Кризис среднего возраста для бессмертных

Когда Кроули предложил Азирафелю пожить у него и тот отказался, Кроули вполне справедливо полагал, что на этом тема исчерпана. Как говорится, его долгом было предложить, долгом Азирафеля — отказаться. Не пристало ангелу жить под одной крышей с демоном и все такое. Им, конечно, и дружить, и пить вместе тоже нельзя было бы, но тут уж как получилось. Азирафель отказался — и это главное. Настаивать Кроули не собирался. Даже испытал своего рода облегчение, потому что это была бы совершенно точно плохая и абсолютно ужасная идея. А еще они спасли мир от Апокалипсиса, да. И это тоже было важно. Не то, чтобы вот прям самое важное событие в истории мира или в их собственных бессмертных жизнях, но тоже важно. К тому же наказания за это избежали, что тоже не могло не радовать. Так что Кроули готовился к еще паре-тройке веков спокойствия, умиротворения и мелкого пакостничества, а Азирафель явно собирался как минимум до следующего Конца Света обосноваться и забаррикадироваться в своем книжном магазинчике, открывая дверь, разве что, работникам доставки еды, среди которой теперь были и так любимые ангелом блинчики, или самому Кроули. При условии, разумеется, что у него при себе будет бутылка-другая какого-нибудь хорошего вина столетней выдержки. В общем, все шло не так уж и плохо. По мнению Кроули, лучше просто и быть не могло. А потом книжный магазин Азирафеля затопило. Узнал об этом Кроули, когда одним дождливым вечером на пороге его дома возник ангел, бережно прижимая к себе коробку с книгами. — Ты, кажется, предлагал пожить у тебя? — как ни в чем не бывало спросил Азирафель. Ну, точнее, он бы спросил это как ни в чем не бывало, если бы не нервничал при этом так сильно. Или если бы Кроули не знал его уже шесть тысяч лет, чтобы точно быть уверенным: да, этот ангел определенно нервничал и был совсем не так уверен, как хотел показать. — Азирафель, — устало вздохнул Кроули, — что ты здесь забыл? — Меня затопили, — скорбно сообщил Азирафель и покачал головой: — Вот представляешь? Сначала пожар, теперь потоп… — Затопило? — переспросил Кроули. За окном дождь шел уже не меньше недели точно. На тот потоп, который они уже пережили, к счастью, похоже не было, но приятного все равно мало. — Крыша прохудилась, — пояснил Азирафель, и выглядел он при этом весьма задумчивым и очень расстроенным. — А когда дождь пошел, то и вовсе обвалилась. — Неприятно, — согласился Кроули. — Весь магазин в воде. Вот это, — ангел кивнул на коробку в своих руках, — единственные книги, которые удалось спасти. — Маловато, — заметил Кроули. Подумал еще немного и спросил: — А остальные что, выбросишь? — Нет, ну что ты, — ангел бы точно сейчас замахал руками, если бы они не были заняты коробкой с книгами. — Высушу. Ну, как-нибудь высушу. Их, конечно, после этого уже вряд ли кто-либо купит… — Твои книги и так никто не покупал, — напомнил Кроули. Азирафель печально кивнул. — Но тогда у них хотя бы был шанс, а теперь и вовсе без шансов. — Да, это печально, — сложить «один плюс один» у Кроули почему-то категорически не получалось, и вид стоящего под его дверью Азирафеля с коробкой никак не вязался с предложением кого-либо куда-либо переехать. А тем более, с самой возможностью того, что Азирафель в самом деле мог бы жить в его доме. — И не говори, — покивал Азирафель и с надеждой взглянул на Кроули. Откашлялся и торжественно спросил: — Могу ли я пожить у тебя, мой дорогой, пока идет ремонт? Кроули подавил желание крикнуть: «Нет!» и закрыть дверь перед ангельским носом, хотя это и было его первым порывом. Вместо этого он улыбнулся, посторонился и, сделав приглашающий жест, впустил Азирафеля в свой дом. Для него это стало почти самым настоящим подвигом, потому что, поступая так, Кроули был на целую тысячу процентов из ста уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет. Как минимум — катастрофа вселенских масштабов. А как максимум… Ну, тоже что-нибудь весьма и весьма плохое. Но Азирафель переступил порог его дома, и мир не рухнул и не покачнулся, что совсем не соответствовало ожиданиям и было, надо признать, слегка обидно. Кроули вошел следом за ангелом и с сожалением отметил, что потолок не обвалился, да и обыкновенный ливень за окном не перешел в разряд прямо-таки сверхъестественных и убийственных гроз. А значит, все по-прежнему было в порядке: тихо, мирно, спокойно и все такое. Даже несмотря на то, что Азирафель сейчас был в его, Кроули, доме и, кажется, собирался здесь задержаться на неопределенный срок. Ремонты же — штука непредсказуемая, некоторые за пару дней или недель заканчиваются, а некоторые длятся годами и все никак не прекращаются. Впрочем, Кроули очень надеялся, что их ждет исключительно первый вариант — быстрый, тихий и без всяких новых Апокалипсисов. Азирафель сел на диван, поставил коробку на пол возле своих ног и выжидающе посмотрел на Кроули. Кроули все еще мысленно готовился к Концу Света, а его все не было и не было, поэтому Кроули натянуто улыбнулся и спросил: — Как долго будет длиться ремонт? — О, дорогой мой, я не знаю, — развел руками в разные стороны ангел. На его лице читалось искреннее сожаление по этому поводу, но Кроули все равно не поверил. — Как надолго мне можно будет здесь остаться? — вернул ангел ответный вопрос, и Кроули отчего-то почувствовал себя сбитым с толку. — Да хоть на вечность! — не задумываясь, выпалил Кроули. Умел он говорить что-нибудь и совсем об этом не задумываться. А если бы задумался хоть на мгновение, то, наверное, больше за всю свою демоническую жизнь ни слова не произнес бы. Он все еще считал все это очень плохой идеей. К тому же, не был уверен, насколько хватит его собственных нервов или нервов Азирафеля для совместного проживания. Но, допустим, выгнать ангела на улицу, когда у него ремонт в самом разгаре, а из личных вещей одна только коробка книг… Идея так себе. Азирафель улыбнулся, и Кроули решил поступить так же, как поступал всегда со времен падения: просто не задумываться лишний раз о том, о чем не стоило бы задумываться. Например, о том, что жить под одной крышей с посланником Небес может быть очень и очень сложно. И это, в самом деле, оказалось очень и очень сложно. Даже еще сложнее, чем Кроули себе это представлял. Сложности начались с того, что Кроули совсем забыл, что единственная гостевая комната в доме уже давным-давно превратилась в импровизированную оранжерею. Потому что растений в доме было много, даже, пожалуй, слишком много, а количество гостей сводилось к нулю. Не считая нагрянувшего, вот, без всякого предупреждения Азирафеля. — Миленько тут у тебя, — помолчав, сказал Азирафель, созерцая заставленные чуть ли не до самого потолка горшки с цветами. От этого его «миленько» Кроули на мгновение захотелось провалиться куда-нибудь глубоко-глубоко под землю. Но не туда, где располагался ад, а куда-нибудь еще дальше и глубже, где не было бы вообще никого. Куда-то, где не ступала нога демона, так сказать. — Прости за беспорядок, — сквозь зубы процедил Кроули, испытывая даже что-то, весьма отдаленно похожее на чувство вины. Ведь он сам когда-то звал Азирафеля, а комнату для гостей приготовить так и не удосужился. Впрочем, Азирафель тогда отказался, а теперь вообще нагрянул сегодня без предупреждения, так что… Остановившись на мысли, что во всем виноват Азирафель, Кроули довольно улыбнулся и перевел дыхание: — Как насчет небольшого дьявольского чуда? Азирафель тихо рассмеялся и покачал головой: — Не стоит, это лишь цветы. Поэтому половину горшков из комнаты они перетащили собственноручно. Кроули бы еще добавил, что «надрывая спины», но это так, для пущего эффекта. Цветы в руках Кроули испуганно трепетали и шелестели листьями, готовые к тому, что их не просто переставят в другую комнату, а выбросят на помойку или отправят в измельчитель отходов. Почувствовавший настроение растений Азирафель только кинул укоризненный взгляд на друга и покачал головой, без слов говоря: «Ну как же можно было их так запугать, Кроули? Они же тебя боятся!». Но не сказал, и за это Кроули был ему даже немного благодарен, а то еще чего не хватало — выслушивать нотации от ангелов, которые заваливаются без предупреждения посреди вечера к приличным демонам и заявляют: «Теперь я буду жить здесь»! Однако Азирафель не заявлял, а просил… Впрочем, в таких просьбах от самих просьб вообще мало чего оставалось. К тому же, Кроули все равно бы не отказал. Без половины цветов гостевая комната упорно продолжала придерживаться образа оранжереи, и диван, который Кроули по щелчку пальца перенес из какого-то мебельного магазина, тоже выглядел как часть оранжереи. — Кроули. — Да заплатил я, заплатил, ангел, — пробурчал Кроули, который точно знал, что утром в кассе того магазина непременно найдут сумму, равную покупке одного дивана. А что делать? Иначе бы ведь Азирафель снова на него очень укоризненно посмотрел, потом очень осуждающе покачал головой, а потом и вовсе согласился бы с Кроули в том, что жить вместе — абсолютно ужасная идея. — Спасибо. Рядом с диваном Азирафель поставил коробку с книгами, и комната как-то разом вдруг приобрела жилой вид. Будто только и ждала все это время, чтобы в нее кто-нибудь въехал, со своими книгами, дурацким галстуком-бабочкой и новым диваном, который, как надеялся Кроули, будет все-таки достаточно удобным. Сам он в диванах не слишком хорошо разбирался, да и проблемы со сном иногда мучали до такой степени, что лучшим вариантом казалось, и вовсе, заснуть на потолке, как летучая мышь, или на стенах, нарушая все возможные законы гравитации, притяжения и всего такого прочего, во что верят смертные. — Как тебе диван? — спросил Кроули, когда Азирафель сел и даже слегка попрыгал на диване, определяя его мягкость и прыгучесть. — Очень удобный, благодарю, мой дорогой, — ответил Азирафель. Сейчас он выглядел вполне довольным всем происходящем, если не сказать, что откровенно радостным. — Хорошо, — кивнул Кроули. Сам он особой радости не испытывал, но ничего кардинально плохого тоже не происходило, так что вполне можно было жить дальше и не слишком сильно мучиться от мыслей, что своим поведением приблизил очередной Конец Света. — Просто отлично. На следующее утро, когда Азирафель вышел в пижаме из гостевой комнаты и на запах кофе дошел до кухни, Апокалипсис по-прежнему не спешил наступать. — М-м-м, — потянул носом Азирафель, принюхиваясь. — Вкусно пахнет. — Ага, я мастер по приготовлению кофе! — пошутил Кроули и обернулся, поставив перед ангелом одну из двух кружек. От чашек вверх поднимался пар. Азирафель склонился над своей кружкой и блаженно зажмурился, вдыхая его с таким видом, будто не встречал более очаровательного аромата за все шесть тысяч лет, что провел среди людей. Кроули даже растрогался бы, если бы не знал наверняка, что с точно таким же выражением лица ангел мог бы ужинать в каком-нибудь шикарном и дорогущем ресторане или покупать бургер в ближайшей закусочной. Приходилось признать правду: ангел просто всем сердцем любил вкусную еду почти во всех ее проявлениях. Хотя в данном случае была весьма высокая вероятность того, что он всего лишь не хотел расстраивать Кроули, указывая на его кулинарные таланты. — Чем будешь заниматься сегодня, ангел? — спросил Кроули. — Даже не представляю, мой дорогой, — ответил Азирафель и отпил крошечный глоток кофе. — Но ты же не будешь целый день дома сидеть? — уточнил Кроули. Сам он дома предпочитал появляться всего на пару часов: поспать или попытаться уснуть, хотя это никогда толком не получалось, и полить цветы, напомнить им о том, что они обязаны быть самыми лучшими, здоровыми и красивыми, если не хотят очень сильно об этом пожалеть. Что еще, в принципе, можно делать дома, Кроули вообще мало представлял. — Пока не знаю, — туманно ответил Азирафель. — Я бы не отказался целый день посвятить чтению какой-нибудь интересной книги. Кроули закатил глаза и вздохнул: «Ну конечно, чтение!». Впрочем, читать что-либо целый день он был чисто морально не готов, но если ангела такое времяпрепровождение устраивает, то пусть будет так. — Как думаешь, — внезапно спросил Азирафель, — мы на своем месте? — Конечно, нет, — подумав, ответил Кроули и усмехнулся: — Ты же в моем доме. — Я не об этом, — мотнул головой ангел. — Ты чувствуешь, что ты — это именно ты? Ну, что делаешь именно то, что должен делать, живешь так, как было задумано? — Ты про Великий Замысел? — хмыкнув, спросил Кроули и выдохнул: — Да кто ж его знает. — Ага, — кивнул Азирафель, — вот и мне так кажется. Кроули ничего не ответил, только тоже выпил кофе. Странный ангел какой-то в последнее время. После Апокалипсиса он то грустил, то в книжном обещал запереться до скончания веков, то вел какие-то пространные разговоры, как сейчас. Вроде бы даже подводил к какой-то определенной и весьма конкретной теме, но Кроули все равно никак не мог понять: чего этот ангел вообще хочет? — У тебя все хорошо? — осторожно спросил Кроули, и Азирафель лучезарно улыбнулся: — Не считая того, что у меня дом затопило, все просто отлично. То, что отлично ничего и близко не было, стало понятно через пару дней, когда Азирафель выпил весь кофе и чай в доме Кроули, прочитал все спасенные от потопа книги, которых оказалось удручающе мало, и окончательно предался унынию. — Мне скучно, — пожаловался Азирафель, и Кроули легкомысленно пожал плечами, сказав то, за что себя потом еще долго винил: — Ну так займись чем-нибудь. — Чем? — еще более уныло спросил Азирафель, и Кроули только развел руками. — Ты же ангел, придумай что-нибудь. — Вообще, неплохая идея, — в самом деле задумался ангел. Но идея, как чуть позже понял Кроули, была просто ужасной, буквально — самая плохая идея из всех возможных. Ну, не считая, конечно, идеи пригласить в свой дом Азирафеля. Поэтому весь день Азирафель провел за попытками найти для себя подходящее хобби, и весьма предсказуемо, на взгляд Кроули, остановился на готовке всякого разного. А новый Армагеддон, кажется, и вовсе не спешил наступать. — Это же будет здорово, если я научусь делать блинчики! — восторженно поделился своим открытием ангел, и Кроули мысленно закатил глаза: «Ну да, снова блинчики». Вообще он и сам иногда задавался вопросом, почему этот любитель поесть за столько тысяч лет так и не попытался научиться готовить. В отличие от обычных людей, у него была бы прямо-таки внеземная фора, а за пару-тройку веков даже самый неталантливый человек все-таки сумел бы создать настоящее произведение искусства. — Научись, — одобрил идею Кроули. От его одобрения, конечно, совершенно ничего не зависело, но Азирафель все равно благодарно и чуть застенчиво улыбнулся. Помимо турки для кофе и пары ложек с тарелками, другой посуды в доме Кроули не нашлось, и все необходимое пришлось наколдовывать, призвав из ближайшего магазинчика. Так на кухне, прежде никогда не видевшей готовки чего-либо более сложного, чем кофе и бутерброды, появились кастрюли, сковороды, миксер, блендер, поварешки, прихватки и еще много всякого, о названии и предназначении которого Кроули даже не задумывался. А холодильник по мановению ангельского желания оказался доверху забит продуктами, которые, к сожалению, пока еще только предстояло правильно приготовить. Ради такого зрелища Кроули, который собирался, по своему обыкновению, уйти и вернуться домой не раньше сумерек, отменил все свои и без того весьма приблизительные и по большей части исключительно импровизированные дела и остался дома. — Это совершенно не обязательно, — заверил его Азирафель. — О, ничего такого, — расплылся в улыбке Кроули. — Мне просто интересно. Так с чего начнешь? — С муки, наверное, — неуверенно ответил Азирафель и пролистал книгу с рецептами, без всякого удовольствия перенесенной на кухню из книжного магазина в пригороде Лондона. Почему именно оттуда, Азирафель и сам не знал. Наверное, дело было в том, что тот книжный был максимально не похож на его собственный. Начиная хотя бы с того, что Азирафель никогда не продавал поваренные книги и даже помыслить не мог о том, чтобы в его тщательно подобранную коллекцию старинных предсказаний добавить бы что-то такое вопиюще не старинное и не предсказательное. Книга была с ним полностью согласна, но помимо муки советовала добавить в тесто еще хотя бы пару яиц и кефира. — А кефир у тебя есть? — спросил Азирафель перед тем, как наколдовать необходимые ингредиенты, и Кроули с нескрываемым наслаждением покачал головой: — Нет. Его все это знатно веселило, еще больше веселил ангел, все-таки сменивший пижаму на свой обычный светлый костюм и по-своему даже трогательный бежевый фартук. Было бы, конечно, веселее, если бы фартук был какой-нибудь другой расцветки или, может, имел бы какие-никакие узоры, но за столько лет дружбы Кроули точно знал, что Азирафель предпочитает оставаться верен всем оттенкам белого и бежевого, лишь изредка внося разнообразие в свой образ какими-либо более яркими цветами. Например, Кроули до сих пор иногда вспоминал, как непривычно было видеть ангела в красном костюме посреди французской революции, а так… Ну да, Азирафель любил белый и бежевый цвет, и это, на взгляд Кроули, могло бы быть еще более скучно только в том случае, если бы Азирафель полюбил бы еще и коричневый. Утренний недопитый кофе уже остыл, но Кроули щелчком пальцев заставил напиток в кружке снова закипеть. Сделав глоток, Кроули откинулся на спинку стула и принялся наблюдать за тем, как Азирафель излишне аккуратно пытается разбить яйцо вилкой. Поскольку с силой удара ангел определенно боялся переборщить, то ударял вилкой по яйцу, в итоге, настолько слабо, что на нем даже трещины не появлялись. — Какое-то неправильное яйцо, — заключил Азирафель, удрученно качнув головой и отложив вышедшее победителем из этой неравной схватки яйцо обратно на столешницу. — Думаешь? — злорадствовать Кроули вовсе не собирался, это у него как-то само собой получалось и настолько естественно, что, бывало, он и не замечал даже, когда почти искреннее сочувствие сменялось у него откровенным злорадством. Азирафель поморщился. — Наверное, они как-то иначе разбиваются. — Полагаешь? — отозвался Кроули. На этот цирк он мог бы смотреть буквально бесконечно, а потом еще целую вечность припоминал бы ангелу, что тот так и не стал выдающимся поваром только из-за того, что не смог разбить яйцо для теста. Азирафель только развел руками, показывая, что других вариантов у него, конечно, много, но этот все равно кажется наиболее вероятным. — Попробуй бить сильнее, — все-таки посоветовал Кроули. Разумеется, не столько из желания помочь, которого в нем вообще не было, сколько из желания посмотреть, как Азирафель справится с остальными пунктами рецепта, если даже не смог сделать самое элементарное. Хотя, казалось бы, готовка явно должна быть проще этих его ужасных фокусов, но вытаскивать монетку из-за уха у Азирафеля все же более-менее сносно получалось, а приготовить тесто нет. Зря, конечно, посоветовал, потому что в следующий миг яйцо разлетелось, как от взрыва, в руках ангела. — Хм… — озадаченно протянул Азирафель, а Кроули порадовался, что успел отклониться в сторону, и ему теперь не придется вычищать из волос яичную скорлупу. — Не так сильно, ангел, не так сильно. — Да, понял уже, — кивнул Азирафель, с непонятно откуда вдруг возникшим азартом примериваясь вилкой к следующей жертве в лотке. А на Кроули снизошло озарение, и он понял, почему ангелы, в принципе, не готовят. Они, разумеется, еще и не танцуют, но Кроули прекрасно помнил, как Азирафель отплясывал в прошлых веках и был, по сути, единственным ангелом, который действительно умел танцевать. Так что, возможно, и с готовкой ему тоже повезет больше? Следующее яйцо идеально ровно треснуло посередине и вылилось в миску с высокими стенками. Азирафель довольно потер руки, засучил рукава и следом за яйцом высыпал в миску столько муки, что вся кухня стала походить на притон наркоторговцев, у которых по какой-то непонятной и исключительно волшебной причине взорвался весь товар. По щелчку пальцев Кроули кухня снова стала идеально чистой и буквально сверкала от своей идеальности и чистоты. Волосы и фартук Азирафеля — нет, ну так, всего лишь небольшая демоническая шалость. — Перестарался, прости, — без тени раскаяния сказал Азирафель. Но дальше готовка пошла не в пример лучше, не было даже кефирного потопа, и сковорода не сгорела в адском пламени, хотя, признаться, на что-то подобное Кроули все же немного рассчитывал. Но нет, все было спокойно: Азирафель смешал тесто в миске, достал новоприобретенную лопатку и аккуратно вылил получившуюся смесь на сковороду, поставив на маленький огонь. Кроули подался вперед, перегнувшись через стол, чтобы тоже видеть, как тесто покрывается пузырьками. Азирафель подбросил блинчик вверх, ловко перевернув его в воздухе, и блин снова плюхнулся на сковороду, радуя глаз своей румяной корочкой. Видимо, навыки фокусника все-таки пригодились Азирафелю в готовке, и выглядело это куда эффектнее набившего оскомину фокуса с монеткой. Кроули даже пару раз хлопнул в ладоши, и ангел отвесил ему шутливый поклон, при этом, само собой, чуть не перевернув на себя сковороду, но все же. — Вот, — Азирафель поставил перед Кроули тарелку с одиноким блинчиком, возле которой, как по волшебству, появилось несколько джемов на выбор. — Это мне? — на всякий случай уточнил Кроули. Блинчик не выглядел смертельно опасным или типа того, вполне обычный блин, вроде тех, что Азирафель обычно ел сам. Но некоторые опасения у демона все же вызывал тот немаловажный факт, что все же этот блин — первое, что Азирафель приготовил за все прошедшие шесть тысяч лет. — В качестве благодарности за то, что приютил меня. — А точно в качестве именно благодарности? — с подозрением посмотрел Кроули на слишком довольного ангела, который чуть ли на месте не приплясывал в предвкушении. Азирафель улыбнулся и неизбежно пододвинул тарелку ближе к Кроули, намекая на то, что съесть этот шедевр кулинарного мастерства все-таки придется. Кроули со вздохом сдался и принял протянутую ангелом вилку. — Неплохо, — оценил Кроули, попробовав кусочек. Не верх кулинарии, но вполне съедобно, особенно для первой попытки. — Правда? — обрадовался Азирафель. — Правда. Следующий блин получился уже более уверенным и румяным, а десяток блинов спустя Азирафель окончательно набил руку в этом деле. После пары дней подобной практики на своей кухне Кроули обнаружил духовой ящик, которого там раньше никогда не было, а вскоре на критику Кроули были представлены безе, и ангел особенно гордился тем обстоятельством, что научился отделять белок от желтка. После безе был первый торт, потом круассаны, после них шел еще один торт, но уже шоколадный, а не вафельный… Примерно через неделю такой жизни Кроули порадовался, что у демонов не бывает, допустим, сахарного диабета, а то бы он уже точно коньки отбросил еще на третьем торте с кремовыми «розочками». А потом оказалось, что любовь Азирафеля к сладостям не распространяется на готовку, и готовить исключительно кондитерские изделия ему надоело. Поэтому он открыл для себя мексиканскую кухню, потом итальянскую, потом скандинавскую… Но чувство почти бесконечной скуки и тоски больше уже не получалось заглушать ни готовкой, ни поеданием всего того, что он приготовил. Азирафель снова опустил руки, кухня Кроули вернулась к своему первоначальному состоянию, а холодильник был печально пуст. — А чем ты занимаешься в свободное время? — в отчаянии обратился Азирафель к Кроули. Кроули пожал плечами и усмехнулся: — Да у меня каждый день — одно сплошное свободное время после того, как ты в аду всех запугал. — На небесах ты поступил точно так же, — заметил Азирафель. — Еще и Гавриила чуть не убил. — Это да… — мечтательно протянул Кроули, эти воспоминания вызывали в нем исключительно ностальгию, хотя и случились не так уж и давно. Ну, или дело было просто в том, что ему никогда особо не нравился Гавриил. — Так что со свободным временем? — напомнил Азирафель, и Кроули в самом деле задумался. Никакие хобби в голову упорно не шли, тот же ангел хотя бы книги читать любил, а сам Кроули… — Ну, может, растения выращиваю? — предположил Кроули. Он не был уверен, что это сошло бы за настоящее хобби и интересное времяпрепровождение, потому что вся его забота о цветах сводилась обычно к их поливу и напоминаниям о той жуткой участи, что постигнет их, если они не будут самыми красивыми цветами в Лондоне. — И все? — не поверил Азирафель. — Иногда кофе варю, — припомнил Кроули. — Или обедаю с тобой. — И больше ничего? — А что еще нужно? — Ну, не знаю. Что-то еще, наверное. — Например, что? У тебя тоже других хобби, кроме книг и еды нет, но ты открыл свой книжный, чуть не был казнен ради французских блинчиков и вполне счастлив. — Счастлив? — откликнулся Азирафель и надолго задумался. Настолько надолго, что Кроули уже было подумал, что сказал чего-то лишнего и их разговор закончен, когда ангел наконец ответил: — Я больше не чувствую счастья. Мне кажется, книг для этого недостаточно. Теперь уже Кроули не знал, что ответить. Он, конечно, не представлял ангела вечно счастливым идиотом, но… Большую часть времени он был уверен, что Азирафель счастлив и что Азирафель — тот еще идиот. Это, разумеется, было совсем не плохо, это было даже по-своему здорово. Азирафель казался ему, своего рода, неизменной константой, которая почти не меняется в течение шести тысяч лет. Что бы ни случилось, Кроули всегда представлял, как ангел сейчас читает какую-нибудь книгу, которой уже точно есть пара веков, пьет вино и все такое. А сейчас Азирафель заявил, что несчастлив и что счастье для него не в книгах. И, кажется, просил совета у демона, у Кроули, а Кроули совершенно не представлял, что вообще можно здесь посоветовать. «Не грусти»? «Читай запоем книги и ешь блинчики»? «Выпьем»? — Выпьем? — предложил Кроули, и Азирафель легким движением руки достал из воздуха бутылку сухого красного вина. Кроули принес из кухни бокалы. — Да, почему бы и нет? Они выпили. Потом еще немного и еще — пили до тех пор, пока Кроули не набрался наконец храбрости, чтобы спросить: — Что с тобой происходит, ангел? Азирафель странно посмотрел на него, залпом осушил свой бокал и пьяно ответил: — Если бы я знал. — А ты не знаешь? Азирафель скорбно покачал головой: — Даже не представляю, дорогой мой. Мне просто каждый день смертельно скучно. Кроули его отчасти понимал: ему и самому время от времени становилось скучно, все-таки шесть тысяч лет — это очень долгий срок. Конечно, это ничто по сравнению с вечностью, но задумываться о вечном Кроули никогда не нравилось. Впрочем, как и думать о собственной смерти, а во время событий Апокалипсиса это казалось до пугающего вероятным исходом. Но тогда все обошлось, вроде бы даже вполне неплохо обошлось, и думать обо всем этом Кроули снова перестал — исключительно по привычке и уже сложившейся традиции, не более того. А Азирафель… Насколько Кроули знал, ангелу никогда не бывало скучно. Он буквально обладал сверхъестественной способностью находить что-то интересное и занимательное в каждом своем дне — то новые блюда, которые он еще не успел попробовать, то новые книги, которые он еще не прочел. Азирафель однажды сказал Кроули, что любит книги именно за то, что ему и целой вечности не хватит, чтобы прочесть их все, потому что с каждым днем все больше историй становятся написаны, появляется все больше книг, и «Это в самом деле совершенно необыкновенно, мой дорогой». Азирафель любил истории. В основном, это были хорошие и счастливые истории — из тех, где все герои остаются живы и даже более-менее счастливы. Кроули такие истории не любил, да и читать о людях ему было неинтересно, максимум можно размышлять, куда попадет тот или иной человек после смерти. Однако с вероятностью почти в девяносто процентов Кроули готов был предсказать, что большинство из них все равно отправятся в ад, а там их уже встретят бывшие коллеги Кроули. Забавным было то, что и тех, кто после смерти попадет в рай, тоже встретили бы бывшие коллеги Кроули, но уже чуть более бывшие. Так что интересного в этом Кроули ничего не находил, но он готов был любить хоть все когда-либо написанные книги, если они приносили ангелу радость. Потому что жить столько веков совсем без радости было бы сущим мучением. — Ясно, — кивнул Кроули. Ясно особо ничего и не было, но и что сказать, Кроули не знал. Кажется, это действительно был один из тех редких и фактически единичных моментов за всю человеческую историю, когда Кроули в самом деле не знал, что сказать или что посоветовать. Даже просто прокомментировать или отпустить какую-нибудь несуразную шутку язык не поворачивался, хотя всем известно, что по части говорить Кроули вообще мастер и равных ему нет, смог же много-много веков назад уговорить Еву попробовать То Самое Яблоко. Находить подходящие слова, проникать ими под кожу и бить по самому больному Кроули всегда умел, как и распознавать потаенные желания и стремления, искушать людские души или морочить головы демонам ада. А вот найти нужные слова для скучающего ангела все равно не мог, и в голове было непривычно пусто и тихо, даже какая-нибудь игрушка-мартышка с тарелками в руках там не завалялась. — Я не знаю, что мне делать, — помолчав, признался Азирафель. — Я уже совсем ни в чем не уверен. — Ты про Небеса? — на всякий случай уточнил Кроули, хотя и без этого знал, что говорит ангел сейчас о своем… об ангельском. — Не думаю, что, — Азирафель сглотнул ком в горле и продолжил: — когда-либо смогу туда вернуться. — Сможешь, — уверенно сказал Кроули, он даже тени сомнений не допускал. То есть, допускал, конечно, но предпочитал об этом, как и о многом другом, просто не задумываться. — Иначе без тебя там нормальных ангелов не останется, сплошные Гавриилы и Михаилы. — Ну, не так уж они и плохи. — Они пытались начать Апокалипсис и убить тебя, — напомнил Кроули, которому вдруг показалось, что ангел мог об этом забыть. — Они выполняли свою работу, — пожал плечами Азирафель. — Как и демоны — свою. — Все равно мне это не нравится. — Да, мне тоже. — И там, и там паршиво. — Ну, в аду хотя бы танцуют, — неловко пошутил Азирафель, и Кроули в ответ кисло улыбнулся. — Из рук вон плохо, ангел. Из рук вон плохо. Азирафель засмеялся, не слишком весело, но это уже было что-то. А на следующий день вернулся домой с утренней прогулки выкрашенный в ярко-рыжий цвет и с брошюрой из какого-то спортивного клуба о проводимых там уроках бокса для начинающих. — Азирафель? — у Кроули от удивления чуть было очки с носа не съехали, но удержались исключительно из чувства самосохранения. — Ну, я подумал, что пришло время что-то изменить, мой дорогой, — с улыбкой ответил ангел. На фоне рыжих волос его и без того светлая кожа приобрела почти болезненную бледность. — И ты решил покрасить волосы? — Начинать всегда стоит с малого. — Но волосы?! — Кроули готов был взвыть, поэтому глубоко вздохнул и перевел дыхание, заставляя себя поверить, что в этом нет совершенно ничего особенно. Например, уже одно то, что Азирафель начал гулять по утрам, было более странно, чем-то, что он покрасился. Но все равно оставалось неприятное такое чувство, что с каждым новым поступком Азирафеля привычный и сохраняющийся тысячелетиями мир необратимо меняется. И если краску с волос еще вполне можно было бы смыть или убрать по щелчку пальцев, то что делать с тем, что Кроули все-таки увидел ангела до неправильности рыжим, он уже не знал. — Тебе не нравится? — спросил Азирафель. Не то, чтобы совсем серьезно, но… серьезно. Как будто если бы Кроули сейчас сказал, что ему абсолютно точно не нравится новый имидж ангела, то все сразу бы вернулось на круги свои. Это было бы так, если от мнения Кроули хоть что-то зависело. Но ангел в свое время смирился с тем, чтобы называть Кроули именно Кроули, потом точно так же принял то, что его теперь звали Энтони, так что… Друзья должны мириться с причудами друг друга, так ведь? Иначе какой во всем этом был бы смысл? — Я привыкну, — ответил Кроули. — Ты решил заняться боксом? — он кивком указал на буклет в руках Азирафеля, и ангел смущенно отвел взгляд в сторону. — Да, думаю, было бы неплохо попробовать. — Ты же не любишь драться, — это Кроули помнил наверняка. Азирафель никогда не любил сражаться или, тем более, никогда не участвовал хотя бы в рукопашных схватках. — Не любил, — не стал отрицать ангел. — Но почему бы не попробовать? — Действительно, — мрачно согласился Кроули. — Почему бы и нет? — Кажется, скоро это должно было стать прямо-таки девизом всей жизни одного конкретного и теперь очень рыжего ангела: «Почему бы и нет?». — Как там твой книжный, кстати? — Ремонт идет полным ходом, — жизнерадостно, но не слишком искренне ответил Азирафель. — И когда закончат? — Недели через две, наверное, — задумался ангел. — Может быть, через месяц или пару месяцев. Ты же знаешь, с ремонтами всегда так. Никогда нельзя быть ни в чем уверенным на сто процентов, мой дорогой. — Да. А благословить их на более скорый ремонт или вроде того ты не пробовал? — Я не хочу вмешиваться, — покачал головой Азирафель. Немного помолчал и предложил: — Чаю? — Чаю, — с готовностью поддержал идею Кроули. Мысленно он готов был уже хоть сейчас проклясть рабочих, делающих ремонт в доме Азирафеля, или превратить их в жаб, например, но благосклонно согласился дать им еще две недели. А потом пусть пеняют на себя, если не успеют закончить пресловутый ремонт вовремя. На следующий день Азирафель вернулся домой в джинсах, чего на памяти Кроули еще ни разу не было, и с сиреневым фингалом под глазом, что тоже оказалось совершенной неожиданностью, потому что такого тоже никогда прежде не случалось. — Ангел? — вопросительно приподнял левую бровь Кроули. В этот день он задержался дома и сейчас как раз варил кофе. Не то, чтобы специально к возвращению Азирафеля, но все равно про себя порадовался такому удачному совпадению. — Бокс — это не мое, — ответил Азирафель, плюхаясь на стул на кухне. И благодарно кивнул, когда Кроули протянул ему одну из двух чашек с кофе. — Спасибо, друг мой. — Значит, первое занятие прошло неудачно? — хмыкнул Кроули, тоже присаживаясь на стул и попивая кофе. — Первое и единственное, — угрюмо поправил Азирафель. — Настолько неудачно? — продолжал допытываться Кроули. — Все было совсем плохо, — со вздохом сдался ангел. Грустным или расстроенным он, впрочем, не выглядел. — Ты был прав, я не люблю драться. — Я знаю, что не любишь. И что случилось с тем несчастным, который тебе врезал? — полюбопытствовал Кроули. Иногда у ангела был на редкость не ангельский нрав. — Абсолютно ничего, — заверил его Азирафель. Благодаря горячему кофе и так не самое ужасное настроение взлетело просто до небес, и ангел снова готов был любить и прощать весь мир. — Да неужели? — не поверил Кроули. — Я же ангел, — сделав еще один глоток, отозвался Азирафель. Хотя фраза «Я же ангел» для них двоих вообще мало что значила, они оба слишком хорошо знали, что в раю плохих людей, подчас, оказывается ничуть не меньше, чем в аду. Оставалось, разве что, удивляться, почему большинство из их знакомых ангелов до сих пор не пало. Ну, вроде того же Гавриила, которому самое место было бы в аду или даже разделить на двоих адских престол вместе с повелительницей мух. — Что, в самом деле, ничего не сделал? — Только лишь ударил в ответ, следуя исключительно правилам пробного занятия. — И он после этого остался жив? — не поверил Кроули. У ангела была целая куча нерастраченных сил и почти полностью сводящееся к нулю умение или желание их контролировать. — Я бил без силы, — заверил его Азирафель. — Так, может, тебе поэтому там не понравилось? — подумав, предположил Кроули. — Ведь бить без сил совсем не весело. — В драках вообще мало веселого. — Твоя правда, ангел, — драться Кроули и сам никогда не любил. Возможно, если бы для падения пришлось набить кому-нибудь морду, он бы так никогда и не пал. По-своему это была бы даже весьма заманчивая перспектива, но… Кроули точно знал, что на Небесах жить ничуть не лучше, чем в аду. Многие, наверное, знатно удивились бы, если в самом деле узнали, что ангелы и демоны не так уж и сильно отличаются друг от друга. Особенно явно это теперь бросалось Кроули в глаза, когда он смотрел на рыжие-рыжие и совершенно нелепые волосы Азирафеля. — И чем займешься теперь? — Всегда хотел научиться вязать. — Неправда. — Неправда, — легко согласился Азирафель. — Но звучит неплохо, так что… — Почему бы нет, да? — усмехнулся Кроули. В принципе, по сравнению с боксом вязание, и правда, казалось довольно неплохим занятием. По крайней мере, не таким травмирующим и самого Азирафеля, и людей вокруг него. К тому же и людей-то вокруг никаких не будет, если вязать ангел предпочтет в пределах исключительно одного дома. — Да. — Тебе что-нибудь нужно? — О, не беспокойся, мой дорогой, я сам все сделаю. — Как скажешь. — И еще раз спасибо за кофе. — Без проблем, ангел. Кроули в самом деле не видел никаких проблем. Ну, кроме странного, непонятного и абсолютно непривычного поведения ангела, разумеется. Сначала, конечно, было сложно: все-таки не просто жить под одной крышей с человеком, с которым ты просто время от времени встречаешься, чтобы вместе выпить или спасти весь мир от Конца Света. Не то, чтобы прямо ужасно — просто странно и до одури непривычно. И все же жить вместе с Азирафелем было совсем не плохо, даже со всеми этими кулинарными изысками, вроде тортов с «розочками» из безе или желе в виде головы жирафа. Это было даже забавно, Кроули понравилось. В первое время им было сложно подыскивать темы для разговоров и не уходить каждый раз в извечную тему борьбы добра и зла, ада и рая и того, как нелепо и в то же время ловко и здорово они сумели остановить Армагеддон. Иногда они вспоминали эдемский сад, иногда потоп, который все же не дошел ни до Китая, ни до Индии. Порой Азирафель читал целые лекции о том, как изменилась человеческая кухня со времен древнего мира и до настоящих дней, а Кроули кивал, слушал вполуха и ностальгировал по их редким походам в «Глобус» пару веков назад и знакомством с Шекспиром — кто ж знал, что позднее его назовут одним из величайших драматургов в мире? В конце концов, они прожили здесь целые тысячелетия и могли при желании вспомнить почти любое событие в истории человечества, или, точнее, повспоминать за бокалом-другим вина, понастальгировать, но ни Кроули, ни Азирафель особо не любили вспоминать прошлое. Хотя, разумеется, старинный «Глобус» все равно навевал приятные воспоминания, а Азирафель иногда со смехом вспоминал старый испанский театр, но в основном, как подозревал Кроули, из-за того, что ангелу нравилась сама идея дарить апельсины в знак признательности. Со временем, всего через пару дней неловкого молчания и натянутых разговоров, неизменно сводящегося к простому человеческому «Выпьем?», нашлись и более интересные темы. Например, с подачи Кроули, по вечерам они стали смотреть сериалы. Азирафель, конечно, постоянно повторял, что книги лучше, но неизменно садился на диван в гостиной рядом с Кроули и попивал чай за просмотром еще одной серии какого-нибудь длинного и многосезонного сериала. Так что все было вполне неплохо, они нашли некоторые точки соприкосновения, да и, в конце концов, оставалось только признать тот факт, что ближе друг друга у них никогда никого не было. А значит, на некоторые неурядицы или дурацкие привычки, вроде привычки Азирафеля очень подолгу засиживаться в ванной комнате или привычки Кроули на полную громкость включать музыку и иногда даже так же в полный голос ей подпевать, приходилось закрывать глаза — иного варианта все равно не было. То есть, был, конечно, но с тех пор, как ангел переехал к нему, Кроули вдруг совершенно внезапно понял, что сосущего под ложечкой чувства одиночества больше нет. И было чуть-чуть некомфортно думать о том, что же все-таки будет, когда книжный магазин Азирафеля наконец отремонтируют и он вернется обратно. Потому что оставаться в доме Кроули и дальше у него не было бы абсолютно никакого повода, а что до причин… Кому не все равно на причины, когда нет возможности найти даже элементарный повод? Поэтому Кроули продолжал наблюдать за тем, как ангел меняет одно хобби на другое, обживает его квартиру, и предпочитал совсем не задаваться вопросом о том, когда все это кончится. На следующий день Азирафель, верный своему решению, притащил домой целую гору мотков нитей, из которых Кроули сразу же построил мягкий и пушистый вариант египетской пирамиды, даже умудрившись изобразить рядом с ней некое подобие сфинкса. Азирафель посмотрел на получившееся «произведение искусства», как это окрестил сам Кроули, покачал головой и сказал: — Красиво. Жалко будет разрушать. — Да забей, ангел, — отозвался Кроули, увлеченно строящий из мотков еще что-то. — Это же просто нитки. — Ну, если ты так говоришь… — засомневался Азирафель. — А что ты вязать-то, кстати, собрался? — поинтересовался Кроули. — Не знаю пока, — задумался ангел, а потом хлопнул в ладоши от радости, когда нашел ответ: — Наволочки! — Чего? — Я слышал, что подушки в вышитых наволочках придают уют дому, — объяснил Азирафель. Выглядел он при этом вполне довольным собственной идеей. — И где ты это слышал? — все-таки спросил Кроули. Сам он в подобном «уюте» сильно сомневался и был почти уверен, что информацию ангел получил из какого-то совсем не внушающего доверия источника. Покосился на свой стильный кожаный диван и внутренне содрогнулся, представив на этом диване вязаную подушку с какой-нибудь яркой картинкой. Его чувство вкуса, которое, кстати, как наверняка знал Кроули, у самого ангела было почти полностью атрофировано во всем, что не касалось еды и напитков, готово было уже сейчас застрелиться от подобного кощунства. Азирафель развел руками, показывая, что сам он в источнике ничуть не сомневается, пусть и не помнит, что именно это был за источник. — Значит, подушки, — заключит Кроули. — Наволочки, — поправил Азирафель. — Наволочки, — повторил Кроули. Оставалась, правда, небольшая надежда на то, что книжный все же станет снова пригоден для обитания ангела еще до того, как тот свяжет хотя бы одну наволочку. Но надежда эта была очень и очень зыбкой. Немного подумав и посомневавшись, Азирафель взял самый верхний клубок из желтых нитей, достал из пакета спицы и книжку с инструкцией и уселся на диван в гостиной, приготовившись если не познать дзен, то хотя бы научиться вязать. Кроули со вздохом сел рядом и, вытянув шею, вчитался в инструкцию. По его личному мнению, отключить всю мобильную связь в Лондоне было не в пример проще, чем сделать всего лишь несколько правильных петелек. Азирафель явно был с ним солидарен, однако все равно с энтузиазмом взял в руки спицы и явно собирался отложить все свои и так не существующие дела до тех пор, пока окончательно не поймет, как из пары мотков нитей и спиц может получиться симпатичная и вышитая вручную и совсем без помощи магии наволочка. Поскольку каких-либо важных и срочных дел у самого Кроули тоже не наблюдалось, то и он остался дома — чисто посмеяться и заодно проследить, чтобы ангел себя этими спицами случайно не зарезал. Его опасения были вполне оправданы, потому что спицы, и правда, выглядели как довольно неплохие орудия для убийства, и Кроули не удивился бы даже, если бы узнал, что ими уже закололи пару-тройку человек. Длинные, острые и металлические они больше напоминали миниатюрные мушкетерские шпаги, и отвлекшись, Кроули вспомнил, как забавно выглядел Азирафель, когда в самом деле какое-то время хотел стать мушкетером. А Кроули тогда только и мог думать о том, как на Небесах прошерстят ангела за испорченную оболочку — государственное имущество и все такое. Но в мушкетеры, к счастью, Азирафеля так и не взяли, и Кроули смог вздохнуть с облегчением. К вечеру первая наволочка была готова и была даже не настолько плохой, как предполагал Кроули, из-за чего появлялись некоторые сомнения: уж не с помощью магии ангел это сделал? От подобных подозрений Азирафель возмущенно отмахивался и тут же переводил тему на что-нибудь другое, чем еще сильнее укреплял возникшие подозрения. — То есть, реально сам сшил? В самом деле? — продолжал допытываться Кроули. — Да, сам, — вспыхнув, отрезал Азирафель. Не сказать, что он в самом деле пылал праведным гневом, скорее, больше пытался скрыть за возмущением некстати появившуюся веселость. — Ладно-ладно, — Кроули в шутку поднял вверх руки, сдаваясь. — Верю. — То-то же, — проворчал Азирафель, но вполне мило и благосклонно. Протянул Кроули получившуюся наволочку с вышитым на ней солнцем. Довольно криво вышитым, надо признать, да и сама наволочка не была образцом аккуратности и вкуса. — Это тебе. — Ты серьезно? — Тебе не нравится? — Да нет, вполне нормальная, — подумав, сказал Кроули и принял наволочку из рук Азирафеля. На диванную подушку она вряд ли налезла бы, слишком маленькая, но, кажется, у Кроули как раз завалялась где-то пара ненужных крошечных подушек, которые руки все никак не доходили наконец выкинуть. Не то, чтобы Кроули был хоть сколько-нибудь сентиментальным, разумеется. После этого они снова пили вино, и Кроули всерьез радовался тому, что в мире не бывает ни демонов-алкоголиков, ни ангелов-алкоголиков, хотя у них с Азирафелем были все шансы стать первыми в своем роде. В этой мысли он уверился окончательно, когда Азирафель движением руки материализовал в воздухе бутылку рома и предложил повспоминать эру пиратов. Кроули в свое время мог бы стать отличным пиратом, но он все же предпочитал сушу, да и вообще никогда особо не любил воду, а Азирафель даже если бы и не страдал морской болезнью, все равно был бы просто-напросто ужасным пиратом. К тому же морской болезнью он все же страдал, и Кроули до сих пор не понимал, как у ангела может быть настолько слабое здоровье. Так что о пиратах они любили вспоминать как о далекой и недостижимой, да еще и изрядно романтизированной мечте. А иногда просто шутили и смеялись, представляя, какими они все-таки могли бы стать грабителями морей — в основном, конечно же, такими, что без слез не взглянешь, и об этом тоже было весьма смешно говорить. — А ты бы носил попугая на плече, — хихикнув, предположил Азирафель. Ром он не любил, но ради такого вечера сделал небольшое исключение. Кроули рассмеялся: — Да не было там никаких попугаев! Ты это со вчерашним фильмом путаешь. — Ну, зато там неплохо изобразили пиратство. Далеким от реального, само собой разумеется… — Не будь занудой, ангел. — Но все равно фильм был интересный. — Ага, там еще продолжение, кажется, есть. — Посмотрим? — Сейчас? — Нет, — ангел задумался и покачал головой. — Сейчас нет. Но когда-нибудь потом обязательно посмотрим. — Хорошо, — согласился Кроули. На следующей наволочке Азирафель сумел вышить море и какую-то коричневую корягу, которую Кроули, так и быть, готов был принять за корабль. Потом была наволочка с изображением дуба. В какой-то момент Кроули проходил мимо своего дивана на кухню и неожиданно для себя наконец заметил, что теперь весь его диван был заставлен разноцветными и крайне нелепыми подушками, которые, к тому же, сам Кроули туда и поставил. Ну, не пылиться же им где-нибудь в шкафу или в чулане? То есть, Кроули совсем не против был, чтобы они пылились, съедались молью или еще что, но действительно убрать их из гостиной с глаз долой почему-то рука не поднималась. А через еще пару дней Азирафелю это надоело, и он решил научиться современным танцам. — Современные танцы тебе не понравятся, — предупредил его Кроули. — Зато хотя бы попробую, — улыбнулся все еще рыжий ангел. В этот раз он к тому же был в рванных джинсах, а не в брюках или пижамных штанах, чего не делал ни разу в жизни. Вообще видеть Азирафеля в джинсах до сих пор было еще более странно, чем видеть Азирафеля рыжим. И Кроули все еще категорически не нравились все эти изменения в ангеле. — Я уже лет сто не танцевал! — Я тоже давно этого не делал, — задумался Кроули. — Но явно не сто лет. — Тогда, может быть, хочешь составить мне компанию, мой дорогой? — уцепился за идею Азирафель. — Ходить на уроки танцев? — Кроули поморщился. — Нет, спасибо. — Ну, мы могли бы в какой-нибудь клуб сходить и потанцевать, — предложил Азирафель, отказываясь сдаваться так просто. Кроули закатил глаза: — Чего ты от меня хочешь, ангел? — Танцев! — безапелляционно объявил Азирафель. Подумал минуту и добавил: — И чтобы у тебя тоже появилось какое-нибудь хобби, потому что ты тоже целыми днями дома сидишь. Кроули хотел было сказать, что сидит целыми днями дома исключительно из-за того, что в его доме сейчас живет ангел, но промолчал. В чем-то ангел определенно был прав: если бы не это случайное соседство, то сейчас Кроули наверняка шатался бы без дела по улицам, а потом все-таки позвонил бы Азирафелю и предложил вместе пообедать или, например, покормить уток в парке. По всему выходило, что главным хобби Кроули (помимо мелкого пакостничества, разумеется) был Азирафель. Не самое лучшее хобби, как ни посмотри. — Ладно, — согласился Кроули. — Танцы — может быть. Азирафель просиял: — Это просто отлично! — Я не сказал, что точно пойду, — опасаясь излишнего энтузиазма друга, тут же встал в оборонительную позицию Кроули. Энтузиазм слегка поутих. — Я сказал, что, может быть, когда-нибудь я и схожу с тобой танцы. — Ну, это тоже неплохо, — подумав, согласился Азирафель. На танцы он все-таки пошел и вернулся ближе к ночи, уставший, вспотевший, но почему-то очень счастливый. Кроули этого замечать вовсе не хотел, но все-таки заметил, что уходил Азирафель в одной одежде, а пришел в другой: в зауженных джинсах, про которые обычно говорят «в облипку», и в расстегнутой чуть ли не до пупка розовой рубашке из тех, что были в моде лет тридцать или сорок назад, но возвращаться назад в моду прямо сейчас совсем не горели желанием. — Ангел? — спросил Кроули. Проблемы со сном или, точнее, с отсутствием необходимости спать вообще в очередной раз сыграли с ним злую шутку. Спать, как, впрочем, и всегда, абсолютно не хотелось, и Кроули уже несколько часов маялся, устраиваясь поудобнее на диване среди вязаных подушек и с кружкой крепкого кофе в руках. Почему-то именно ночью, особенно на фоне кричаще ярких и якобы очень уютных подушек ангела, бросалось в глаза, насколько пуста и безлюдна квартира Кроули. Без Азирафеля здесь было совсем скучно, и Кроули даже подумал, что Азирафель заразил его своей скукой. Кто ж знал, что она заразная и передается воздушно-капельным путем во время совместных вечеров за вином и ромом? — Не спишь? — Азирафель сел на диван рядом с Кроули, взял одну из подушек и обнял его, откинувшись на спинку дивана и мечтательно прикрывая глаза. — Ты пьян? — вопросом на вопрос ответил Кроули. В воздухе едва различимо пахло алкоголем, но явно в количестве, недостаточным для того, чтобы споить ангела. — Только от танцев, друг мой, только от танцев, — счастливо рассмеялся ангел. — Значит, все прошло хорошо? Тебе понравилось на этих занятиях? — Ну… — задумался Азирафель и перестал так раздражающе мечтательно улыбаться. — Сами занятия были не очень интересными, но на них я познакомился с одним очаровательным молодым человеком, который пригласил меня в клуб. — В клуб? — Да. Из тех, где громкая музыка, разноцветные лампы и разные коктейли с трубочками и зонтиками. — И как тебе там? — представить ангела, утонченного и до смешного нелепого, в клубе Кроули категорически не мог. Даже в такой одежде не мог, воображение зависало и, как старый компьютер, выдавало неизвестную ошибку обновления. — Было весело, — Азирафель причмокнул, смакуя на губах это слово. Но, как подозревал Кроули, просто вспоминал коктейли с зонтиками. — А что за парень? — будто бы между прочим спросил Кроули. — О, — обрадовался вопросу Азирафель и снова до зубовного скрежета радостно улыбнулся: — Его зовут Терри, и он прелестно отплясывает гавот. — Ты же ходил на современные танцы? — напомнил Кроули, который точно помнил, что времена гавота прошли уже давным-давно. Этот Терри, кем бы он ни был, Кроули совсем не нравился. — Ну, это был приятный и неожиданный бонус, — хихикнул ангел. Кроули скривился, и Азирафель в шутку ткнул его пальцем в нос. В итоге попал в очки, потому что координация у него все-таки уже была немного нарушена, и огорченно спросил: — Зачем ты носишь дома очки? — Привык, — пожал плечами Кроули. Азирафель покачал головой и не стал продолжать эту тему. У Кроули было много вопросов и про поход в клуб, и про Терри, но все же он предпочел не спрашивать об этом. Меньше знаешь — крепче спишь, и все такое прочее. — Знаешь, думаю, у меня кризис среднего возраста, — неожиданно просто поделился Азирафель. — Кризис среднего возраста? — переспросил Кроули, с трудом удержавшись от готовых сорваться с языка слов, вроде: «Чувак, тебе шесть тысяч лет! О каком среднем возрасте ты вообще говоришь?». — Ну, я прочитал несколько статей на эту тему… — В интернете. — Да, в интернете. — Мы же уже говорили о том, что не стоит верить всему, что там написано, — напомнил Кроули. В последнее время, когда те или иные хобби не помогали, Азирафель делал, кажется, все, чтобы приобрести зависимость от Сети. Например, в дни, когда наволочки катастрофически не вязались или десерты не готовились, он садился за компьютер Кроули и мог часами лазить по всяким сайтам, собирая в них кучу абсолютно ненужной и самой разнообразной информации. Но на смартфоны, к счастью, пока еще не перешел. А еще Кроули часто видел людей, по которым сразу было видно: у них определенно точно кризис среднего возраста. В основном, ему встречались пожилые мужчины, вдруг ударившиеся во вторую молодость, потратившие все деньги на покупку дорогой спортивной машины, содержать которую им было явно не по карману, или на молодую любовницу, или внезапно перекрасившие седину в волосах в какой-нибудь совершенно нетипичный для них оттенок. К слову, таких людей и искушать толком не надо было — они и сами готовы были нырнуть хоть в геенну огненную с головой, лишь бы доказать самим себе и всем окружающим, что они еще «ого-го» и достаточно молоды для всякого рода безумств. Кроули внимательнее посмотрел на Азирафеля. Ну, волосы он покрасил, постоянно ноет из-за скуки и хочет перемен, но… Кризис у ангела — это же бред полный, да? — Я иногда думаю о том, что было бы, если бы я тоже пал, — подумав, признался Азирафель. — Ты что, падать собрался? — хмыкнул, не поверив, Кроули. Но насторожился: таких разговоров у них еще не было. Они вообще предпочитали не говорить про падение самого Кроули, а если и говорили, то очень редко и крайне неохотно для обоих. — Да нет, — мотнул головой ангел. — Сейчас-то какой смысл? Я имею в виду… ну… тогда, когда все падали. Может, стоило мне тоже пасть? — Не глупи, — успокоившись, ответил Кроули. — Ты был в аду, и тебе там совсем не понравилось. А представь, если бы пришлось там веками торчать? Азирафель представил и непроизвольно содрогнулся. Перспектива, и правда, вырисовывалась не из приятных. — Тем более, — продолжил развивать тему Кроули, ободренный тем, что его слова попали в цель, — демоны не едят суши, не готовят кексы, не вяжут подушки и не читают книги… ну, если ты не Дагон, конечно. Азирафель в ответ усмехнулся. Кряхтя, поднялся с дивана, дошел до кухни и поставил на плиту чайник. — Будешь чай? — спросил он, и одновременно с этим Кроули осенило: — Так ты покрасился в рыжий, чтобы быть похожим на меня?! — Что? — Азирафель обернулся к нему. — Что? — в ответ переспросил Кроули. — А. Ах да, я буду чай. Да. — Отлично, — улыбнулся ангел и снова вернулся к плите. Чайник начинал медленно, но неумолимо посвистывать. А Кроули все еще поверить не мог, что ему потребовалось столько времени, чтобы понять, в сущности, одну совершенно очевидную вещь. Ангел, кажется, даже и не скрывал: перекрасил волосы в рыжий, спрашивал о хобби самого Кроули, говорил о падении и кризисе… Ну и, разумеется, тупил ничуть не меньше, чем Кроули. Как и обычно, в общем-то. — И как тебе в моем образе? — оскалившись, спросил Кроули, и Азирафель только развел руками: — Ты не любишь готовить и вязать. Не понимаю, о чем ты. — Ты тоже это не любишь. — Ха-ха, — кисло рассмеялся Азирафель. Вода в чайнике закипела, была разлита по двум чашкам вместе с заваркой и торжественно водружена на журнальный столик перед диваном. Азирафель мог бы рассказать о том, что после не случившегося Апокалипсиса разочаровался в ангелах на Небесах, что долго не мог найти свое место среди людей и что затопленный книжный магазин стал для него последней каплей и поводом для того, чтобы изменить в своей почти человеческой жизни что-нибудь. Мог бы даже сказать, что в самом деле пытался равняться на Кроули, потому что, как это ни странно, Кроули действительно оказался единственным во всем мире, кому — и в кого — Азирафель верил и на кого хотел бы быть похожим хотя бы отчасти, но… Говорить о чем-то таком после шести тысяч лет дружбы было бы поистине глупо и глубоко ошибочно. Поэтому Азирафель предпочел промолчать и просто выпить немного чаю вместе с другом перед тем, как вернуться обратно в свою комнату и снова стать собой, перестав «дурить», как, возможно, это назвал бы сам Кроули. — Ты хороший друг, Кроули. — Ты тоже. И из тебя получился бы просто ужасный демон, Азирафель. Я серьезно, — в противовес собственным же словам Кроули откровенно улыбался. Азирафель рассмеялся. Допил чай, поднялся с дивана и на прощание коротко чмокнул Кроули в лоб. — Я тебе покойник, что ли? — проворчал Кроули, но за ангелом уже закрылась дверь в гостевую комнату. А Кроули снова понял, что ничего не понимает. Впрочем, это тоже было вполне как обычно. А следующим утром Азирафель вышел из комнаты, снова сияя в тусклом свете ламп белыми и очень светлыми волосами и излюбленным кремовым пиджаком. От джинсовых штанов, правда, так и не отказался, и они крайне странно сочетались с обычным повседневным нарядом ангела. — Ты чего такой довольный? — спросил Кроули, обратив внимание, что друг прямо-таки светится от радости, и дело явно было не только в перекрашивании волос. — Ремонт в книжном магазине закончился, — все еще очень радостно объявил Азирафель. — Значит, ты возвращаешься обратно? — Ну, похоже на то. — И как ощущения? — Да… — Азирафель, задумавшись, нахмурился, а потом сказал: — Обычные, знаешь ли. Вполне счастлив, я думаю. Наверное, я просто соскучился по дому. — Ясно, — ну, по крайней мере, Кроули не придется превращать строителей в жаб, это уже было не так уж и неплохо. После завтрака Азирафель собрал свои немногочисленные вещи, которые поместились во всю ту же коробку с книгами, с которой он пришел к Кроули, попрощался и вышел за дверь. Стоило входной двери хлопнуть, как квартира снова погрузилась в тишину и покой, было даже слышно, как шелестят листья растений, ожидающих возвращения в свою привычную оранжерею. И Кроули знал, что оранжерея снова станет оранжереей, как только он уберет оттуда диван, на котором все эти недели спал ангел. В общем, все постепенно возвращалось на круги свои, и от этого почему-то было до смерти тошно. К тому же, Апокалипсис так и не случился. Из холодильника пропали последние приготовленные Азирафелем кексы с «розочками», из кухонного шкафа исчезла вся посуда, за исключением турки для кофе, пары тарелок, кружек и вилки. А кричаще яркие и до смешного нелепые подушки в вязаных наволочках казались теперь разноцветным инородным пятном в стильной, мрачной и по-скандинавскому минималистичной квартире Кроули. Так что все было по-прежнему. Ну, или почти. Этого «по-прежнему» Кроули не выдержал уже к вечеру того же дня. Подхватил со стула свой любимый черный пиджак, пригрозил цветам страшной расправой, если они не побоятся зачахнуть, пока его не будет, вышел из дома, сел в автомобиль и поехал, исключительно по старой привычке нарушая все возможны правила дорожного движения. Зато вскоре он стоял перед дверями в отстроенный, высушенный и вновь приведенный в порядок книжный магазин. Колокольчик над входной дверью тихо звякнул, оповещая хозяина магазина о новых посетителях, и из недр книжных полок показался слегка взъерошенный Азирафель. — Кроули? — растерянно улыбнулся ему ангел. — Что ты здесь делаешь? — В общем, — на выдохе начал Кроули, — у меня, кажется, тоже кризис среднего возраста. Так что теперь я буду жить здесь! Азирафель покачал головой: — Максимум, поверю в твой подростковый возраст, мой дорогой. — Мы вообще-то ровесники, — напомнил Кроули, и Азирафель заливисто рассмеялся и махнул рукой, приглашая незваного гостя войти. — Так и зачем ты пришел? — В поисках новых хобби, конечно же! — Ну, — Азирафель задумался, а потом оглядел свой магазин и хлопнул в ладоши, придумав: — Книги, мой дорогой! Как насчет книг? Кроули закатил глаза, вздохнул и подумал, что книги, в принципе, не такое уж и плохое начало. В конце концов, с кризисом, как и с одиночеством, лучше справляться в компании близких друзей, а там уж не так и важно становится, что именно вы делаете: читаете, учитесь готовить или, например, вязать. — И танцы, — припомнил Азирафель. — Ты мне обещал сходить на танцы. — Это не было обещанием, ангел. — Но мы все равно пойдем, да? Кроули улыбнулся: — Да, пойдем. Кстати, как надолго мне можно будет здесь остаться? — Да хоть на вечность, мой дорогой. А цветы… Ну, цветы можно было бы и перенести сюда. Кроули где-то когда-то давным-давно слышал, что цветы совсем неплохо сочетаются с книгами.