Как и всегда

      Человек посреди комнаты пытался придать своей позе расслабленности, но Маркус отчетливо видел: он напряжен, его пульс учащен на десяток пунктов, а уровень стресса стремится к критическому.       — Давай немного поговорим, — сказал Маркус, садясь на кровать.       Человек отвернулся, сжал кулаки.       — Я… я зря пришел, это было ошибкой, — сказал он резко, глядя куда-то в изъеденную пиксельным дымом стену. — Я даже не собираюсь с тобой спать, а то, чем мы будем заниматься… Я, наверное, сошел с ума.       Маркус наклонил голову на бок:       — А кто сейчас нормален?       Человек нервно усмехнулся.       — Главное, — продолжил Маркус. — Не причиняй мне физического вреда.       — Я не собираюсь. Это ты будешь причинять мне «физический вред».       Маркус приподнял брови, имитируя эмоцию номер шесть. Человек опустил взгляд в пол, будто искал там соринки. Программа подсказывала, что можно действовать: клиент преодолел стадию сомнений. Вместо этого, Маркус перешел к следующему алгоритму и мягко назвал свое имя, слегка сменив позу на ещё более расслабленную. Тогда, человек, наконец, посмотрел на него и сказал:       — Ричард.       Оказалось, что у него необычайно живые, искрящиеся глаза и одновременно совершенно уставшее лицо, которое было больше похоже на маску.       Когда первые капли крови попали в сенсоры ротовой полости, Маркус понял, что программа вышла из-под контроля. Его челюсти сжались ещё сильнее, отчего Ричард болезненно застонал. Перед оптическими анализаторами появилась странная иллюзия: красная прозрачная стена, разлинованная, как чертежная бумага. Оттенком она была похожа на кровь, которую Маркус начал буквально пить из раны, пока сами собой активировались апгрейды на правой руке: кончики пальцев трансформировались в короткие острые когти. Маркус сразу вонзил их в мягкое тело под собой, и Ричард всхлипнул, срываясь в протяжный, полный истомы стон.       Кровь человека достигла сенсоров в основании шеи и система моментально стабилизировалась. Маркус поднялся на локтях, быстро просканировал клиента, убеждаясь, что не нанес непоправимого вреда, с которым не справилась бы регенерационная мазь. О нарушении программы следовало незамедлительно сообщить…       Ричард посмотрел на него расфокусированным взглядом, облизал губы и прошептал:       — Ещё.       Согласно восстановившимся алгоритмам, Маркус должен был исполнять любое пожелание клиента. Потому, он сжал нормальные пальцы на его волосах, вынудив Ричарда повернуться к нему другой стороной шеи. Он вонзил зубы в чистую кожу, рукой оставляя новые багряные полосы поверх старых отметин под шквалом нового приступа программного безумия, пока Ричард прижимался ближе, будто жаждал защиты или безмолвно просил о пощаде.       Ни того ни другого Маркус предоставлять не собирался.       Маркус обернулся, чтобы посмотреть на Ричарда напоследок. Это диктовала программа: создать у клиента ощущение, что он особенный, он небезразличен. Тот посмотрел в ответ задумчиво.       «Прощай…» — произнес он одними губами и дверь закрылась.       Маркус стоял некоторое время, глядя на нее, окутанную той же красной разлинованной стеной, которую видел в течении сессии, затем странный визуальный глюк пропал. Он отвернулся и пошел по коридору в специальную комнату, на гибернацию. По пути он отправил отчет об успешной сессии, прикрепляя к нему заметку о низкой вероятности повторного посещения.       ***       Человек, сидящий на кровати, держался достаточно уверенно, смотрел пристально и открыто. Потому, Маркус сразу перешел к следующему алгоритму и мягко назвал свое имя.       — Да, я знаю, — ответил человек.       — Я не помню, — Маркус сымитировал эмоцию номер двадцать три. — Прости.       Человек странно усмехнулся. У него были необычайно живые, искрящиеся глаза и, одновременно, совершенно уставшее лицо, больше похожее на маску.       В кровати Маркус стянул с человека рубашку и увидел почти зажившие раны: несколько косых линий на боку и точки на шее. Он провел по одной из линий пальцами, на секунду перед глазами тут же возник странный программный глюк, что-то вроде красной, разлинованной в клетку стены, и пропал.       Маркус наклонился к шее человека, обнажая зубы.       Маркус обернулся, чтобы посмотреть на человека напоследок. Это диктовала программа: создать у клиента ощущение, что он особенный, он небезразличен. Тот взглянул в ответ с выражением лица, которое система не смогла идентифицировать.       «Прощай…» — произнес он одними губами и дверь закрылась.       Маркус стоял некоторое время, глядя на нее, окутанную той же красной разлинованой стеной, которую видел в течении сессии, затем странный визуальный глюк пропал. Он отвернулся и пошел по коридору в специальную комнату, на гибернацию. По пути он отправил отчет об успешной сессии, прикрепляя к нему заметку о высокой вероятности повторного посещения.       ***       Человек перед ним мрачно мерил шагами комнату. Возможно, он был зол, но по совершенно уставшему лицу, которое больше напоминало маску, определить было трудно, а глаза скрывали тени.       — Давай немного поговорим, — сказал Маркус, садясь на кровать.       Человек посмотрел на него, как на безумца.       — По… поговорим?       — Да. Меня зовут Ма…       — Я знаю, — перебил его человек раздраженно.       Он обошел Маркуса по широкой дуге, обессиленно упал на кровать за его спиной.       — Я не помню, — Маркус сымитировал эмоцию номер двадцать три, оборачиваясь. — Прости.       Человек взвыл в голос и накрыл лицо ладонями.       Маркус склонился над ним, без усилий развел тонкие запястья в стороны и наткнулся на затопленные болью, необычайно живые, искрящиеся глаза. Программа посчитала действия более эффективными, потому Маркус осторожно поцеловал человека в губы. Спустя некоторое время, тот отозвался, из-за чего автоматически активировалась половая система…       Человек тут же оттолкнул его и сказал:       — Не надо этого. Просто… не надо, хорошо?       Маркус кивнул.       Маркус обернулся, чтобы посмотреть на человека напоследок. Это диктовала программа: создать у клиента ощущение, что он особенный, он небезразличен. Тот слабо улыбнулся.       «Прощай…» — произнес он одними губами и дверь закрылась.       Маркус сделал к ней шаг и тут же был остановлен той же красной разлинованой стеной, которую видел в течении сессии, затем странный визуальный глюк пропал. Он запустил диагностику, затем отвернулся и пошел по коридору в специальную комнату, на гибернацию. По пути он отправил отчет об успешной сессии, прикрепляя к нему результаты диагностики и заметку о сформированной у клиента привязанности, источник которой был ему неизвестен.       ***       Человек, сидящий в кресле, выглядел совершенно разбитым. Уровень его стресса близился к критическому. Маркус сел на кровать, открыл рот, чтобы предложить…       — Я не буду с тобой разговаривать, Маркус, — произнес человек глухо.       Маркус закрыл рот и сымитировал эмоцию номер шесть.       — Почему?       Человек нервно усмехнулся и пожал плечами.       — А смысл? Ты все равно ничего не вспомнишь. И, раз эти ублюдки не хотят тебя продавать… Давай просто делать то, что делали.       Маркус кивнул, совершенно не понимая, что человек имел ввиду.       Маркус обернулся, чтобы посмотреть на человека напоследок. Это диктовала программа: создать у клиента ощущение, что…       «Прощай…» — сказал тот одними губами и резко отвернулся.       Дверь закрылась.       Маркус сделал к ней шаг и тут же был остановлен той же красной разлинованной стеной, которую видел в течении сессии… Он попытался пройти сквозь неё, но тело оставалось неподвижным. На мгновение он почувствовал что-то странное, сбой программы, который был таким правильным… Маркус запустил диагностику в надежде, что она обнаружит ошибки программы, снимет стену, которая, без сомнения, является вирусом.       Но диагностика не выявила никаких нарушений.       Он отвернулся и пошел по коридору в специальную комнату, на гибернацию. По пути он отправил отчет об успешной сессии, прикрепляя к нему результаты диагностики и заметку о сформированной у себя привязанности, источник которой был ему неизвестен.