Воины тоже болеют

Тихий треск пляшущего в камине пламени, играющие на ровных поверхностях отблески Солинари и безмолвное дыхание ночи. Казалось, что тишь и гармонию этих явлений уже ничто и никто не сможет нарушить, однако… Из угла комнаты вновь послышался глухой кашель и невнятное мычание. Карамон, тяжело дыша, лежал на кровати Рейстлина, укутанный во множество одеял. Лицо гиганта блестело от пота, а усталый взгляд карих глаз, в которых отражались отблески каминного огня, был устремлён в пустоту. Заметно отросшие каштановые волосы Карамона рассыпались по грязновато-белой подушке, напоминая сплетённые между собой веточки дерева. С побледневших приоткрытых губ срывались тяжёлые прерывистые вздохи, а иногда и слабые стоны. — Рейст… — тихо прохрипел великан, судорожно ища брата взглядом. Из полумрака выплыла хрупкая фигурка, облачённая в красную мантию. Маг неторопливо подошёл к брату и опустился на табурет подле кровати. Подперев подбородок тонкими изящными руками, Рейстлин перевёл взгляд зеркальных золотых глаз на Карамона. — Тебе что-то нужно, братец? — безучастно спросил маг, слегка прикрыв веки. — Пожалуйста, Рейст… — не успев закончить фразу, гигант закашлялся. —…Побудь со мной. В силу своего положения, Карамон отчаянно надеялся на жалость и ласку со стороны брата. В глубине души он всегда верил, что Рейстлин способен на нечто подобное, но просто предпочитает запечатывать все свои чувства где-то в недрах, ставя на первое место ледяной непоколебимый рассудок. И даже сейчас Карамон не мог прочитать по лицу брата ни единого чувства, ни единой промелькнувшей эмоции. Оно походило на холодную маску, безразлично глядящую на больного мужчину. Не более того. Ничего не ответив, Рейстлин остался сидеть на своём месте, наблюдая за Карамоном. Внезапно худая рука, обтянутая желтоватой кожей, легла на полыхающий жаром лоб брата. Слегка приподняв белые брови, Рейстлин стремительно вскочил со своего места, не обращая внимания на протестующий взгляд Карамона. — Я сейчас приду, — небрежно кинул маг, направляясь к выходу из комнаты. У Карамона не было сил, чтобы что-либо ответить. Да и зачем? Мужчина попытался слегка приподнять голову, о чём сразу же пожалел. В виски вонзилась острая режущая боль, заставив Карамона тихо ахнуть и вновь пригвоздить себя к подушке. Спустя несколько минут в дверном проёме появился Рейстлин, держа в руках чашу с какой-то жидкостью. Медленно, дабы не пролить отвар, маг подошёл к брату и кивком приказал ему привстать. Вспомнив прошлый весьма неудачный опыт, Карамон болезненно поморщился и ойкнул, но всё же повиновался. Одной рукой поддерживая затылок брата, Рейстлин поднёс чашу к губам Карамона. Тот, брезгливо поморщившись от неприятного запаха, зажмурил глаза и сделал пару глотков. — Нужно выпить всё до единой капли, — строго отметил Рейстлин, не отнимая чаши от губ брата. Когда Карамон наконец осушил ёмкость с отваром, его крепкие плечи затряслись в приступе кашля. Рейстлин слегка похлопал того по спине, тихо прошептав: — Скоро станет лучше. Обещаю, — маг немного поправил подушку Карамона и помог ему снова улечься. — Решил в дочки-матери поиграть? — горько усмехнувшись, прохрипел гигант. Рейстлин промолчал, одарив его ледяным взглядом. Всем своим видом он пытался не показывать жалости, которая съедала его изнутри. Он прекрасно понимал, каково это — быть беспомощным и больным. Пожалуй, именно поэтому ему сейчас меньше всего хотелось извергать едкий сарказм и насмешки в сторону захворавшего брата. — Позже я принесу тебе еды, — начал маг. — Отвар нежелательно принимать на голодный желудок, но мне не особо хочется слушать, как ты тут стенаешь. В любой другой момент великан с величайшим воодушевлением отреагировал бы на новость о еде, но не сейчас. Его тошнило от одной только мысли про пищу, да ещё и это гадкое послевкусие от варева всё ещё держалось у него на языке. При виде насупившегося лица брата, губы Рейстлина растянулись в ухмылке. — Не переживай, специально для тебя я добавил туда майоран, — насмешливо отчеканил маг. От нахлынувших воспоминаний Карамон слабо улыбнулся, прикрыв глаза. Когда-то очень давно они с братом были увлечены работой наёмников и сражались бок о бок, сплетая воедино магическую ауру Рейстлина и невероятную силу Карамона. Рейст часто добавлял в однообразную еду траву под названием майоран, из-за чего она становилась значительно вкуснее. В основном он использовал это растение для заклинаний, но вместе с Карамоном они открыли её новые и не менее приятные свойства. Воспоминания оборвал очередной приступ кашля и чудовищной головной боли. Лёгкие буквально разрывались изнутри, а голова была готова вот-вот треснуть пополам. От такой боли тошнота с новой силой подступила к горлу неприятным комком. Карамон снова поморщился и невольно взвизгнул. — Рейст, мне так паршиво… — промямлил Карамон, схватив тонкое запястье брата и слегка сжав его. Маг собирался было одёрнуть руку и прошипеть какую-нибудь резкость, но вовремя остановился. Не мог же он просто так бросить Карамона, да ещё и в таком жалком состоянии! — Воины тоже болеют, хоть и не так часто, — пожав плечами, суховато бросил Рейстлин. — Постарайся поспать, братец. Отвар скоро подействует и собьёт жар. Карамон с удивлением посмотрел на мага, приподняв каштановую бровь. — Ты действительно беспокоишься обо мне, или просто для приличия распинаешься? — спросил великан, не сводя с брата глаз. Ну и глупость же он сморозил. Когда в последний раз слово «приличие» что-то значило для Рейстлина? Маг слабо улыбнулся и, повернувшись к освещённой серебряной луной стене, поднял худые руки. Когда он сплёл пальцы между собой, на стене заиграли отбрасываемые ими тени. Рейстлин обернулся на брата и тихо проговорил: — Смотри, Карамон. Кролики…