эти слова и кулаком и, что было силы, ударила сирену в нос, а затем, сумев прожечь до черной дыры её грудь, выкинула за борт. Все, увидев это, очень испугались. Некоторые из девиц, кто был более робким, сразу же спрыгнули обратно в толщу воды. Стефани пустила несколько огненных шаров в остальных. Четырех удалось поразить насмерть, навсегда стерев их соблазнительной силы ухмылки, остальные либо выпали с корабля, либо прыгнули по доброй воле. Все мужчины вновь обрели рассудок и, спохватившись, запрыгали на месте и побежали выкачивать воду, грести и исправлять тот урон, который нанесли сирены. Через полтора часа шторм стих. Все уставшие вздохнули с облегчением и наконец-то за долгие часы присели отдохнуть. Звезды и чистое небо вновь воссияли над нами. Никому не хотелось говорить. Было стыдно, жутко и мерзко от самих себя. И Стефани видела это в их глазах. Позже она решила почитать книгу о мифических существах, которую взяла с собой. Мало ли кто еще попадется? Если честно, то сейчас Стефани безмерно гордилась собой и тем, что она всех спасла. Хотя большинство об этом и помнили, и даже благодарственно кивали, и бросали свои взгляды, никто не озвучил ничего вслух. Да и это было лишним. Почему-то никого даже не взволновали её волшебные силы… Когда Стефани наконец полностью углубилась в книгу, то услышала скрип половиц и двери. Зашёл замученный Эдмунд, который вот уже за два часа ни разу не присел и не сомкнул глаз во время бессонной ночи. Он бессильно упал на кровать и с открытым и пустым взглядом посмотрел на Эванс. Честно, она была в смутных ощущениях. Сколько раз она уже себе повторила, что он околдован и совсем не виноват? Но всё равно тень обиды держала Стефани в своем жестком кулаке, не давая отпустить весь негатив. Она просто сделала вид, что читает и не замечаю того, что Эдмунд зашел в каюту. Он, видя это, присел рядом с ней, лежащей животом вниз и поддерживающей голову рукой. — Прости… — протянул Эдмунд. — За что? — не отрываясь от текста, спросила Стефани. — Ты и сама знаешь. Поверь, я не хотел этого делать. Я пытался сопротивляться, но потом в мозге что-то заклинило. Тело не слушалось разума, а потом и тот отключился. Знаю, то меня не оправдывает, но всё же… — Да замолчи ты уже. Здесь вообще написано, что сирены могут быть и мужчинами. Так что неизвестно, как бы повела себя я. — Если честно, то на твоём месте я бы выкинул себя за борт, и пусть бы эти троглодитки меня съели, — усмехнулся Эдмунд. — Что ты чувствовал, когда её целовал? — Стефани села напротив него, взглянув ему в глаза. Её лицо было в пятнадцати сантиметрах от его. — Ничего, это неважно. Важно, что тебя мне не нужно целовать против воли, — Эдмунд притянул её лицо к своему, и Стефани, не задумываясь, ответила на поцелуй. Интересно, а он тоже от её подобных порывов смущается?