Рисунок

Сяо Чжань рисует Ван Ибо. Рисует сосредоточенно, старательно выводит едва заметную человеческому глазу деталь, подмечает невидимые для простого смертного изгибы и штрихи. Великое мастерство искусства доступно далеко не каждому, а он, по счастью, в этом деле значительно преуспевает: до ужаса хочется запечатлеть образ актера, оставить на бумаге, забрать с собой и никому не показывать. Аккуратный овал лица... прямой нос... изящные брови... сомкнутые губы... закрытые глаза, подрагивающие в немом сне ресницы - каждая составляющая представленной картины неимоверно важна и необходима для передачи достоверного облика на бумаге, потому темноволосый боится пропустить хоть что-то, по неосторожности не заметить и оставить навсегда, уже в прошлом. Он терпеливо скользит карандашом, бросая прищуренные взгляды то на незаменимый атрибут, то на новоиспеченного друга, предавшегося царству Морфея, не замечает внезапно возникнувшей, исполненной волшебного тепла улыбки на своем сосредоточенном и в то же время расслабленном лице. Поза Ибо легка и непринужденна, внушает небывалое умиротворение: тихонечко прислонившись головой к стене, он сладко спит, полулежит в мягком кресле, где персонал обычно отдыхает после долгих рабочих съемок. На нем все еще костюм Лань Чжаня, который, признаться честно, сидит на парне безупречно, только вот лобная повязка с изображением облачков нещадно съехала немного вниз, словно закрывая контур изящных глаз. Сяо Чжань тихонько привстает и куда-то уходит. Через минуту возвращается обратно, все еще чувствуя кончиками пальцев прикосновения к нежной коже. "Идеально", - выдыхает художник, не отводя глаз от коллеги. Теперь уже ничего не должно испортить развернувшуюся перед ним картину. И как Ван Ибо смог заснуть посреди этого хаоса да еще и в таком милом виде? Точно, сейчас команда как раз отсняла самую тяжелую в эмоциональном плане сцену, где молодой талант выложился на все двести процентов. Они не пересняли ни одного дубля. Потому что у Ван Ибо получилось все с первого раза, потому что он настолько проникся образом Лань Ванцзи, что дополнительных эпизодов не понадобилось. Отдавая всего себя работе, китайский актер уже давно не ощущал этого привычного разграничения между собственной жизнью и ролью. Кто-то подумает: "опасно", но А-Бо подумает: "необходимо". Сяо Чжань забавно ухмыляется. Разве это законно - спать и показывать остальным свою уязвимость? Но сейчас на актера никто не смотрит, все заняты подготовкой к сцене боя, поэтому исполняющий роль Вэй Ина может рисовать, склонившись над беленьким листочком в уголке площадки. И ни одна живая душа не способна его потревожить. Смотреть так... видеть то, что раньше было недоступно человеческому глазу, ибо съемки, сражения, остальная работа. Впервые Сяо наблюдает подобную картину и не может оторваться. Засматривается, водит карандашом по бумаге, ощущая, что где-то там, в глубине чуткого сердца, постепенно начинает зарождаться явственное чувство, неизведанное и до ужаса странное. Что-то колет и пожирает.. Темноволосый не замечает, как дрожит его рука, пока прорисовывает тонкую линию губ. В любом случае, через двадцать минут он доволен результатом. Доволен, что застал такой момент, доволен, что воспользовался им. Прямо как Вэй Усянь когда-то нарисовал сосредоточенного, переписывающего правила ордена Гусу Лань - Лань Ванцзи, так и он теперь оставил не менее манящий образ на бумаге с помощью оказавшегося под рукой карандаша. Иногда внезапные моменты и вправду приносят огромное удовольствие.

*** - Начало третьей сцены! Просим занять свои места! 21-летний парень лениво открывает глаза, после чего мигом соскакивает с кресла. И как его только угораздило уснуть прямо посреди разгоряченного процесса? Да уж, усталость может накатить в любое удобное для нее время. Ван Ибо окидывает взглядом помещение - А-Чжаня нет. Похоже, ушел на площадку. Точно, флейту забрал с собой, значит наверняка уже готов к игре. Он проходит мимо зарезервированного места коллеги, как вдруг что-то беленькое привлекает его внимание. Ибо останавливается, протягивая руку к листочку. Сердце начинает трепетать. Рисунок. Вполне обычный рисунок. Вот только запечатлен не кто иной, как он. И почему ему до ужаса приятно? Получилось невероятно! Удовлетворяет даже не то, что рисовали его, а то, что рисовали спящим, то, что рисовали старательно и аккуратно, то что рисовал Сяо Чжань. Эта мысль заставляет актера слегка покраснеть и широко улыбнуться. К сожалению, навыка к такому виду искусства у него нет, но есть кое-что другое... Как-нибудь после он станцует ему недавно поставленный номер, который еще никому до этого не показывал. "Добро за добро" - думает кареглазый, а затем бережно кладет творение в рюкзак Сяо, чтобы отнюдь никто не покусился на их общее. - О, уже проснулся? Где тебя носит, все ждут только вас, ваша светлость! - А-Чжань неожиданно появляется прямо перед носом, все такой же неуловимый и блещущий нескончаемой энергией. Как же ему подходит роль Вэй Ина! - Э-э, а где мой.... Он с подозрением косится на стул, резко замирая. - В надежном месте скрылся от лишних глаз, - уверенно бросает А-Бо, а затем неспешно добавляет. - Мне нравится... - Да позовите их уже! Сяо Чжань не успевает ответить, нужно торопиться на сцену, а то от режиссера влетит по самые не хочу. Он и так сегодня не с той ноги встал, поэтому оба исполнителя главных ролей спешно покидают помещение. Ван Ибо ничего не замечает вокруг себя, пока летит на всех парусах на съемки. Однако внимательно подмечает слегка порозовевшие щеки напарника и нескончаемые уколы, что острыми иголочками вонзаются в сердце, заставляя трепетать. Это пугает и в то же время обескураживает, сводя с ума. Ах, если бы он знал, если бы хоть немножко догадывался, что не один такой, ведь прямо рядом с ним - Сяо Чжань, который чувствует то же самое, но старательно не показывает и виду. Настоящий профессионал!