Магнолия

Лю Цингэ — непревзойденная воительница, коей нет равных даже среди мужчин. Её сердце не знало страха и смятения, она всегда была равнодушна к боли. Казалось, вся её суть заключалась лишь в непреклонной силе воли. Её почитали и уважали. Иного выбора не было, так как эта благородная дева была способна заткнуть любого, посмевшего усомнится в ее безупречных боевых навыках. Немало бравых мужчин, попавшись на обманчивую внешность и половую принадлежность гордой воительницы, осмелились вызвать её на дуэль за право обладать столь исключительной красавицей. Их дева Лю ненавидела более других и избивала с особым энтузиазмом, ломая кости и выбивая зубы от всей души. Не задавшиеся женихи выходили из боя едва живые — Лю Цингэ умела вовремя остановиться. С непомерной силой и постоянной потребностью отстаивать своё место и честь, Лю Цингэ взрастила в себе и исключительную нелюдимость. Она умела наслаждаться своим одиночеством и свободой, за которую приходилось сражаться. Да и её одиночество разбавлялось присутствием её младшей сестры, что заменяла Лю Цингэ всех прочих. Со временем поток желающих заполучить госпожу Байчжань убавилось до нуля. Некоторые мужчины и женщины прямо-таки возненавидели деву Лю и как только не называли за глаза, видимо рассчитывая поколебать нерушимую гордость воительницы. Лю Цингэ никогда не придавала особой важности словам, поэтому ей было искренне плевать на их трёп. Она считалась только с поступками и действиями, а молоть языком любой дурак может… В один момент сила Лю Цингэ начала выходить из-под контроля. Когда её постигло искажение Ци, единственная, кто пришла ей на помощь, была самая подлая и мерзкая женщина из ныне живущих. Цингэ её презирала, но именно эта гадюка и спасла её. Дальше начали происходить настоящие чудеса метаморфозы. Из распоследней твари, коей и была Шэнь Цинцю, она резко стала действительно достойной и благородной дамой, полной добродетели. Её как подменили… В некоторых моментах Лю Цингэ прямо и одолевала уверенность, что та Шэнь Цинцю и нынешняя — это совершенно разные люди… Отношения между госпожой Цинцзин и Байчжань постигла такая же невероятная метаморфоза. Шэнь Цинцю стала вести себя вежливо и ласково со своей закадычной соперницей, а Лю Цингэ стала тянуться к ней. Исчезли вражда и переругивание по любому поводу. Исчезли настороженность и презрение… Поначалу Лю Цингэ и не поняла, что с ней происходит. Почему она ищет встречи с Цинцю? Почему ей столь сильно нравится касаться кожи этой женщины и слушать её болтовню? Оберегать и быть рядом? Раньше Цингэ такого не испытывала… Появилось желание чего-то запретного, того, что они могли бы сделать только вдвоем. Из-за этого Цингэ просыпалась от постыдных снов и мечтала о том, чтоб воплотить их в реальность… Если нужно было, Лю Цингэ сразилась бы с кем угодно за право обладать Шэнь Цинцю. Но тут её мастерство было бессильно, потому что Цинцю не чья-то вещь и никому не принадлежала. Просто… Лю Цингэ не умела иначе. Она не знала, как добиться взаимности или хотя бы адекватно показать свои чувства и намерения. В некоторых вещах она оставалась жутко неуклюжей… А Шэнь Цинцю же, как в насмешку, была избирательно слепа к потугам воительницы за ней ухаживать. Она умилялась, искренне радовалась, благодарила и даже была тронута до глубины души… Но даже так ей и в голову не приходило, что за всем этим таится нечто большее, чем простая забота. Порывистая натура воина прямо-таки и требовала проявить настойчивость и силу. Шэнь Цинцю, кстати, по силе и рядом не стояла с госпожой Байчжань, поэтому прижми та её к полу или стенке, она даже и сопротивляться бы толком не смогла. Только трепыхалась, как бабочка… Но Лю Цингэ не могла с ней так поступить. Вдруг Цинцю расплачется и полностью разочаруется в Цингэ? Даже представлять такое было больно… В какой-то момент Лю Цингэ просто не выдержала. Разозлилась на толстокожесть якобы подруги и громко рявкнула: — Ты прикидываешься дурой или впрямь такая есть?! В самом деле не видишь того, что у тебя под носом? Или это такая месть за всё былое? Вежливая улыбочка Шэнь Цинцю начала прямо-таки трещать по швам. Она не совсем понимала на что Цингэ так взъелась — Сестра… — начала было Шэнь Цинцю свою примирительную речь, но Лю Цингэ её даже слушать не стала. — Если ты специально меня изводишь, потехи ради, то так и скажи. Клянусь, я не буду кричать и скандалить. На лице госпожи Цинцзин отобразилось глубокое удивление, граничившее с шоком. — Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь… Лю Цингэ отметила, что ей впервые удалось выбить из колеи Шэнь Цинцю, что она даже слова подобрать не может. — Раз не понимаешь, то я скажу. Я хочу видеть тебя как можно чаще и защищать твою охочую на приключения задницу. Мне нравится обнимать тебя и чувствовать, какая ты тоненькая и хрупкая. Рядом с тобой голова вечно забита всякими бреднями… — в начале своей исповеди Лю Цингэ говорила уверенно, но под конец сбилась, — Вот и подумай теперь, что я имела в виду! Оставив вконец растерянную Шэнь Цинцю одну, Лю Цингэ в один момент покинула бамбуковый домик с бешено колотящимся сердцем.