I'm still breathing

I wanted everything I never had Like the love that comes with life I wore envy and I hated it But I survived I had a one-way ticket to a place where all the demons go Where the wind don't change And nothing in the ground can ever grow No hope, just lies And you're taught to cry in your pillow But I'll survive I'm still breathing* - Я люблю тебя, Кристофер, - сказала мама и куда-то ушла. Конечно, он всегда знал, что мама любит его, но именно в этот момент, когда привычный мир разрушен, он ощутил давно забытое спокойствие и уют. Это было так тепло, так хорошо… Если мама рядом с ним, то всё будет в порядке. Они выживут. Он выкарабкается. Может, даже наладятся отношения с отцом, может быть, когда-нибудь он сможет его простить. «Я люблю тебя, Кристофер», - звучало у него в голове. А потом он услышал выстрел. Он выбежал на берег и увидел отца, у которого в руке был пистолет. А мама была мертва. Он убил её. Крис подбежал к ней. На лбу дымилась дыра от пули, мама смотрела застывшим взглядом пустых глаз. «Я люблю тебя, Кристофер», - проговорила она, но её губы больше не шевелились. Он поцеловал её в лоб. Она улыбнулась. Её силуэт начал таять у него на руках. «Нет…» Всё вокруг померкло, и он оказался на пустынном берегу. Он почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо, так тепло и нежно, как может касаться только рука матери. Он обернулся и увидел её. На ней было то самое платье, которое она надевала на его 15-й день рождения. «Я люблю тебя, малыш», - шепнула она и коснулась его щеки рукой. Он попытался удержать её на себе, но лишь поймал пальцами пустоту. Потом всё вокруг завертелось, и он ощутил страшную боль в голове. Он проснулся. Каким-то неимоверным усилием Крис заставил себя вытолкнуть дверь машины. Он выбрался наружу. Трасса была усыпана обломками железа, в воздухе кружились остатки резины и пахло гарью. Он не мог идти. Он сломал ногу. Быстро глянув вниз, он оценил масштабы катастрофы: открытый перелом - рана выглядела безнадежно. Он должен выбраться. Он полз по трассе, подтягивая искалеченную ногу за собой. Он оглянулся и увидел Брэндона и Дерека позади. У них были ружья. Крис быстрым движением достал пистолет и направил на них. - Не подходите ко мне. - Ты покойник, Крис. Давай, мы облегчим твои муки, - сказал Брэндон с издёвкой. Они убьют его так же, как убили Джеймса. Смысла в жизни уже не оставалось, так что и не зачем за неё цепляться, но он не хотел умирать так – на дороге, в одиночестве, убитый одним из этих отморозков. - Покойник? У меня есть шанс. Это моё право. Право на жизнь. Не подходите ко мне, не то узнаете, как стреляют покойники. Брэндон и Дерек ещё немного поглазели на него, но опустили ружья и вскоре убрались. Теперь он остался один. Чудом он умудрился отползти с трассы и облокотился о ближайшее дерево. Что, если его найдут мёртвые? У него осталось всего несколько патронов. И что он будет делать потом? Он не может идти. Ползти? Но куда? Оставалось только сидеть здесь, в надежде, что кто-нибудь подберёт его, но это было бы чудом. Скорее всего, он просто медленно умрёт здесь от жажды. Нога нестерпимо болела, он посмотрел на неё и увидел торчащие кости. Свои собственные кости. Он прикусил губу от боли и наконец дал волю слезам. Никто не видит. Теперь можно не притворяться сильным. Никто не видит. И никто его не найдёт. На миг ему нестерпимо захотелось, чтобы появился отец, чтобы он был рядом с ним, чтобы он помог ему. Но он тут же вспомнил его последние слова: «Будь ты проклят, Крис». Он не знал, сколько прошло времени, часов или дней, боль казалась бесконечной, а в горле пересохло. Он посмотрел на пистолет – тот стал казаться очень дружелюбным. Велико было искушение не сдержаться и пустить себе пулю в лоб. Однажды, он уже не смог удержаться от подобного соблазна – там, на яхте. От боли и усталости он всё же погрузился в сон. Ему снились кошмары – снилось, как мёртвые тащат его за собой, «Мы отведём тебя домой», - сипели они, снилось, как они разрывают его на куски… - Крис… - позвал его кто-то. Наверное, это мама зовёт его домой. – Крис… - позвали снова. Кто-то положил руку на его плечо. Это была не мама. Прикосновение было слишком сильным. – Крис… - голос был мужским. Он открыл глаза. - Папа?.. – перед собой он увидел Трэвиса. Он сморгнул, боясь, что всё это ему снится. – Папа… - снова прошептал он. По лицу потекли слёзы – он не мог их сдержать. - Крис… - Трэвис тоже не сдержался и заплакал. Когда эти ублюдки появились в отеле, он боялся, что он не успеет. – Крис… - он тут же спохватился и достал бутылку воды. Он протянул её Крису. – Вот, возьми, попей, - его руки дрожали. Крис сделал несколько глотков – простая вода казалась счастьем. Потом Трэвис обнял его за плечо и осторожно прислонил к себе. - Я боялся, что я не успею… - его голос сорвался, он задрожал, не веря в то, что он всё-таки успел. - Я люблю тебя, Крис, - он обнял его за шею. – Я люблю тебя, слышишь? – он сказал то, о чём он думал всю дорогу туда и обратно. - Пап, - сказал Крис. – Прости меня… Трэвис покачал головой. - Это ты меня прости. Это моя вина. Трэвис вспомнил, как Крис протянул ему руку в том сарае, где он убил человека, и как Трэвис не взял её. Он смотрел на него с отвращением, как на зверя, как на что-то неприятное, а не как на своего сына. Вместо того чтобы показать ему, что он любит его и принимает таким, какой он есть. А какой он есть? Он был добрым, нежным и ласковым. Это Мэдисон и все остальные довели его. Но больше всего он, Трэвис. Они больше не вернутся к ним. Зачем он вообще повстречал эту проклятую женщину? Она разрушила его жизнь, из-за неё он чуть не потерял всё, чуть не потерял сына. Но больше всего он винил себя. - Это моя вина, сынок. Прости меня. Я люблю тебя. Мне стоило повторять это тебе каждый день. Крис смотрел на него заплаканными глазами, не веря, что чудо всё-таки произошло. Теперь он будет хорошим. Он всё исправит. Трэвис взял его на руки, и они пошли к машине. Они поехали на ту самую ферму. Он посмотрел на рану Криса – она была ужасной, но они справятся. Они обязательно справятся. И больше он никому не позволит отнять у него сына.