Герр Поттер

Мистер и миссис Дурсль, что жили в доме №4 на Тисовой улице, гордились тем, что они, слава всем существующим и нет богам, люди абсолютно нормальные. Трудно было вообразить, что они окажутся замешаны в необычных или загадочных делах. Они люди серьёзные. На чепуху у них времени не было. Мистер Дурсль работал директором фирмы «Граннингс», которая выпускала сверла. Он был большим, грузным мужчиной почти без шеи, зато невероятно усатым. Миссис Дурсль, тощая блондинка, обладательница длинной шеи – и очень кстати, ибо эта леди часто и подолгу шпионила через забор за соседями. У этой парочки имелся сынок по имени Дадли. Словом: самая обычная семья, однако, этой идиллии не суждено было продолжаться долго… До этого вечера, если быть более точным. Около полуночи на углу улицы, за которой весь день наблюдала серая кошка, словно из воздуха появился человек престранной внешности. Тот сразу начал искать что-то в своих карманах и вскоре нашел. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас. Он снова щелкнул зажигалкой – и следующий фонарь погрузился во тьму. Вскоре на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков – глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна, то не смог бы ничего увидеть. – Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл, – обратился мужчина к кошке, вместо которой сидела немолодая женщина. – Профессор Дамблдор? – кошка отмерла и превратилась в немолодую женщину. – Как вы меня узнали? – спросила она. – Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно. – Станешь тут неподвижной – целый день просидеть на кирпичной стене, – парировала профессор МакГонагалл. – Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок. Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула, Альбус глянул на часы, – Хагрид задерживается… – пробормотал он, но стоило ему это сказать, как раздался рев двигателя и на асфальт рядом с директором Хогвартса опустился мопед, управляемый великаном. – Ну наконец-то, Хагрид. – В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. – А где ты взял этот мопед? – Да я его одолжил, профессор Дамблдор, – ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. – У молодого Сириуса Блэка. А насчет ребенка – я привез его, сэр. – Все прошло спокойно? – Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталась. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. – Удачи тебе, Гарри, – прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. Поворачивала за угол полосатая кошка, взлетал мопед унося полувеликана вдаль. Ветер, налетевший на Тисовую улицу, принося с собой тяжелые тучи, холод и первый снег. Следующим утром семейство Дурсль было разбужено требовательным стуком дверь. Казалось, что незваный визитер колотил в дверь не только руками, но и пинал ее. – Ты что творишь? – прошипел Вернон, хватая за шкирку разносчика газет, но его внимание привлёк младенческий плач. Под тонким слоем первого снега лежала корзинка, в которой завернутый в одеяло лежал младенец. – Боже… да он совсем холодный! – пробормотал Вернон и, как был, в пижаме и тапках сел за руль автомобиля. Не то что бы он был хорошим человеком, но смерть подкинутого ребенка сулила ему серьезные проблемы с законом, которые были ему не нужны. ██:07 ██ этаж Зоны ██ 31.10.1981 год. Двое людей в белых лабораторных халатах прижались к стене, пропуская группу вооруженных, гудела сирена. – Нарушение условий содержания! – выпалил один из мужчин прежде, чем вновь присоединиться к группе сдерживания, – Вам стоит найти укрытие. – Как же не вовремя. – тихо рыкнул один из людей в халате. В тот самый момент, когда Евклиду, именуемому здесь Герр Хирург одобрили исследование. Наконец его допустили бы до столь дорогих сердцу старого доктора инструментов. Из-за угла раздалась стрельба, а потом и крики. Спустя секунду мужчины увидели ящера, который тут же набросился на обоих. Евклид, разрываемый когтями чудовища, успел лишь закричать не своим голосом. Не своим… детским… младенческим. – Несносный мальчишка! Держи свою ненормальность при себе! – Вернон вцепился в волосы восьмилетнего парня, которые после вчерашней стрижки отросли за ночь, словно ее и не было. Он хотел тряхнуть племянника и в очередной раз отправить его в чулан, но замер, взглянув в зеленые глаза Поттера. Гарри смотрел на него со злостью, но такой взгляд никак не мог принадлежать восьмилетнему ребенку. По спине мужчины даже пробежал холодок. – Как? – сквозь зубы процедил тот, и Дурслю на секунду даже показалось, что племянник говорит голосом взрослого человека, – Я вообще об этом ничего не знаю! – И не узнаешь! Ты и твои чудики… – Какие? Те, что бросили меня на улице в ноябре? Помолчав несколько секунд Вернон наконец произнес. – Я выбью из тебя всю эту дурь, – он не понимал, что за сила заставляла его продолжать диалог, – А, если от этого она будет только расти? Может, если я займусь чем-то, что мне нравится… Я хочу стать врачом. Может, если я погружусь изучение, то это пройдет? Дурсль зашвырнул мальчишку в чулан и захлопнул дверь. Еще не хватало проиграть споре малолетнему щенку! Но… в его словах был смысл. Отрицать это было глупо, и Вернон все же решил поговорить об этом с Петуньей. Так доме на Тисовой улице установился шаткий мир. На самом деле Гарри знал об этой странности больше, чем говорил. Он уже давно ощущал в себе нечто странное, но не мог уловить что именно. Используя знания анатомии и оставшийся с прошлой жизни дар, Гарри раз за разом прощупывал себя в поисках того самого, что всегда ускользало от него. Он не мог точно сказать, что с ним не так, его состояние не было похоже ни на один известный ему диагноз. Что-то подобное он изредка чувствовал, когда странные незнакомцы слишком близко приближались, чтобы поздороваться и пожать ему руку. Но они слишком быстро исчезали, чтобы Поттер успел что-либо выяснить. В один из дней, когда дядя Вернон по дороге на кухню захватил газету и письма, хрупкое перемирие в доме на Тисовой улице рухнуло. Гарри делал завтрак как раз в тот момент, когда старший Дурсль просматривал почту. «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей» – вот что было написано на конверте. Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала. Гарри, несмотря на то, что конверт был в руках дяди, смог рассмотреть, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине – большая буква «X» Еда не опрокинув стол, Вернон схватил племянника за шкирку и оттащил в чулан. – Что происходит? – ошарашено спросил он, стукнув дверь с той стороны. Дядя не бесился так с тех пор, как Гарри стащил лезвие от бритвы, которую Петунья подарила Вернону на рождество (а тот даже не успел ей воспользоваться) и срезал со своего лба шрам, пришив на его место кусок кожи с руки зубной нитью. Да еще и умыкнул бутылку виски для дезинфекции. Что нашло на Вернона сейчас, Евклиду было невдомек. Как и то, что эпопея с письмами только начиналась...