Игрушка

Очередной раз приходя сюда, он по несколько минут стоит у двери, задаваясь простым вопросом: а стоит ли? Стоит ли заходить и делать то, что в результате не принесет никакого результата? И каждую ночь он заходит. Это началось несколько месяцев назад, когда Артур в первый раз предложил разделить с ним ложе. Просто так в лоб, без всякой романтики, которая не свойственна принцу. Мерлин, конечно, всегда знал, что Артур не стесняется говорить о своих желаниях. И его нельзя было винить в этом — Пендрагон младший привык, что сыну короля стоит только поманить пальчиком, и все окажутся у его ног. В данной ситуации — в его постели. И усугублялось все тем, что Артур не просто сын короля. Он чертовски привлекательный, властный, обладающий невероятными голубыми глазами (последнее, скорее всего, только по версии Мерлина) сын короля, что с годами увеличивало очередь — состоящую как из лиц мужского пола, так и женского — к его постели в геометрической прогрессии. И Мерлин не винил его. Только вот он и не был в этой очереди. Он тихонечко стоял в стороне и восхищался принцем издалека. Да, восхищался. Несмотря ни на что. Он даже и думать не мог сказать об этом хоть кому-то. И вот, ему поступило такое предложение. И Мерлин соврет, если скажет, что не считает себя полнейшим идиотом за то, что он согласился. Тогда он думал, что это лучше, чем ничего. О, как глубоко он ошибался. Ничего — лучше. Лучше, чем из раза в раз ложиться с человеком в постель, зная, что он ничего к тебе не чувствует. Лучше, чем после невероятного секса вставать и уходить, потому что знаешь, что он любит спать один. Лучше, чем ощущать себя использованным каждый чертов раз. В душе Мерлина теплилась надежда, что Артур относится к нему не просто как к другу, но с каждым днем она угасала. Постепенно, но больно и мучительно. И вот, он в очередной раз стоит и буравит взглядом деревянную дверь. И в этот раз Мерлин твердо решает, что он больше так не может. Не может делать вид, что все в порядке. Потому что ничто не в порядке. Он открывает дверь и делает шаг в прохладную комнату. — Я уже заждался, Мерлин, — стоящий у открытого окна Артур оборачивается и улыбается. Улыбается, как никто другой. Разбудите Мерлина посреди ночи и он узнает эту улыбку из миллиона. Артур, направляясь к кровати, снимает рубашку и кидает ее куда-то в угол. Садясь на аккуратно заправленное покрывало, которое при обычном раскладе в скором времени оказалось бы смятым где-нибудь на полу, он снимает сапоги и с ногами залезает на кровать. — Иди сюда, что как чужой стоишь? — усмехается Пендрагон, смотря на брюнета, который так и не шелохнулся с того момента, как закрыл за собой дверь. — Артур, мне нужно кое-что тебе сказать. — Я надеюсь, — щурится Артур, — ты не беременна? — но усмешка быстро сползает с его лица. Он видит, что Мерлину абсолютно не смешно. — Я очень давно хотел сказать… — продолжает парень, делая несколько шагов вперед и не обращая внимания на подкол Артура, — Вернее не хотел, но… в общем. Это сложно, — Мерлин подошел к окну и стал вглядываться в пустоту, пытаясь собрать мысли в кучу и заставить голос перестать дрожать, — Каждый раз, когда я… когда мы… — он так долго думал об этом разговоре, но сейчас не мог построить верных предложений, — Я хочу сказать, что… я больше не могу так, Артур, — его голос ломается и наружу вырывается предательский всхлип, — Я думал… я надеялся, что это не просто так. Я надеялся, что ты хоть что-то чувствуешь ко мне. Но сейчас я понимаю, что это не так. Ты можешь смеяться, но я правда думал, что это что-то большее… — Мерлин начал ковырять ногтем подоконник, чтобы хоть чем-то занять руки, которые тряслись так, будто Мерлин болен чем-то, — Не знаю, почему, но я правда думал, что я для тебя не просто, — сексуальный партнер? Девушка по вызову? Кто? -… Игрушка… Слово сорвалось с языка и повисло где-то в воздухе, отравляя его отчаянием, которое сочилось из каждого произнесенного Мерлином слова. Мерлин замолчал. Он просто стоял и ждал. Чего? Он и сам не особо понимал. То ли смеха, то ли тихого (или громкого) приказа уйти, то ли еще чего. Ему уже ничего не хотелось. --- Артур никогда не был мастером красиво говорить о своих чувствах. Воодушевляющая речь перед битвой? Запросто. Душевный монолог про любовь к народу и то, что он готов сделать все, ради благополучия королевства? Сколько угодно. Но вот сказать кому-то о том, что он чувствует к кому-то определенному и имеющему физическое воплощение — это выше сил принца, извините. И вот сейчас Артур слушал результаты того, что он не умеет говорить о любви. Подколки и напускное безразличие — защитная реакция, которую Артур возненавидел еще в тот момент, когда осознал, что влюбился в это неуклюжее недоразумение, имя которому Мерлин. Каждое слово заставляло сердце принца обливаться кровью. --- Мерлин так и стоит пытаясь проковырять дырку в подоконнике. В комнате некоторое время царит звенящая тишина, после чего брюнет слышит глубокий вздох, скрип кровати и шаги босых ног по камню. — Мерлин… — брюнет поднимает голову и встречается взглядом с глазами принца, в которых отчетливо видны… слезы? — Прости, я не умею красиво говорить и скорее всего это прозвучит ужасно, но… — Артур проглотил подступивший к горлу ком, — Ты никогда не был игрушкой для меня. Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовал что-то подобное. Это… ужасно… — он сделал небольшую паузу и провел рукой по блондинистым волосам, пришедшим после этого в полнейший беспорядок, — Мне правда очень жаль… никто не заслуживает такого. Особенно ты, Мерлин. Ты самый прекрасный, веселый, добрый и терпеливый человек, которого я знаю, — Артур продолжал смотреть в глаза Мерлина, — Я дурак, Мерлин. Всегда им был, потому что мне нужно было просто поговорить с тобой, — его голос охрип, поэтому блондин перешел на шепот, — Я люблю тебя, Мерлин. И должен был сказать об этом. Должен был, но не сказал. Прости меня, если сможешь… пожалуйста… Сказав это, он подошел ближе и провел рукой по щеке брюнета. Приблизившись к его лицу он останавливается, как бы спрашивая разрешения. Мерлин чувствует его дрожащее дыхание и старается смотреть куда угодно, лишь бы не в полные влаги голубые глаза. Не встретив сопротивления, Артур закрывает глаза и осторожно касается губ любимого своими. Не так, как он делал это обычно. Не властно и не жестко. В этом поцелуе он старается передать всю ту любовь и всю ту нежность, которую до этого момента старался не показывать. Идиот. Он чувствует, как руки Мерлина обвивают его шею и он сам углубляет поцелуй, делая его уже менее невинным. Артур опускает руки на талию парня и притягивает его к себе еще ближе. Наконец, они отрываются друг от друга, но между их лицами все еще критически мизерное расстояние. — Дурак, — выдыхает Мерлин прямо в губы Артура. — Знаю, — отвечает Пендрагон и утягивает своего мальчика в новый поцелуй.