Девять лет назад
Уроки еще не начались, а школьные коридоры уже переполняли не выспавшиеся ученики, толпившиеся около кабинетов. Многие из них стояли по группам или парам, болтая о своем. Лишь некоторые были в стороне от остальных, уткнувшись в учебник или пребывая в своих мыслях. Один из этих одиночек был Джувиан Локсар — парень с необычным именем и привлекательной внешностью. Голубые волнистые волосы развивались на легком осеннем ветру, и большие глаза цвета морской глубины безразлично смотрели на остальных. Казалось бы, у такого красивого парня должны были быть друзья и подружка, но таковых не было, никто не кидался к нему с приветствиями и не шел рядом с ним. Наоборот они старались обходить его. Все знали: Джувиан не терпит никого около себя. На его лице застыла каменная маска, которая никогда не улыбнется, не засмеется и не изменит свое выражение лица. Многие даже шутили, что Джувиан живая статуя — он всегда и ко всему равнодушен, в его голосе нельзя было услышать ничего, кроме презрения и холода. Все его сторонились, так же, как и он. Поднимаясь на второй этаж, Джувиан прошел мимо группы парней из школьной команды по лакроссу. Локсару было наплевать на них, поэтому он продолжал идти так же медленно, не обращая на них ни каплю внимания. Увидев его, парни перекинулись парой фраз и заржали. — Эй, Голубок, — позвал его Драгнил, явный лидер этой компашки. Такое прозвище Джувиану было дано из-за того, что в одежде был преимущественно голубой цвет, который очень подходил к его, как они считали, ориентации. На лице Нацу появилась хитрая улыбка, что означало, что он сейчас сморозит очередную «гениальную» шуточку. — Чего такой угрюмый? Очередной парень бросил? Парни опять засмеялись, кто-то крикнул «гей». Многие в школе считали Локсара геем, только потому что он был слишком красив (или слащав) для парня и умел одеваться не кое-как, а со вкусом. Парни не были гомофобами, как минимум потому что в команде был один открытый гей, но считали своей обязанностью пошутить. Джувиан не беспокоился о таких вещах, ему было все равно на мнение остальных и слухи, что о нем ходят. Поднявшись только на две ступеньки, парень остановился и, немного повернув голову, чтобы посмотреть в глаза обидчиков, ответил: — Ты чего такой разговорчивый, Нацу? Неужто, Люси, наконец, перестала ныть, что у не болит голова и исправила твой недотрах? — равнодушно сказал он. Теперь все угорали над Драгнилом, брови которого свелись к переносице. Джувиан недолго рассматривал обиженного и перевел свой взгляд на рядом стоящего парня, чьи черные волосы контрастно смотрелись на бледной коже. Грей обычно бы, так же, как и остальные, начал подкалывать лучшего друга, но не сегодня. Только посмотрев на него, пустые глаза Джувиана засияли и просветлели, что можно было сравнить с тем, как в штурмовой день появился луч солнца, подобно спасению. — А с тобой что, Фуллбастер? Мамочка с папочкой уехали и оставили тебя одного скучать? Никто не обратил внимание, но сейчас в голосе вечно безразличного Локсара промелькнули нотки игривости и кокетливости. Пока все ржали над Драгнилом, на лице Фуллбастера появилась довольная улыбка, точно такая же, какая сейчас была у Джувиана. В обычной ситуации Джувиан бы проигнорировал этот подкол и пошел дальше, но ему же надо было как-то передать Грею, что его родители уехали и дом полностью в их распоряжении.***
К большому двухэтажному дому подходил парень. На улице была осень, дул сильный зябкий ветер, над городом висели тяжелые темные тучи, предвещающие скорую грозу. Однако парень шел в расстегнутой кожанке, игнорируя холод, и с бордовым шарфом, который заботливо ему связал Локсар. У Джувиана не было привычных для парней увлечении, вместо того, чтобы заниматься спортом он сидел за рукоделием. Вся его комната была завалена разными вышивками и амигуруми в виде животных и Грея (что немало настораживало парня), которые связал собственноручно. Джувиан не раз зашивал Грею майки и штаны, порванные на лакроссе, и иногда даже сшивал ему взамен новые, что выходило довольно качественно. Казалось бы, такой бесчувственный парень, а сходит с ума по рукоделию и домохозяйству. Осмотрев дом и убедившись, что нет машины миссис и мистер Локсар, Грей поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась. Фуллбастера схватили за ворот куртки и затащили в дом. Он почувствовал, как его прижали к закрытой двери и губ коснулись чужие пухлые губы. По ним прошелся влажный язычок, проникая внутрь. Перехватывая инициативу, Грей положил руку на затылок и спину парня, притягивая ближе, целуя страстно, с пошлыми причмокиваниями кусая нежные губы и исследуя каждый миллиметр чужого рта. От подобной грубости и жадности все внутри Джувиана затрепетало, вызывая по телу жар. Наконец, оторвавшись друг от друга, они взглянули в затуманенные возбуждением глаза друг друга, игнорируя слюни стекающие по подбородку. — Грей-сама, я так скучал! — со сбившимся дыханием и пунцовыми щеками проговорил Джувиан. — Я же просил меня так не называть, — нахмурился Фуллбастер. Он не понимал с чего это вдруг парень говорил его имя с приставкой, они же не в Японии живут. — Милый Грей! — влюбленно смотря на темноволосого, сладко протянул Локсар и опять впился в столь любимые губы. Не отрываясь друг от друга, мелкими шажками они продвигались из холла в гостиную, задевая каждый угол и тумбочку. Грей толкнул Джувиана на диван и смотрел на его раскрасневшееся лицо и игривую улыбку. Только с Греем эта статуя превращалась в человека, который обладает эмоциями, может улыбаться, радоваться, плакать, говорить без умолку, любить. Это все мог видеть только Грей, только ему одному предоставлялись эмоции и чувства вечно холодного парня. Осознание этого льстило его самолюбию и сносило крышу. Фуллбастер всегда считал себя натуралом, но тело и возбужденный вид парня немало заводил его. Хотя Джувиан был чем-то похож на девушку: узкие плечи, хрупкое тело, без сильно выделяющихся мышц, и худые ножки, которым позавидовала бы любая девушка. И его лицо с мягкими чертами лица и большие глаза, что затягивали на самое дно — если его накрасить и надеть платье, не отличишь от девушки. Будь они в мире омегаверса, рассказы по которому так нравилось зачитываться Локсару, он был бы самым настоящей омегой, что хотели бы все альфы. Но прямо сейчас это чудо предназначено лишь для него. — Милая пижама, — сказал Грей, недолго рассматривая широкую майку с причудливым призраком. Он стянул ее и принялся покрывать поцелуями тонкую шею, ключицы и плечи. Скользя руками по телу, он спустился до ягодиц парня и, сжав их, придвинул Локсара к себе, устраиваясь поудобнее между его ног. От таких действий Джувиан сжал в руке плед, заботливо постеленный мамой, и рвано вздохнул, чувствуя, как в его зад упирается твердая, еще пока что скрытая слоем ткани, плоть. Грей спустился к его груди и стал покусывать ее боковую часть, зная, что именно там у Джувиана эрогенная зона. И как похвалу за свое знание, он получил сладкий стон, что утонул во звуке грома. Почувствовав, как в его живот уткнулся уже вставший член, Грей в очередной раз поразился насколько чувствителен его партнер. Запустив руку в свободные штаны, Фуллбастер стал водить рукой по его пульсирующему члену, ловя в ответ новые стоны и жаркие поцелуи. — Ммм, Грей-с-сама! Ах, ах… Локсару не хотелось, чтобы все удовольствие доставалось только ему, поэтому когда Фуллбастер, остановился на секунду, он сразу же повалил любовника на спину и принялся стягивать с того одежду. Он оглаживал руками крепкую грудь, целовал кубики пресса, спускался мелкими поцелуями вниз, с трудом справляясь с ремнем и ширинкой. Когда, наконец, Грей остался без одежды, Джувиан примкнул к толстому и жилистому члену. Он лизал и сосал его, словно изголодавшийся — эти две недели без возможностью уединиться были для него адом. Джувиан старался делать все старательно, лишь бы доставить милому как можно больше удовольствия. Рыкнув, Грей схватил Джувиана за волосы, который почти полностью взял его член, и с трудом оторвал от себя. — Джу, куда такая спешка? У нас тобой еще кучу времени, — облизав пересохшие губы, манящие проговорил он и вернулся в изначальную позу. Взяв с рядом стоящей тумбочки смазку, заранее подготовленную, намазал ее на пальцы. Сразу же вел в парня два пальца, чувствуя как их сжимают стенки сфинктера, и вновь улавливал звонкие стоны. — А-а, Г-грей-сама. Да! Да! Грей-ах!.. Фуллбастер вел туда еще один палец, начав более жестко ими двигать — он трахал его ими. Однако сам Джувиан был не против, он охотно насаживался на пальцы и извивался под любовником, понимая, еще немного и он кончит. Грей тоже это понял и вытащил пальцы, тот же момент услышав разочарованный стон. Фуллбастер перевернул парня на живот, слегка раздвинув ноги. Джувиан тут же оттопырил зад и получил шлепок, от чего непроизвольно простонал «Еще!» — Сейчас ты получишь свое! — сказал Грей. Схватив его за короткие волосы, он ощутимо потянул на себя, из-за чего Джу пришлось выгнуть спину, и резко вошел, начав грубо, до бешеного темпа, толкаться в него, полностью входя. Гостиную заполнили громкие стоны вперемешку с пошлыми и смущающими звуками, что растворялись в шуме ливня и грома.***
Джувиан лежал на крепкой груди, прислушивался к спокойному дыханию любовника и его сердцебиению, которое стало размеренным, в отличии от его, до сих пор отбивающие в сердце быстрые ритмы. Все-таки каким бы бездушным и бесчувственным Джувиан не был в глазах окружающих, но он, так же, как и все, нуждался в тепле и любви, которую сейчас получал от такой же, но более живой и чувственной ледышки, что и он. Локсар понял это при первой встрече, когда Грей чуть не подрался с ним, из-за его безразличия и равнодушия к остальным. — Я люблю вас, Грей-сама, — сказал Локсар и взглянул на Фуллбастера, у которого после секса была странная привычка курить и пить молоко. Услышав эти слова, Грей остановился так и не донеся сигарету до губ. Недолго рассматривая парня, с влюбленным взглядом смотрящего на него, он допил до конца молоко и поставил на тумбочку стакан. Это звук был громче его простого «ясно».