once upon a ball

Доминик ступает на порог поместья лишь немного после того, как часы отобьют удары, знаменовавшие девять вечера — привычное время прибытия, не слишком рано и не слишком поздно. Её встречает, конечно, хозяйка и приглушенные звуки музыки, доносящиеся из бальной залы — Доминик уверена, что действо начнется не раньше десяти, а значит сейчас не играют ничего танцевального — лишь незатейливые мелодии, чтобы создать необходимую атмосферу и не дать гостям заскучать. — Леди Скрофано — Доминик приседает в реверансе, почтительно склоняя голову перед распорядительницей бала и хозяйкой поместья и скромно улыбаясь. — Доминик Провост-Чалкли — ей отвечают тем же жестом и самым любезным из всех известных тонов. — Я же говорила, зови меня Мелани, когда мы наедине — с украдкой шепчет хозяйка — улыбка мгновенно превращается из натянуто-этикетной в человечески-искреннюю — Мелани поправляет платье и легким взмахом руки предлагает Доминик следовать за ней — отказаться последняя не в праве, да и вовсе не в желании. Они чинно проходят парадную залу и длинный коридор — Доминик успевает насладиться интерьером и оценить некоторые — совсем незначительные, но для внимательного взгляда вполне заметные — изменения. С её последнего визита вежливости прошло не больше месяца — поводом послужил не один из организованных прежде балов, но простое желание увидеться — вопреки ходовому мнению о внутренней неприязни между двумя прекрасными представительницами немало известных родов, девушки питали друг к другу очень теплые, едва ли не сестринские чувства, проявлять которые на общественных мероприятиях было бы просто неприлично — посему они встречались в более уединенной обстановке. Словно прочитав мысли гостьи, Скрофано замерла в нескольких шагах от массивных дверей, ведущих в бальную залу — музыка здесь звучала громче и отчетливее, смешиваясь с отголосками негромких бесед прибывших ранее гостей. — Что вы думаете по поводу этих новых подсвечников? Уверена, вы уже успели заприметить их. Мы купили их на аукционе на минувшей неделе. — Доминик действительно обратила внимание на пару новых бронзовых предметов, но думала лишь о том, насколько эта этикетная аристократичность одновременно красит Мелани, показывая её во всем величии и статусе, и портит, скрывая за нормами поведения врожденную безбашенность и притягивающую простоту в общении, немного которой Доминик успела познать на менее официальных приемах. Бросив еще один короткий взгляд на предмет разговора — подсвечники действительно оказались весьма неплохи — Доминик коротко улыбнулась хозяйке и кивнула в знак подтверждения собственных слов. — Они прелестны, леди Скрофано. Вы счастливица, что отхватили их в свой дом. Обмен любезностями окончен, и девушки наконец ступают на паркет огромного зала, где в хаотичном порядке неспешно снуют знатные леди и джентльмены в ожидании начала бала — музыка оказывается приятной на вкус и слух Доминик — она легонько приседает в импровизированном, но совсем необязательном реверансе для учредительницы бала и с легкой улыбкой растворяется среди прочих гостей. Мисс Провост-Чалкли — из-за хоть и известной в обществе, но непростой двойной фамилии, предпочитающая обращение «Мисс Доминик» при любом достаточно подходящем для этого случае — получила приглашение на грандиозный бал в поместье Скрофано даже раньше заявленных этикетом трех недель. Мелани по секрету шепнула ей о грядущем вечере еще тогда, во время визита вежливости — между собой они просто звали это «визитом дружбы». Так или иначе у неё был почти месяц, чтобы как следует подготовиться — в устном приглашении, как и во все же пришедшем позже официальном о дресс-коде не было и словечка, поэтому Доминик оставила наряд полностью на усмотрение швеи и собственных предпочтений — результат превзошел все ожидания. Сегодня платье цвета айвори сидит просто идеально и выглядит так же — Доминик хоть и скромная, но красоту и свою, и в целом ценить умеет — как и полагается открытые шея и плечи, струящаяся, но довольно пышная юбка, приталенность — все это создает прекрасный силуэт, не создавая дискомфорта. Доминик осторожно поправляет перчатки в цвет и бросает взгляд в зеркало — плотно собранные в чудесную в своей простоте прическу волосы не скрывают изгибов шеи и ключиц, а легкий макияж совершенно не бросается в глаза, все равно подчеркивая естественные черты. Образ дополняет небольшой кулон с бриллиантом на цепочке из белого золота — Доминик собой более чем довольна, а потому улыбается шире и снова ныряет в суету пространства. Она неторопливо проходит по залу с присущей ей грацией, высоко подняв голову и лучезарно улыбаясь — подходит поприветствовать известных ей людей, раз за разом опускаясь в реверанс, склоняя голову и подавая руки для поцелуев — несколько кругов, новые и новые гости и знакомства — это захватывает настолько же, насколько и утомляет — Доминик решает чуть передохнуть, а потому отходит к стене, рассматривая висящее в огромной раме полотно. Её увлекают цвета и техника, вместе создающие нечто невероятное, но все же абстрактное — Доминик едва удается разглядеть в картине пейзаж, но возможно она просто стоит слишком близко. Она вновь увлекается искусством, когда чувствует на себе чей-то заинтересованный взгляд — мягко оборачивается, но рядом никого и вокруг все, кажется, достаточно увлечены, чтобы не смотреть прямо на нее. А потом она замечает, объектом чьего столь пристального внимания стала — Доминик всматривается в человека у противоположной стены — между ними много метров лакированного паркета и неплотный поток людей, но потерять его из виду не представляется возможным. Причинами тому фиолетовый смокинг и заинтересованность самой Доминик — она не может разглядеть лица, потому что незнакомец повернулся в профиль, как только Доминик обратила к нему взор — но рыжие, собранные в короткий хвостик волосы не могли не зацепить — и прическа, и цвет наряда — все это слишком необычно для типичного, традиционного бала. Доминик уверена, что этот человек незнакомец хотя бы потому что никто из уже представленных ей до этого дня или в последние полчаса — даже из заочно знакомых — не стал бы одеваться подобным образом — слишком это прогрессивно. Девушка оборачивается по сторонам, сохраняя легкость в движениях — она хочет отыскать Мелани и спросить о таинственном госте, но хозяйки нигде не видно — Доминик вновь смотрит напротив себя, но и незнакомца на месте не обнаруживается — а она так хотела разглядеть больше деталей. Теперь Доминик и вовсе думает, что ей привиделось — а ведь она даже не пригубила шампанского — ей почти удается убедить себя в том, что все это только плод её заскучавшего воображения, как замечает идущую к ней Мелани с тем самым незнакомцем. Той самой незнакомкой — поправляет себя Доминик, почти физически ощущая, как рушатся её представления об этом мире. — Мисс Провост-Чалкли, позвольте представить вам мисс Баррелл — при упоминании своего имени мисс Баррелл склоняется в почтительном полупоклоне, глядя Доминик прямо в глаза — так, что ту пробирает на дрожь. — Мисс Баррелл, я рада представить вам мисс Провост-Чалкли — Доминик приседает в реверансе, не вслушиваясь в последующую речь о регалиях её рода, которую произносит Мелани — уверена, что скажут там только лучшее, а потому и волноваться не о чем. — А теперь простите мне мне мою неучтивость, но я вынуждена вас покинуть. — Доминик кивает с улыбкой и украдкой смотрит на часы — уже почти десять, а значит у учредительницы бала полно забот о том, чтобы все началось в положенный срок. — Конечно, леди Скрофано — кивает мисс Баррелл, провожая её взглядом. Как только Мелани скрывается в толпе, она сосредотачивает все внимание на Доминик, мило улыбаясь. — Мисс Провост-Чалкли, — начинает девушка, но Доминик останавливает её осторожным взмахом руки. — Прошу, зовите меня Доминик — улыбается она и почти бесстыдно рассматривает девушку перед собой — под фиолетовым смокингом, который бросился в глаза еще при первом беглом взгляде, скрывается серый жилет с двумя рядами крупных с отделкой пуговиц, идеально сочетающийся с серыми брюками — выглаженный воротник белой рубашки стоит, не застегнутый на две верхние пуговицы, предоставляя вид на бледную кожу шеи — завораживающее зрелище, надо сказать. — Доминик, позвольте представиться лично. Кэтерин Баррелл, но буду счастлива, если вы позволите себе звать меня Кэт. — Кэт аккуратно касается чужой руки — их разделяют два слоя белой ткани, но Доминик все равно вздрагивает — быстро оправляется, и охотно протягивает руку — даже сквозь перчатку невесомое прикосновение губ Кэт ощущается слишком близким и горячим — Доминик смотрит на ее выразительные, нежно розовые губы и теряется — в пространстве и жизненных убеждениях. — Мне доставляло удовольствие наблюдать за вами со стороны. Прошу прощения, если вы чувствовали себя неуютно из-за столь пристального взгляда. — Доминик отмечает, что Кэтерин говорит словно намного проще и намного легче, чем все её собеседники до этого момента — но это не выглядит как неуважение или дурной тон — совершенно не наиграно и как-будто на другом уровне. Впрочем, глядя на Кэт можно сказать, что она совсем из другого мира, не то что «уровня». — Все в порядке, Кэт, благодарю за беспокойство. Стоит ли говорить, что вы меня заинтересовали в той же степени, что и, смею надеяться, я заинтересовала вас — Кэт улыбается, показывая ямочку на правой щеке — Доминик паникует внутри, задаваясь одним единственным вопросом: «неужели она прямо сейчас флиртует с другой девушкой?» — Мне было приятно это услышать. Могу ли я рассчитывать, что вы окажете мне честь и откроете этот бал, танцуя со мной? — Доминик выдыхает со смесью разочарования и облегчения, и чуть опускает взгляд. — Увы, я уже пообещала этот вальс. — Доминик действительно не хотела отказывать, но она согласилась на приглашение другого джентльмена — к тому же ей не помешает немного привести в порядок мысли, явно сбившиеся с привычного строя, наткнувшись на мисс Кэтерин Баррелл. — Что ж, в таком случае я не смею настаивать. Возможно, у меня будет шанс станцевать с вами мазурку и провести на ужин? — мисс Баррелл настойчива, и это пугающе, но даже приятно — правда, Доминик никогда не скажет это вслух — откровенные заигрывания на людях не пользуются всеобщим одобрением, да и сама Доминик не особо отдает себе отчет в подобных действиях, но все равно соглашается. — Конечно, Кэтерин. — у нее на самом деле нет причин отказать — она не обещала этот танец никому другому, она еще не станцевала с Кэт трёх танцев, да и пропускать мазурку совсем не было желания — мисс Баррелл даже была в перчатках — белых, как и полагается хорошему тону. Единственной проблемой было, собственно, то, что мисс Баррелл была «мисс», однако прислушавшись к себе, Доминик посчитала это совершенно незначительным. Часы бьют десять и в зале все на мгновение стихает, а спустя несколько звонов раздаются первые ноты вальса, который знаменует долгожданное начало бала — Доминик становится в пару со своим кавалером — она танцевала с ним прежде и не только на балах у Мелани — он был приятным молодым человеком, но слишком уж навязчивым в своих предложениях и к тому же заядлым и одновременно никудышным игроком, поэтому Доминик обычно соглашалась лишь на один танец за весь вечер. Кстати, о леди Скрофано — её Мелани обнаружила танцующей с Кэт — откровенно говоря, она высматривала среди пар именно последнюю, и нашла довольно быстро, сказав очередное спасибо броскому наряду. Мисс Баррелл уверена вела в танце, словно делала это всю жизнь — впрочем, Доминик не знает о ней ничего, кроме имени, а потому кто знает, вдруг это действительно так? Дамы о чем-то переговаривались — не слишком увлеченно, но явно получая удовольствие от беседы — на лице Мелани виднелась та самая естественная улыбка, которую так ценила Доминик. Вальс заканчивается низким реверансом, не глядя на партнера — они обмолвились лишь парой слов за весь танец и вина за это полностью лежит на Доминик — она совершенно не была настроена на диалог, наблюдая за отточенными движениями Кэт — девушка честно пыталась одергивать себя и сосредоточиться на собственном партнере, но после нескольких абсолютно провальных попыток перестала себя сдерживать. Кэтерин была самым необычным человеком, которой встречался на веку Доминик — та самая пресловутая девушка-загадка, которую хочется разгадать. Доминик решает взять перерыв уже после второго танца, который она станцевала с милым новопредставленным джентльменом — и проблема, и прелесть балов заключается в том, что ты не можешь знать всех без исключения. Не то, чтобы она устала от череды шагов-прыжков-поворотов, но от собственных мыслей и постоянного выискивания Кэтерин среди гостей — порядком. Последняя пропала из виду, как только поклонилась мисс Скрофано, благодаря за оказанную танцем честь — Доминик не раз кружила по залу, но ни фиолетовый фрак, ни огненно-рыжие волосы так и не попались на глаза. Мысленно махнув рукой, Доминик вновь остановилась у уже знакомого полотна, принявшись по новой изучать наложение мазков и градиенты цвета, и дожидаться последнего партнера с обещанным фужером шампанского — вместо него рядом оказывается Мелани собственной персоной и молча протягивает ей один из двух бокалов. — Вам нравится, мисс Доминик? — после пары минут безмолвного совместного любования картины наконец спрашивает Скрофано, не отрывая взгляда от полотна. — Да, очень. Это кажется необычно красивым и, если позволите сказать, прогрессивно. Хорошо вписывается, но все же выбивается из общего ансамбля — Доминик очень осторожно подбирает слова, стараясь высказать достаточно, но не слишком много восхищения малоизвестным, потому что не смотря ни на что — высшее общество оно и есть — за каждую неправильную интонацию тебя могут осудить. — Я тоже высоко ценю эту работу. Да будет вам известно, Доминик, что её написала наша теперь уже общая знакомая — Мелани умолкает, как-будто не замечая того, что собстенными словами только что сломала еще один чужой жизненный трафарет. В голове у Доминик так много вопросов — как леди Скрофано познакомилась с Кэтерин, как ей удается оставаться такой спокойной после общения с ней, словно это все в порядке вещей? Но вслух она произносит лишь заинтересованное: — Она пишет картины? — Да, и это далеко не весь спектр её умений — Доминик слышит какой-то подтекст в том, как Мелани произносит это, но упускает момент и больше не может понять, что же имелось в виду. — Она вам интересна? — Более чем — скромно кивает Доминик, не желая говорить всю правду — она не уверена, стыдится или просто-напросто боится — но признать даже самой себе, что Кэт интересует её больше, чем следовало. Кэт собрала в себе многое, что Доминик хотела бы видеть в себе, но не имела вдохновения и смелости — сказать об этом сейчас значит сделать свои мысли на задворках сознания реальностью, а к такому Доминик не готова — по крайней мере пока. — Что ж, это заметно — словно невзначай произносит Мелани и наконец обращает взгляд на Доминик. — Кэт сейчас играет в карты во второй гостинной. Уверяю, ты должна это увидеть. — Доминик считает, что скоротать время до мазурки с Кэт, наблюдая за её игрой — один из лучших возможных вариантов. Кэт играет спокойно, холодно, немного отрешенно, но по-прежнему виртуозно — Доминик тихо садится на стулья у стены и наблюдает — никто не обращает даже внимания, не говоря о выказывании недовольства — только Кэт стреляет взглядом и коротко, но ярко улыбается, тут же возвращаясь к своему игровому амплуа. Они просиживают в этой комнате все время до обещанной мазурки — Кэт благодарит джентльменов за игру и почтительно кланяется, протягивая руку Доминик — та принимает её с превеликим удовольствием и встает, выходя из комнаты. Музыка вступает в мазурку, и девушки ступают на танцпол — Кэт действительно очень уверена в своих движениях, и Доминик счастлива убедиться в этом лично — полностью отдается в руки девушки, вдохновенно делая нужные шаги. — Я с нетерпением ждала этого танца, Доминик — негромко говорит Кэтерин, обжигая ухо своим дыханием. — Как и я. Надеюсь, ваше предложение составить мне компанию за ужином все еще в силе? — Доминик снова боится — на сей раз быть слишком навязчивой или вовсе испугать Кэт своим поведением — но ту, кажется, совершенно не волнует неформальный стиль — скорее даже нравится. — Конечно. Я бы ни за что на свете не упустила возможность провести его в вашей компании — Доминик расцветает в улыбки и даже не пытается это скрыть — а что толку? — и решает отложить более содержательные диалоги до трапезы. Они заканчивают танец в красивой точке — затем формальные, но от того не менее красивые реверансы и поклоны — и Кэт, взяв доминик за руку, провожает её на ужин. Они оказываются за столом с Мелани — весьма предсказуемо в свете последних обстоятельств, отмечает Доминик — и еще несколькими её знакомыми. Многие смотрят на Кэт со смесью заинтересованности и осуждения, но тактично молчат, оставив все свои комментарии до лучших времен — а именно для тех, когда можно будет использовать злые языки за чужой спиной. Светская беседа протекает весьма и весьма неплохо, но как только основные блюда съедены, чесная компания распадается на группки или пары — одной из таких пар становятся Кэтрин и Доминик, условно уединяясь на стульях в дальнем углу комнаты. — Я упустила не одну возможность сказать вам, что вы выглядите просто очаровательно. Однако, я очень хочу исправиться, потому скажу это сейчас. Вы просто прелестны, мисс — Доминик смущенно прячет глаза, но все же собирается с мыслями — она может потерять многое, оступившись на глазах уважаемой публики, но сейчас потерять внимание Кэт или её саму кажется ей куда более страшным исходом. — Спасибо. Хочу ответить вам тем же, потому что это истинная правда. Не думаю, что когда-то видела костюм прекраснее вашего. И кого-то, на ком он сидел бы так хорошо — после секундной паузы добавляет она, неловко усмехаясь. — Могу ли я рассчитывать на еще один танец с вами? Заключительный на этом балу. К слову, вы очень хороши и в танцах. Сомневаюсь, что найдется что-то, в чем вы окажетесь неумелой — Доминик уверена, что готова прямо сейчас предоставить достаточно большой перечень подходящих действий, но решает выгодно промолчать. — Конечно. Могу ли я сказать вам по секрету, что не будь всех этих норм этикета, я бы станцевала с вами все песни этого бала, мисс Баррелл? — вкрадчиво шепчет Доминик, неожиданно даже для себя понижая голос на несколько тонов. Кэт сглатывает, но быстро возвращается к улыбке. — Это лестно и даже чуть более того. Они разговаривает до самого объявления финального котильона — это четвертый танец Доминик за вечер — значительно меньше, чем обычно, но она ни о чем не жалеет — живо текущая беседа с Кэт определенно стоит свеч и любой другой заявленной за нее цены. Они прощаются в дверях бальной залы. — Могу ли я рассчитывать на новую встречу, Доминик? — Решительно да. — у Доминик горят глаза, но сердце горит сильнее — Учтите, если это свидание, то вам придется сводить меня в театр. — Шепотом добавляет она, приподнимаясь на носочки, чтобы выдохнуть это прямо Кэт в ухо. — Доброй ночи, мисс Баррелл. Я была безумно рада нашему знакомству. — Доброй ночи — Кэтерин пытается вложить в обычную фразу больше, чем она может вместить и ей удается, судя по неугасающей улыбке Доминик. С Мелани Доминик прощается добрую четверть часа, стараясь пропускать мимо ушей довольно интригующие вопросы о её беседе с Кэт — когда Доминик наконец отправляется домой, часы уже успели отзвенеть четыре утра. Всю дорогу Доминик думает о том, что несмотря на длительную ночную беседу, она все еще непозволительно мало знает о Кэтерин Баррелл, но распрашивать родителей — худший из планов, а потому она просто настраивается на смиренное ожидание новой встречи. Ожидание становится весьма мучительным, но надо признаться не длится долго — Кэт приезжает к ней спустя полторы недели — вместо клишированного даже тогда джентльмена на белом коне она получает роскошную леди на воронной лошади. У Доминик уходит некоторое время на то, чтобы обсудить свою отлучку из дома с родителями, но её счастью нет предела, когда ей наконец удается — она подходит к спешившейся Кэт и приседает в реверансе — в ответ девушка целует тыльную сторону ладони, в этот раз зажигая больше огней внутри. На Кэт обтягивающие штаны для верховой езды, заправленные в сапоги, чуть широковатая, не по размеру белоснежная рубашка и пиджак — Доминик уверена, что ездить так намного удобнее, но она справится со своим конем даже будучи в платье и ширкополой шляпе. Вопреки ожиданиям и прежде озвученным пожеланиям, едут они отнюдь не в театр — Доминик и так это понимает, судя по практически утреннему визиту, но согласна почти на что угодно. Дорога не занимает много времени и довольно скоро они оказываются у огромного поместья — пожалуй, даже немного большим, чем у леди Скрофано, а это о чем-то, да говорит. — Я рада приветствовать вас в своей скромной обители, Доминик. Счастлива иметь такого гостя и очень постараюсь быть для вас гостеприимной хозяйкой — от восторга у Доминик почти не остается слов — выдает что-то на подкорке записанное из внутреннего сборника правил по этикету и улыбается счастливо, разглядывая здание и окрестности. — Это впечатляет, Кэт. — Да, но это не то, ради чего я позвала и привезла тебя сюда — Доминик и не замечает, как легко они перескакивают с официальных обращений на неформальные и назад и просто принимает это как должное. — Но для начала, чай или обед? Иначе какая из меня хозяйка. Вместе с неприлично вкусным обедом и чаем Доминик получает возможность увидеть достаточно большую часть правого крыла поместья и даже забрести в пару комнат с разрешения Кэт, само собой. — Не желаете переодеться, Доминик? Я уверена, что штаны станут куда более удобной альтернативой, а к тому же будут вам к лицу. Уверена, что найдется что-то подходящее вам по размеру — этот вопрос загоняет Доминик в угол, заставляя мысли метаться, как зверей в ловушке. Она всегда думала, что штаны могут быть намного практичнее пышных платьев, скромный представитель коих прямо сейчас был надет на самой Доминик. Но всегда есть, но в виде воспитания и общественных норм, на которые Кэт, кажется было совершенно безразлично. — Не беспокойтесь, здесь вас никто не увидит и тем более не осудит. — Доминик сомневается еще несколько секунд, прежде чем уверенно кивнуть, и уже через несколько минут она пытается снять с себя платье в пользу брюк — но получается у нее из рук вон плохо. — Кэтерин, мне неловко просить ваc, но мне очевидно нужна помощь с этим — она неопределенно ведет рукой, обозначая платье и заливается краской. — Конечно — Кэт помогает ей выбраться из пышных тканей, несколько раз (не)нарочно цепляя гладкую кожу пальцами — Доминик вздрагивает от каждой такой случайности, но ничего не говорит, только пропускает пару вдохов-выдохов — Кэт позволяет себе украдкой насладиться в её глазах безупречным телом, находящимся сейчас так близко, что легкие заполняет легкий аромат духов Доминик. Когда Доминик оказывается облаченной в брюки и рубашку и привыкает к ощущениям, вываливая их бесконечным потоком на Кэт и совершенно не стесняясь, они выходят из дома и отправляются куда-то за его угол, где обнаруживается не особо большая — по сравнению с основным зданием, конечно, пристройка. Кэт недолго возится с замком — именно такое его устройство Доминик видит впервые, но она не большой мастер в подобных вопросах, а потому веры ей тут нет — и распахивает чуть скрипучую дверь. Доминик шагает вовнутрь и тут же замирает, растерянно и одновременно восхищенно оглядываясь по сторонам. — Так вот чем ты занимаешься? — Да. — коротко отвечает Кэт, не пытаясь пока и сказать больше — пожалуй, Доминик потребуется время, чтобы привыкнуть. Доминик робко ступает дальше, проходя вглубь залитого светом, проникающего из больших окон, помещения — оно напоминает что-то среднее между мастерской и лабораторией, и это поражает — добавляет новые детали в невероятную картину с неприметным именем Кэт. На столах разложено так много всего, от красок и кисточек до чертежей и инструментов, предназначение которых, наверное, навсегда останется для Доминик загадкой. Она расхаживает, разглядывая все вокруг, но предусмотрительно ничего не трогая — и чем дальше заходит, тем интересней находит для себя Кэт. — Живи ты каких-то двадцать-тридцать лет назад где-то во Франции, тебя ждала бы смертная казнь от рук инквизиции. Вы, мисс Баррелл, очевидно очень умная, а к тому же слишком красивая, чтобы не быть ведьмой  — шутка не самая веселая, но Кэт находит её уместной и смеется — впервые так искренне за все время их знакомства. — Что ж, значит мне повезло жить здесь и сейчас, не так ли? — задает Кэт риторический вопрос и берет курс на самый дальний и плохо освещенный угол своей обители — Доминик решает пойти следом, но то и дело натыкается на самые разнообразные вещи и установки на своем пути или просто засматривается на порой педантично разложенные, а порой наоборот, хаотично разбросанные по рабочим поверхностям мелочи — она уже насчитала четырнадцать кисточек разных форм и размеров и это больше, чем чего-либо еще. Доминик делает простой вывод о том, что рисование увлекает Кэтерин больше всего — вообще или только в последнее время. К тому моменту, как она приближается к тому самому темному углу, Кэт уже выходит в лучше освещенную часть, держа в рука средних размеров раму — в ней портрет, и Доминик с неприкрытым восторгом обнаруживает его своим. — Так я вижу вас, Доминик. Я не могу перестать думать о вас, рисовать ваш образ в своей голове с того момента, как впервые увидела вас на балу. Вы оказали мне честь и подарили неописуемое удовольствие, проведя большую часть того вечера со мной, так что это — мой вам подарок и благодарность. У Доминик не находится ни слова в ответ, но Кэтерин это, кажется, совершенно не волнует — она широко улыбается, наблюдая за произведенным на девушку впечатлением — Доминик очаровательна даже в своем молчании, в пораженной улыбке и легкой нерешительности, которая окутывает девушку. — Это так красиво, Кэт, я… У меня нет слов, вы просто безумно талантливы. — Доминик рассматривает себя на портрете и не удерживается от того, чтобы провести кончиками пальцев по шершавому холсту — эта картина выполнена в более консервативной технике, нежели та, что украшает бальную залу леди Скрофано — мазки меньше, границы более спокойных цветов размыты, сводя на нет легкую угловатость линий. На картине Доминик улыбается самой своей широкой улыбкой — в глазах явственно горит ничем не скрываемый огонек, а выбитый из общей прически локон обрамляет лицо — все это выглядит так живо и просто красиво, что Доминик всерьез задается вопросом, а действительно ли она может выглядеть там. — Я рада, что вам понравилось — произносит Кэт, подходя чуть ближе. — Это большее, чем кто-то когда-то делал для меня — прошептала Доминик, не поднимая глаз от картины. — Это меньшее, что я могла вам предложить. — Как я могу отблагодарить вас, мисс Баррелл? — то, как Доминик произносит её фамилию, заставляет желудок сделать сальто, а мозг выдать несколько не самых красивых для дамы предложений. Кэт, конечно, почти и не имеет чувства долга относительно правил, но манеры всегда при ней — она старатся не показывать своей реакции и сохранять невозмутимость — только Доминик слишком внимательна, чтобы не заметить даже секундного замешательства на чужом лице. — Согласитесь отобедать со мной. А лучше остаться на несколько дней, если это предложение не слишком откровенно для вас. — Доминик сейчас согласилась бы почти на все, а потому кивает. — Это меньшее, что я могу вам предложить — желудок Кэт делает еще один кульбит, что тут же отражается её мимикой, а Доминик хитро улыбается — чего-то такого она и добивалась. До обеда еще есть время, поэтому Кэтерин устраивает ей небольшую экскурсию по мастерской — рассказывает про краски и кисточки, их различия и материалы, про инструменты — Доминик правда пытается запомнить названия, но она слишком увлечена Кэт и ситуацией в целом, чтобы акцентировать свое внимание на чем-то еще кроме. Она запоминает, как двигаются руки Кэт, когда она жестикулирует в разговоре, как загораются глаза, когда она замечает новую интересную вещицу, о которой хочет рассказать Доминик, как бегает по поверхностям взгляд, пытаясь найти что-то конкретное среди множества другого. Доминик готова слушать про малопонятные ей вещи еще очень долго по нескольким причинам, одна из которых, очевидно сама Кэт — а все остальные можно уместить в опыт прошлых бесед — никто прежде не рассказывал ей о настолько поразительных вещах, говоря при этом на равных — Доминик кажется, что Кэт читает ей какую-то сказку. Но когда в конце Кэтрин на скорую руку собирает несложный, но довольно впечатляющий механизм, Доминик понимает, что все реально. Обед готовит Кэт, отправляя Доминик изучать дом, чем та, собственно и занимается — для того, чтобы облазить каждый уголок ей потребуется больше времени, чем для приготовления обеда Кэт, но Доминик не может не признать, что в штанах путешествие по огромному поместью становится в разы удобнее и быстрее. Многие комнаты выглядят нежилыми — многие и вовсе заброшенными — на всем первом этаже всего несколько комнат более-менее обжиты и прибраны. Среди них спальня, кухня, столовая и гардеробная, где Доминик замечает даже несколько платьев — её заветной мечтой на ближайшую жизнь становится увидеть Кэтерин в одном из них. Они обедают на веранде почти в тишине, наслаждаясь звуками окружающей природы — изредка прерываются на обмен любезностями или короткие вопросы и не менее короткие ответы. Когда с едой и напитками покончено, Кэт принимается убирать со стола — Доминик вызывается ей помочь и приступает, не дожидаясь ответа. — Ты не обязана — говорит Кэт с немного возразительной интонацией, занимая руки тарелками из-под горячего. — Ты готовила, а я хочу всего лишь помочь с уборкой. По-моему, все честно — пожимает плечами Доминик и продолжает начатое. Ещё несколько минут тишину бьёт только звон тарелок и столовых приборов друг о друга, но наконец её нарушает Доминик. — Ты живёшь одна? — понимая, как это прозвучало, она мгновенно исправляется — То есть, я не видела слуг и многие комнаты выглядят пустыми, словно здесь не живёшь даже ты. — Ты права, Доминик. Прислуга здесь не живет. Она есть, но приходит в определенные дни, чтобы прибрать дом и территорию. А сама я чаще ночую прямо в мастерской, чем в доме. — Серьезно? Там можно спать? — удивлению Доминик нет предела, и это заставляет Кэт засмеяться. — Конечно. Я даже устроила там что-то вроде полевой кухни, чтобы не отвлекаться от работы лишний раз. Кстати, продукты тоже приносит прислуга, я нечасто выбираюсь на рынок. Скажем, как и на балы. — Но почему? У тебя судя по всему достаточно знатный род, ты могла бы быть душой высшего общества — Доминик говорит это и тут же понимает, что уже знает ответ. — Мне это не нужно. Мне не очень интересны торжества и весь этот словно для актеров писанный этикет, мне неинтересны ухаживания самодовольных кавалеров, раз за разом пытающихся получить от меня больше, чем-то, на что они реально могут рассчитывать.И ещё мне осточертели платья — поэтому я перешла на костюмы — их не найдешь по размеру и фигуре, поэтому я шью на заказ. — А как же те платья, что висят в твоей гардеробной? — задаёт провокационный вопрос Доминик, игриво улыбаясь. — Иногда я обязана появляться на приемах своих родителей, чтобы наши родственники и другие почтенные господа не подумали, что я отошла в мир иной — с нотками драматизма вещает Кэт. — Но в целом, они мне даже к лицу. Эти платья. — Я бы хотела это увидеть. Уверена, ты будешь выглядеть сногсшибательно. — То есть этот наряд недостаточно хорош для тебя? — Кэт приподнимает одну бровь и усмехается, нарочито пафосно поправляя воротник-стоечку — теперь очередь Доминик смущается, но она находит в себе силы промолчать — Кэтерин и так всё ясно. — Вообще у меня были немного другие планы на этот вечер, и я хотела бы их осуществить, если ты не против. Мисс Доминик, позвольте мне пригласить вас на концерт. — торжественно произносит Кэт и кланяется, протигивая руку — Доминик коротко смеётся и вкладывает свою ладонь в чужую. — Мне стоит переодеться в платье? — Нет — просто отчечает Кэт и ведёт ее в одну из комнат левого крыла, которое Доминик почти не успела осмотреть. Комната оказывается просто огромной, соизмеримой с бальной залой — и почти пустой, если не считать фортепиано в центре. У комнаты богатая отделка, но никакого интерьера кроме самого фортепиано — немного осмотревшись Доминик все же замечает ряд стульев вдоль одной из стен — это непросто из-за царящего в комнате полумрака, но Кэт не спешит добавить света. — Выбирай места в первом ряду, Доминик. Тебе понравится, я обещаю. — Кэт выдвигает один из стульев в центр комнаты и выходит — Доминик не успевает ничего понять и испытать что-то по поводу своего одиночества, как Кэт возвращается — входит через другую дверь, незаметную прежде — поверх рубашки, которая теперь застегнута под горло, появился черный классический фрак, а горло обрамляет галстук-бабочка. Кэт подходит к инструменту, чинно садится и, ласково проведя пальцами по крышке, открывает его — ряд чёрно-белых клавиш идеально сочетается с ее образом, уже создавая гармоничный дуэт — а Кэт не сыграла ещё ни ноты. Она улыбается Доминик — ярко, коротко, горяще — а затем полностью сосредотачивается на игре — прикрывает глаза и легко опускает руки, извлекая первые трезвучия. На фортепиано Кэт играет как и в карты — виртуозно. Только огня в ней сейчас больше и даже азарта — она почти не размыкает глаз, по памяти и вдохновению перемещая пальцы и играя мелодию, которая цепляет. Доминик хочется одновременно заплакать и засмеяться, танцевать и не двигаться — но больше всего ей хочется продолжать слушать Кэтерин вечность. А ещё станцевать с ней снова, прямо здесь — без лишних глаз и приевшейся музыки — станцевать, вложив душу, а не по заученным шагам и поворотам. Кэт заканчивает играть, откинув голову назад и позволяя рыжим волосам взметнуться в зрелище, красоту которого Доминик не взялась бы описать. Вместо похвалы и благодарностей Доминик просто молча встаёт со своего места и подходит к Кэт настолько близко, насколько ей самой позволяет совесть и здравый смысл, и мягко опускает руку на её плечо. — Не окажете ли вы мне честь, мисс Баррелл, станцевать со мной один танец. Кэт нераздумывая соглашается. Они кружатся под ритм собственных сердец в аккомпанементе дыханий, прижавшись друг к другу — без четких стоек и спешки, достойной гарцующего жеребца — они просто танцуют, наслаждаясь моментом. — О чем ты думаешь? — спрашивает Кэт едва слышна, боясь резким звуком разрушить их идиллию. — О том, что я всегда хотела делать то, что меня пугает. Но всегда боялась слишком сильно, чтобы действительно сделать. — Чего же ты хочешь, Доминик? — Кэт ловит ее взгляд и замирает сердцем в ожидании ответа. Доминик молчит, кажется, целую вечность, прежде чем тяжело выдохнуть: — Тебя. Они по-прежнему смотрят друг другу в глаза, и Кэт не берется озвучивать свой следующий вопрос вслух, уже отыскав ответ в глубоком взгляде карих глаз. — Да. — словно в подтверждение говорит Доминик, и в следующий миг губы Кэт оказываются на ее — и она готова поклясться, что это лучшее чувство на свете. Не разрывая поцелуя Кэт подводит ее к фортепиано и усаживает на чёрную лакированую поверхность — Доминик снова радуется, что на ней штаны, пока не теряет все до единой мысли в очередном, на этот раз более страстном поцелуе. Кэт умело обращается с пуговицами на ее рубашке и прижимается губами к шее, заставляя Доминик выдыхать только чаще, прижимая Кэт ближе к себе. Кэт мучает её, целуя так сладко и так приятно, закусывая слишком нежную кожу и ведя языком так, что по телу пробегает крупная дрожь — но ещё больше мучений приносит то, что Кэт останавливается. — Полагаю, нам не следует делать это на фортепиано. К тому же, ты хотела увидеть меня в платье — улыбка становится поистине дьявольской, и Доминик готова плюнуть на все, что она и делает — притягивает Кэт к себе, упираясь своим лбом в ее — шепчет так, что почти цепляет губами чужие. — Тогда отведите меня в спальню, мисс Баррелл, и просто пообещайте, что у меня будет шанс, увидеть вас в платье.