15 лет

      «Нет, слишком сильно бью по мячу. Успокойся, Инна, успокойся…» - и Иннка вновь и вновь останавливала желтенький мячик почти новой теннисной ракеткой. Сегодня очень напряженный день, впрочем, как и остальные. Инна уже совсем не помнит, когда в последний раз успокаивалась и отдыхала, как следует. Она всё долбила об стенку мячиком, хотя тренировка уже окончилась. Никто из тренеров никогда не был против, чтобы эта девочка оставалась дольше. В какой-то мере, они её понимали.       «Эти воспоминания опять… дались они мне! – и Инна снова сильно ударила по мячу… – Всё. Хватит. А то я, наверняка, уже тут всем надоела…».       Инна с большим трудом выбралась из спортивного комплекса: сильно кружилась голова от активной тренировки; воздух, как будто сам собой, мутнел. К этому Инна давно привыкла – после тренировок всегда плывет перед её глазами. Но она никак не могла себя заставить есть больше – вот в этом-то и вся проблема. Тренировки она бросить тоже не могла: когда-то она почувствовала, что действительно может заниматься спортом, что ей это действительно нравится. Она решила найти что-то своё, перепробовала всё: баскетбол, волейбол и даже футбол, но только в теннисе она смогла «найти себя». Тем более, никому из тренеров не хотелось терять, возможно, единственного человека, который действительно настроен играть в теннис, в отличие от некоторых раздолбаев, которые попали в группу с Иннкой. Ну, не все там были раздолбаями, и этим "не раздолбаям" тоже не хотелось терять Инну - единственную серьёзную соперницу. Со всеми остальными играть было просто скучно и практически бессмысленно.       Еле успев на автобус, Инна, переводя дыхание, расплачивалась за проезд. Потом она приметила свободное местечко и присела, уткнувшись в окно. На сиденье напротив сидела женщина с маленькой девочкой на руках.        - Мама, а что это у тети такое?        - Тише, ты. Это не тётя... это молодая девушка. А это у нее ракетка. Она в теннис играет, наверное. Наш папа ведь постоянно смотрит по телевизору...        - Мама, мам.. а почему она плачет?       А Иннке просто осталось сделать вид, что ничего она не услышала. Она все смотрела на проплывающие в окне автобуса домa, маленькие магазинчики, деревья и кустики, спешащих куда-то людей. Инне некуда было спешить. Она возвращалась домой, но там была только ее старшая сестра, которой было всё равно: приедет ли Инна вообще. А родители всегда поздно возвращались с работы.        - Мам, ну почему она плачет?? - настаивала девочка. Мама лишь взяла дочку за руку, и они прошли вдоль автобуса чуть дальше, на другое свободное место….       «Когда-то я тоже была ребёнком», - подумала Инна. - Мама, ты ведь завтра проводишь меня в детский сад? – маленькая девочка с большими серо-голубыми глазами посмотрела в глаза женщины, которая сидела рядом.        - Нет, завтра тебя провожает папа. Мне надо на работу. Ну всё, давай спать, - и мама вышла из комнаты, выключив свет.       Сестра Маша уже давно спала, да и папа тоже, мама тихонько читала книгу на кухне. Но никто не знал, что маленькая Инна горько плачет. Она плачет так тихо, что только её плюшевый мишка слышит все её всхлипы и вздохи. «Это было так часто! – утёрла слезу Инна. – Она всегда столько обещала. Мама, ну, что же ты?!»       Инна всё думала, и даже чуть было не проехала свою остановку. Вот так почти каждый день: по одной и той же дороге, грустная девчонка пятнадцати лет шла домой, где её ждал, наверное, только один потрёпанный плюшевый мишка.        - Я дома, - крикнула Иннка из прихожей, захлопывая дверь и небрежно снимая куртку. – Маш? Ты где?       Машка сидела в их с Инной комнатке и слушала музыку.        - Отвали, а! – сказала Машка младшей сестре. – Да, и посудку иди помой.        - Сама помой! – разозлилась Инна. Машка, недолго думая, со всей силы ударила заплаканную девочку по затылку.        - Будешь тут мне упираться! Иди мой посуду. Потом становись варить суп. Да, не забудь пропылесосить и сходить за хлебом.       У Машки была довольно тяжелая рука. Конечно же, было больно, но Иннка уже просто - напросто привыкла. Вздохнув поглубже, Инна принялась за домашние дела. Сперва она мыла посуду. Задумавшись, она нечаянно уронила чашку, от которой откололось ушко….И снова что-то ужасное лезет в голову….       Инна уже с двух лет научилась читать, а с трёх – ходила в детский кружок по английскому языку. С шести лет мама отправила её в школу…. Возможно, именно с этого всё началось.       Сейчас бы никто и не подумал, но в начальных классах Инна училась очень хорошо. Пятёрок было в три раза больше, чем четвёрок. И никаких троек! Ни за что! Любимым предметом был, конечно же, английский. Никто в классе не знал язык так хорошо, как Инна.        - Вот, Чуева Инночка, молодец какая! – говорили про неё учителя.       Всё было просто замечательно. Примерно до шестого класса. В пятом ещё не чувствовалось разницы между девочками, кто-то был старше Инны на год, а кто-то на два. Но они все были равны между собой.       В шестом классе начали происходить резкие перемены – девочки росли с неимоверной быстротой, и на голову обогнали Инну. Она явно выделялась, как самая маленькая, но она и была таковой. Другим девочкам стало просто противно «находиться в обществе с малявками». Начались страшные времена. Это уже вошло в обычай – каждый удобный случай обижать маленькую девочку. Но никто не знал, что у неё царственный запас терпения.       То, что прятали её портфель на каждой перемене, это были ещё цветочки. На уроках Инне мазали спину маркером или штрихом, засовывали за шиворот комки бумажек, отбирали тетради и учебники, нагло вырывая из них листы, или писали «хорошие» словечки внутри. На физкультуре одна девочка иногда, просто так, била Инну в живот, когда тренер отходил. На уроках трудов девочки отбирали у Инны её неаккуратные рукоделия (как она ни старалась, аккуратнее у неё всё равно не выходило, но она чуть ли не душу отдавала своей работе) и резали их ножницами на мелкие кусочки. Если на уроках домоводства что-то готовили, девочки нарочно подсыпали в Иннкины блюда огромные порции сахара или соли, перца или соды. Побоям и истязательствам не было счёта. Её поджидали, буквально, на каждом углу. Били и руками и ногами. Нередко затаскивали её в раздевалку, бросали на лавочку, предварительно избив и обплевав. Её часто тягали за волосы, порой вырывая их клочьями. А поймав её где-нибудь вблизи уборной, затягивали туда и пытались напоить из унитаза. И снова били. Нещадно, без малейшей тени сочувствия. В одном из школьных туалетов, однажды чуть было не задушили….Испугались. К тому же, они грозили ей всем, чем только можно, даже говорили, что сильно изобьют её и подрежут, если она хоть слово кому-то скажет. Однажды на чаепитии девочки «случайно» смахнули Иннкину кружку со стола. А ведь это был подарок от её мамы, привезённый из Кореи. И у этого фарфорового произведения искусства тотчас же откололось ушко….       «Как сейчас помню», - Инна никак не могла остановить обильное слезотечение. Помыв посуду, девочка принялась готовить луковый суп.       Шестой класс, казалось бы, никогда не закончится…. Но, в конце концов, он остался позади. А воспоминания…. Зря надеялась Инна, что в следующем учебном году всё прекратится. Всё наоборот продолжалось. Один раз девочки, узнав о том, что Инна живёт в одном из самых престижнейших районов города, подошли и начали дёргать Инну за одежду.        - Смотрите-ка, а по одежде не скажешь! Что это за тряпки? Чушка, а, Чушка, что молчишь?       Ей нечего было отвечать. Она уже с накатившимися слезами забивалась в угол класса, но знала, что это бесполезно. Одноклассницы стали сильно дёргать за рукава Иннкиной кофты, одна из девочек нашла ножницы, и остальные стали держать крепко Инну, пока та, что с ножницами, начала подрезать брюки бедняжки…. В начале урока учительница заметила сжавшуюся в углу плачущую тихоню.        - Что тут произошло? – спросила учительница, ужаснувшаяся видом этого забитого в угол комочка.        - Вы знаете, Чуева сошла с ума! Она взяла ножницы и начала резать на себе одежду! Вот, поглядите…. И только сейчас спохватилась, - говорили девочки-одноклассницы.       Учительница перевела взгляд на Инну, ожидая объяснений. Но стоило лишь ей поднять взгляд, как первое, что она увидела, это была одна из её одноклассниц, самая старшая в классе, которая, пользуясь тем, что учительница стоит к ней спиной, вытянула с кармана складной нож и, лихо раскрыв его и подло улыбаясь, чуть касаясь провела им по своему горлу. А указательным пальцем другой руки, показала на Инну, намекая на жестокую расправу. Затем вмиг спрятала опасный предмет, дабы не быть пойманной на «горячем». Ну вот, как уж тут поступишь? Зашуганная девочка стояла, едва сдерживая слёзы. Помощи ждать неоткуда. Стоит лишь обвинить хоть одну из них, как другие потом уж точно поймают её, и тогда лишь одному Богу известно выживет она или нет….       У Инны есть личный дневник, в который она записывает с давних пор какие-то события…. Читать его она никому не давала, ведь это была часть её души. Да и вообще, о его существовании никто не знал. Но однажды утром Инна забыла вытащить дневник из-под подушки, а мама, когда убирала её кровать, случайно на него наткнулась.       «Дорогой дневник!       Ну, почему я настолько слаба и не могу им противостоять? Почему же ты, мой единственный друг, не можешь ничем мне помочь? Ведь кроме тебя, меня никто не понимает. А все они просто озверели…. Ну, что я им такого сделала? За что они меня так?...       Испорченную одежду приходится прятать подальше от мамы и Машки... Я её спрятала далеко за шкафом….»       Мама бросилась искать пакет. Да, там были вещи, которые Инна так любила, но не носила вот уже долгое время. Мама судорожно листала дневник дочери. Потом, ничего не сказав ни Маше, ни мужу, быстро надела пальто и вылетела из дома. Вот она уже в школе, разыскивает Инну. Где же она?       Мама, шокированная прочитанным, не додумалась посмотреть расписание, или спросить у кого-нибудь из учителей. Она просто бегала по школе. А ведь это было огромное здание, с кучей примыкающих корпусов. Очередной вестибюль, лестница, поворот, ещё поворот. Пройдя ещё через один коридор, мама увидела такую картину: какие-то три девочки прижали к стене плачущую Инну и кричали: «Дай нам денег, Чушка! Или ты бомжа, при таких-то родителях?! Бомжа, значит!! Чего ревёшь? Тебе, что денег, что ли, жалко? Для нас ведь, а не для чужих людей!!». Глаза Инны забегали по сторонам. «Мама…» - еле слышно произнесла Инна и тут же потеряла сознание. Только сейчас девочки в ужасе заметили Иннкину маму… Разбирались с ситуацией долго: разговаривали с родителями девочек, с учителями, с органами правопорядка и опекунскими комиссиями. Девочек исключили. Но, поскольку это всего лишь несколько из тех, кто зверски уродовал детство Инны, остальные-то виновницы продолжали учиться в той же школе. И в конце концов было принято решение перевести Инну в другую школу. Всем верилось, что ей там будет лучше. И даже самой Инне. Но всё оказалось наоборот….       Инна чистила картофель и смотрела в окно. «Ай, порезалась!» - Инна попыталась сосредоточиться на чистке овощей.       Завуч прошла с Инной в класс.        - Сегодня к нам пришла новая девочка! Инна Чуева. Прошу любить и жаловать.       Но любить её там никто не собирался, а жаловать и подавно. Так вышло, что Инна перешла в новую школу практически в конце учебного года, и за короткое время мало что успело произойти, разве что физкультура… В первый же урок она её просто возненавидела. Но потом как-то привыкла и смирилась с этим предметом. И ещё, её до ужаса раздражала учительница английского языка. В прошлой школе Иннку перевели в старшую группу по английскому, и учительница там была очень хорошая. Для Инны ведь так важен был английский язык! Но это тогда, раньше. Вот теперь в новой школе снова появились несладкие дни. Сначала было больше проблем с учителями, но потом ещё и прибавились проблемы с одноклассниками… Как-то Инна шла по коридору в свой класс, но, не заходя, услышала своё имя в разговоре между девочками с её класса, и она остановилась за дверью.        - Да уж, возомнила о себе эта Чуева!        - И не говори. Дура она, самая натуральная. Вы только посмотрите, как она одевается. Чуня-Чучуня драная!       Инна сама знала, что у неё нет вкуса. Хоть в школе и было принято носить форму, она чаще всего носила какую-нибудь мешковатую футболку и джинсы, не добавляя разнообразия в свой «прикид».        - А уж как на уроках выпендривается! Пришла из какой-то Богом забытой школы и, можно подумать, её там учили по супер системе. И англичанка её теперь к себе в любимчики захапала!       Она бы хоть изредка косметикой пользовалась, чтоб закрасить свои фингалы!       Девочки смеялись. А Иннка стояла за дверью, словно обплёванная и чуть не плакала. А ведь никто не знал, что она плохо спит по ночам, но с этим ничего поделать не может. Как бы она мечтала измениться, словно, превратившаяся из гусеницы, бабочка… Вырваться из оков, сдерживающих её.        - Тут дискотека, кстати, намечается. Так вот, если эта дура придет, то вечеринка будет безнадёжно испорчена. Она и танцевать-то не умеет, по одной походке видно! А одеть ей будет нечего, кроме очередных старых джинс и футболки.       На самом деле у Инны была нормальная походка, но вот танцевать она и вправду не умела. Случай не выпадал. И похоже, что уже и не выпадет.       Картошка была практически благополучно очищена. Теперь настало «время лука».       Так было где-то полгода. За Иннкиной спиной постоянно шептались, самые злые языки распространяли сплетни по школе. Но за эти полгода всё изменилось только в худшую сторону. Одноклассницы уже прямо в лицо говорили Инне всякие неприятные вещи.        - У тебя, что тряпок нормальных нету? А то вон в половую завернулась и сидит. А портфель на цыганском базаре нашла? Да? Ну и дура!!       Это были цветочки. О ягодках вообще тяжело вспоминать. Помимо всего, было ясно видно, что не только одноклассники ненавидели Инну, но и учителя, что приводило в бурный восторг всех парней и девчонок. Разве что только учительница английского, но её позднее сменили на какую-то старую каргу. А почему – никто не знал, но всем было всё равно. Кроме Инны. Теперь девочка безнадёжно утонула в двойках и тройках, родители ничего не понимали, а только силком заставляли учиться. Но уж теперь Инне стало безразлично всё. Она просто решила плыть по течению. И будь, что будет. Ведь не всем дано быть счастливыми… И девочка, как никто другой, это понимала. Наверное, это судьба всю жизнь прожить изгоем: никем не замеченным, никому не нужным, никем не понятым… никем не любимым. Если уж на роду написано, то этого уже не изменить, как ни старайся… Всё это так и продолжалось до конца девятого класса, и девочка получила свой аттестат об окончании средней школы с одними тройками, еле-еле дотягивающими до проходного балла. Родители, уже не зная, что делать с дочерью, перевели её в очередную, но уже профильную старшую школу. Им казалось, что это было единственное верное решение, поскольку им просто не оставалось выхода, нужно же было хоть как-то продолжить образование дочери.       Инна, очистив лук, начала его мелко нарезать и снова посмотрела в окно. Там, в альтанке, сидели парень и девушка. По всей видимости, влюблённые. Внутри всё сжалось, а подступивший ком к горлу, перебил дыхание. Нервно стали подрагивать губы... Инна подняла голову вверх, чтоб не дать ни единой слезинке упасть с её глаз. Но это чувство безысходности, опустошающее и без того полуживую душу, рвало в клочья её последнюю волю к жизни. «И я когда-то умела любить… Нет, не умела… я… я любила… », - из опухших Иннкиных глаз снова покатились слёзы. Но они были вовсе не от лука….       После экзаменов, согласно набранным баллов, девочку распределили на экономический курс. После всех этих мучений, наконец, началось такое долгожданное лето. «Наверно, это будет долгая передышка», думала тогда Инна. Она часто гуляла в городском парке. За весь первый месяц каникул ещё не было ни единого дождливого дня. И вот как–то в последний день месяца, она вновь отправилась на прогулку. Был довольно жаркий день, Инна сняла с себя кроссовки и шла босиком. Пришлось немного подкатить джинсы, чтоб не запылились. Рубашку она повязала на пояс, а чтобы совсем не умереть от жары, купила баночку «содовой». Когда она открыла банку, из неё вырвался фонтан напитка «нового поколения». И чуть не подпортил Иннкин белый топ. В принципе, было не заметно, и Инна продолжила прогулку.       Один и тот же маршрут: сначала по улице, вдоль высоких домов. Потом, около большой дороги, нужно свернуть направо, там уже начинались небольшие домики. Надо было пройти мимо, а потом взять чуть левее. Прямо в парк. Сегодня был прекрасный день. Солнце проглядывало сквозь листву деревьев. Тёплые порывы ветра разносили нежные ароматы парковых цветов. А звонкие трели птиц создавали неповторимую симфонию. На детских площадках сломя голову носилась шумная малышня, а в зоне аллей было более спокойно: здесь прогуливались влюблённые парочки, держась за руки и нашёптывая друг другу слова любви; новоиспеченные мамочки уставшие, но очень счастливые сидели на лавочках, покачивая в колясках своих спящих младенцев; пожилые бабульки отдыхали на лавочках в теньке, неустанно сплетничая и обсуждая прохожих, и поглядывая, как их далеко немолодые мужья, играют в шахматы в близстоящей альтанке. Казалось, что тут жизнь словно замирала, даря радость в каждой минуте. Сегодня был выходной день, народу в парке было особенно много. Инне захотелось присесть, но все скамейки были заняты. Она решила пойти в самый дальний уголок парка, где было её излюбленное место. Лавочек там не было, а народу проходило очень мало, зато там рос огромный дуб, на котором Инна и проводила почти всё своё время, пребывая в парке. Здесь ей никто не мешал думать и мечтать, никто не оскорблял, никто над ней не подтрунивал, никто не лез в её жизнь.       Только Инна дошла до заветного дуба, как нежданно над парком стали собираться тучки. Сначала маленькие, но потом поплыли большие чёрные. Влажные порывы ветра стали доносить прохладу. «Наверно, будет гроза», - подумала девочка, взбираясь на дерево. Инна не боялась, скорее наоборот, любила дождь. Ливень начался внезапно, было слышно, как кричали в восторге мальчишки, которые постоянно играли в прятки в окрестностях. Сидя на дереве, Инна видела, как люди, накрыв головы, чем попало, спешили укрыться в каком-нибудь здании. Девочка сама за пару минут промокла насквозь, но её это ничуть не огорчило. Она села на самую большую ветку и чувствовала, как тёплые капли дождя катились по её спине.       Потом снова стал разыгрываться ветер, и девочке стало холодно. Она решила идти домой. Спрыгнув с дерева, она обула промокшие кроссовки, накинула мокрую до ниток рубашку и пошлёпала по дороге обратно. Тут ливень разыгрался в полную силу, но Инна не хотела спешить. Этот нещадно льющийся ливень сводил её с ума. Капля за каплей разбивались о тело девочки. Она медленно шла, наслаждаясь каждым вздохом, каждым шагом. Неожиданно она остановилась и почувствовала, что дождь больше не хлещет по её спине. Зонтик… Это какой-то парень подошел и защитил её от дождя. Инна только посмотрела на него и не сопротивлялась, когда незнакомец взял её под руку. И они куда-то отправились. Инна очнулась в каком-то кафе. Она сидела за столиком, а рядом сидел тот самый парень. Иннка никак не могла поверить, что могла настолько глубоко задуматься, чтобы не заметить, как она здесь очутилась.        - Лёха. Меня зовут Лёха, - парень улыбнулся и посмотрел прямо Инне в глаза.        - Инна…       Сначала Инна сидела полностью растерянная, но потом завязался разговор…       Первая любовь, ворвавшаяся в её сердце; первый поцелуй, от которого земля уходила из-под ног; первое настоящее счастье, с которым все беды рушились в прах… Все завидовали Иннке и говорили за её спиной: «Как только могут такие красавчики, доставаться таким дурам?». Конечно же, Инне было очень неприятно слышать такое, но она умело скрывала свою неприязнь. И никто не мог знать, чем это окончится…       Иннка резко рубанула по луковице, да так, что одна половинка отлетела в дальний угол кухни. «Почему? Почему? Почему?», - не переставая, кружилось в этот момент у неё в голове       Алёшка был и вправду очень хорошим. Человеком. Именно человеком. Находясь рядом с ним, Инна забывала о школьных унижениях, оскорблениях, издевательствах. Она его полюбила всей душой. Он стал воздухом, которым она дышала. Смыслом жизни, ради которого она жила. Теперь прошлое – ничто. Главное, что Алёшка рядом. И любит. Любит, как никто и никогда не любил. Смотрит в её глаза и утопает в нежности к этой девушке. Он не переставал беречь и заботиться о ней. Он нашел в Инне ту, которую давно искал. Искреннюю, верную, любящую. Лёха гулял вместе с Инной, баловал мороженым и частенько водил её в кафе. Он был от Инны просто без ума. Вот только никто и предположить не мог, что всё так выйдет…       Тем утром Инна долго ждала Алёшку. Он обещал быть в одиннадцать, но на часах было половина первого. Девушке надоело ждать, и она решила идти к нему навстречу. Когда она завернула за угол, она увидела толпу людей на проезжей части. Какая-то страшная мысль заколола внутри… Инна побежала к толпе, не чувствуя под собою ног… «Нет! Не верю! Вернись!!!» - срывая голос, кричала она, а несколько крепких мужчин пытались оттащить её подальше, чтоб она успокоилась. Но этому не бывать, она должна быть с ним рядом, должна помочь… Должна… «Пустите её, так будет лучше», - промолвила какая-то незнакомая старушка, укоризненно глядя на мужчин. Те отпустили и пряча взгляд, отошли в сторону. Инна, громко рыдая, подошла к человеку, который лежал в луже крови у разбитого мотоцикла. Казалось, её сердце разучилось биться. Такая пустота внутри сожгла её душу. Возле мотоцикла валялся изломанный букет нарциссов. Инна заметила какой-то клочок бумаги в безжизненных руках. Она без сил спустилась на колени рядом с ним. Белые джинсы девушки вмиг окрасились кровью. Дрожащими руками она потянулась к окровавленному клочку бумаги. Только теперь сквозь слёзы она смогла рассмотреть… Это была небольшая открытка, с нарисованными цветами и с каким-то стишком, напечатанным внутри. Инна раскрыла открытку и увидела всего два слова:       -…Инна… Люблю…       Слова были написаны кровью. ЕГО КРОВЬЮ!!! Стало ясно, что он написал их перед самой смертью. Криво написанные буквы, всего два слова, но для Инны они были важнее жизни. Он помнил о ней до последнего вздоха. Помнил и любил. Девушка осторожно обняла человека, который уже полчаса не дышал. Она не обращала внимания, что и лицо её уже испачкалось кровью, что её руки теперь тоже в крови. Ей уже было всё равно. Словно сквозь туман, она слышала машину скорой помощи….        - Ну почему он? Почему? – снова захлёбываясь слезами, твердила Инна, чистя морковь.       Она всё ещё винила себя в его смерти. С тех пор никто не смог заменить ей Алёшку, Инна всем давала очень резкий отпор. В тот злосчастный день, словно нечто оборвалось внутри девушки: она стала грубой, бесчувственной, безразличной, а порой даже и агрессивной. И никто не мог понять, откуда порой берётся такая агрессия в этом маленьком, хрупком создании. С того дня она уже не жила, а просто существовала. Она старалась ни о чём не думать, ни на что не обращать внимания. Словно её нет. Почему она вспоминает это сегодня? Никто не знает. Но её душа кричала, ей надоело жить с тяжестью в сердце. Жить по-новому уже совсем не хватало сил – прошлое тянуло вниз, а жизнь всё шла своим чередом.       Суп сварился, Инна сходила в супермаркет за хлебом, не обращая внимания на прохожих, которые удивлённо смотрели на опухшее от слёз лицо Инны… Трудно. Порой не разбираешь где явь, а где сон. Но несмотря на это,в повседневной жизни всё было по-прежнему: моешь, стираешь, убираешь, готовишь. Так было всегда, так оно и есть. Но когда-то это всё прекратится.       С утра – старшая школа, после неё тренировка, потом домой, где уже ждут домашние дела. Круговорот, который не заканчивается, уже так достал. Хочется быть счастливой… Как жаль, что столь простое желание никто не в силах понять… и исполнить…       Инна быстро пропылесосила в квартире. Больше ей нечего делать. Машка убежала на очередную дискотеку. Девушка осталась одна в пустой квартире. Она ещё раз подошла к окну. Этот круговорот не изменить. Жизнь идёт, лишь одна она, словно окаменевшая, не может двигаться дальше. Отойдя от окна, девушка направилась к письменному столу. Умостившись, она достала свой дневник и начала в него записывать, роняя слёзы на бумагу.       Она писала обо всём, что сегодня вспомнила. Как же это трудно было написать… и больно. Но надо пробовать бороться. В конце она, абсолютно машинально, написала: «Я не боюсь смерти…». Перечитав эту фразу ещё раз, Инна глубоко вздохнула и успокоилась. Какая-то странная улыбка появилась на её лице. Сегодня она раз и навсегда распрощается со своим дневником, написав на странице последний стих. Инна его когда-то сама сочинила, но ни где не решалась его написать, храня в памяти его строки. Хоть она и знала, что стихи писать совсем не умеет, но всё же этот решила записать:             «Живёшь ты, а жизнь, словно гонка,             Не видишь ни хлопот, ни бед….             Не трудно быть одинокой девчонкой,             Но трудно одной быть в пятнадцать лет.             Не надо быть глупым ребёнком,             Не нужно так быстро взрослеть…             Не трудно быть одинокой девчонкой,             Но трудно одной быть в пятнадцать лет.             Мечтала стать серым котёнком,             Мечтала, как птица лететь…             Ведь трудно быть одинокой девчонкой,             Ведь трудно одной быть в пятнадцать лет.       Строчки немного расплылись, но стих остался. Бездарный, бессмысленный…но её собственный стих, Иннкин стих. Ещё в конце она написала что-то для мамы. Затем закрыла его и положила на мамину кровать…       Девочка, обняв плюшевого мишку, лежала на своём диване. Всем казалось, что она спала…       Квартира была наполнена врачами, они внимательно исследовали пустую баночку из-под снотворного. Кто-то безуспешно пытался успокоить, бьющуюся в страшной истерике над дневником, Иннкину маму. Последняя запись в дневнике предназначалась именно ей.       «Мама, прости меня, пожалуйста. Твоя дочка настоящая дурочка. Но вокруг ведь никто не заметит, что меня не стало. Прости меня, родная, я знаю, что нужна была тебе. Но только тебе, больше никому на свете. Все ОНИ таскают за собой свои рюкзаки, ранцы… а я таскаю всё своё прошлое. Прости меня, мамочка. Прости, что выросла у тебя такая глупенькая дочь. Прости за всё на свете. Я не способна вынести такую тяжесть, а прошлое и воспоминания всё давят и давят. Прости, что такая слабая у тебя…была».       По ночам во сне мама видела Инну, которая вслух читала этот нелепый стих. А потом улыбалась. А его строки будут всю жизнь звенеть в голове Иннкиной матери. Она когда-то давно обещала дочери, что Инна обязательно вырастет красивой и знаменитой и про неё обязательно напишут в газетах… Что ж, именно так оно и произошло… Хоть она об этом и, скорее всего, не догадывалась, но в свои пятнадцать она превратилась в неотразимую девушку… Но сломленная зверской судьбой, она ушла, и про её уход написали во всех газетах. Весь город стоял на ушах от произошедшего, такого ещё не случалось никогда.       Все Иннкины одноклассницы читали и думали: «Вот дура, довела себя! Только так всё могло закончится!». И все очень скоро позабыли Иннку. Инну Чуеву, ту самую девчонку пятнадцати лет. Ровно пятнадцати лет. И только для единственного человека на свете стали стали смыслом жизни эти нелепые строки стиха, размытого слезами, в потрёпанном дневнике. Мать никогда не сможет отказаться от этих строк.