Сквозь всё: Возвращение

   Похолодевший из-за погоды воздух в доме заставлял рыжеволосого парня сморщить лицо и невольно передернуться от холода. Проходя вглубь дома, он решил, что пропустит ужин из-за усталости, и направился прямиком к себе в комнату. Желание укутаться в теплый плед и прикрыть веки, прячась от мороза, было на высочайшей точке. Поэтому, он почти бежал по ступенькам на второй этаж, к заветной двери, что приведет его к мягкой кроватке. Добравшись до знакомой дверцы и открыв её, Пак проскользнул внутрь и мигом очутился в постели, укутываясь в тёплую-тёплую ткань. Удовлетворенно сдохнув, Чимин с наслаждением прикрыл веки и укутался в одеяло получше, с головой залезая под него. Улыбнувшись, когда тело начало согреваться, парень постепенно поддавался сну, и посапывая, засыпал.     Мелодия входящего на телефон сообщения в момент разрушает воцарившую тишину и отрывает почти спящего Чимина от сна. Недовольно пробухтев, рыжеволосый нехотя высовывает пальцы из под теплого одеяльца и проведя по постели рукой, взял мобильник, выпавший из кармана. Кое-как разлепив слипшиеся глаза , Пак сонно зевнул и разблокировав телефон открыл пришедшее только что сообщение от номера совсем неожиданного человека. Сыльги: Я люблю тебя, Чимин.    Чим радостно улыбается, осознавая, что это конец. Это конец их паузы в отношениях и начало нового периода. Теперь их лист чист и готов к рисованию их совместной истории. Парень невольно растягивает губы в улыбке и в голову ударяет совесть. Потому что первым сделать шаг навстречу к любимой он так и не смог. Но по правде говоря, Чимин боялся разговора с Сыль. Он ведь понимал, что любит её, однако при этом Кан могла сказать "стоп" и покончить с их любовью. Именно этого и боялся Пак. Боялся потерять. Чимин: Я скучаю по тебе, Сыль...    Он уже несколько минут не мог перестать улыбаться, воображая, как сейчас её карие глаза бегали по экрану телефона и она по привычке наматывала на палец локон своих каштановых волос, улыбаясь сахарной улыбкой точно так же, как и он. Он на миг представил её сияющие глаза, что были подобны улыбающимся полумесяцам. Она любит его, значит, это не конец их чувств. Для Пака это, наверное, самый счастливый момент в жизни. Чувствуя себя самым счастливым человеком в мире, рыжий поднялся с кровати и энергично потянувшись, встал. Счастье отгоняло усталость. Наконец камень, что долгое время висел на его плечах выпал и он мог быть спокоен. За всё.    Резво припрыгивая, Пак дошёл до шкафа с одеждой, и вытащив оттуда тёплую толстовку, натянул её на себя. Холод гулял по пространству, но парень просто не замерзал. Любовь согревала сердце и душу.    "Наверное, я так долго тянул, что даже Сыльги устала меня ждать" – проносится в мыслях Чима. Он сам усмехается на собственные мысли, а потом отрываясь от внутреннего диалога, с такой же летающей походкой добирается и притормозив, встает в центр комнаты.    "Наконец-то я увижу тебя" – мысленно ликует парень и закрывая глаза, сосредотачивается. Нарисовав в воображении комнату своей любимой Сыльги, Пак уже секунды спустя ощущает свое тело парящим в безгравитационной прострации. Проходят мнгновения, и Чимин уже стоял в коридоре, в доме у семьи Кан. Крепкие мужские ноги тяжело опустились на кафельный пол, и почувствовав опору, названный встал на поверхность. Перемещение совершилось успешно, если не считать мелкую погрешность ввиде не той комнаты. Но это не беда.    – Сыльги! – радостным тоном прикрикивает Чим, созывая любимую девушку. Он не решался пройти дальше, в дом, ибо ему было стыдновато перед родителями Сыльги. – Сыльги, я пришёл! – чуть громче подает голос рыжий, осматриваясь вокруг, но в доме по прежнему было подозрительно тихо. Поняв, что, возможно, никого нет дома, Пак всё же решает переступить порог кухни. – Есть кто-нибудь дома? – в пустоту спросил он и в очередной раз не получил ответа.    Шагнув в кухню, юноша по-странному предернулся: в нос ударил резкий, не совсем приятный для обоняния запах. Его глаза испуганно расширились, когда он понял, что этот запах принадлежит крови. Воздух в комнате был настолько пропитан этим ароматом, что казалось, ещё чуть-чуть и вкус крови появится уже во рту. Кисти рук парня неожиданно дрогнули, и боковым зрением заметив движение неподалеку, Чимин поспешил оглядеть кухню. Снова увидев чьё-то шевеление на кушетке, Пак быстро направился в ту сторону, пытаясь отогнать от себя плохие мысли и догадки, но те, как не старайся, всё равно лезли в голову.      Приблизившись к кушетке, в глаза кинулись алые капли на поверхности мебели, а потом и красное кровавое пятно чудовищного размера. Чимин нервно дышит, но обойдя диван полностью, он прибыл в состояние шока: лежавшая на мебели Сыльги истекала кровью и  хрипела, отчаянно пытаясь втянуть в легкие хоть немного кислорода. Она судорожно выгибала спину и тяжело падала обратно, кашляя кровью. Её шея, верхняя часть свитера и волосы были мокрыми от впитавшейся крови, как и матрас кушетки.  Зажмуренные от боли глаза, накрепко стиснутые зубы и кровавые капли на лице   привели Пака в полнейший ужас, но когда он заметил рукоять ножа, торчащего на шее любимой, он сорвался.    – С-сыль... – он со всей скоростью оказался рядом с Кан и аккуратно, стараясь не причинять ей боли, приподнял её, придерживая за шею. Чимин был напуган от всей этой картины, возникшей перед ним, но когда и его одежда начала пропитываться кровью его возлюбленной, он ужаснулся. Быстрым рывком взяв девушку на руки, он встал и хотел уже телепортировать себя и Сыль прямиком в больницу, но неожиданно вырвавшийся из груди Сыльги хрип заставил Чима вздрогнуть.    – Чи... Мин... – её приятный мелодичный голос был неузнаваем, потому что сейчас она еле-как прохрипела его имя, да настолько искаженно, что сам Пак не сразу разобрал. После своих слов шатенка судорожно выдохнула, и так и не вдохнув снова, перестала хрипеть, а её худое тело, что билось в агониях расслабилось и обмякло. Голова  опустилась вниз, а охладевшие руки Кан выскользнули из ладоней рыжеволосого и безвольно повисли в воздухе. Она успокоилась.    – Сыльги..

* * *

"Всё будет хорошо"    Ситуация накалялась с каждой секундой. Нервно бегающие врачи бегали не только по коридору больницы, но и по нервам присутствовавших учеников, которые находились в ожидании. Все действительно не смели произнести и слова, потому что всем было уже страшно говорить что-то. Поэтому все молча молились Всевышнему, чтобы их одноклассница смогла выжить. Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежды. Врачи молчали, а ребятам даже страшно спрашивать.    – Сыльги сильная, она справится... – вдруг нарушила тишину паниковавшая изнутри Чеён. Но её тон был таковым, что казалось, будто она успокаивала не остальных, а себя. Но в действительности, так оно и есть. Потерять подругу не в её планах, да и тем более, она сама поняла, что любые потери для неё болезненно перенести. Воображение невольно вырисовывало сцены похорон, и из-за этого глаза Пак уже были наполнены слезами. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.    – Сыльги... – плакала мама девушки, обнимая себя и пытаясь успокоиться, однако это ей никак не удавалось. Она попросту не могла успокоиться, ибо единая мысль о том, что при ином исходе ей придётся отдать свое дитя в объятия холодной земли заставляли её содрогаться от рыданий.    Мистер Кан еле сдерживал слезы, хотя по нему тоже было весьма заметно: ещё чуть-чуть и даже его стальные нервы не выдержут. Да, он сильный мужчина, имеющий свойство быть независимым ни от кого, но его слабым местом была его дочь. Когда дело доходило до навсегда маленького в его глазах чуда по имени Сыльги, он слабел. Оба родителя были сильно привязаны к своей дочери, ибо она была единственным ребенком в семье. Единственным лучиком света и смыслом жизни. Они так сильно любят свою дочь, что сейчас, когда её жизнь висит на волоске, они разрываются от волнения и страха. Вот что означает родительская любовь. Сыльги – их радость.    Чимин сидел, повесив голову очень низко. На кафель падали его горькие слезы. Его одежда была в её крови, и он до сих пор дрожал. Не мог успокоиться. От чего-то он чувствовал вину за произошедшее перед родителями Сыль. И он боялся за её жизнь.  Безумно.  Её потяжелевшее тело, которое сам Пак доставил в больницу, оставляло после себя неприятное предчувствие. Потому что она правда потяжелела и охладела, а лицо было побелевшим... Она не дышала, когда он её принёс...    Дверь в очередной раз скипит и открываетс настежь, но никто не обратил внимание на это. Потому что за последние полчаса, что они прождали в коридоре дверь открывалась каждые две минуты, ибо врачи бегали туда-сюда. Однако на этот раз медик подошёл к ученикам, и только когда он остановился, все подняли выжидающие взгляды на него.    – Мне очень жаль – словно камень, безэмоционально начал говорить он, но то, что он сказал потом, кажется, все пропустили мимо ушей. Одноклассники предугадали его слова. – Мы не смогли спасти пациента. Она потеряла слишком много крови, тем более, нож задел её сонную артерию. Примите мои соболезнования – договорил врач, и в знак конца своих слов покачав головой, ушёл.    – С-сыльги... – болезненно шепчет женщина – Моя девочка... – миссис Кан закрывает рукой глаза, и не выдерживает такого напора эмоций. – Моя малышка... – кое-как проговаривает она и умолкает, потому что её голос сорвался. Она начинает плакать и всхлипывать, не веря в произошедшее. Секунды спустя худая женщина встает со скамейки ожидания и направляется к дверям операционной, где лежало тело её ребенка. Далее, она видит безжизненное тело, лежащее на операционном столе через стеклянное окошко на дверях.  Она не могла смотреть на такое. Она медленно отвернулась и прикрыла рот рукой, зажмурив глаза.    Отец Сыльги подошёл к своей жене и обнял её со слезами на глазах. Женщина разрыдалась в голос, потеряв контроль, а папа умершей начинал задыхаться от слёз. Он быстро всхлипывал и каждый раз прижимал женщину покрепче к себе, будто пытаясь успокоить. Но ни один из них не увидел успокоения. Они ощущали лишь сплошную боль. Смотреть на них было невыносимо: Потерять единственного ребенка, любимое дитя...    В тот же время послышались всхлипы и судорожные вдохи со стороны молодежи. Кто-то шмыгнул носом, и после этого на минуту воцарила полная тишина. Никто не осмеливался произнести что-нибудь, поскольку всех охватили эмоции. Все плакали тихо, без звуков, но когда Розэ опустила голову в ноги и уткнувшись лицом в колени, не выдержав начала плакать в голос, все зарыдали. Как можно сдержать эмоции, когда ты теряешь одноклассницу? По-моему никак, ибо сдерживать слёзы при потере близких тебе людей невозможно.    Чимин сложил руки и уткнулся в них лицом. Его слёзы градом полились на пол. Он не мог поверить в происходящее, потому что это казалось каким-то кошмаром. Пак надеялся, что скоро проснется, а Сыльги будет лежать рядом с ним и он вновь увидит её улыбающиеся шоколадные глаза. Погладит нежно по щеке, вдохнёт цитрусовый аромат её локонов и коснётся её бархатных губ. Но кровь, что была на его руках и одежде подталкивала его обратно в реальность. Чувствуя разрывающую изнутри боль, Пак осознавал, что обманывает себя жалкими оправданиями. Всё это действительно происходит. Сыльги мертва. Её теперь нет.    От осознания этого факта, парень сильно-сильно сжал кулаки и стиснув зубы, тихо прошептал:    – Кто бы это не сделал, ему не жить...

* * *

   Розэ пустыми глазами смотрит на экран. Вспоминает их первую встречу.    Красивая шатенка с волосами средней длины и ровно выстриженной челкой. С красивыми миндалевыми глазами и отточенной спортом фигурой. От неё веяло цитрусом.    – Эта школа не для таких неженок, как ты. Так что не выпендривайся.       Тогда Сыльги так усиленно пыталась показать себя другой. Более дерзкой. Но истинная милашка в конце концов выбралась наружу. И её маска треснула по швам. Она стала совершенно не похожей на себя. После дружбы с Чеён она изменилась. Подружилась с одноклассницами. Стала проводить больше времени в обществе. И влюбилась. В рыжеволосого парня-солнышко, который пусть и не сразу, но полюбил её в ответ. И даже сейчас любит. Но теперь он страдает из-за этого. Потому что её нет.    Бывшая Пак перевела опустошенный взгляд с экрана на Чимина, что сидел совсем неподалеку. Девушка грустно опустила лицо вниз и сжала руку Чонгука, державшего её. Слеза упала на подол её теплой кофты, когда на записи с их концерта началось танцевальное выступление и Сыльги произносила вступительную речь. Теперь от её голоса шли мурашки. У всех.    –  Большое спасибо за уделенное для нас время. – по большому помещению актового зала разносится весёлый голос Сыльги. Она кивает после своих слов и улыбается, и смотрящие через экран одноклассники улыбаются ей в ответ сквозь слёзы. Но после мимолетной улыбки многие не выдержали. Розэ закрыла руками лицо, поскольку от последних кадров у неё новый поток слез. Эмоции бушевали изнутри, она резко повернулась к Чонгуку, и обняв его, спрятала лицо в его груди.    Лалиса смотрела на экран, но когда пронёсся ещё один момент, где погибшая одноклассница улыбалась, она быстро встала с места, и прикрывая глаза ладонями, поспешила к выходу. Смотреть на всё это было невыносимо. Боль разрывала все внутренности. Беспощадно.    – Я не могу, ребята... – послышался дрожащий голос Джису и она тоже встаёт со стула – Это слишком тяжело... – старшая Ким последовала примеру Лисы. Она покинула зал. А за ней начали выходить и все остальные ученики. Данную запись и так было тяжело смотреть, ибо там был Чангюн. А теперь смотреть её будет вдвойне сложнее, потому что и Сыльги не стало. Ужасно.    Чонгук встал, а за ним и Чеён. Они держались за руки и подходили к дверям, однако последняя обернулась по пути. Брюнетка заметила оставшегося в одиночестве Чимина. Он всё ещё сидел на стуле и не шевелился. Совсем. Его красные от слез, потухшие глаза внимательно изучали большой монитор,  а точнее изображение его любимой на нем. Кажется, он не собирался уходить. Но видеть его в таком состоянии было не легко. Он  болезненно переживал её смерть.    – Стой – темноволосый услышал шепот Розанны, а потом она остановилась, заставляя Чонгука сделать то же самое. Он непонимающе глядит на молчащую и внимательно наблюдавшую за ним жену, но заметив за её спиной Чимина, который и с места не сдвинулся, он понял. – Я должна поговорить с ним. – шепотом сообщает Розэ.  Вернув свой взгляд обратно на любимую, Гук понятливо кивнул в знак согласия, осознавая, чего она хотела.    – Ты сейчас понимаешь его, как никто другой. Помоги ему. – после своей фразы Чонгук нежно обнял девушку, и не задерживаясь надолго, отстранился и отпустил её маленькую ладошку. Покачав головой ещё раз, парень обернулся к выходу и пошёл дальше уже один.    Ну а Розэ, оставшись наедине с Чимином,  медленно подошла к нему. Он не реагировал ни на какие действия, и жест со стороны одноклассницы не стал исключением. Чон маленькими шагами добралась до парня, и остановившись, она встала так, чтобы не загораживать экран. Немного помолчав, она все же решилась начать разговор:    – Не холодно? – спрашивает она, только-только замечая, что Чимин был лишь в одной рубашке. В такой мороз.    – Холодно. – спустя минуту тишины отвечает Пак безжизненно. – Без неё – он не отрывал глаза от экрана. Его лицо было таким безэмоциональным. Складывалось такое впечатление, будто у него забрали душу. Но по правде говоря, человек, переживающий потерю действительно ощущает такое. И Чеён понимала каково это.    Бывшая Пак последовала взгляду одноклассника и повернув голову, посмотрела на экран. Запись показывала танцевальное выступление, где в центре располагалась Кан. Обе пары глаз наблюдали исключительно за Сыльги. Не удивительно, что теперь каждый взмах её руки, любое движение и даже каждый взгляд ощущался и воспринимался как что-то редкое и отдаленное от реальности. Странное чувство, смотреть на фотографии или видео с участием умершего человека. Словно какая-то недосягаемость. Но теперь им не встретиться. Они разделены мирами.    Чимина в очередной раз постигли эмоции. Он опустил лицо и челка закрыла его очи от чеёновского взгляда. Пак тяжело вдохнул и стал прерывисто дышать от наступивших слёз. Горло болело от застрявших в груди громких рыданий, что усложняли дыхание.     – Я не успел... – срывающимся голосом выговаривает парень – Я не успел сказать ей, что люблю её... Не смог поговорить с ней вовремя.    Чеён могла лишь бессильно молчать, ибо словами чувства всё равно не исцелить. Она проходила через это. Она знает.    – Если бы я так долго не тянул, я смог бы предотвратить всё это. Она была бы жива... – Чимин горько всхлипывает и судорожно шумно дышит от плача. Ему было нелегко произносить эти слова вслух. Но держать их внутри он тоже не мог. Чувства подобно кислоте разьедали сердце Пака. Он болел. Морально.    – Прошу тебя... – вдруг тяжело вдыхая, вымолвила дрожащим голосом Розэ и быстро подойдя к однокласснику, опустилась на корточки. – Пожалуйста, не кори себя. Не вини. – слегка притянув к себе рыжеволосого и душевно обняв его, прошептала девушка. Она со всей теплотой прижала к себе Чима и хотела успокоить его, однако, кажется, её объятия и поддержка позволили эмоциям последнего выбраться наружу.    Чимин не сдерживаясь заплакал и его плечи стали трястись. Он хотел выплакать всю свою боль, но пока что со слезами уходила лишь одна влага, и ничего более. Его сильные руки опустились на талию одноклассницы и он обнял Чеён в ответ, уткнувшись лицом в её плечо и прижимая к себе так  сильно, будто пытаясь передать ей свою боль.     – Я так скучал по ней... – глухо произносит он и Розэ ощутила, что ткань кофты в области плеча пропиталась слезами Пака. Так быстро. Он с трудом вдохнул. – Я так любил её...    – Да – срывающимся голосом, но твердым тоном ответила Чон – Ты любишь её. Но ты должен подумать о том, что бы сказала она. – она нежно поглаживала рыжие пряди парня, а потом обняла его посильнее и положила подбородок на его плечо. –Сыльги никогда бы не хотела быть причиной твоих страданий.    – Я знаю – шепчет он тихо-тихо, но брюнетка прекрасно расслышала его, потому что они были совсем одни в зале – Но эта боль... Съедает меня.    – Чимин – Розанна отстранилась, разорвав объятия и посмотрела Чиму в глаза. Она нашла в них одинокую боль. – Я знаю что ты чувствуешь. Но пойми, тем кого нет в живых нужен покой. Нам всем трудно, но мы должны отпустить её. Сыльги сейчас в лучшем мире. – закончив, темноволосая снова обняла друга и поглаживала его по спине некоторое время. Девушка сомкнула очи и сосредоточилась на рыжеволосом юноше, чьи руки в очередной обняли её в ответ.    Чимин так и не ответил, промолчав. Он, казалось, сумел успокоиться. Его слёзы постепенно высохли и дыхание уравновесилось. Внезапно охватившая тело усталость дала о себе знать. После прошедшей беседы с Розэ у парня как будто груз упал с шеи. Ему стало намного легче. Он выговорился.    Чеён отпустила одноклассника и встав, выпрямилась. Её голова закружилась и она чуть отшатнулась, но удержала равновесие. Схватившись за голову, на какую-то секунду юница даже подумала, что головокружение было вызвано её резким подъемом с корточек, однако её чувства сильно исказились. Поморгав несколько раз, Чон с трудом заметила, что обстановка вокруг поменялась за долю мгновения. Она стояла уже не в актовом зале их школы и Чимин тоже куда-то исчез.  Наконец спустя пары минут медленных размышлений, она осознала, что снова видит какие-то переделанные воспоминания. Из-за расстройства памяти.    Те самые массивные белые колонны и хрустальные вазы с пышными букетами белых роз. Красная дорожка, расстеленная по кафельному полу и белые лепестки, хаотично разбросанные по ней. Нарядные люди, что стояли по обе стороны дорожки и улыбаясь, радостно аплодировали. И опять же то самое чувство сплошной наивности и фальши. Что-то  здесь не так.    Но Розанна уже осознала, что она видит не реальность, а воспоминания, подобные призрачным иллюзиям, и потому на этот раз она была в силах воспринимать всё происходящее спокойно. Без слёз и без той боли. Чон знала, что всё это скоро пройдет и она больше не будет видеть всё это. Просто это казалось странным, потому что с момента её последнего посещения психолога, такие "видения" её ни разу не тревожили, как и тот самый голос Чангюна. Наверное, это свидетельствовало о том, что она незамедлительно шла на поправку. Но сейчас  это происходило снова.     Тут до Чеён доходят сигналы о том, что она всё ещё шагала по дорожке, которая приведет её к алтарю. Это был обрывок её последнего ложного воспоминания о прошлом. Точно. Рассеянно поворачивая голову немного назад, в сторону гостей, она подтверждает свою догадку: Юнги и Чанёль стояли, хлопая и улыбаясь. На том же месте, в таких же положениях, как и при прошлом воспоминании. Выдохнув, брюнетка вернулась в исходное положение и подняв лицо немного вверх, она глянула вперёд.    Впереди стоял алтарь, с книгой в руках. Это был седой старичок с пышной бородой, в белом одеянии. Он стоял, немного сгорбившись, и глазами изучал строки в книге.    Перед ним стоял молодой парень. Он был довольно высок и обладал привлекательным телосложением, но лицо было недосягаемым для глаз Чеён,  поскольку он стоял спиной к ней. Почему-то она была на сто процентов уверена, что перед ней стоял Чонгук. Однако поднимая взгляд выше и рассматривая своего жениха поподробнее, темноволосую постиг шок.     Ноги сами принесли невесту к алтарю, где её уже ждал жених, однако названная всё ещё прибывала в шоке, поэтому никаких положительных эмоций она не испытала. Единственное, что она могла почувствовать – расстерянность и полное непонимание происходящего. Да, пусть она знала, что это всего лишь нечто, наподобие сна, но от того, кем был её жених, она была обеспокоена. Сильно. И пока она размышляла о происходящем, время промчалось так быстро, что она успела пропустить все речи старичка мимо ушей, глубоко погрузившись в свои мысли. Последним, что она услышала, стала заключительная фраза алтаря:     – Согласны ли вы, Пак Чеён, стать женой Ким Чонина и быть с ним в радости и в горе, пока смерть не разлучит Вас?