Свет вслепую

      Станислав полюбил гулять в горах, дышать свежим местным воздухом, слушать шелест листьев и свист ветров, смотреть на облака и пролетающих птиц, пейзажи и отражения неба в лужах, закаты и рассветы. Он теперь уже даже понять не мог, как это раньше у него получалось это всё столь упорно не замечать. Как он раньше не видел этого мира?       Но в одну из таких прогулок он встретил того, кто видеть уже совсем ничего не мог. Во многом (ровно наполовину, именно) — как раз по его, Стася, вине.       Драгош Микулэ шёл туда, куда глядело отсутствие глаз, и искренне желал никуда не дойти. Когда чьи-то руки взяли его за плечи и тем самым остановили, он даже не стал ничего предпринимать. До тех пор, пока…       — Не думаю, что вам стоит гулять по такой местности в таком состоянии, — прозвучало над ухом.       Очень узнаваемым голосом.       И теперь уже Драгош изо всех сил попытался вырваться.       Не смог — он был слаб, давно не пил крови и ничего не ел, он был слеп и очень устал.       — Не буду скрывать, — тихо ответил он, — я вас ненавижу.       Послышался вздох.       — Я тоже вам не то чтобы очень рад, — спокойно и миролюбиво ответил Станислав, но рук не отнял. — Пойдём домой.       Последней фразы Драгош вообще не понял, но сопротивляться всё равно снова начал. Оказавшись на руках, правда, осознал, что это была плохая идея. Очень плохая. И вырваться из этого положения тем более не получилось.       Станислав действительно куда-то его принёс, вымыл (сам! Нет, Драгош прекрасно понимал, что самостоятельно он пока на такие подвиги не способен, но всё же), переодел (тем более ужас), накормил (как кота уличного, в дом ребёнком притащенного, вот честное слово) и попросил остаться с ним ненадолго.       — Я не могу сказать, что я вас понимаю, но и не могу сказать, что не понимаю. Я знаю, что я вам очень неприятен, и я знаю, что я это заслужил, — сказал он. — Я знаю, что нет мне прощения. Но я всё-таки хотел бы узнать вас поближе и побыть с вами рядом. Пожалуйста, останьтесь со мной хоть немного. В этих горах, знаете ли, очень одиноко существовать.       И Драгош остался. Сам не понял, зачем. Сначала сказал, что поживёт не больше недели. Потом не заметил, не видя ни света, ни тьмы, что она уже прошла, и даже почему-то не обиделся на хитрого Станислава, который не напомнил. Он как-то незаметно для себя умудрился привыкнуть, притереться, как самый настоящий кот, к Станиславу, к его заботе, его аккуратности, почти нежности. Потом он сказал, что, так уж и быть, останется на месяц, пока не надоест. Но месяц давно прошёл, а Драгош даже не спрашивал, не интересовался, сколько там времени и когда успело пройти. А этот новый, будто переродившийся Станислав был так приятен в общении. В прикосновениях, которые Драгош теперь очень полюбил.       Он… он был неожиданно… светлым.       До этого Драгош мог назвать светлыми только двух человек. Обе были женщинами. Обе его не любили.       Поначалу это пугало.       Потом перестало.       Потом однажды он решил, что хватит. Хватит ему в жизни таких людей терять. Хватит ему молчать. Хватит ему не решаться. Хватит ему быть таким глупым.       И однажды, когда он просто нашарил руку Стася, сжал её и вдруг почувствовал на своей тёплые губы, то потянулся в ответ уже за настоящим поцелуем.