Какие прекрасные все-таки звёзды. Они в одно время похожие, но сразу же можно сказать, что они разные. Они по-разному отбликивают на ночном небе, как бы подмигивая тебе. Иногда их много, что кажется даже черного полотна неба может не хватить, чтоб разместить на себе. Ну, а иногда их ничтожно мало. Хотя ты и понимаешь что их количество не может за один день уменьшится на миллиарды, ты все равно не понимаешь, почему прошлый раз, когда ты взглянул на черную бездну увидел их безумно много, а уже сегодня любуешься лишь сотней или немного больше.
Именно эта философская мысль посетила меня, когда моя пятая точка уже отморозилась от холода. Знаете, хоть сейчас и лето, не очень приятно сидеть на улице ночью, в коротких шортах и легкой футболке, которая доставала до середины бедра и прикрывала эти мизерно маленькие шорты.
Обняв себя руками, я стала вспоминать, что произошло буквально час назад.
Немного раньше
Выйдя из душа, я наконец распустила пучок на своих коротких волосах. Они приятно рассыпались, касаясь плеч, а кожа голова видимо облегченно вздохнула. Надо бы следующий раз не так затягивать их, а то так недолго и до того, что они просто выпадут и всё. Попрощайся, Савицкая, со своими светло-русыми волосиками, будешь лысенькой ходить. Меня эта перспектива не шибко воодушевляет.
Переодевшись в свою так называемую ночнушку, я имела удовольствие слышать, как мой желудок издал протяжный вой умирающего тюленя. Поэтому несмотря на то, что уже почти девять вечера, пошла кормить свой организм, ведь до утра он меня скушает изнутри. Бр-р, не хочу умереть с голоду. Единственная смерть связанная с едой, которую я даже с радостью приму — это от переедания! Зато умру счастливой.
А пока я хочу лишь затоптать аппетитный салатик что остался после днюшеньки моей мамы. И знаете, когда тебе 20 ты осознаешь тот факт, что есть на ночь плохо. Но не я! Со мной походу что-то пошло не так.
— София! — я вздрогнула от того, что это было неожиданно, да и тем более меня так называют только когда я что-то нашкодила. Медленно повернувшись, встретилась со злым взглядом папы.
— Что? — спросила я, надеясь что мне показалось. Может еще не поздно выпрыгнуть в окно? От греха подальше. Живее буду!
— Это что такое?! — он злым взглядом посмотрел на меня. Я осмотрела свой наряд и потом непонимающе уставилась на отца.
— Моя ночнушка! Я уже как год так сплю, что тебя удивляет? — недоуменно, отпивая сок. Отец подошёл ко мне и резко поднял футболку.
А, да! Месяц назад сделала себе тату! Теперь на моём бедре красовалось красивое перышко, из которого как бы разлетались маленькие птицы, а из кончика пера продолжался в красивую надпись «Madness» что полностью характеризовала меня.
Ничего такого скажите вы, многие делают тату. Но мои родители категорически против вечных рисунков на теле.
— София, я тебя спрашиваю, что это?! — чуть повысил голос он. Блин, так тупо спалилась. Вот месяц прятала её, но нет же. Соня у нас лох! Тяжело вздохнув потупила взгляд.
— Это татуировка. Но уже не вернешь обратно! — вдруг придумала, посмотрев на мужчину.
— Как же! Я знаю, что её можно удалить! Завтра же исправишь свою ошибку! — сказал он и собрался выйти, но повернулся на мой возмущенный крик.
— Нет! — он обернулся, — я не буду это делать! — топнула я ножкой. Да по детски. Но мой мозг тогда отказался от работы, и ушел в отпуск.
— Соня! Ты что отцу дерзишь? — вдруг в проходе показалась мама.
— Вика! Посмотри что наша дочь наделала! — глаза мамы тут нашли тату и стали суровыми.
— Ты завтра её удалишь! — сказали они одновременно!
— Нет! Я уже взрослая и имею право делать то, что мне хочется!
Мама ахнула и села на стул с видом «Растили и вырастили чудовище! Валерьянки мне!»
— Видишь до чего ты мать довела?! — строго сказал отец, — раз такая взрослая, тогда уходи и ищи себе жилье! Оплачивай все коммунальные, зарабатывай, делай что хочешь. А пока ты живешь в моем доме, будь добра и благодарна! — меня распирало негодование и возмущение. Рванула с места, забежала в комнату и схватив очки и телефон с паспортом, выбежала из дома.
Настоящее время
Вот поэтому я сейчас, обнимая себя, хожу по городу, думая на каком бы мне переночевать вокзале. Но я не Савицкая, если не смогу выбраться из этой передряги!
Остановившись на какой-то детской площадке, обдумывала свои перспективы. Почему я не пошла к подруге? Дак она на море укатила, а других подружек нет. Парня у меня тоже не имеется. Точнее как. Он был. До недавнего времени, пока не изменил мне со своей одногруппницей. Как-то так.
Он извинялся и все такое, но я гордая да и он подонок.
Гордость это конечно прекрасно, но как говорится жопа мерзнет и надо что-то думать своей пустой головушкой. Подняв сей элемент моего тела, увидела какой-то подъезд. Ну попытка — не пытка, поэтому подойдя ближе я повернула за ручку, уже думая, что она закрыта.
Но, видимо судьба решила дать мне немного счастьячка и она поддалась. Зайдя внутрь, мое тело тут же почувствовало тепло. Но моя радость длилась недолго, так как за мной вошла какая-то женщина.
— Извините девушка, а Вы к кому? Я вас раньше здесь не видела, — обратилась она ко мне, а я замешкалась. Она оглядела меня с ног до головы и тяжело вздохнула.
— Говорила я, надо домофон чинить. Девушка, уходите. Нам бездомных не нужно! — во мне тут же вскипела злость. Да как она смеет? Вот этого мне не надо!
— Я вообще-то в гости пришла! — быстро протараторила я.
— В таком виде? — недоверчиво покосилась она, — тогда идите, чего стоите здесь, — хотела взять меня на понт?! Не получится!
Я стала подниматься на второй этаж.
— Ты смотри какие бомжи пошли! — прогундосила женщина с вызовом смотря на меня. Я услышала это и фыркнула. Потом увидела дверь из красивого темного дуба и подняла трясущуюся руку к звонку. В последний момент меня вдруг одолел страх. Но как только услышала шаги, тут же нажала пальцем на кнопку. По ту сторону двери послышался мелодичный и заливистый звонок, что меня как-то подбодрил и чуть успокоил.
И ничего, что меня могли сейчас же сдать в ментовку…
Неважно! Зато будет где переночевать! Везде нужно искать плюсы! В этом и вся Соня…
Из дум меня вывел звук открывающегося замка и в миг дверь отворилась, открывая мне взор на брюнета, который тут же стал стягивать толстовку. Я аж прифигела и чуть пустила слюну на его открытый торс из-за того, что футболка чуть задралась. Парень стянул вещь с шеи, но когда она еще оставалась на руках, обратил внимание на мою скромную персону.
Сразу же он встал в ступор, оглядев мою фигуру с ног до головы. Впрочем это сделать было не сложно, ведь шибко высоким ростом я не обладала. Изумрудные (черт, не люблю я эти сопли, но они и правда изумрудного оттенка, а не просто зелёные) глаза с шоком уставились на меня. Я аж засмущалась…
Ахах, самой смешно стало! Я и засмущалась. Моя смущалка отпала еще когда я первый раз попала в кутузку! Хорошо хоть оттуда меня забирал мой старший брат, который был счастливчиком и давно слинял от родаков в другой город.
Он все также был с недоснятой толстовкой и кажется с упавшей челюстью. А он забавный. Услышав шаги за собой, я натянула на лицо улыбку.
— Здравствуй, милый, сегодня я ночую у тебя! — после этого, протолкнулась внутрь и стала наблюдать за ним. Он все также шокировано смотрел на то место, где буквально секунду назад была я. Если бы мы сейчас были в каком нибудь мультике, то у паря бы с грохотом свалилась на пол челюсть и покатилась бы красивой дорожкой.
— Кирюш, так эта девушка к тебе? — спросила та самая женщина, которая назвала меня бомжихой. Парень лишь неуверенно кивнул, чем удивил и меня, и ту женщину, и, наверно, даже себя.
— Да, теть Маш, не беспокойтесь, — слегка заикаясь произнес он, а я охренела и тут же возникло дикое желание показать этой дамочке фак. И даже не один… И не только на руке…
Брюнет закрыл дверь и все-таки обернулся ко мне, так же широко смотря на мою скромную персону. А я что?! А я Соня!
— У тебя есть что-то пожрать? — спросила я, проходя вглубь квартиры, пытаясь найти кухню. Да совесть и стеснение я явно где-то потеряла в детстве.
— Послушайте девушка, Вы наверное меня с кем-то спутали. Я конечно дико извиняюсь, но вижу Вас впервые, — парень двинулся за мной, все-таки сбросив толстовку. Я лишь с интересом разглядывала интерьер квартиры. Чисто, как будто тут никто не живет, но все было явно мужским. Значит здесь нет женщины, из-за чего можно сделать вывод о том, что парниша то чистоплюй. Аж немного стыдно стало за свой срач в комнате.
— Нет, я ничего не спутала, — лишь ответила я, заходя в следующую комнату и бинго! Это кухня. Я сейчас умру, если не поем. И пофиг что я в абсолютно чужой квартире. И вообще все равно, что он сейчас может вызвать ментов. Это не важно.
— Нет, извините конечно, но я правда Вас не знаю! — произнес он, так же плетясь за мной.
— Я тебя тоже не знаю, — ответила, открывая холодильник. Боже! И тут все аккуратно разложено. Как так то?!
— Тогда что Вы делаете в моей квартире и еще так хамски себя ведя, — произнес он скрещивая руки на груди и опираясь о косяк. Я достала с холодильника ножки курицы и поставила на стол.
— Во-первых я замерзла. Во-вторых я голодна. В-третьих ты первый нормальный в этом доме, — хотя насчет нормальности я сомневаюсь, учитывая его маниакальную аккуратность.
— Я не об этом спрашивал! — произнес он возмущенно.
— Слушай, если тебя смущает то, что мы не знакомы, то пожалуйста! Я Соня Савицкая, а ты?
— Кирилл. Но это не важно! Кто Вы и что делаете у меня в квартире?! — спросил он, чуть повысив голос. А я думала, что он никогда это не сделает. Прям мальчик-паинька.
— Да харе уже «Выкать». Я просто уверена, что ты даже старше меня, так что не делай из меня не пойми что. Если хочешь можешь даже меня по фамилии называть, возражать не буду, — после этого я откусила кусочек мяса. Это просто блаженство. Кто это готовил?! Даже моя маман такого не сможет сварганить.
— Мое воспитание мне не позволяет «тыкать» незнакомому человеку, — сказал Кирилл и мои брови поднялись вверх. Воспитание! Какое хорошее слово. Мое хромает если честно. Даже с строгими родителями. Наверное в том то и дело, что они слишком мне мозги выедают. Это скорее всего просто реакция моего эго на эти все нравоучения. Как говорится, послушай и сделай все ровно наоборот.
— Не переживай, я никому не расскажу, — улыбнулась я, доедая ножку. Резко его ладони опустились на столешницу возле меня с оглушительным грохотом. Я аж подпрыгнула. Он наклонился ко мне, все также опираясь на стол и прошипел.
— Ты кто такая?! — он со злостью посмотрела на меня.
— Я же говорю, Соня я! — произнесла, и протянув чистую руку, потрепала того за щеку. Он аж опешил, а от былой злости не осталось и следа.
— За что мне это?! — парень закрыл ладонями лицо и промычал.
— Да ладно, я не настолько херовая баба! — миленько улыбнулась, — если хочешь, можешь даже ментов вызвать! — сказала я, моя за собой тарелку, — все равно негде ночевать, — прошептала уже себе под нос, чтобы брюнет не услышал, но, видимо на слух он не балуется, из-за чего шокировано уставился на меня. Который раз за вечер?
— Тебе негде ночевать? — спросил он, убирая руки от лица, и немного с жалостью посмотрел на меня.
— О нет! Избавь меня от своей жалости! — резко и немного грубо сказала, он тут же проморгался. А я вздрогнула. Ух, неплохо так замерзла на улице, что доселе не отпускает. Печалька! От не мог мой родитель заметить тату тогда, когда на улице была жара под 40? Нет же, он заметил, когда прошел дождь!
Парень куда-то вышел. Ну все Соня, тапки в руки и собирайся в обезьянник! Но он вернулся с каким-то пледом, протягивая его мне. Я недоуменно взглянула сначала на пушистую ткань, а потом и на самого парня.
— Бери, ты замерзла, — я все также не понимала: ну и где здесь подвох?
— А, можно? — чуть заикнувшись спросила я. Парень странно на меня посмотрел, потом издал смешок, а потом уже громко расхохотался, открывая вид на ямочки.
— Что же ты за девушка такая? Сначала ты врываешься в мою квартиру, нагло обходишь её, потом так же бессовестно поедаешь мои любимые ножки в малиновом соусе, а теперь спрашиваешь можно ли взять вещь, которую заметь, я сам тебе предложил! — так же смеясь проговорил он.
— Просто я пытаюсь не растерять последние капли совести. Но видимо не судьба, — я опустила глаза в пол. Честно, когда парень все это сказал, неприятно за себя стало. Закусив губу, я неуверенно взглянула на плед, а зеленые глаза всё также прожигали во мне дырку.
— Ты это прости. Наверно, это было слишком даже для меня, и скорее всего лучшим выходом сейчас будет просто уйти, чтоб больше не причинять тебе неудобств. Ведь это и правда было очень нагло с моей стороны. У тебя наверно и девушка есть, и ты скорее всего её ждал, а тут я, и… — господи, Сонь, откуда у тебя совесть? Зачем ты её разбудила? Тише, спи, моя родная.
Снова неуверенно взглянув на плед, я двинулась к выходу.
— Ну ты это, не слишком проклинай меня или что-то такое. В общем, спасибо за еду, я пожалуй пойду, — сделать второй шаг мне не дали. Мягко дернув за плечи, Кирилл развернул меня, чуть ли не припечатывая к стенке и изогнул бровь.
— Слушай, заткнись, — он улыбнулся и расправив мягкую ткань, замотал меня в неё. Я в это время молча смотрела на его ключицы, выглядывающие из-под футболки. М-да, рост у нас довольно разный. Ну, а что ты Сонечка хотела, с своим метром с кепкой. Логично что ты будешь едва ли макушкой до подбородка доставать высоким парням. Это нормально.
— Вынужден тебя огорчить, — он чуть подтолкнул меня за поясницу и снова мягко надавив на плечи, усадил на стул, — но я ждал свою маму, которая буквально только что прислала сообщение, что её не будет, а девушки у меня нет, так что скандала в стиле «Что за полуголая шмара у тебя в доме?! » можешь не ждать. И раз уж ты так бесцеремонно вломилась в мой дом, то я могу в ответ услышать, причину? — спросил он, открывая холодильник, а я начала жевать губу.
— Ну я замёрзла, — ответила спустя минуту, парень только хмыкнул и включил чайник, — и мне негде ночевать, — и дальше стала жевать губу. Меня так и распирало рассказать всё, выплеснуть своё негодование, но чёрт возьми. Этот парень этого не заслужил. Если после своей наглости я его засыплю своим словарным поносом, боюсь он всё же выйдет из себя и вызовет ментов. А здесь вроде лучше, чем в камере. По крайней мере, здесь тепло и плед очень приятно пахнет и он очень мягкий.
— Я конечно не претендую на звание психолога года, но можно поподробнее? — передо мной опустилась тарелочка с чизкейком и чашка горячего чая. Малинового. Моего любимого. С ложкой мёда. А Кирилл сел напротив, тоже с чашкой в руках и выжидающе уставился на меня.
— А зачем тебе это надо? — осторожно спросила я. Что-то идея выпрыгнуть в окно мне показалась довольно привлекательной. всего три шага до окна. Пара секунд на быстрый бег, пара секунд на открытие окна. Если повезет, даже ничего не сломаю. Может, он маньяк какой? Парень только фыркнул и сложив перед собой руки с улыбкой уставился на меня.
— Ну скажем так. Мне откровенно скучно. Я живу здесь один. До этого я жил в не очень большом, но жутко уютном доме, с тремя младшими сёстрами и двумя братьями-близнецами. Родители конечно меня навещают, но как-то раз в месяц их видеть пару часов не очень вызывает радость. Мне скучно. А ты хоть какое-то развлечение в моей скучненькой жизни, — он усмехнулся, а я немного расслабилась. Совсем немного.
— А друзья? — спросила неуверенно. Ну хоть что-то же должно быть. Он только помотал головой.
— Мой лучший друг за границей, а больше как-то не повезло завести, — пожал плечами он, а я охреневала. Чуть нахмурилась, — ладно, хорошо. Давай уговор. Ты мне рассказываешь, что произошло, и как твой мозг додумался вломиться в чужую квартиру, а я разрешу тебе остаться на ночь. И мне не скучно, и тебе не ночевать на улице. Идёт? — он снова мило улыбнулся, а я усиленно стала размышлять. Нет, ну по сути, он вроде не маньяк. Просто пацану скучно. Да и что мне стоит рассказать. Это ж не тайна века. Ничего такого в этом нет. А морозить задницу я не хочу. И она со мной полностью солидарна.
— Окей. Хорошо. Я согласна, — парень только шире улыбнулся, — с чего бы начать. Наверное, надо начать с того, что мои родители жуть строгие и мало что разрешают делать. Никаких обрезанных и покрашенных волос, никаких пирсингов, никаких тату, никаких выпивки-сигарет-наркотиков. Дома в 9, спать в 11 максимум, и чтоб домашнее задание было сделано. Хорошо, что я уже закончила школу, но в универе тоже есть задания. Никаких ненадежных друзей. Сначала школа, потом институт, потом работа и только тогда замуж. Ну и конечно же до свадьбы я должна быть монахиней. Как и по жизни. Просто прелесть, а не ребёнок, говорили все, а мне вздохнуть свободно нельзя, — я грустно ухмыльнулась, — суть в том, что с ними нужно как-бы резко. Вот как будто к тебе прилепилась клейкая лента, да насколько сильная, что хрен оторвешь, а налипла она на волосы. И тут нужно резко дернуть, чтоб не так больно было. Ну и так получилось, что волосы я обрезала без их знания, а растут они очень медленно. Ну конечно, они не знают, что я их время от времени подрезаю. Это не важно. Важно то, что мне жуть как хотелось татуировку. Но мне сказали как — будет 18, тогда и набьешь. Такова цифра моего возраста стукнула мне чуть больше двух лет назад. И как бы да. Так как я работаю в кафе официанткой, то смогла как бы заработать на рисуночек на теле, и мне она очень нравится. Вот поэтому месяц назад я, вспомнив этот чудесный уговор про совершеннолетие, пошла и сделала её. Но, оказывается, за это прелестное время наш уговор поменялся, так что я имела право набивать её только когда съеду с отцовского дома, так как «пока ты живешь в моём доме, то и следуй моим правилам», — прогундосила я, нервно отламывая от чизкейка кусочек и съедая. Вкусно кстати.
— Ну допустим. И ты поссорилась с родителями? — не то, чтобы у него была вопросительная интонация, скорее всего это был риторический вопрос, но я кивнула.
— Да. Отец заметил рисунок на моей ноге, потому что Соня лох и Соня спалилась. В итоге я сказала, что уже ничего не сделаешь, он сказал, что её можно удалить. Мой бурный нрав взбунтовался, вроде я какая-то 14-летняя соплячка с гормональными срывами, сказала что не буду делать. Прибежала мать, потом отец капал ей валерьянку, она причитала о том, что я неблагодарный ребёнок и всякая такая хрень. В общем, слово за слово и я оказываюсь на улице. Потом твой дом, эта прибабаханая женщина. Твоя дверь. Ты с офигевшим выражением лица, ну, а дальше ты знаешь, — закончила я и с удивлением увидела, что чизкейка уже нет, как и половины чашки. Мда, какие бы проблемы нас не били, Савицкая всегда найдёт время пожрать.
— То есть ты на полном серьезе зашла в чужой дом, потому что замёрзла? — он скептически поднял брови. Да как ты это делаешь, чёрт возьми?! Он этими бровями может разговор вести, насколько они подвижны. Зачем ему вообще речь?!
Я на это пожала плечами, как бы говоря «Ну да»
— Ты чокнутая, ты это знаешь? По тебе дурка плачет, — я только расплылась в улыбочке. В такой знаете гаденько-довольной. Я знаю.
— Считаю это за комплимент, — так же довольно сказала я, снова улыбнувшись.
— Ты могла напороться на маньяка, извращенца или другого нормального человека, у которого бы хватило мозгов и совести вызвать милицию, — он осуждающе сложил руки на груди.
— Ну не напоролась же. И меня не привлекала мысль замерзнуть на улице. Уж лучше менты, у них камеры тёплые, — я снова легкомысленно пожала плечами.
— Ты невозможна, — он как-то по доброму рассмеялся с улыбкой взглянул на меня, — ты же понимаешь, что должна помириться с родителями. Как бы тебе ни нравилось их воспитание, они вырастили и выкормили тебя. Ты должна осознавать тот факт, что… — я банально закрыла ему рот ладошкой, из-за чего он ошарашено перевел взгляд на мою руку. Да я знаю, что я шалунишка. Обычно мне ладонь обслюнявливают, когда я так делаю, но этот парень явно не из долбаебов.
— Тише. Ты её разбудишь! — я широко открыла глаза, и второй рукой приложила пальчик к губам. Он ещё шире открыл глаза и что-то невнятно проговорил, проходясь сухими и тёплыми губами по руке. Не обслюнявил, а просто прошёлся, что довольно приятно. Я отняла руку, и наклонилась над столом, заговорщицки подмигивая, и оглянувшись по сторонам прошептала.
— Мою совесть. Не надо. Она уже слишком долго спит, ей не понравится пробуждение, — и заржав, отклонилась, — А вообще. Конечно я пойду мириться с родаками. Мне жить негде, забыл? Пока я не насобираю на квартиру, а это будет не скоро, так как мне нужно закончить обучение и найти нормальную работу, ещё слишком долго ждать, — и снова пожала плечами. Кирилл только возвёл глаза к потолку.
— Бог не поможет, — только и произнесла я.
***
Ну знаете, это так волнительно. Так волнительно! А вдруг не пустят? Ещё раз посмотреть на себя, я усмехнулась. Да, это было весёлое утречко.
Час назад
Мне любезно уступили кровать, хотя я долго отпиралась, но всё же парень оказался уперт и слишком воспитан, поэтому спала моя тушка комфортно. А вот, когда я собралась домой, начался ад тихого человека, хотя спорить было интересно (хоть я и одержала крах)
— Ты не можешь пойти в этом, там холодно, — сказал парень, слишком бодр, для 7 утра в выходной.
— То есть тебя не смущает та новость, что я так и пришла, и так и просидела на улице долгое время, — я попыталась скептически изогнуть брови, но не получилось. Он явно продал душу дьяволу, чтоб так делать.
— Это не важно. Я, как честный человек, не могу отпустить тебя так! — он сложил руки на груди, упрямо выгнув брови. Точно дьяволу. О Люцифер, за что?
— Может ты ещё, как честный человек, на мне женишься? Нет? Вот и отлично! Я пошла, — дернула ручку и дверь открылась, но тут же захлопнулась под весом чужой руки.
— Ты отсюда выйдешь, только одетой, — пригрозили мне на ухо. Черт, мурашки пошли. Фу, предатели!
— А если нет, в заложниках держать будешь? А я знала, что ты маньяк, — повернулась и с вызовом посмотрела на него. Нехрен мне свои правила втирать. Слух уловил закрывающийся замок и перед моим носом оказался ключ, и потом пропал, потому что брюнет зажал его в кулаке и запихнул в карман.
— Отлично, — я улыбнулась и села на пол, оперевшись на дверь, — теперь и ты никуда не выйдешь. А я могу долго спорить, — и уставилась на свои ноги. Он только фыркнул и пошёл в другую комнату. Спустя пять минут возле меня опустилась стопка из одежды.
— Она мужская, — недовольно произнесла я, посмотрела на одежду, вроде бы она мне сломала жизнь.
— Она унисекс. Тебе будет, как оверсайз, — он усмехнулся, а я надулась. Моя защита шла крахом. Хотелось надеть это. Что уж греха таить, люблю я мужские вещи. Но как-то неудобно.
— Я тебе её не верну, — попыталась найти аргумент я.
— Мне всё равно, — он только улыбнулся, а я вздохнула. Да, ответа у меня нет. Жаль. Кирилл только указал рукой на комнату, что оказалась ванной. Скотина.
Настоящее время
Штаны по длине конечно были больше, чем надо, поэтому пришлось с помощью булавочек, которые как ни странно, оказались у парня, подкалывать их. А шнурок затягивать потуже, чтоб банально не свалились. А вот худи довольно неплохо смотрелось на мне. И было тёплое. И пахло приятно. Его я точно не верну. Ещё раз вздохнув, позвонила в квартиру.
***
Нет, ну знаете. Мои родители конечно простили меня. Немного покричали, что убежала, но куда же без этого. Но когда через 5 дней опять зашёл разговор об удалении татуировки я просто молча пошла на выход. Мне конечно, кричали, чтоб я не возвращалась, если сейчас уйду, но я человек гордый. На этот раз я стояла перед этой шикарной дверью в гражданском, то есть в джинсах и толстовке. И с штанами в пакете. Постиранными. Худи не отдам, я же уже это сказала.
Когда он открыл дверь, в его взгляде на мгновение был шок, а уже потом оно сменилось чем-то на подобии «Впрочем этого следовало ожидать»
— Что на этот раз? — я невинно улыбнулась и всучив ему пакет с штанами, прошла в квартиру, как и в прошлый раз направляясь к холодильнику. Стоит говорить, что меня выслушали, накормили и отправили домой? Нет? Вот и я так думаю.
***
В третий раз в его квартире я оказалась через неделю. И нет, не из-за родителей. Просто шёл ливень, я была без зонтика, а этот дом был ближе, чем мой. Наверно это судьба
***
В четвертый раз, я просто сидела на лавочке перед домом. И опять из-за родителей. Это странно, что я сюда прихожу, чуть что. Да и стыдно как-то. Наверное, я уже задолбала парнишу. Да и что мне мешает сейчас пойди к подруге, которая вернулась с моря? Что мне мешает, сейчас пойти и порыдать в её объятьях. Абсолютно ничего. У меня нет причин торчать у этого дома, тоскливо смотря на окно второго этажа, которое сейчас не горело. Странно уже восемь вечера. У меня совершенно ни одной причины думать об этом смазливом, слишком воспитанном, и таким привлекательном парне. Хотя насчёт смазливости перебор. Он довольно брутален, когда строит грозную моську. О чём это я? А да. Ни одной единой причины.
Вот именно поэтому я сижу здесь и думаю об этом парне, который видимо уже задолбался меня видеть. Нет, ну правда, и меру надо знать. Именно поэтому я не пошла в квартиру, а просто сижу на этой неудобной поверхности, вместе удобного стула в его кухне, или дивана в гостиной, или кровати в спальне, в жутко теплом и уютном пледе.
— Знаешь, я даже не удивлён, — раздается за моей спиной голос с хрипотцой, и я чуть ли не подпрыгиваю, а глупое и ужасное сердце щастливо колет. Черт! Конечно, давай! Влюбись! Можем, умеем, практикуем!
— Угу, — апатично говорю я и тяжело вздыхаю.
— Давно сидишь? — на мои плечи опускается куртка, я только мотаю головой, чуть заметнее улыбаясь.
— В квартиру звонила? — снова отрицательно мотаю, — ну, если в следующий раз, просто знай, что ключ в горшке на окне лестничной клетки. А теперь пошли, горе ты моё луковое, расскажешь что случилось и отогрею тебя, — он протягивает мне руку, а я понимаю, что всё. Меня втягивает. Как в наркотик.
***
В шестой раз я просто захожу с тортиком. Потому что мне скучно, и хочется с кем-то поговорить. Наверно тогда я и почувствовала, что начинаю залипать. На его торчащих, но в тоже время привлекательных, волосах. На этих подвижных бровях, на довольно длинных ресницах, на изумрудной радужке глаз, с небольшим синими крапинками. На ровный нос. На пухлые губы, изогнутые в доброй улыбке. На небольшие ямочки. На эту чёртову родинку на шее с левой стороны. На его смехе. На его движениях. На его голосе. Это безумство. Это просто безумство по имени Кирилл…
***
В седьмой раз я молчалива и прячусь за градом волос. Потому что во мне что-то сломалось. Такого ещё не было. Он как всегда весел, а у меня красные глаза. Не знаю, замечает он это или нет, но я просто молча пью чертов чай с малиной и мёдом. Я отрешенно слушаю его, пытаясь подавить желание разрыдаться прямо здесь и вывалить мои переживания. Я сломана и разбита, подумаешь, какое горе. Он тебя седьмой раз, Сонь, видит, ему плевать, ты просто развлечение в его жизни, он тебе это сообщил при первой встрече. Этому парню не нужны твои проблемы, и уж тем более сопли! Соберись, тряпка! С тобой общаются, пока ты наглая, самоуверенная и весёлая баба, а не сломанная кукла, ясно?!
— Что случилось? — наконец я оторвалась от чашки и уставилась на хмурого парня. Ну вот и всё. Тебя заметили, тебя раскрыли, что ты больше не жизнерадостный ребенок, заливающий дом смехом. И просто укажут на дверь за ненадобностью.
— Ничего, просто настроения нет, — пожимаю плечами, а парень всё также хмуро смотрит на меня. Потом он наклоняется через стол и ладонями заводит волосы за уши, всматриваясь в глаза. Я тут же их закрываю.
— У тебя красные глаза. Ты или не спала сутки, или плакала. Так я спрашиваю, что случилось? — все также говорит он.
— Всё хорошо, — снова отвечаю я, и открываю глаза, встречаясь с обеспокоенными.
— Нет, не хорошо, Сонь. Что случилось? Ты можешь это мне рассказать, — настойчиво говорит он, чуть поглаживая по щеке. Закусываю губу чтоб не зашипеть. Он сильнее хмурится и ещё раз проводит пальцем по щеке. Сцепляю зубы и пытаюсь сдержать слёзы. Ты сильная. Ты не тряпка. Просто держись.
— Только не говори мне, что… — он резко встает и уходит. Ему противно. Ясно. А что ты хотела? Глупая девчонка.
Но он возвращается через полминуты и беспардонно разворачивает стул и меня вместе с ним к себе. В его руках полотенце. Мокрое. Как только он подносит его к лицу, я уворачиваюсь.
— Не нужно. Пожалуйста, — говорю я, закусываю губу. Как только последняя маска спадет, я ж не выдержу. Он только грустно улыбается и нежно берет меня за затылок, смывая тоналку. Очень аккуратно, нужно сказать. Я смотрю, как эмоции меняются на его лице, и понимаю что всё. Вот сейчас меня просто прорвет.
— Кто это сделал? — ледяным тоном спрашивает парень, — и не нужно мне говорить, Савицкая, что ты случайно ударилась. Тут ладонь отчетливо видно, — он смотрит в мои глаза и я не могу больше. Это сильнее меня. Я просто поддаюсь вперед и зажимая его волосы в кулаке, дотрагиваюсь до теплых губ. Он застывает на мгновение. Вот, сейчас, давай, оттолкни меня. Но он снова удивляет. Сначала его руки опускаются на подлокотники, потом одна оказывается на моей живой щеке, а он отвечает на поцелуй. Это не нежный, не дерзкий, это что-то отчаянное. Отдающее болью. Поэтому мы быстро отрываемся друг от друга, а в меня катятся слезы.
— Это, — тяжело вдыхаю, — сделал отец. Сегодня. Когда я снова возразила. Мы сильно повздорили и он поднял на меня руку. А мама просто стояла и ничего не делала. Только лишь сказала, что я слишком распустилась и это нужно мне. А я просто кажется сломалась, — после этого я просто зарыдала, и только где-то на периферии осознавала, что меня обнимают, мне стирают слёзы, мне шепчут какие-то глупости, чтобы успокоить. Но. Моя истерика просто решила взять контроль и победила в этой ситуации.
— Солнышко, ты слышишь меня? — услышала я спустя время и кивнула, пытаясь убрать эту муть с глаз, — это нормально, что выплескиваешь боль. Всё будет хорошо, как бы это банально не звучало. Наконец я могу чувствовать всё довольно хорошо, и осознаю, что моё лицо просто осыпают поцелуями, а я плыву от этого. И верю. Абсолютно каждому слову.
И вот уже его губы наконец дотрагиваются к моим и я всхлипнув ещё раз, ответила.
Я не помню как оказалась в постели, но меня уже заботливо укрывали одеялом. И даже не поняла, как и каким образом представляла из себя кокон, но меня так приятно прижимали к себе. Я так устала за день. Мне было очень тепло, поэтому утомленный организм отказал в работе мыслительному процессу и он обидевшись ушёл, забрав с собой всю бодрость, или что там у меня было. Не важно.
Важно то, что уже спустя пару мгновений я отправлялась смотреть первый сон из всего сериала «Особенности сна, или как я задрыхла в тёплых объятьях»
***
В восьмой раз я пришла потому что меня позвали. Да, меня первый раз позвали и я наконец приду по приглашению, а не просто от балды. Ну что я могу сказать. Не слишком я сломалась, так что отца я быстро простила.
Ну как быстро. 3 месяца это норм? Тогда, Кирилл пошёл со мной. И это был первый раз, когда он был в моей квартире. Он поговорил о чём то с моими родителями, из-за чего они теперь странно на меня смотрят. А потом, поцеловав меня в лоб, ушел. Вы спросите, виделись ли мы эти три месяца? Да. Но не в его квартире. В разных местах. Гуляли. Но в квартиру я не приходила.
И вот меня пригласили. Ну что вам сказать? Не очень приятно заходить в темноту. А перекинуть свечку, так чтоб начали гореть лепестки роз это надо ещё уметь. Короче тушили мы долго, а потом ещё и убирали.
— Слушай. В следующий раз просто подари мне свою еду. Это лучшее романтическое, что я могу себе позволить, чтоб не спалить дом, — нервно говорю я, выкидывая свечу.
Он рассмеялся, кивая на холодильник.
— Обижаешь. Еда есть, — потом пару секунд смотрел на меня, потом на уже чистый пол и как то странно улыбнулся, — Ты невероятна!
— Невероятно ракло* или невероятно шикарна? — спросила я, заглядывая в холодильник.
— И то и другое, — теперь похоже нужно мыть и стену от помидора…
***
В девятый раз я пришла с вещами. Потому что отец меня ударил, я вышла из квартиры и решила позвонить Кириллу, узнать можно ли у него переночевать. Как только я сказала, что ушла снова и причину, он в приказном порядке сказал стоять на месте и ждать его. Я бы послала, честно. Я же гордая. Но я устала. Вот и вся причина. Прибыл он быстро. Полчаса и он тут как тут. Прикольно то, что я не знала о том, что он работает в полиции. И только когда он материализовался передо мной в форме я поняла, как же облажалась в первую встречу. К менту пошла. Прикольно.
— Пошли, — он уверенно схватил меня за ладошку и пошёл к двери. Беспардонно достал из кармана ключи (и это сотрудники правоохранительных органов, наша страна обречена на грабительство) и открыл дверь.
— Что, вернулась? Жить негде, да? Не ждёт тебя твой хахаль, нехалку такую? — послышалось с глубины дома. Он будто это не услышал, так же монотонно закрыл дверь и снял с меня кроссовки. Я аж прифигела от этого. Нет, серьёзно!
— Что, молчишь? Стыдно стало, да? — голос был всё ближе и вот когда он снял свою обувь, то в коридоре оказался отец и тут же застыл. Посмотрел на Кирилла, на его форму, на меня, еще раз на Кирилла.
— Конечно не жду. Как я могу её ждать, если еду к ней? И это она меня скорее всего ждала. Целых, — взгляд на часы, — полчаса. Считаю слишком долго. И да, она вернулась. Ровно на те же полчаса. Чтоб собрать вещи, — я в шоке перевела взгляд. Он только мило улыбнулся.
— Иди собирай вещи, енотик, — он поцеловал меня в макушку, совершенно не обращая внимание на отца. И чуть подтолкнул в поясницу, — А мы пока побеседуем. Так ведь, Игорь Андреевич? — отец только кивнул и взглянул на меня волком. Поэтому я поспешила смыться. Через 20 минут вещи были в чемодане и рюкзаке, моя комната наполовину пуста. Я взяла всё самое важное. Когда вошла в гостиную, родители зло смотрели на парня, а он ослепительно улыбался.
— Вот. Сонечка, ну хоть ты ему скажи, что не можешь съехать! — на маму было тяжело смотреть.
— Почему? Вы же сами говорили, чтобы я искала себе квартиру. Нашла, что не так? — играть так играть. Кирилл стал ещё более довольным.
— А вот и последний пункт. Согласие человека. Вы не можете сдерживать Соню у себя дома. По раньше названным причинам, — тихим и монотонным голосом проговорил он.
— Ну и пусть. Дура, куда ты лезешь?! Он же тебя бросит! И куда потом? Кому ты нужна? Никому! Нам нужна была, пока творить не начала. Даже родителям своим не нужна была! — выкрикнула мать. Или не мать…
— Что? — ошарашено спросила я.
— Что слышала. Вика после твоего брата не может иметь детей, вот мы тебя и взяли. Да только вырастили на свою голову! — они мне врали всё время? Отлично! Просто прекрасно.
— До свидания Игорь Андреевич и Виктория Викторовна. Надеюсь не увидимся, — я развернулась на пятках и пошла к своей комнате.
— Иди в машину. Я заберу вещи и спущусь, — на полпути догнал меня Кирилл и повернул к выходу. Я только покорно обулась и вышла из квартиры.
Когда уже мы были на полпути к его дому, я решилась.
— Почему ты мне не сказал о своей профессии? — любопытно же.
— А ты не спрашивала, — он улыбнулся уголком губ и обстановка в машине разрядилась.
***
В десятый раз я зашла в эту квартиру новым человеком. Нет, ну по сути, этот раз был не десятым, а сотым, так как я заходила в эту квартиру каждый день, как и выходила из неё. Но этот день особенный. И я считаю это десятым, коронным разом.
И нет. Я абсолютно та же. Ну может чуть волосы отросли, и на татуировочку больше (ну может на две), но всё тот же скверный характер, отвратительный и чёрный юмор, шикарный сарказм и наглость. Но в эту квартиру не вошла София Савицкая. В квартиру вошла девушка с кольцом на пальце, и с фамилией Гротова. Вместе с мужем под ручку. И знаете, я счастлива, что вошла именно в этот дом.
***
— Слушай, я тебе хочу подарить это, — я оторвалась от бумаг и уставилась на мужа. И да, я устроилась секретарём.
— Гротов, там бомба? — он мотнул головой, — если там не еда и ты оторвал меня от важной работы зря, ты будешь мёртв, ты это осознаешь, милый? — я хищно улыбнулась.
— Конечно, енотик, — он ослепительно улыбнулся и протянул мне сверток.
— Ненавижу когда ты меня так называешь, — пробурчала я, развязывая ленту. Он бухнулся рядом со мной и притянув за плечи, поцеловал в макушку.
— Не ври, ты обожаешь это, — теперь поцелуй в висок. А я наконец разобрала упаковку. И у меня шок.
— Это тот самый? — я скосила на него взгляд.
— Нет, тот самый ты спалила свечой. А это похожий, — улыбка просто самостоятельно расползлась по лицу.
— И знаешь что, не смей больше заходить в чужие дома, если замерзнешь! — неожиданно сказал он.
— Потому что я могу напороться на маньяка или извращенца? — спросила, вспоминая его же слова.
— Нет, потому что я ревнивый, а твоя наглость слишком обаятельная! — Кирилл повалил меня на диван.
— Знаешь, когда замерзнешь и проголодаешься, приходи ко мне. Я тебя накормлю и отогрею, — рассмеявшись, я не придумала ничего лучше, чем поцеловать этого придурка. Любимого придурка.
***
— Если ты забыл ключи Гротов, это не значит, что нужно звонить в дверь не переставая, — говорю я, открывая дверь, — и вообще, какого… — договорить мне не дает букет пионов, врученный в руки и ослепительная улыбка.
— Здравствуй, милая, сегодня я ночую у тебя, — и нагло просунулся внутрь, а я только пораженно смотрела на тетю Машу и понимала, что сегодня 5 лет с того момента как мы встретились. И всё же я его люблю…
