In unseren Schatten

      Пост мирада на границе Сердцеземья пустовал. Пернатому зверю, очевидно, нашлась какая-то работа, и, с одной стороны, радостно стало за погонщика, сетовавшего на её отсутствие, но с другой… Приветственный рёв здоровенной косматой твари пришёлся бы очень кстати. Хоть в этот раз ливень не гнал в спину, но густой и липкий туман, выстлавший поля на рассвете, охотно заполз и в лес. И ни одна животина не спешила высовывать нос, чтоб потонуть в белом мареве, ни одна птица не торопилась подать голос, приветствуя новый день.        Сварт лениво бросал вперёд ноги последние часы, отмахиваясь хвостом от нечастых попыток подогнать, но, как и несколько дней назад, заметно оживился, когда их намерились спрятать от трусливой серости деревья. И тем не менее день обещал быть ясным. Стена тумана обрывалась с крутым берегом озера сразу за сторожевой башней, так что с моста Сири удалось ухватить взглядом пронзительно-синюю полосу свежего утреннего неба. Но через пару ярдов новая серость запрятала всадницу от света дня.        Сири подняла ворот гамбезона, чтоб спрятать нос от пыльцы, и заставила коня поддать шагу — Шепчущий лес сегодня особенно враждебно задавал ветками свои самобытные ритмы. Перестуки резко отдавались в разболевшейся с ночи голове, вынуждая приложиться уже ко второй фляге воды — первая опустела ещё до рассвета. Равномерный конский топот не смог успокоить шумящий звон, но будто бы делал только хуже с каждым часом. Ни одна мысль не могла удержаться на месте, не за что было ухватиться. До утра ещё вышло кое-как подремать прямо в седле, но сейчас сырой ветер нанёс с юга стылой гнили мёртвого леса, и стало практически невыносимо.        — Так, дорогой, вспоминай, как бегать…       Она хлопнула коня по плечу. Хотелось проехать это всё как можно скорее и не терпелось спуститься в долину. Но тряска рыси взорвала голову резкой болью, так что пришлось вернуться к шагу и нащупать в одной из сумок небольшую склянку с зельем — терпеть уже попросту надоело. Зверобой, липа, мята, апотекарский активатор, практически безвкусный и лишь изредка — с тонким непонятным запахом… Самая простая формула, едва ли хватит на несколько часов, но боль притупит. Но и лихорадку не подкормит — Амброзию тратить пока не время.       Сири опустошила пузырёк в два глотка. Таких осталось ещё парочка, и несколько более сильных, уже для заживления ран. Те на вкус были, что жука мёртвого лизнуть.       Резь унялась за пару вдохов, и Сварт поспешил вперёд, нервно дёргая тяжёлой головой каждый раз, как ветер клонил пустые кроны к дороге. Благо, участок увядшего леса проехать вышло весьма быстро, и дорога пошла под уклон. Сири придержала повод.        — Эх, с Волчарой как-то повеселее было, скажи?       Конь фыркнул.       — Не рассказывай мне тут. Славный пёс, порядочный. С радостью б его и сейчас с собой взяла… Зато погода в этот раз терпимая. Выше нос, Твоя Светлость. Если повезёт, то к вечеру позднему доедем до таверны. Это если ты пошевелишься. Горка закончилась, давай, поддай ходу!       Она сжала бока. Хорошо было бы встать на привал, но, судя по всему, наёмники спешили — не нашлось и следа их ночной стоянки. Значит, придётся терпеть с отдыхом до обеда. Во всяком случае, относительно свежий конский навоз явно давал понять, что они идут той же дорогой. Но уже третий раз Сварт шумно храпел, замирая у избранных куч.       Сири натянула повод.       — Ну что с тобой такое, а? Они восемь часов назад прошли. Или кобыла какая-то тебе больно понравилась?       Ведомая, скорее, желанием размять ноги, она соскочила с седла. Для молодого коня Сварт всегда казался излишне флегматичным относительно других копытных. Другое дело, когда что-то чудилось ему особенно опасным, пусть даже чаще всего — неоправданно. Но сейчас его шкуре вроде как не угрожало ровно ничего — тихая туманная серость вокруг была спокойна.       — Ну, давай смотреть…       Сири отпихнула от навоза любопытную морду. Однажды привычное дело показалось сейчас донельзя забавным — наёмница, почти что воин, тычет дорогим сапогом конское дерьмо, чтоб что-то выяснить об «авторе». Не так давно, всего каких-то полгода назад, это было одной из самых важных её забот на северной Остианской конюшне — кто-то из подопечных наплодил в кишках паразитов. Но сейчас… Слишком многое уже было по-другому.        Сварт всё раздувал ноздри, нервно переступая с ноги на ногу, а Сири отметила, что лошадь была из весьма крупных. А затем уже и нашлась причина беспокойства её коня — кобыла прошла здесь явно не восемь часов назад. От силы — три.       — Интересно, кого понесло следом за наёмниками… — Она почесала затылок. — И куда? И зачем? Но ладно. Догоним — спросим. Давай, Твоя Светлость, жеребцевать над каждой кучей — милое дело, но мы торопимся.        Сварт недовольно захрапел на шенкель, но двинул дальше, внимательно прядая ушами.         Нельзя было сказать, что дорогу через Мрачную долину ну совсем позабыли. В лес забредали охотники, да и караваны, груженные всяким разным, отправлялись к северу и обратно… Но тяжеловоз прошёл один. Возможно, путник впереди тоже направился к таверне — для охотника лошадь весьма нетипичная. Или же свернёт за мостами куда-то к западу… Но незачем гадать. Сумеют догнать — будут ответы. А пока… Пока нужно заботиться о себе и о себе только.        Сири потянулась за сумкой с припасами, грустно вздохнув, — дома не оказалось почти ничего съестного, так что до самой таверны придётся растягивать небольшой кусок сыра да пару мелких яблок. Но едва одно из них хрустнуло под зубами, брызнув соком, конь встал как вкопанный, вывернул к стремени голову и требовательно потянулся к ступне губой.        — Ну до чего же наглый, а? — промямлила с набитым ртом Сири. — Отстань.       Сварт ухватил мысок сапога и потянул вниз. Она отдёрнула ногу.       — Ты посмотри. Сыр будешь? Не люблю сыр. Овса потом тебе дам. Отожрался, а теперь спектакли устраивает…       От куска сыра он отвернул нос, но шагать так и не решился.       — Противная, противная скотина. — Пришлось наклониться, поманив обиженную морду. — Теперь до полудня шустро быстро трусишь, или я расстроюсь. Понял?       Яблоко радостно затрещало где-то в глубокой пасти. Будто бы понял — пошёл вперёд, искоса поглядывая хитрым глазом, и даже перешёл на рысь.        Сири уселась поудобнее. Пока голова снова варила, нужно было хоть прикинуть, что делать, когда наёмников таки получится догнать. Что-то подсказывало, что в таверне они останутся передохнуть на день, чтоб отоспаться перед подъёмом. Значит, там и придётся разбираться… Тараэль вчера вроде предложил занять место другой женщины. Похоже, это действительно было единственным вариантом. Но куда деть ту наёмницу? Убить? За то, что оказалась подходящего вида, чтоб Сири могла ей прикинуться?.. Наниматель ведь явно подразумевал именно это. Оставить её жить, и она доложит Ралате, что контракт сорвался, они почуют неладное… Ладно, чёрт с ним. Решит на месте, что и куда. Нарис надеялся на импровизацию, так пусть получает. Незачем гадать и планировать, когда отделяет их почти целый световой день. Но стоит задуматься о своём прикрытии на случай чего-то совершенно непредвиденного.        С мыслью придумывать себе новое имя и историю довелось, к счастью, сразу же распрощаться — Ралата не удосужилась спросить ровно ничего, когда Сири имела честь общаться с сектантами. Узнать могли разве что по оружию, ведь рассмотреть лицо лишили возможности их же порядки. Но едва ли с наёмниками едут ралаимы, которые могли бы вспомнить её кинжалы. А одежда другая, и обувь другая… Значит, наёмница Сигрид остаётся наёмницей Сигрид. Но куда она едет? Зачем ей на север?        Она попыталась вспомнить, что наниматель рассказал о раскопках: храм Весов откопали где-то к востоку от Крайней Северной стоянки, за перевалом. Карты тех мест, к досадному сожалению, дома не оказалось, а Сири и молодец — не позаботилась заранее, забыла. Придётся тогда положиться на расплывчатое воспоминание многомесячной давности — рассказ Джеспара о пирийцах. Вроде как где-то там высоко в горах всё ещё держался под ударами морозов самые северные руины, которые сумели найти какие-то отчаянные смельчаки. Место звалось Интат, и дорога туда будто бы совпадала с маршрутом, намеченным для экспедиции. Конечно, со слов Джеспара. Тот вполне мог приукрасить то, что забылось или показалось ему слишком скучным. Хорошо хоть не решался приукрашать вещи действительно важные. Но к счастью, больше за ним грехов не замечалось. Джеспар был надёжным товарищем все эти несколько месяцев, и в первое время даже дивно было, как гладко всё идёт. Дивно и несколько страшно.        Как-то так сложилось, что каждый, кто вёлся с наёмницей Сигрид, либо умирал, либо оказывался мразью. Но так было на неримской земле и с неримскими людьми. Здесь же… Здесь с двумя новыми друзьями всё пока было удивительно хорошо. Не считая некоторых нюансов. Даль’Варек, хоть и был близок, как оказалось, старательно избегал рассказывать о своём давнем прошлом и менял темы так мастерски, что не выходило и заметить. А Калия… Калия вполне могла бы пополнить божественные войска серафимов, принимай они одержимых демонами. Светорождённым богам бы наверняка приглянулся воин, способный обращаться в сгусток тьмы и размазывать неугодных о землю. Сири не на шутку перепугалась всей этой потусторонней бесовщины поначалу, но сейчас уже пообвыклось, притёрлось. Кто-то одержим, кто-то видит прошлое или будущее, кто-то… Кто-то носит безупречную приставку «Даль» и не имеет прошлого и семьи. Всё равно всё отойдёт на второй план, когда речь заходит о простых человеческих отношениях. И если с Джеспаром ладилось отлично с самого начала, то с Калией найти общий язык было весьма сложно. Тихая и скромная послушница Святого Ордена была противоположностью беспутной чужестранки, предпочитавшей шумные таверны и пьяные песни. Джеспар всё смеялся — какие же разные эти две женщины, которых так просто спутать со спины. Но прошли недели, и сквозь тонкий слой взаимной неприязни внезапно проклюнулось понимание. Хватило всего лишь очередной перепалки Сири с Тручессой Святого Ордена Натарой Даль’Верам, первой советницей Грандмастера. Калии посчастливилось быть свидетельницей очередного взрыва недовольства правоверной фанатички, ненавидящей любые проявления беспутства на святой земле Храма Солнца.       Так сложилось, что старая кляча сумела неосторожно брошенной фразой попасть именно туда, где будто бы давно всё затянулось уродливым бугристым шрамом. «Ты всего лишь безродная шавка», — плюясь ядом, проскрипела Даль’Верам. Впервые не нашлось что ответить. Но снова, как два года назад, захотелось бежать прочь, не оглядываясь, спотыкаясь, утирая костяшками внезапно вспыхнувшие жаром глаза.        Тручесса ушла, довольно и неспешно, а Сири пришлось отвернуться к застывшему под Храмом городу. И в первый раз получилось посмотреть вниз, не боясь высоты, пусть и не очень честно — взгляд мутной плёнкой застлали слёзы бессильной злобы.        Калия сумела заметить, за кем в этот раз осталось последнее слово, и верно сделала выводы. Ощущение тепла её ладони на плече хранилось где-то на дне памяти до сих пор. А рассказать всё, что рассказывать раньше не очень-то хотелось, стало необычайно просто, особенно когда выяснилось, что слушать новоиспечённая Хранительница Печати умеет лучше, чем кто бы то ни был ещё. Сразу же нашлось общее помимо орды таких ярких отличий — обе вечно чужие даже среди чужаков, обе вечно делают вид, что справляются, пока не начнут справляться на самом деле.        С тех пор прошло несколько лун. Колючие углы обтесались, и пусть иногда неожиданно выскакивали новые, камень оставался крепок и не давал трещин. Калия не могла сравниться с Джеспаром и многих спорных или неловких тем предпочитала вежливо избегать, но всегда оставалась надёжным другом, несмотря на сокращающиеся со временем проколы в негласном кодексе табу. Но в этот раз Сири уж слишком перегнула палку, вдаваясь в ненужные подробности. Подобные вещи исключительно весело было обсуждать с Даль’Вареком, но никак не с Калией — даже без словесного подтверждения было очевидно, что Закареш без одежды видела за всю жизнь разве что себя. Но такое подтверждение удалось без труда получить где-то в середине лета, когда Сири пустилась в объяснения своего великого плана затащить в постель представителя каждого Пути Мальфаса и поинтересовалась, кто из орденских заслуживает особого внимания за иные, не угодные и не интересные богам заслуги и характеристики. Хорошо хоть вовремя решила не шутить о кандидатуре самой Калии…       Тогда обошлось простым «прости, не хотела» и кратким объяснением, что неуважения к Ордену в этой всей нехитрой идее вообще-то нет. А теперь по приезде нужно будет извиняться куда старательнее и, скорее всего, несколько раз и разными способами, чтоб его… Не стоило столько пить вчера, совершенно не стоило. Зато если Сири не вернётся, у Калии будет свой дом. Если она, конечно, догадается о «последней воле» подруги, а не сдаст с ходу ключ Арантеалю. Ключ, а с ним и всю дикую историю, куда ввязалась его «пророчица». Страшно не хотелось бы, чтобы ещё и Грандмастер попытался полезть за ней следом, послав Хранителей возвращать блудную пешку. Незачем ведь искать замену, когда можно вернуть под крыло беглого цыплёнка, который и с курятника-то выскочить не успел. Но у Калии должно хватить ума так не поступать. Да и не нужна Сири пока Ордену. Вот если понадобится, то другое дело, злиться на подругу не станет. А так…        Ветер разорвал тучи, пропустив тёплые лучи. Солнце заиграло на конской шкуре, показав различимые лишь в самую ясную погоду пятна. Чёрные на чёрном, но будто бы на полутон серее, они заблестели на правой лопатке и тут же спрятались вместе с солнечным светом.       — Ну ты павлин!        Она похлопала Сварта по шее. Небо снова прояснилось, и до самого полудня Мрачная долина легко могла бы сойти за Сердцеземье, разве что мха по стволам вилось в разы больше. Но очнувшиеся птицы ровно так же радостно кричали где-то над головой, и все тяжёлые мысли отошли на второй план, уступив место ленивой неге. Когда довольный конь закончил расправляться с запасом овса, встав на привал у речки, Сири даже задремала, удобно устроившись на старом выворотне. Но отдых продлился недолго — солнце уступило привычному туману, так что пришлось продолжить путь. Сперва яркая жёлтая точка ещё кое-как пробивалась сквозь марево, медленно падая к западу, но позже сдалась совсем, и мир вокруг потонул в густой серой мгле.        Головная боль тоже вернулась, но утихла за час, и снова вышло отдаться мыслям, что так и норовили обратиться к самому началу приключения. Приключения, которое держалось на одних смертях и смертью и должно кончиться. Поначалу, ещё в подвале «Облака», Сири и не пыталась обратить на это внимание. Наниматель едва знаком, вопросы свои личные решает сам. Ну убил грязного попрошайку и убил. Тем более, беря во внимание прошлое «Наилака»… Да сейчас, узнав больше, она бы и сама охотно всадила ему клинки в брюхо, если подумать, что такое он сотворил с ней и её единственным за всю жизнь близким человеком. И не просто всадила бы, но и провернула пару раз. А Тараэль решил рубить сплеча. Можно было бы подумать, что чудом выживший приютский выкормыш проявил милосердие, подарив быструю смерть, но, имея удачу узнать поближе его взрывной нрав, Сири была убеждена, что о своём импульсивном решении он пожалел. Возможно, Калиан ещё мог бы ответить на незаданные вовремя вопросы. Возможно, пригодился бы Ралате… Но учитывая, что экспедиция уже почти состоялась и всего несколько дней пути отделяют нанятых головорезов от храма Весов, логичным было заключить, что секта разобралась и без бредней серийного убийцы с протекшим чердаком.       А сейчас, спустя время, подумалось, что смерть едва ли была тем, что он заслужил. Ничтожное существование, на которое он себя обрёк, не стало бы его искуплением перед Творцом, мёртвыми богами, или в кого бы там ни верила эта мразь. Но тем не менее насколько бы безумен он ни был, возможно, остатки сознания и подсказали единственный верный вариант — за десятки отнятых жизней виновных и невинных пусть не отплатит своей, но сохранит себе. Сохранит и обратит её в худший кошмар любого смертного.        Но неоглашенному приговору суждено было прерваться. Наниматель хоть частично совершил отмщение, а Сири теперь только довольна была, что осталась в стороне. По своему опыту ведь знала — месть дарит ощущения едва ли с чем-то сравнимые в своей полноте. Но одного Калиана ему, разумеется, мало. Бывший вершитель Весов всего лишь удачно подвернулся под руку, знаменуя начало кровавого похода. А когда Тараэль доберётся до Отца… Стоит только надеяться, что сладость возмездия удастся разделить и ей. Смогла два года назад смыть кровью кровь друзей, но так и не добралась вовремя до храмовников, отнявших детство. Так пусть получится отомстить за семью сейчас, хоть и не за свою вовсе, но так же беспричинно отправленную за грань безумным фанатиком. Да и история нанимателя уже уверенно сошла с бумаги несуществующего контракта и встала подле. Правду ведь сказала Джеспару — действительно сопереживает и вопрос ей интересен. И Калии не соврала — наниматель ей понравился. Уверен в себе, чётко понимает чего хочет, готов рисковать. И хоть жизнь старательно выбила из него характерную для возраста придурь, всё ещё можно было при большом старании углядеть весёлые огоньки в странных сиреневых глазах. Особенно за дня два до сегодня. Ну а касательно остального… Что же, Калии она не соврала ровно ни в чём.        Сварт остановился, растерянно переминаясь с ноги на ногу. Увязнув в мыслях, Сири и не заметила, как они доехали до развилки. Карта подсказала свернуть вправо. Оно и верно — за спиной шумела река, а путь к северу начинался как раз за старым каменным мостом. Выходит, совсем скоро и чёртово кладбище… Она дала шенкеля — всё ещё теплилась надежда проехать развалины до темноты. Но свет дня уже ветшал и слабел, когда по правую руку наконец стали проглядываются сквозь подлесок разбитые надгробия. Не знай Сири лучше — приняла бы за простые камни. У дороги старые плиты совсем утратили былой вид и форму, и напоминали, скорее, остовы давно почивших гигантов из сказок о небесных ящерах. Она настойчивее толкнула коня пятками. Совершенно не хотелось всматриваться в глубину, не нарочно выискивая взглядом так кстати пришедшийся под руку жертвенный алтарь. Но робкая темнота, поднимающаяся сейчас из каждой тени, так и манила, уговаривала глянуть внимательнее, убедиться в правдивости — плод дел твоих здесь и дела твои истинны и подлинны.        Сири с трудом оторвалась от мелькающих плит. Кладбище оказалось гораздо больше с этой стороны. Заигравшие на ладони искры подсветили карту, которая, судя по всему, уже и закончилась. Сварт понял настрой хозяйки и резво трусил сам, а дорога медленно, но верно уходила в гору. Темнота подступала уже со всех сторон, поселившись в каждом клубе тумана и в каждой кроне вековых елей. Дубы и буки уступили колючим сёстрам, что сразу же сказалось на головной боли — запах еловых иголок всегда заставлял морщить нос. Но вот последние плиты остались позади, и вышло выдохнуть спокойнее. Теперь только вверх, куда-то к западу вместе с сумерками, и прочь от липких лап ночи, уже приминающих долину за спиной.        Сири потуже обернулась в плащ, хоть толстый гамбезон отлично защищал от пока робкого холода, и уткнулась носом в ворот. Где-то далеко впереди заухала потревоженная птица, сорвалась в свинцовое небо, выглянувшее меж крон и волн тумана. Сырость всё не отступала, даже несмотря на крутой склон, который где угодно запер бы влагу внизу. Где угодно, но не здесь. Сварт уже раздувал в стороны пар с каждым выдохом, храпел, принюхиваясь к внезапно промёрзшему воздуху, но всё ещё с опаской озирался на тёмные клубы мглы.        — Ну будет тебе, рано или поздно выедем. — Сири потрепала коня по плечу. — Таверна не может быть далеко. Но ты гляди-ка…       Очередная волна тумана вырвала из тёмной серости еле различимый человеческий силуэт. Путник поднимался в двадцати шагах впереди, едва волоча ноги.       — Нашёлся нам попутчик…        Она скинула плащ с бедра и освободила стремя. Дорога таила опасности, и нельзя было знать наверняка, чего ждать от хромого незнакомца в лесу. Может, ранен, а может и засада. Да и чёрт пойми, что ещё это может быть, потому спешиваться пока было никак нельзя. А вот ремни подтянуть — пожалуйста. Сири придержала коня и быстро проверила сумки. Сидит крепко, Сварт пока не нервничает — хорошо. Значит, можно и догнать.        Марево снова рассеялось на недолгий миг, и силуэт показался поближе, хоть рассмотреть всё ещё не вышло. Но вроде человек был невысокого роста, не особенно крепко сложен… И всё ещё их не услышал.       — Эй! — окликнула его Сири.       Незнакомец не обернулся, но упорно ковылял дальше, как-то странно и неестественно подгибая ноги. Ветер сменился, и мгла опять спрятала образ. Сварт шумно потянул воздух и навострил уши.       — Не нравится мне это… Эй, мессир, ты кто будешь?!       Нет ответа. И видно всего шагов на пять вперёд, хоть стой на месте и жди. И что-то ведь подсказывало так и сделать, но она послала коня вперёд.       — Мужик, подай голос! Тебя по башке огрело, или как?       Сварт неуверенно зашагал в гору. Силуэт показался снова: замер в нескольких ярдах к ним спиной. Спиной, слишком узкой для «мужика»…       Первой из тумана вынырнула светлая голова, обритая налысо и покрытая язвами. Распахнутый и повисший на одном плече тёмный жилет удерживал какое-то тряпьё, вымазанное чёрным, штаны разодрали в нескольких местах будто бы чьи-то когти…       Конь взбрыкнул.       — Твою мать…        Сири натянула повод влево, а женщина нелепым движением развернула к ним верх тела. По шее пробежал холод. Часть лица напротив успели сожрать дикие твари, но в черноте глазниц заблестело красным. Заклокотало глухо в разорванной гортани, зашевелилось в зияющей дыре на животе…       Сварт попятился, вскидывая голову и приседая на задние ноги. Глаза впереди разгорелись ярче, подсветив остатки уцелевшей кожи на лбу.        — Надменность?..       Сердце застучало в ушах, когда тёмные символы сложились в метку Ралас. Надменность вскинула искалеченную руку в их сторону. Лохмотья разорванной плоти метнулись следом, что-то оторвалось и влетело в ноги коню. Сварт завизжал и поднялся в свечку, едва не высадив хозяйку. Чудом удалось удержаться в седле. Но едва лошадь опустилась на землю, в остатках ладони бывшей культистки затрещало пламя. Не успелось и моргнуть, как Сварт с места потащил галопом влево, меж сосен, прочь от дороги. Сири упёрлась в стремена, но мало что можно было сейчас сделать перепуганной всаднице с перепуганной лошадью. Нести по лесу было едва ли не опасней, чем обойти стороной заблудшую, обогнать по склону. Конь легко мог напороться на сучья, не заметить в мутных сумерках очередной ствол. Единственное радовало — поднявшийся труп не догонит, даже если и увязался следом.       — Тихо, тихо, успокаивайся!        Сири требовательно потянула повод и отклонилась назад. Помогло мало, Сварт храпел и плевался пеной, разбивая копытами тонкую корку льда, схватившуюся на подлеске. Но туман слабел, и вышло зайти на вольт в гору, минуя редеющие деревья.       — Всё в порядке уже, всё хорошо. Она сзади осталась…       Сири потрепала взъерошенную гриву. Конь наконец перешёл на рысь, но всё ещё тревожно вскидывал голову и таращился по сторонам, принюхиваясь.        — Почему ей не лежалось, ну твою же мать…        Она зябко передёрнула плечами. Может, потому Ралата и не отправила посыльного с приглашением на экспедицию? Пронюхала, что сестра Надменность на своих двоих по долине бродит? Какая же жуть…       — Давай дорогу искать, темно уже. Хочу живых людей найти, и ты, сдаётся мне, тоже…        Туман прекратился уже совсем, осев трусливым инеем на колючей коре кедров. Темнота вокруг заблестела льдом, а Сварт задёргал шкурой на плечах.       — Мёрзнешь? — Сири стащила перчатку и погладила мощную шею. — Да ты потный весь! Хреново…       Слишком напугался, бедняга, что взмылился так быстро. Ещё и пар будто бы поднимался не только от ноздрей и её лица, но даже с конского крупа — настолько вымок. Скорее бы найти эту проклятую дорогу с таверной. Но вместо этого меж крон показалось каменное изваяние. Что-то, что однажды, очевидно, было очередной статуей Мальфасу, огрызком руки указывало куда-то им за спину, в долину, а во второй виднелись остатки каменной цепи. Сири сжала зубы.       — Гнил бы ты в этом туманном котле лично, «бог».        Сварт заворчал на повод, гоняя во рту грызло, и двинулся с прогалины обратно в темноту леса. Дорога осталась к востоку, но обнаружилась гораздо ближе, чем можно было представить. Мёртвой культистки видно не было.        — Не моя это проблема, ну никак не моя уже… — пробубнила себе под нос Сири. — Вот лошадь потная на морозе — моя проблема. Я голодная — моя проблема. Мёртвая девка — не моя…        Но хоть с заблудшей, облюбовавшей дорогу к таверне, не было ни времени, ни желания что-либо делать, какое-то слепое ощущение ответственности корни пустило. Слышала ведь когда-то разговоры бандитов: убьёшь и некогда сжигать — подрежь хотя бы ноги. Как-то совершенно забылась особенность эндеральских земель — мертвецам здесь последние годы не лежалось ни под землёй, ни на земле уж тем более. А она несколько дней назад ведь не сделала с телом ровно ничего, чтобы… Чтобы избежать такой встречи. Теперь бродит меж деревьев чей-то ночной кошмар, ждёт удачного выстрела или острого клинка, чтоб уж наверняка… Нет, никакую наёмницу Сири убивать не будет. Хватит уже, достаточно натворила. Конечно, дело нанимателя правое, но пусть уж дальше сам глотки режет, если ему так нравится. А она найдёт другой способ занять чужое место. Не впервой.        Сири накинула капюшон на голову. Холод уже звенел в ушах, кусался за руки. Похоже, придётся в таверне раздобыть какие-то тряпки потеплее — своих едва ли хватит.        — Ещё и снег пошёл, будто бы? Давай быстрее, — поторопила она коня.       Где-то впереди за деревьями послышалось тяжёлое уханье и затрещали ветки.        — Мирад! Ну всё, считай, доехали.        Сварт тонко заржал, подняв голову, а чудище заухало громче, и вот из-за стволов слева показался гигантский ком серебристого меха и перьев, туго свернувшийся на поваленной ели. Зверь поднял к ним рогатую морду, затрещал коротко и спрятался под крыло. А впереди наконец загорелись оранжевым вспотевшие окна. Не таверна, но целый посёлок спрятался на небольшой площадке между крутых склонов. Слева всё шумел лес и прятали от ветра невысокие скалы, а справа и прямо нависли чёрной громадой горы. Из долины их невозможно было и заметить, но сейчас пришлось на всякий случай положить ладонь на луку — всё будто закружилось, пока Сири пыталась запрокинуть голову и различить заснеженные вершины. Но помешал снегопад — всё крепчал и крепчал, и, пока они отыскали конюшню, встал серой стеной.        — Не туман, так это… — Она спрыгнула с седла. — Давай, сейчас отогреешься.       Сварт нервно запрядал ушами на скрип ворот, помялся и вошёл следом. Света внутри было мало, но хватило, чтоб разобрать слева денники, а впереди — тюки сена и возившегося с ними паренька. Тот, заслышав их, обернулся и тут же зацепился взглядом за конские уши.       — Ну ничего себе. Редко тут такое увидишь, — бодро закартавил он. — Почти никогда, считай. Аразеалец? Сколько в нём? Ладоней семнадцать?       — Может. Ты тут конюх, значит?        Сири присмотрелась к парнишке: лет шестнадцати, невысокий, но с гордой щетиной на подбородке. Лицо ясное, кажется добрым, сам жутко грязный и провонялся насквозь… Если бы был выбор, то даже решила бы, что дело иметь с ним вполне можно.       — Матери помогаю, да. Я Йоган, наша семья таверну держит, а Астрид, мать моя, главная.       — Замечательно. Он весь потный и замёрз вдобавок, пока из долины поднялись.        Паренёк, уже успевший подобраться ближе и взять повод, смахнул с широкой конской груди остатки пены.       — Рисково, мадам. Так и кашлять начать может.       Сири поджала губы.       — Не начнёт, здоровее этой скотины только мирады будут. Но отогреть надо.       Йоган попытался пощекотать Сварту нос, но тот отдёрнул голову.       — Ему лет семь, если ты за этим в рот лезешь. Держи, — Сири протянула несколько монет. — До завтрашнего утра приведи его в порядок, нам нужно выше в горы.       Молодой конюх взял плату, но озадаченно провёл второй рукой коню по плечу.       — Надолго?       — Дней на пять? Пока не знаю.       Он покачал головой.        — Замёрзнет.       — Да ладно тебе.       — Мадам, я места здешние отлично знаю, я тут родился. В горы другого сорта лошади ходят. Этот пусть и сильный, но лысый совсем — подшёрсток к зиме не вырос. Дня два протянет, ну три. Здесь, внизу, ещё нормально пока, вы с первым снегом явились, но выше — лишитесь коня.       Сири свела брови.       — И переобуть бы его пришлось, наши лошадки все на шипах ходят… А ну, дай-ка лапу, чудо заморское, посмотрю…       Парнишке, видно, не терпелось обмацать Сварта полностью. Сири окинула конюшню взглядом. Можно было бы подумать, что конюх хочет подзаработать, предложив своих перекладных, но в его словах была правда — после жаркого лета у Сварта через тонкую и короткую шерсть легко просматривалась шкура.        — А где ваши лошадки?        — Были б тут — выглядели бы примерно как те. — Паренёк оставил ногу Сварта в покое и кивнул головой куда-то влево.        Она прошла несколько шагов, чтоб рассмотреть ближе: в денниках вздыхали крепкие кони едва ли пятнадцати ладоней ростом, с запутанными светлыми гривами и крутыми боками с топорщащимся рыжим мехом.        — Такие в морозе гор вообще без проблем справляются, — продолжил Йоган. — Но это апотекариев лошади, а наших всех забрали на западные косы — там судно разбилось.        — То есть, ты мне замену не предложишь…       Остаться без коня — означало потратить лишний день или два на пеший подъём, чего она не могла себе позволить. Парнишка помотал головой в отрицании и завёл внезапно оживившегося Сварта в стойло. Тот шумно храпел и жадно тянул носом воздух, принюхиваясь.       — До вас сегодня утром целая толпа наёмников приехала — все коней на постой оставили и пешком вверх пошли. — Он указал рукой влево от пушистых лошадок. — Как видите, ровно ваша проблема.       Напротив отдыхали разномастные лошади привычного для Сердцеземья вида. Но как оказалось, абсолютно непригодного для гор. А ведь скорее всего это кони наёмников Ралаты, если хозяева так торопились уйти. И выходит, Сири в предположении ошиблась — на ночь в таверне они не остались. Можно было бы подумать, что будто и хорошо, что они пошли пешком, — проще догнать. Было бы, будь у неё лошадь. А так, чтобы не отстать ещё больше, пришлось бы отказать себе в ночлеге и выходить в ночь и стужу в гордом одиночестве на своих двоих. Сири опёрлась спиной о балку и потёрла лоб. Ещё и оставлять Сварта чёрт пойми где едва ли хотелось, но лучше уж так, чем сгинуть в горах вдвоём. И только сейчас дошло, что если с ней что-то случится, то животина останется без присмотра.       — А где у вас тут войт? Или кто-то из духовенства? Я спешу, придётся пешком идти, значит.       — Войт? В таверне как раз сидеть должен, носатый такой, сразу узнаёте. Брат моей маменьки.        — И ты уверен, что лошадь никакую я подобрать для гор не смогу…       — Из наших — нет... — Йоган внимательно смерил её взглядом, стаскивая с коня сумки, и, подумав, продолжил. — Но я вам вот что скажу. Завтра на рассвете апотекарии выдвигаются обратно к себе в Коллегию с порцией провизии. Они народ сердобольный, одинокую путницу пожалеют. Останьтесь на ночь и выходите раньше, и они вас догонят и подберут, скорее всего. Но возвращаться пешком всё равно придётся. Это если вам по дороге с ними хоть немного — на самый север ведь едут.       Могло бы сработать...        — Они западной дорогой пойдут?        — На восток сейчас никто не ходит. С год назад даже Верхние мельницы оставили — зверьё дикое полезло. Хотя вот стали поговаривать, что шахту возле Борея хотят восстановить, Орден распоряжение дал. Но дорога пока всё равно не очень-то хожая.       — Борея?        — Ну да, Борей. Посёлок заброшенный возле проклятого замка, лет пятнадцать уже пустует. Его разнесла какая-то бестия, помнится.       — Заброшенные селения и проклятые замки… Эх, поняла тебя, Йоган. Хорошо с апотекариями придумал… Не впервой ведь?        Паренёк довольно улыбнулся.       — Не впервой. Додумались до такого плана с одним типом не так давно — он на косы хотел поскорее, сестру свою искать — будто бы была на очередном разбившемся судне. Как ни отлив, то на мель садятся. Но ни его сестры Ии, ни самого типа так больше и не увидел… Апотекариев позже спрашивал — сказали, что до спуска к косам с ними доехал.       Сири проигнорировала историю.        — Насколько там опасно? В горах?       — В одиночку везде опасно. Но там… Там и звери, и магия, и погода разозлиться может. Бывает, и из диких колдунов кто-то забредёт — думают, что в холоде лихорадит меньше. Но одинокие путники чаще всё же возвращаются, чем не возвращаются. Главное — рюкзак полезным всяким набить…       Сосед Сварта подал голос, прервав конюха. К проходу свесил голову весьма крупный тяж гнедой масти и недовольно зафыркал, прижав к затылку уши.        — А это что за птица?       — Это? Не птица. Ёжик.       Сири вскинула бровь.       — Ёжик? Какой же ёжик, когда ежиха? Я кобылу, по-твоему, не отличу? Вон как уши жмёт, стерва.        — Ёжик как есть, мадам. Но да, кобыла. Наёмницы, пару часов назад из долины приехала.        — Вот оно как? Ну, Твоя Светлость, нашлась, наконец, твоя невеста.        Сварт высунул голову над плечом парнишки и потянулся к кобыле, но та тотчас запряталась поглубже в стойло.       — А вы за ними следом ехали, получается? Она, вроде как, тоже наверх путь держит, должна была с теми идти, что утром вышли, но опаздывает. Договорилась завтра с апотекариями двигать верхом на своей — эта медведица не замёрзнет.        Сири замерла, чуть не уронив сумку.       — Должна была с теми идти, что утром вышли, говоришь... Как она выглядит?        — Смуглая, тёмные волосы, шрам странный на левой щеке, как молния. Вы чего-то удумали, мадам?       — Пока не знаю…        — А вы-то сами куда подниматься собрались?        — А есть у вас карта?        — В таверне найдётся.       — Мне нужны пирийские руины. Иниат, будто бы, — бодро соврала Сири.       Йоган поднял брови и покосился на огорчённого Сварта.       — Кажется, понимаю, зачем вам наш войт... За постой заплатите Астрид.       Она поудобнее закинула сумки на плечо, но задержалась у двери и обернулась.       — Спасибо тебе, Йоган. Знаешь…       — Ась?       — Всё равно ему тут стоять без дела чёрт пойми сколько. Ты выводи его под седлом погулять, как минутка выдастся? Далеко не ходите только.       Парнишка посветлел лицом и расплылся в улыбке, демонстрируя щербатые зубы.       — Следить за ним буду как мамка, слово даю! А далеко мне и некогда.       — Вот и хорошо.        Много ли надо сельскому пареньку — всего-то официального позволения покататься на нарядной лошадке. Всё равно бы полез, так теперь хоть пусть думает, что это обмен и благодарность. А ведь полезного он действительно рассказал немало, но самое главное — одна из наёмников здесь, и остальные, судя по всему, её не видели, если ехали раздельно. Значит, нужно всего-то её имя. И чтобы она не ехала на раскопки и не доложила Ралате. Всего-то…       Таверна встретила приятным теплом, но скучной музыкой и тусклым светом. Немудрено, если почти всё мужичье отправилось куда-то на косы. Судя по полупустому залу, людей здесь обычно ждали куда больше. Но гости всё же были. По жёлтым одеждам Сири распознала тех самых апотекариев, о которых и говорил Йоган. Ещё несколько охотников расположились тесной компанией у камина, а из тёмного угла слева донеслись обрывки диалога.       — ...И вы мне хотите сказать, что не в курсе, когда на вашей горе назначен шабаш? — спросила женщина.       — Ещё раз повторю, мы поставками жратвы и рабочих занимаемся, — недовольно заворчал мужской голос.       — И ваши наниматели не сказали, когда эти поставки прекращать?       — Вот же доставучая девка… Всё равно не доедешь раньше чем доедешь.        — Ясно… За что вам только платят…       Женщина отошла от затенённого стола и направилась мимо Сири к стойке. Высокая, тёмные волосы туго стянуты на затылке, кожа загоревшая. И шрам, чем-то напомнивший корень дерева, растянулся по её левой щеке и сползал на шею. Женщина заметила любопытный взгляд и кивнула. Сири кивнула в ответ.        Вот она, значит. Ну, вперёд. Но сначала займись бумажками.       Она последовала за наёмницей и села справа от неё, бросив сумки у ног. Трактирщица возилась у шкафа где-то в глубине. Значит, примет плату позже. А пока…       — Кто тут войт? — Сири развернулась к залу, облокотившись о скрипнувшие доски.       — А если я? — подал голос тяжёлый усатый мужичок за стойкой справа от неё.       — Здоров будь, мессир. Дело есть.        Мужичок хмыкнул.       — Дела все после заката — и не дела вовсе. С утра меня ищи.        — С утра уж скорее меня искать придётся. — Сири состроила жалостливую гримасу. — Ну удели минутку, а?       — Эх, милочка, ну только за глаза красивые… Чего тебе?       — Хочу написать завещание.       Войт дёрнул густыми пшеничными бровями.       — Ну даёшь. Куда тебе помирать-то?        — Некуда. Но пусть будет, — серьёзно ответила она.       — Вот же народ пошёл… Астрид, свет моих очей, а организуй нам бумажку какую-то?        Трактирщица тревожно глянула на них и наклонилась к нижним полкам.       — Ты кто такая будешь вообще? — поинтересовался войт, внимательно рассматривая новую гостью.       — Сигрид.        — Не местная, стало быть?        — Мгм. С весны на вашем острове.        — Меня звать Орнид. И куда путь держишь, что завещание писать собралась, Сигрид?        — Иниат.       Войт кашлянул и на миг замолк.       — Понимаю и поддерживаю в таком случае. На кой хер тебе туда лезть сейчас, уж прости меня?       — Наняли кое-что раздобыть.       — Наниматель твой с башкой не дружит?       — О, ещё бы. Но объясни.       — В Иниат разве что в середине лета поднимаются. К осени погода портится.       — Сильно высоко?        — Астрид, а дай карту?        Женщина, что только выложила на стол чернильницу с пером и пару листов жёлтой бумаги, отошла обратно к полкам.       — Ну ты пиши пока. Умеешь ведь?       — Умею.        — Тогда давай. «Я, Сигрид такая-то, этим завещанием определяю своё имущество, а именно...» — Войт заглянул под руку: — Из Остиана? Сойдёт вместо фамилии, но как тебя занесло сюда?       — Пути всегда найдутся. Искала лучшей жизни. «Завещанием определяю»?..       — «Своё имущество, а именно...» И как, нашла?       Астрид опустила на стол справа карту.       — Нашла. «А именно: коня».       — Однако. Ну ты опиши его, чтоб путаницы не было. — Орнид приложился к кружке.       — «...аразеальской породы, семи лет, вороной с белыми пястями и задними бабками, белая отметина на морде, имя - Сварт.»       — Славный зверь, похоже.       — Ещё бы.        — Пиши, кому имущество определяешь, издержки всевозможные, и как его найти.        Ну, дорогой друг, хотел — получай.       — «Определяю Джеспару Даль’Вареку, ныне в Арке проживающему…»— продиктовала себе вслух Сири.       На звук имени обернулись двое.