Смартфон для ангела

*** Кроули подарил ангелу смартфон с самым гигантским экраном из всех возможных. Это не был жест христианской самоотверженности, щедрость самаритянина, уставшего наблюдать, как трескается от старости зелёная пластмасса на дисковом телефоне в магазинчике Азирафаэля. Просто Кроули… хотел, чтобы ангел всегда был на связи. И всегда мог позвонить, если попадёт в неприятности или резко захочет встретиться, найдя новое кафе с раритетным вином, которое срочно нужно выпить, пока не выпил кто-то другой. (Кроули лелеял мысль, что тот всё же будет брать телефон с собой, когда выходит из дома. Напрасная надежда). И экран большой вовсе не из-за понтов или того, что такой дорогой подарок к чему-то будет обязывать. Причина тривиальна и трагична: привыкший к пружинным клавиатурам ангел отказывался понимать, как можно печатать с помощью нерельефных кнопок, которые к тому же размером раз в пять меньше подушечки любого его пальца. И правда, он по ним упорно не попадал, приводя Кроули в изумление. А если и попадал, реагировали они через раз или сразу все соседние вместе. Одержимый правописанием Азирафаэль впадал в отчаяние и отказывался с этим мириться (как показали многочисленные тесты на многочисленных смартфонах Кроули). Явно нужны были кнопки побольше, и прицельный демонический пинок в сторону разработчиков надоумил их на создание этого чудовища, ох, простите, чуда техники. Специально для нежных пальчиков ангела. Очень ухоженных и пухлых, между прочим. Оно того стоило. Кроули не мог выносить вида нервничающего Азирафаэля. Этот смартфон ангел протестировал, одобрил и с глубокой благодарностью принял. Азирафаэль осваивал свой первый компьютер в одиночку, в одиночку же им и пользовался. Наверное, подновлял, потому что программы для подачи финансовых отчётов, все эти формы налоговых министерств, в которых Кроули не шарил совершенно, мутировали сообразно техническому развитию общества. Поэтому он не сомневался, что и смартфон терпеливый ангел освоит без того, чтобы Кроули водил его за ручку и показывал, где включается передача данных и как сохранить номер. Его идея была прекрасна и совершенна. Кроули стало гораздо спокойнее в дальних поездках. Теперь связаться с ангелом можно было в любой момент дня и ночи. Ночи в том числе, потому что ангел преимущественно не спал. Чёрт знает, что он делал вместо этого чудесного времяпровождения, дарующего так много неги и радости. Может, учился готовить десерты, может, ел их. Может, читал. Довольно быстро Азирафаэль научился писать сообщения (обойдя в этом стандартную британскую бабушку как минимум на три дня) и начисто предпочел их звонкам, застающим его посреди важных ситуаций вроде: перечитывания лучших моментов из любимых произведений; распаковки новой партии ещё не общупанного книжного товара; беседы с приставучим покупателем; оперной партии; или же самозабвенного поедания очередного пудинга. Их текстовое общение выглядело забавно. Хотя бы потому, что Кроули наотрез отказывался соблюдать законы орфографии, хотя сам же их и придумал для наилучшего страдания смертных. А вот Азирафаэль, явно постоянно промахивающийся по глупым кнопкам (просто теперь гораздо реже), скрупулёзно соблюдал запятые и заглавные. Это было здорово. Ангел на расстоянии вытянутой руки. Но каждое благое дело, как говаривал Азирафаэль, в руках демона обращалось против него самого. Он был в корне неправ, но тут был особый коленкор. С Кроули случилась та фигня, которая постоянно происходит с людьми, когда они напьются в хлам, а потом начинают звонить и писать всем своим бывшим и грядущим. Кроули просто пал жертвой коварных человеческих нелепостей. Он напился. И написал Азирафаэлю. «я лЮблю.тебя» — отправил он, когда высшая нервная деятельность приказала долго жить, а демон внутри, хихикая, уверил: «Да подумаешь! Это будет смешно, тем более, что это правда! Только представь, он это получит, подумает, что это прикол, а это не прикол!» Ничего тупее он придумать просто не мог. Не считая железных правил орфографии. Ровно через полторы минуты в ответ пришло аккуратное: «Спасибо». На часах было четыре утра. Кроули не сдавался и попытался донести доходчивее. «я очен сильНо любл тебя» Ну, пауза секунд тридцать. И неизменно вежливое: «Большое спасибо». Было бы смешно, если бы не было так грустно, но пьяный Кроули не вполне был способен осознать произошедшее. Его уже позвали «змеиться» на танцпол, и телефон он бросил на столе (ни одна собака не покусится на технику, принадлежащую демону). Наутро, проснувшись совершенно ясным и взбодрившимся ночными упражнениями, он прислушался к своему внутреннему духовному состоянию. Оно тревожило его редко, навсегда застыв в скорбной недосказанности и тоске, но на изменения он реагировал. Он чувствовал себя как некто, выполнивший долг перед отечеством сразу на десять лет вперёд. Или, может, как впервые исповедавшийся грешник. В общем, он был несказанно и тревожно удивлен своей духовной завершенности. Он знал, что это не к добру. Никогда такое затишье не к добру. Именно это обманчивое спокойствие он испытывал перед тем, как его "пали", зачернив крылья, деяния и его судьбу. Судьбу он вырвал из цепких рук. Крылья его устраивали. Так в чём же дело? Что произошло или должно произойти? Почему извечная ноющая боль в груди сменилась робким ожиданием, будто проклюнувшееся цветочное семечко, хранящее внутри василёк? Он задумался, сосредоточившись и обхватив виски посреди своего серостенного пентхауса. Смутная мысль мышиным хвостом промелькнула на краю сознания, и он ловким профессиональным движением поймал её. И похолодел. Растения вокруг синхронно задрожали, но он не обратил на них внимания, бросив автоматическое «потом покормлю». Телефон был обнаружен в кармане пиджака, пару раз выскользнул из сухих холодных рук, едва не разнесясь на первообразные. Кроули строго зашипел на него. Он ему бы этого саботажа не позволил. Наконец, он добрался до вчерашнего диалога с Азирафаэлем. Перечитал. Всего-то четыре строчки, но какие! Вздохнул. Перечитал ещё раз. Ладно. Прислонившись спиной к металлу входной двери, напечатал, используя обе руки: «извини, был пьян, как сапожник» Быстренько отправил. И следом: «ничего особенного, я чуть вельзевул или гавриилу не признался». Что ещё замечательного было в Азирафаэле — он никогда намеренно не тянул с ответом. Не игнорировал и не забывал, не отмалчивался, даже если ему подчас не нравилось то, что писал ему Кроули. Большую часть суток Азирафаэль был доступен и не имел дел, от которых не мог бы отвлечься на телефон. Уведомления он слышал всегда. Таким образом, ответ от него можно было получить в течение 3-5 минут, не больше. Поэтому Кроули опустился на пол у порога, проскользив голой спиной по металлу, и ждал, немигающе гипнотизируя горящий экран. Потребовалась минута. (Кроули стрельнул глазами на часы: утро среды, мало посетителей). «О, понятно, — отозвался ангел. — А по какому поводу ты устроил себе праздник?» Между строк так и читалось слегка обиженное «без меня?!» Азирафаэль, видимо, догадавшись, как это воспримет демон, решил уточнить вопрос: «По радостному поводу или по плохому?» Кроули поколебался. «просто так» — написал он. К радостному поводу захочет присоединиться ангел, так как надираться весело можно только чем-то качественным. А если ответить «с горя» — то будет целенаправленно выяснять причину огорчения. А потом, вперив взгляд в потолок, сообразил, что ответ «просто так» подразумевает пьянку в компании по приглашению. Или, что вероятнее, в той компании, что состоит всего из двух человек. Но стал бы он писать такое ему, обретайся рядом любовник? Чёрт побери. Азирафаэль ответил: «Ох, ясно». Твою же мать. От неуёмного, трусливого стыда Кроули затаился на неделю. А проклятый Азирафаэль практически никогда не пишет первым. Но на исходе второй недели ангел разрождается нехарактерно напористым сообщением: «Если соберёшься ещё раз «просто так», не мог бы ты позвать меня тоже? В моей жизни не так-то много подобных развлечений». Обычно Азирафаэль ничего не требует. И уж тем более не просит его пригласить куда-либо. Кроули мог устроить подобное в любой вечер. В месте, где его знают и всегда рады. Где вечно играет музыка, всё состоит из движущихся в танце тел, текилы и радужных лазерных вспышек. В этом месте никто никогда не огорчён (хотя бы потому, что Кроули не пускает туда распространителей наркоты, и в сортирах находят лишь презервативы, а не трупы и шприцы). Ангела? Туда? А, впрочем, что он теряет? «Тебе не понравится. Я заеду за тобой сегодня в девять. PS: из закусок там только кальмары, на вкус как резина». «Договорились. Буду ждать». *** Азирафаэль был уместен в этом заведении не более, чем гриб боровик, внезапно выросший в ухоженном японском саду. И он в принципе не знал, чем занимаются в современных клубах. Хорошо, что Кроули лично его встретил, показал, что, где и усадил за барную стойку, ведь в такой час все столики были заняты посетителями, как клейкие полоски — мухами. А потом Кроули позвали и практически выдернули из беседы с ангелом. Это вполне обыкновенно: какие-то очередные демонические дела, в которые Азирафаэль предпочитал не встревать, пока тот не расскажет сам. Он обещал побыстрее вернуться. Азирафаэль поблуждал взглядом по меню, выбрал коктейль и несколько закусок. Он бы чувствовал себя неуютно в своём светлом пиджаке, костюме и бабочке-тартан, если бы его возраст не составлял несколько тысячелетий. С ним чего только не происходило, и ощущение «не от мира сего» — одно из самых распространённых. Усатый худой бармен поставил перед ангелом вполне прилично выглядящие закуски и бокал. Бросил на Азирафаэля красноречивый взгляд и сказал: — Вы редкостный везунчик, сэр. — Простите? — Впервые вижу, чтобы мистер Энтони так вился вокруг кого-либо. Буквально пожирал вас глазами. — Вы что-то напутали, должно быть. Мы просто коллеги… по работе. Он даже не притронулся ко мне, в то время как успел переобнимать полклуба знакомых. И эти полклуба не остались в долгу. — Да, я заметил, что он избегает прикосновений к вам. Потому и говорю. Хотя, конечно, я точно в таком же недоумении, как и вы. А ещё вам повезло, что музыка сегодня значительно тише, чем обычно, и без слов. Такое довольно редко бывает. Кроули возвратился из глубин клуба, когда Азирафаэль уже допил коктейль до середины. Не то чтобы ангел собирался возмущаться, он ведь сам напросился. И понятия не имел, как положено пить в подобных заведениях. Демон растекся спиной и локтями по стойке рядом с ангелом. В глаза сам собой бросился короткий чёрный топик, едва прикрывающий рёбра. Кроули не успел обратиться к Азирафаэлю — к нему тут же подошла какая-то знакомая дама, провела самыми кончиками пальцев по его прессу вверх, от выступающей над ремнём косточки таза до границы топика, находящейся в районе солнечного сплетения. Она приветственно чмокнула демона в щёку, тот ответил машинальным прикосновением губ. Видимо, это ничего не значило и действительно являлось неким приветственным ритуалом, так как дама тут же переключилась на разговор с барменом, заказывая у него выпивку для себя и подруги. А вот Азирафаэль на несколько секунд окаменел. Как эти руки так просто и без лишних колебаний, без лишних мыслей пробежались по открытому демоническому телу? Как Кроули вообще позволил дотрагиваться до себя такому количеству смертных? Кроули перевёл на него взгляд, скрытый за чёрными очками, изогнулся по стойке так, будто вокруг ангела был очерчен невидимый круг, за который нельзя переступать, а он лишь приник к его границе пластичным телом. — Скучаешь? — бросил он небрежно. — Выпить с тобой или, хочешь, научу танцевать? Если то, как извиваются и дёргаются люди на танцполе, можно назвать танцем. — Вряд ли. Раньше танцам приходилось учиться долго и упорно. Это было непростое дело. — Значит, теперь ничего уметь и не надо. Потому тут так и темно, а лучи неона слепят. Чтобы никто ничего не мог различить. Азирафаэль улыбнулся шутке, но произнёс: — Мне кажется, я ещё недостаточно пьян для таких экспериментов. — Это легко исправимо, — Кроули перетёк на соседний высокий стул. — За мой счёт же не откажешься? — А когда я отказывался? «Боже, я действительно собрался это сделать? — недоумевал ангел, опрокидывая в себя очередной шот. — Выйти туда только из-за любопытства и потому, что всё равно никто теперь не заметит, ни люди, ни Небеса?» Бармен продолжал смотреть на них со сложным выражением лица человека, который вдруг увидел, как королева Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии панибратствует с заезжим коммивояжёром из Буркина-Фасо. Вроде бы, почему им не быть знакомыми по какой-нибудь любопытной истории в аэропорту, но, чёрт… И лицо при этом держать надо. — Ну как? — осведомился Кроули с лихой усмешкой. — Ощущаешь в себе необузданную смелость или же пронизывающий пофигизм? Смотри, не перейди черту, когда ноги не будут держать. Кроули имел право так говорить: сам-то он пил меньше и нечто более лёгкое. — Если б я ещё знал, где эта черта пролегает, — со вздохом признался Азирафаэль, разглядывая голубоватую жидкость в маленьком стакане. — Она каждый раз оказывается в новом месте. — А вот я ощущаю, — довольно меланхолично сказал демон, смотря чётко перед собой, на ряды бутылок на полках. — Пронизывающий пофигизм. — О! — вспомнил Азирафаэль с задорной улыбкой. — Сейчас начнёшь отправлять всем сообщения? — Ангел, — Кроули повернулся к нему вместе со стулом. — Я тогда тебе немножечко соврал. — Насчёт чего? Ты не был пьян? — Был. — Сообщение было ложью? — Нет. Я отправил сообщение только тебе. Вместо того чтобы среагировать соответственно ситуации, Азирафаэль глупо хихикнул. Ему почему-то ужасно забавным показался тот факт, что сообщение пришло ему, а остальным нет. Вот они, наверное, огорчились! — Кажется, мне нужно немного прийти в себя, — ангел решительно отставил стакан. Дурацкие смешки — это как раз сигнал тормозить. — Трезветь не с руки, но умыться не помешает. Он едва не свалился со стула, но всё же устоял, и Кроули милостиво развернул его в сторону уборной. В одной из кабинок кто-то занимался сексом, а во второй это вот-вот должно было начаться. Азирафаэль, ощущая себя немного как в передаче канала «Дискавери» про животных, под эти звуки леса ополоснул лицо. Действительно стало полегче. Уровень алкоголя понизился до уровня «похвальная смелость и незабываемая искренность». Он достал телефон и стилус, стараясь не грохнуть их в раковину. Конечно, по буквам он почти не попадал, но ему удалось набрать нужное сообщение. Чему очень способствовало вдруг возникшее противоестественное отвращение к орфографии. «ткперь я тоже пьяН». Отправлено. «я тожн пишу всемм с телефрном этого правда хосется» Доставлено. Азирафаэль задумчиво постучал стилусом по губам. Пару раз набрал и стёр, а потом плюнул на это дело и отправил, как есть. У него есть железное оправдание на сегодня. «ты мне нравишься» Он подождал пару секунд, пытаясь вспомнить, как часто Кроули проверяет смартфон и как быстро обычно отвечает. Они вполне могут прокутить всю ночь подряд, и демон прочтёт сообщения лишь на следующий день. В одной из кабинок только что произошло бурное завершение секса. Ангел вмиг почувствовал себя оскорблённым и покинул помещение, о прямом назначении которого люди забыли совершенно. На полпути к бару его настигла иллюминация и вибрация телефона в нагрудном кармане. Экран был отчётливо виден в полумраке. «Я жду у машины, ангел». Смелость ещё оставалась. Азирафаэль выскочил из клуба, и «Бентли» обнаружился сразу у входа. Кроули стоял, привалившись к машине спиной, уже в пиджаке, необычно напряжённый. Было темно и сыро, и взгляд его прятали вездесущие чёрные очки. Не распознать, о чём он сейчас думал и чего ожидал от него. Поэтому Азирафаэль подошёл, легонько притянул его за шнурок на шее и поцеловал прямо в приоткрытые для ненужного вопроса губы. Кроули потрясённо охнул и вцепился в одежду ангела, чтобы не упасть. Зря он утверждал, что выпил всего-то до состояния пофигизма. Ноги держать его всё же отказались. А значит, выбор был очевиден: его нужно срочно уложить в постель.