Эротические похождения Люка Скайвокера

Люку не спалось. Такое с ним случалось крайне редко, ведь он прекрасно владел своим телом и сознанием. Да и жизнь в его насыщенном ритме не располагала к бессоннице или депрессии. Джедаи не впадают в депрессию – они просто слетают с катушек или становятся отшельниками. А Люку не грозило ни то, ни другое. С силой он нашел свой баланс, а судьба его решилась, когда его отец стал Императором, а он – Наследником. Интересная штука жизнь. Он был никчёмным фермером, героем-солдатом, джедаем, а теперь он второе лицо во всей Галактике. Отличная карьера. Но не спалось ему не из-за государственных забот. Ему было одиноко... Девушки всегда были слабым звеном в его жизни. На Татуине их не было, в Сопротивлении тоже не особо, да и было чем заняться. Лея конечно... Но это он давно пережил и перерос, даже думать об этом не хотелось. Сейчас вокруг него было много разных женщин: красивых, сексуальных, знаменитых, богатых, успешных, сложных, интересных... Но большинству из них нужен был Наследник, не он. Люк грустно улыбнулся. Сейчас он похож на девицу из баллад, мечтающую о любви и взволнованную тем, что засиделась в девках. Но его и правда тревожило, что он не видит ни одной достойной девушки. Да, у него была Мара - корыстная, холодная, расчётливая, отличный .. сотрудник, но шлюха и дрянь. Она напоминала Люку о той части его самого, которую он не очень хотел видеть. Да и невинная дочка политика и аристократа, покорно исполняющая родительскую волю, ему не нужна.. Не нужны интриганки и карьеристки, содержанки и наложницы. Да, конечно, он не монах, у него были связи с той же Марой, но он этим не гордился. Это просто физиология и желание заполнить пустоту. Он немного презирал себя за это, ведь он знал, что этим женщинам не нужен Люк Скайвокер. В глубине души он немного презирал себя за то, что поддается соблазну и соглашается на такую дешёвую подделку. Кто он вообще? Какая судьба его ждёт? Он не был счастлив будучи фермером, его использовали как оружие в войне и сейчас он чувствовал, что тоже не совсем в своей роли. Он не был рождён во дворце, не получил образования, чтобы править. Да, он справляется, но иногда сам не знает, кто же он. Переход на темную сторону не сильно его изменил. Он не стал злодеем, каким себе его представлял, когда утро начинается с утопления котят, а в течение дня продолжается удушением всех, кто облажался. Скорее, он стал более открытым, но с людьми стал строже. Да, ушёл идеализм, да, он стал спесив и самовлюблён, да, мир перестал быть чёрно-белым. Темная ли это сторона или просто мудрость? Его справедливость никуда не делась и все, что он делал, он делал не для себя, а для общей пользы. О демократии и свободе хорошо кричать и мечтать, но по факту это вечный хаос и междоусобицы. Пусть диктатура звучит и не так приятно, но в конце концов, если есть порядок и большинство довольны, значит все правильно. Никогда не будут довольны абсолютно все. А вот соблазн покричать о свободе, просто урвать кусочек пирога – будет у многих. Если надо отрезать руку, чтобы спасти тело – это не зло, а разум. С силой все было зашибись, поэтому он так остро ощущал отвращение от притворных взглядов и флирта. Люди, ведомые корыстью или ложью, источают нечто вроде вони или ужасных скрипучих звуков. Когда человек искренен и говорит правду, он благоухает или звенит, иногда светится. Не в прямом смысле, конечно, просто в силе так ощущается. Если, например, ты съел что-то несвежее или воняет тленом – не до флирта уже. Но иногда он все-таки соглашался на этот компромисс. Например, недавно. Но она была очень красива. Актриса. Очень известная, капризная и избалованная, но полбеды, что она красотка, именно ему она безумно понравилась. Одни женщины рождают в мужчинах похоть, а другие благородство. Один и тот же мужчина может быть рыцарем или пиратом с разными женщинами. Ясмин была из тех, кто пробуждает озабоченность. Только увидев ее, он впервые ощутил желание овладеть женщиной, не сходя с места. Она была так откровенно сексуальна, что другая, наверное, казалась на её месте вульгарной, но она... это правда, наверное, была природа... Если мышка будет жеманничать - это похабно, но если тигрица рычит и царапается – просто ее обычное поведение. Люк не особо любил светскую жизнь, а уж тем более всякие культурные события и тусовки с богемой – эти люди были чужды и неприятны ему. Беззаботные, ветреные, хотя, в общем-то, для таких он и работает, конечно... Это был день рождения большого чиновника, нельзя было не прийти, держи врагов близко... Официальная часть закончилась. Все были расслаблены и немного сумбурны. Ясмин, конечно же, он увидел в самом начале. Даже среди богатеев и звёзд она была очень яркой. Он заметил, что его присутствие всех немного смущало и стесняло. Сомнительное удовольствие, конечно, тратить время на вечеринку, где тебя воспринимают как надсмотрщика - половина боится, половина заискивает, но он к этому привык. Люк поглядывал на Ясмин невзначай, было бы глупо пялиться на нее, как пялится пятнадцатилетний мальчишка на увиденную вживую порнодиву. В жизни она была немного иной, чем в кино: очень миниатюрной и хрупкой, ниже его ростом, но природа наделила ее потрясающими формами, и да, сила помогла понять, что это именно природа. Кукольное смазливое личико, огромные глаза, пухлые губки, аккуратненький носик и подбородок. Маленькая собачка до смерти щенок... Ей могло быть и 30, но выглядела он не старше 17 – такая яркая, живая, детская внешность, и нутро богини. Он не без стыда подумал, что хочет ее, немедленно. Она просто очаровывала. Ее сила была в любви к себе, ей нравилось быть собой, нравилось, что все ее хотят, что все смотрят на неё. Она была естественнее на этом безумно пафосном приеме, чем многие у себя на кухне. Притом в отличие от женщин с мудрёными причёсками (привет Лея) и метрами вычурных нарядов, приправленных килограммами украшений, она была одета очень просто. Правда, в платье темно-красного оттенка она выглядела так, словно вышла в магазин. Это длинное, струящееся платье, совсем простое, даже ее удивительную грудь оно подчёркивало как-то просто и невинно, причёска из локонов - совсем простая, с вплетённым медным украшением с камешками. Спина открыта так заманчиво и соблазнительно, что Люку было сложно оторвать взгляд. Вот такими должны быть женщины: прекрасными и обворожительными, а не восстания возглавлять и в сенатах заседать. Люк почти сразу почувствовал, что очень ей интересен. Ну еще бы. Кстати, от нее "вони в силе" не шло... Она не из корысти. Мужчины для нее спорт и способ самоутверждения, она спит с олигархами не столько ради денег или карьеры, сколько для того, чтобы подчеркнуть, что она лучшая. Ее коллекция мужчин дорога ей так же, как коллекция наград за роли. А он может стать ценным экспонатом. И жаждет этого, с грустью подумал он. Она не виновата в том, что так легкомысленна и любит секс, в конце концов, она сделала себя сама. Миллионы красоток не хуже неё работают официантками и живут с неудачниками. Она гордилась своим успехом по праву, потому что это была ее заслуга. И Люк ее привлекал, потому что и он сделал себя сам, она отдавала должное его успеху, как его заслуге. Конечно, он не сноб, но не сможет серьезно принять такую женщину. Но и соблазн был непреодолим, в конце концов какой смысл становиться ситхом и порабощать галактику, если не можешь трахнуть понравившуюся женщину? Он нашёл именинника и шепнул ему несколько фраз. Да, можно было заморочиться, вызвать ее на следующий день куда-то, где менее людно, но эта девушка явно не переживает за свою репутацию, а вот его некоторые считали геем, так что немного безрассудности никому не повредит. Его проводили в кабинет, якобы для срочного звонка, и, конечно, в кабинете, как бы невзначай, была кровать. Люк даже немного нервничал, пока ждал её. "Да ладно, если отец простил мне уничтожение звезды смерти, простит и немного сплетен," - с улыбкой подумал он. Можно вывести мальчика с Татуина, но нельзя вывести Татуин из мальчика. Он смущался почти как в 16. Все таки наверно никогда он не видел женщину, которая бы так на него подействовала. Он налил себе выпить, хотя и не любил это. Смотря в окно, он спиной почувствовал ее приближение. Он обернулся, она стояла на пороге, он знаком отпустил охрану. – Простите меня, Ясмин, за дерзость, просто я большой ваш поклонник, а к вам не пробиться. Надеюсь, вы не против, что я немного воспользовался служебным положением? – спросил он, с улыбкой подходя к ней и протягивая руку. Она тоже улыбнулась и подала ему свою ладонь. – Ну что вы, Ваша светлость, я очень польщена... Кстати, вы простите бедную необразованную актрису, как правильно к вам обращаться? – Люк. Для вас просто Люк, – сказал он, целуя ей руку и глядя в глаза. (Нет, серьезно, как она сделала карьеру? Она ведь чуть больше Эвока?) Рядом с ней некрупный Люк ощущал себя просто-таки Титаном. Все объясняли ее огромные глаза, которые сияли сейчас, как калейдоскоп: настолько живо отражались в них ее чувства. Она была счастлива и он ей нравился. Она испытывала такое же удовольствие, смотря на него, как и он, смотря на нее. И это было искренне. – А можно "капитан Скайвокер"? Я слышала, что вы были капитаном? По-моему, это самое сексуальное звание. Люк, немного смутившись, опустил глаза: – Ну, я был и генералом. – Генерал – это не сексуально, –скривила она носик. Честно говоря, он офигел. Нет, он видел доступных женщин, кокеток, соблазнительниц, но все это было как-то завуалировано. А тут неизвестно, кто кого больше трахнуть хотел. Вот она стоит, говорит, что думает, на все готова и не капли этого не стесняется. – Ну так что, капитан Скайвокер? – лёгкая полуулыбка тронула её губы. – Конечно, – сказал он, сглотнув. Господи, он – солдат, убийца, политик и дипломат, почему сейчас он чувствует эту робость? – Мне очень нравится, как это звучит, – продолжала она – Капитан Скайвокер, ваша фамилия звучит просто чудесно... – Хотите такую же? – брякнул он. Господи, ну что за идиот, почему он не взорвался со звездой смерти или не замёрз на Хоте? Спасибо тебе Хан, теперь я умру бесславной смертью от стыда. Она так искренне смеялась: – Ну да, я же просто Ясмин... – Он тоже рассмеялся, любуясь, как играет свет в ее локонах. Ох, где эта темная сторона, когда она так нужна? Стать бы сейчас беспринципным, брутальным эгоистом, и наброситься бы на эту куколку.... Он понял, что не так, все-таки не может он без ужина, свечей, какой-то прелюдии. Она - шедевр, с ней действительно легко и приятно, она правда притягивает и не следовало бы давиться этим деликатесом впопыхах. – Можем поужинать завтра и обсудить эту возможность, – улыбаясь, предложил он. Но ее улыбка погасла: –К сожалению, капитан, я завтра занята, – смущённо сказала она. – Ну так если хотите, я легко вас освобожу, – холодно, нависая над ней, ответил Люк. Вот оно! Вот щелчок! Все милое и тёплое из него улетучилось, он испытал укол самолюбия, словно его добыча убегает или из него делают дурака. – Я не просто тебе очередной самец, которым ты будешь крутить как захочешь и не просто милый красавчик, я темный лорд, малышка. Она не ожидала такого поворота. Может, что-то и слышала, но первое впечатление явно не состыковывалось с развитием событий. Она несколько секунд смотрела ему в глаза, а потом медленно и тихо ответила: – Боюсь, вы не так меня поняли, капитан Скайвокер. Я и правда завтра занята, но могу вам это компенсировать. Она нежно провела рукой по его щеке. А он, не желая терпеть больше, впился в ее губы страстным поцелуем. Она не сопротивлялась. Словно они это репетировали. Он чувствовал, что она хотела этого не меньше его... Они перешли Рубикон и уже ни к чему были условности и притворство. Их языки сплетались в древнем, как сама жизнь, танце, девушка прижималась к нему так сильно и страстно, а ее тело было таким тёплым и упругим, что его просто разрывало от желания овладеть ею. Люк не мог оторваться от ее губ, ее вкус и запах будили в нем что-то первобытное. По ее телу разливалось блаженство, она не просто отдавалась ему, а наслаждалась его прикосновениями и желанием. Её маленькие ладошки с силой гладили его спину и плечи, оставляя жаркие следы. Она жадно льнула к нему, не желая упустить ни капли его близости. Он оторвался от ее прекрасных губ, осмотрел с ног до головы: глаза ее жадно сияли, а он смотрел на нее, как полководец на город, в который вторглась его армия. Люк положил свои руки на ее аппетитные плечики и развернул спиной к себе, прильнув губами к изящной шее. Теперь уже его руки жадно бродили по ее телу, оживляя его, словно оно было сенсорным. Он чувствовал, как она напрягалась, как стремилась к его ласкам и радовалась объятиям, ее кровь буквально закипала, а разум пылал от близости самца, который не робел и не терялся перед ее красотой. Люк лизал ее шею и покусывал ухо, его горячее дыхание заставляло ее нежную, словно лепестки лилии, кожу покрываться мурашками, а запах ее волос пьянил сильнее алкоголя. Он крепко обхватил ее аппетитные груди, разминая их с силой и жадностью, словно она была вещью. Из ее горла вырвался стон, который только сильнее раззадорил его. Мужчина опустил лямки платья, освобождая её грудь. С новой силой он начал сжимать ее упругие мягкие груди так властно и страстно, словно она была его собственностью. Его член упирался в ее маленькую, но объёмную попку. Она ёрзала в его объятьях, как рыба на крючке. Девушка повернула голову, чтобы посмотреть на него, но встретила новый глубокий и жаркий поцелуй, на который с радостью ответила. Её маленький жаркий язычок встретил его язык, как клинок светового меча, она парировала его движения и их дыхание учащалось, как при схватке. Люк сжал ее, похожие на спелые ягоды, соски, и Ясмин снова застонала. Он не желал терпеть ни секунды более, он хочет не только овладеть этой похотливой самкой, но и покорить ее дух. Люк положил руки на ее хрупкие плечики, заставляя опуститься. То, как медленно, подчиняясь его напору, опускалась она на колени, глядя ему в глаза, окончательно его раззадорило, сорвало какие-то архитипичные печати с его подсознания и выпустило наружу животное. Сейчас, стоявшая на коленях в складках пышного платья, словно в крови, с голой грудью, с беспомощно опустившимися руками и робостью в глазах, она была похожа на загнанную дичь, а не на уверенную хищницу. Кажется, до нее только сейчас начал доходить весь смысл ее положения. Она встретилась не с пылким поклонником, которым можно вертеть как угодно, а с могущественным и абсолютно непонятным для неё мужчиной, которому ничего не стоило разрушить ее жизнь. Люк освободил из штанов свой возбуждённый член. Девушка хотела отодвинуться, но он впился в нее властным взглядом и она замерла на месте. Люк самодовольно улыбнулся и отодвинул большим пальцем ее пухлую нижнюю губку с размазанной алой помадой. У нее было растерянное и немного обиженное выражение лица, что еще больше его возбуждало. Он сжал головку своего пениса и начал водить ею по губам актрисы. С каждым движением он надавливал все сильнее и водил все небрежнее, и вот весь ее рот и подбородок были в его соке. - Соси, - с хрипом выдавил он. И она покорно заглотила его головку. Конечно, она знала в этом толк, пусть сначала и посасывала его конец как-то осторожно и скромно, словно школьница, но чувствовалось, что она явно не дебютантка. Люк любовался появившейся перед ним картиной. Девушка чувственно посасывала его окаменевший член и каждое движение ее губок и язычка рождало агонию. Нельзя затушить пожар веером. Её чувственность и эротичное смущение только распаляли его и какими бы волшебными не были ощущения, он желал насытиться ею до конца. Он положил свою ладонь ей на затылок и начал запихивать свой член в ее горло. Она с ужасом подняла на него глаза, но он только настойчивее насаживал ее на свой член. Она схватилась за его ягодицы, когда ее губки упёрлись в его набухшие яйца. Путь был проложен и Люк начал медленно вытаскивать свой член из её рта. Ясмин судорожно сделала глубокий вздох, и он опять начал вставлять член в её горло. Люк наслаждался ее покорностью и растерянностью. Проникновение в этот прекрасный рот сводило его с ума, он ощущал своё всевластие и превосходство над той, кого жаждали миллионы. Он наслаждался не только покорением ее ротика, но и ее личности, он чувствовал не только удовольствие от соития, но и от того, что и ей нравилось его доминирование. Все происходило слишком медленно, он уже не мог сдерживать своё возбуждение, его пылающий напряжённый член жаждал разрядки. Он вытащил член и схватил девчонку за подбородок. – Соси, сука, – тихо приказал он ей, и она покорно заглотила его член. Сейчас она ублажала его сосредоточенно и методично, как любая шлюха. Ее ручки лежали на его бедрах, Люк положил руки на свою талию и закинул голову вверх, наслаждаясь ее умелыми движениями. Член был слишком большой и ей было непросто с ним справиться. Она начала помогать себе руками, держа его ствол у основания. Люк залюбовался тем, как серьезно и старательно она сосёт, помогая ему разрядиться. Половина его была в ее рту, где она ласкала набухший орган язычком, облизывая и дразня, исследуя и ублажая его. Часть же, свободную от ее ротика, она стимулировала ручкой. Ее теплая ладошка скользила по пенису ловко и умело, жадно направляя его в свой рот. Периодически девушка сжимала пенис, задирая его и припадала к разбухшим яичкам, и пока ее руки гладили и согревали ствол, губки и язычок дарили агонию его плотным мешочкам. Люк с рычанием прижимал ее голову ближе, а она покорно облизывала яички и пыталась заглотить и их. Наконец он почувствовал, что развязка близка, он опять схватил ее за подбородок и несколькими движениями помог себе кончить. Его семя излилось на ее милое личико тугой и плотной струёй. Все ее лицо уже было залито, а он выдавливал последние капли в рот, который с силой сжимал. По телу после невероятного напряжения пробежала волна расслабления и облегчения, его дыхание начало выравниваться, он немного ослабил хватку, с которой держал ее щеки. Член немного повис и теперь, испытав физическое облегчение, он желал эмоционального и эстетического наслаждения, поэтому он начал собирать плотную белую влагу с ее лица своим фаллосом и совать ей в рот. Она покорно слизывала его семя с его поникшей плоти. Люк чувствовал, что ей это нравится. Он провел пальцами по ее губам, собирая остатки спермы и направил ей в рот. Она жадно и послушно сосала его пальцы, заискивающе глядя ему в глаза и этот взгляд возбуждал сильнее любых афродизиаков. Люк нетерпеливо вытащил пальцы из ее рта и знаком приказал ей подняться. Она послушно встала. Не до такой же он степени изверг, чтобы не ублажить это юное горячее тело и отправить девушку не оттраханной. Он поспешно стянул с нее платье и толкнул на кровать. Конечно же она была без белья. Маленькая шлюха, но тем хуже для нее. Люк похотливо смотрел на точеную фигурку, лежавшую перед ним. Она была совершенна, как древняя богиня. Вся ее женственность и хрупкость взывали к его мужественности и, несмотря на только что испытанную разрядку, он снова ощутил возбуждение. Избавившись от одежды, он лег на ее голое нежное тело и занялся ее прекрасными грудями. Одной рукой он ласкал ее левый холмик, а ртом прильнул к правому соску. Прильнул настойчиво и страстно кусая и сжимая его сильнее, чем следовало. Девушка жадно дышала и стонала, а он, наслаждаясь ее грудью, сунул свободную руку между ног новой любовнице. Девчонка вся текла. В ее щелке было жарко и мокро и Люк с облегчением понял, что хоть она не была готова к такому сценарию и не смела его остановить, все же она хотела его и он ее возбуждал. Эта мысль его вдохновила и польстила, именно сейчас не имели значения ни его деньги, ни статус, ни власть, она хотела отдаваться ему и, возможно, у нее это был тоже самый яркий секс в жизни. Наверное, ей тоже мешало, что в ней видят объект поклонения и звезду, наверное мужчины слишком боялись и слишком хотели ей угодить, чтобы действительно удовлетворить ее первобытную потребность в самце. Да, пару раз Люк ощущал ее страх и брезгливость, но все же эти эмоции тонули в желании и адреналине. Он никогда бы не получал такого наслаждения, если бы его ласки не были ей приятны, он вряд ли бы смог сделать это с девушкой против ее воли, но ей нравилось чувствовать себя невинной нимфой в руках похотливого сатира. "Ну вот и наслаждайся, милая," - подумал он, разводя ее ноги в разные стороны и резко вводя свой огромный твердый член в ее раскрасневшееся жаркое и влажное лоно. Девушка вскрикнула и вцепилась в его плечи, то ли от боли, то ли от удовольствия, а Люк, опираясь на руки, забился в ней в древнейшем из действий. Они оба не могли сдерживаться, она стонала, а потом и кричала в голос под его сильными настойчивыми движениями, а он, заводясь все больше и больше, двигался все сильнее и настойчивее, буквально вбиваясь в ее тело. Он очень хотел припасть к ее раскрытому ротику, но воспоминания о недавнем семени, которое она старательно проглотила, остановило его. Поэтому он схватил ее тонкое изогнутое горло и прижался всем телом к ее телу. Когда его обнаженный торс лег на ее плотные, мягкие, горячие груди, безумно сладкая волна залила все его тело, он вдавливал ее в кровать, вбиваясь в самую сокровенную глубину ее тела. Он, как одержимый, долбился в нее, упираясь раскаленным членом в естественную преграду. Но это, как и ее крики, только раззадорило его и он с силой вгонял в нее член снова и снова все в нарастающем ритме. Каждое движение вместо облегчения рождало только еще большее желание. Ее руки сначала судорожно цеплялись за его мокрую от пота спину, а потом отчаянно вцепились в одеяло, она уже даже больше не стонала, а просто поскуливала, как раненая собака. Но Наследник не мог ни насытиться, ни остановиться и он снова и снова двигал бедрами, держась за ее упругие груди. Такого животного и яркого секса у него не было никогда, это была не просто похоть, это было творчество. Он самовыражался в каждом движении внутри этой красотки, а она отзывалась сладострастными звуками и потоками смазки. Наконец, не выдержав бешеной гонки, его член извергся внутри ее глубин. Люк обессиленно упал на любовницу и его пенис в ней, выплюнув всю белую жидкость, обмяк. Люк почувствовал пьянящую слабость и легкость, захотелось спать, он был пуст, счастлив и опустошен, лежал на мокрой от их общего пота девице и чувствовал, как внутри нее судорожно сжимается и разжимается ее мышцами, утративший упругость, член. Люк лежал на ней, ощущая, как ее набухшие соски царапают его торс. Ее дыхание постепенно приходило в норму , а он понимал, что не хочет, чтобы этот миг прекращался. Он нехотя приподнялся и посмотрел на нее. Нет, о том, чтобы вернуться, не могло быть и речи, слишком красноречивый вид был у девушки, косметика и волосы, засосы на маленькой шейке, все кричало об их досуге. И пусть сейчас он был в чужом доме и спальне, ему вовсе не хотелось останавливаться. В конце концов, за дверями стоит охрана, им никто не помешает. Он встал и налил себе выпить. Девчонка не кончила, с досадой чувствовал он, как и то, что скоро захочет еще. Он подошел и протянул ей стакан. Она залпом выпила все до дна. Теперь, когда ее ротик был очищен, он снова лег на нее и начал целовать. На этот раз у нее не было сил отвечать, она просто отрывисто дышала, а из ее глаз текли запоздалые слезы. Но Люк целовал ее так нежно и легко, с таким теплом и вниманием, его руки гладили ее тело так бережно, словно дождь, проливающийся над пылающей землей. Ей было больно, в упоении страстью он все же увлекся и был чересчур резок. Но сейчас он шептал ей на ушко нежности, покрывал нежнейшими поцелуями ее шейку и плечи и методично вводил в нее член, снова набравший силу. Она попыталась сдвинуть ноги и, уперевшись в его грудь руками взмолиться "не надо, пожалуйста, хватит", но он накрыл ладонью ее рот и продолжал медленно двигаться внутри нее. От нежных и ритмичных толчков она постанывала и скулила, из изумрудных глаз текли слезы, каждое его движение причиняло ей боль и она корчилась под ним, еще более усиливая его наслаждение. Люк испытывал совсем новую гамму чувств, конечно, он не был вульгарным садистом, но и оторваться от нее сейчас было выше его сил. Алкоголь затуманил его разум и замедлил тело, он двигался совсем медленно и плавно, после каждого толчка заглядывая в глаза своей жертве, целуя ее или прижимаясь лицом к ее груди. Наконец ее всхлипывания начали раздражать его, он встал и недовольно поднял ее. Девушку била дрожь, по телу бегали мурашки. Он развернул ее к себе спиной и поставил раком. Новый ракурс вдохновил его увядший было член. А девушка послушно сжала покрывало в кулачки. Люк шлепнул ее попку, которая стояла перед ним во всей красе и сосредоточенно поводил членом по горячей щелке. У девушки с ноги стекала струйка крови, видать ей и правда было больно. "Ну ничего, подарю ей какую-нибудь побрякушку", решил он и вогнал член в ее жаркую плоть до основания. Девчонка завыла, а он, положив руки на ее талию, начал насаживать ее на себя. Когда она сжимала его член, мешая двигаться, он с наслаждением шлепал ее прекрасную попку и, давясь слезами, она немного расслаблялась. Люк сложил свои руки ей на плечи, гладил спину, засовывал пальцы ей в рот и, намотав ее прекрасные русо-медные волосы на свою ладонь, откидывал ее голову в такт своим движениям. На этот раз из-за усталости, алкоголя и мучений подруги кончить у него не получалось, с проклятьем он стянул девушку за волосы на пол и она снова послушно оказалась перед ним на коленях. Он сунул член ей в рот и она рассеянно начала сосать, но слезы мешали ей и Люк с рычанием начал сам двигаться в ее рту, было сложно сосредоточиться и он раздосованно ударил ее по щеке, девушка вскрикнула, а он снова засунул член ей в рот и яростно задвигался, придерживая ее голову, в этот раз он кончил прямо ей в рот и приказал глотать. Она безропотно послушалась, по-детски вытирая слезы рукой. Ее покорный вид, глотающий его семя, смягчил и успокоил его. Он подхватил ее на руки и отнес в ванну. Там, под теплыми струями воды в душе, он бережно и нежно вымыл ее великолепное тело. Его руки, которые совсем недавно терзали ее, сейчас были нежными и заботливыми, он прижимал ее к себе и целовал, омывая благоухающей пеной... Даже сейчас эти воспоминания наполняли его возбуждением и радостью. Он был счастлив с ней, даже, наверное, любил ее в какой-то степени, но, конечно, несмотря на это им не суждено было быть вместе. Точнее, несмотря на притяжение и даже некую привязанность друг к другу, они были чужими и разными людьми. Она презирала политику, лишь изредка вспоминая о его статусе, когда ей это было нужно, а он брезговал ее профессией и образом жизни. И хотя они довольно долго были любовниками, оба понимали что это лишь увлечение... Но их первая встреча так и осталась для него самой волнительной и сладостной в жизни.