Next to you

— Элиотт, перестань! Мне щекотно! Господи, пожалуйста, хваааатит! — я громко хохотал, извиваясь на кровати, словно червяк, пока Демори беспощадно щекотал мои бока. И каждый раз, когда он случайно дотрагивался холодными пальцами до оголенной кожи под футболкой, моё тело прошибало током. — Элиотт, твою мать, Демори, если ты сейчас же не прекратишь, я вызову полицию! — отчеканил я, кое-как выбравшись из-под его нападения, и отбегая в другой конец палаты. — Я чуть не умер! — Ты сам сказал, что ничего не боишься, — весело ответил он. — Соврал. — Щекотка не считается! Это нечестно! — парировал я, понимая, что мы ведём себя как дети, и если сейчас же не прекратим, то меня выгонят отсюда и больше никогда не пустят. — Нечестно — это говорить вчера о шоколадках и апельсинах, а в итоге не принести ничего, — темноволосый скрестил руки на груди и «обиженно» завалился на кровать. — Скажи спасибо, что клизму не принёс, — за секунду я оказался рядом с кроватью, присаживаясь на парня сверху. Он кинул на меня наигранный возмущенный взгляд, но ничего не сказал. — Удобно? — с явной иронией спросил он, а я отчего-то резко смутился. — А тебе? — Мне да. — И мне, — ответил я и мы замолчали. Мне показалось это идеальным моментом, чтобы спросить то, о чем хотел спросить давно. — Эл.. — аккуратно начал я. — Да? — У тебя есть соулмейт? И как только я задал этот вопрос, его взгляд тут же потух. Улыбка сползла с его лица и он облизал пересохшие губы, закусывая после нижнюю. Я невольно засмотрелся на это движение, на секунду совсем забывая о важности моего вопроса. — Да, — отвечает он, а моё сердце падает куда-то вниз. — И ты.. Знаешь его? — Нет, — не скажу, что после этого ответа стало легче. Скорее наоборот. — Далеко он? — Очень. — Что будет, если вы однажды встретитесь? — я так сильно не хотел задавать этот вопрос. Я так сильно не хотел услышать ответ. — Лука, давай жить здесь и сейчас? Пожалуйста? — Это важно. — Хорошо, — он сдался. — Если встречу, то скажу привет. Доволен? — Вообще-то, нет, — я хмуро на него взглянул. Почему у меня есть ощущение, будто он что-то скрывает? — Слушай, я не очень люблю думать о будущем. Больше всего меня волнует сейчас — это то, когда меня выпишут и когда я смогу позвать тебя на второе свидание, — я честно пытался не улыбаться и сдержать серьёзное выражение лица, но разве это возможно? — Ладно, не хочешь, не говори, но тогда я тоже не скажу, — я показал ему язык, а он закатил глаза, одарив меня очаровательной улыбкой. — Когда я спрошу, ты забудешь о своём «обещании», — он протянул ко мне руки и я переплел наши пальцы. — Не забуду, будь уверен, — тогда он потянул меня на себя и теперь я не сидел, а лежал на нем. Его лицо было очень близко, а губы неприлично приоткрыты. Не долго думая, он подался вперёд и нежно меня поцеловал. Я прикрыл глаза, забываясь и полностью отдаваясь моменту. Хорошо, я согласен жить здесь и сейчас. *** Я сидел на жёсткой кровати, болтая свисающими с неё ногами. Элиотта позвала медсестра, а уходить он мне запретил. В принципе, я и сам не горел желанием, и именно поэтому сижу тут, жду его уже минут двадцать и помираю со скуки. Ходить по больнице и собирать микробы я тоже не хотел, но в палате каждую секунду казалось, что стены становятся все ближе и ближе, а места все меньше и меньше. Все, я больше так не могу. Кажется, здесь где-то был автомат со сладостями. Спрыгнув с кровати, я направился к двери и спустя пару движений оказался за пределами адской палаты. Я свернул налево в поисках вкусностей, но то, что я услышал, заставило меня резко остановиться и притихнуть. — Сколько это может продолжаться? Мы с отцом переживаем за тебя, пойми же! — Мам, все нормально, — это был голос Элиотта. Кажется, его родители тут.. — Ты и в прошлый раз говорил, что все нормально. И в позапрошлый. И в позапоза.. — Я понял, хватит! В этот раз все иначе, мне правда легче, больше такого не повторится, я обещаю. — Обещаешь?! Это уже третья передозировка, Элиотт! — его мать перешла на крик, а я не мог поверить собственным ушам. — Мам, пожалуйста! Давай потише и вообще не здесь, — он оглянулся, а я тут же резко спрятался за поворотом. Далее был слышен неразборчивый шепот, но мне хватило того, что я уже услышал. Передозировка. Наркотики. Элиотт. Эти три слова никак не могли связаться в моей голове в одно предложение. Этого не может быть, бредятина какая-то.. Я медленно побрел обратно в сторону палаты, пытаясь придумать рациональное объяснение всему этому. Но какое тут вообще может быть объяснение?! Его мама чётко и ясно все сказала. Ноги начали подкашиваться, а голова кружиться. Я не понимал, что именно чувствую: злость, грусть, отчаяние. По большей части, это, наверное, была растерянность. Я не был готов это услышать. Я не хотел этого слышать! Зачем я вообще вышел.. Вернувшись в палату, я начал собирать свои вещи, а в воспоминаниях всплывали моменты, когда я мог бы подумать, что Элиотт принимает наркотики. Проблема в том, что таких моментов не было. Он не выглядит таким, как все наркоманы. Да, у него часто бывает уставший вид, но наркотики? Серьёзно? Я не верю. — Ты уходишь? — внезапный голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности и обернуться, чтобы увидеть обеспокоенное лицо Элиотта. — Да, я.. Мне нужно идти.. Манон позвонила.. В общем, мне пора, извини, — я судорожно обыскивал глазами помещение, чтобы найти свой рюкзак, но он, как назло, как сквозь землю провалился. — Ты все слышал, да? — его голос дрожал. Соврать или нет? Соврать или нет? Я обернулся. — Ты принимаешь наркотики? — я мог бы соврать, сказать, что мне и правда нужно идти, но я не хотел. Мне нужно было знать правду прямо сейчас. — Нет, — что? — Что? — повторил я вслух. — Я не наркоман, Лука. Я не принимаю ничего запрещённого и никогда не принимал. — Тогда о чем говорила твоя мама? — Я надеялся, что этот разговор состоится гораздо позже.. — ему было тяжело. Я чувствовал это, и не нужно быть экстрасенсом, чтобы увидеть, как ему больно и сложно об этом говорить. — Ты можешь не говорить, если не хочешь. — Но тогда ты уйдёшь. Я не смог возразить. Не потому что он прав, а потому что был удивлён тому, что он боится, что я уйду. Из-за моего молчания давление в комнате и напряжение внутри нас все росло, а мы ничего с этим не делали. До тех пор, пока он не начал: — У каждого человека бывают проблемы и плохое настроение. И у меня в том числе. Когда тебе грустно, ты лежишь, слушаешь музыку и ждёшь, когда это пройдёт. Либо идёшь и напиваешься с друзьями, забывая о проблемах до следующего утра. А потом все снова в порядке. Когда грустно мне, я не могу встать с кровати. Я не могу есть, не могу спать, не могу думать и даже не могу плакать. Моё состояние похоже на состояние овоща, я как будто в коме. Это называется клиническая депрессия и мне назначены антидепрессанты. Когда ты проходишь лечение в больнице, у психотерапевта, принимаешь лекарства вовремя, то все хорошо, рецидивы такого состояния случаются редко. И я привык к этому, с тех пор, как начал лечение. А потом что-то пошло не так. Мне стало плохо, а потом все хуже и хуже. Я психанул. Ну, и выпил таблеток больше, чем стоило бы. Передозировка, отравление, больница. Я хотел избавиться от этого состояния, я хотел, чтобы мне стало легче. И мне становилось легче, но, к сожалению, только после больничной койки, — закончив говорить, он обхватил себя руками, словно обнимая и поддерживая самого себя, но с места не сдвинулся. Как и я. Его слова эхом раздавались у меня в голове, а я пытался переварить полученную информацию. Это было, мягко говоря, неожиданно, но уж намного лучше правды о том, что Элиотт может быть наркоманом. Собравшись с мыслями, я глубоко вздохнул и посмотрел на парня, который выглядел так.. удрученно. Он боялся услышать ответ. — У моей мамы тоже депрессия, — тихо произнёс я, а он никак не отреагировал, поэтому я продолжил: — Поэтому.. Я понимаю, что это такое. Мне очень жаль, Эл. Я подошёл к нему и обнял парня, прижимая к себе. Всё, что он мне рассказал, заставило меня с облегчением выдохнуть. И я был очень рад, что он сказал мне это сейчас, пока я не успел себе ничего надумать. Я почувствовал, как Демори сильнее обнимает меня и утыкается носом в плечо. — Всё будет хорошо, спасибо, что сказал, — прошептал я, поглаживая его по спине, пытаясь своим теплом показать, что я рядом, что он не одинок. — Я боялся, что ты испугаешься и убежишь. — Ты забыл, что я ничего не боюсь? — ответил я со слабой улыбкой на лице и почувствовал, что он тоже улыбается. Он тоже улыбается.. *** — Кто ещё знает о твоём диагнозе? — я сидел напротив Элиотта в позе лотоса и задавал ему кучу ненужных вопросов, на которые он терпеливо отвечал. — Кроме родителей, только ты. — Почему? — Не было, так скажем, причин кому-либо рассказывать, — он равнодушно пожал плечами. — Как давно ты узнал о нем? — Когда мне было лет пятнадцать. — А как часто бывают рецидивы? — Раз в месяц.. Но вообще, все зависит от схемы лечения, соблюдаю ли я её и все такое. Когда особенно трудно, рецидивы бывают каждую неделю. Собственно, как и произошло в начале этого месяца. — Почему ты.. Почему ты не соблюдал дозировку? Элиотт замолчал. Он не нервничал, не переживал, ничего такого. Он просто молчал. Я не давил на него, поэтому просто сидел и ждал ответа. Так же тихо. Но атмосфера накалялась, становилось как будто тяжелее дышать с каждой новой секундой его молчания. Я не выдержал: — Эл..? — Потому что встретил тебя.