Неделимые

Меня зовут Джон Рид. Эта история произошла со мной однажды, происходит она и сейчас с кем-то. Если вы действительно хотите ее услышать, будьте готовы... Вы станете искать и замечать те вещи, о которых я расскажу, и может быть, вы лишитесь сна, раздумывая, не происходит ли прямо в данный момент все это с вами. Как со мной. В то время я, безвестный писатель, работал в редакции, но денег платили мало, и приходилось подрабатывать, как придется. Я жил в столице, в городе Лоран-Грее, насчитывающем несколько миллионов людей, в основном приезжих, прибывших из далекой провинции, где течет иная жизнь... Город дает свои блага, но его ритм способен поработить и превратить любого в зомби. Я принадлежал к числу коренных лоранцев, иногда подумывал уехать подальше... Но не мог. По многим причинам, одна из которых - здоровье моей дочери. Ветровая энергия стала мощным двигателем прогресса, открывались все новые заводы и целые комплексы по ее генерированию и обслуживанию, а также инженерные системы ее транспорта. На одной из таких систем я подрабатывал чистильщиком. С утра редактура текстов, вечером обслуживание ветроузлов в каком-либо из жилых районов. Фактически черная работа - чистка, затем наладка и прочее. Ночью пара часов на то чтобы поесть, провести время с дочерью и подумать над своей собственной книгой. Впрочем, последнее уже отошло в забавы юности. Порой работы скапливалось куда больше, и приходилось сидеть за переводами и редактурой чужих произведений в том числе и ночами, и случалось, я засыпал за печатной машинкой в окружении десятка выпитых чашек крепчайшего кофе. С женой я к тому времени уже лет десять как был в разводе, и наша дочь Селеста жила со мной. С самого рождения у нее выявили болезни разума, поставили диагноз "шизофрения". Из-за этой болезни она все время молчала, хотя говорить вообще-то могла - но никто не слышал от нее ни слова за всю жизнь. Множество врачей наблюдали ее, но помочь никто не мог. Селесте было уже 16, но ее разум по-прежнему оставался по ту сторону реальности, и никто не знал, что творится с ее сознанием. Я привык за долгие годы, но все еще верил в лучшее, в отличие от бывшей супруги. Элизабет не смогла справиться с напряжением и бесконечными проблемами с ребенком, что и привело к разрыву брака. Элизабет уехала на юг с неким хорошо зарабатывающим господином, чтобы жить беспроблемной жизнью. Селеста не слишком переживала - отчасти потому, что опеку матери ей заменил отец, отчасти потому, что ни отца, ни матери она не понимала и, быть может, не знала. К добру ли, к худу ли... Можно было бы сказать, что она росла, как росточек, но все было не так просто, и я это знал. Селеста была не обычным ребенком. Что-то происходило с ней... странное. Поначалу я как скептик отрицал все подобное, но и объяснить никак не мог. Не в силах верить во что-либо паранормальное, я попросту игнорировал очевидное, надеясь, что показалось. Списывал все на болезни разума, оправдывал все это шизофренией... Я упорно отказывался принимать на веру любые необъяснимые вещи, рассчитывал, что все это возможно объяснить наукой и медициной, терзал медиков. Лечащим врачом Селесты много лет являлся доктор Хейз. Он следил за ее состоянием и исследовал ее случай вообще. Мы искали лекарства, какие препараты могут помочь, какие процедуры... Селесте не становилось ни лучше, ни хуже. Как проходили наши будни? В мое отсутствие с Селестой находилась миссис Роуз, сиделка. Конечно, намного проще и дешевле было бы отправить дочь в стационарную клинику, но Селеста и так регулярно проходила там курсы лечения, оставлять ее на круглый год в больничной атмосфере было бы жестоко, а еще более низко оправдать это тем, что шизофреникам все равно, где находиться. Несколько раз в неделю по договоренности приходил доктор Хейз. Вечерами Селеста была предоставлена моей опеке. Так и получалось, что все средства уходили на оплату жилья и лечения. Иногда меня охватывал страх по отношению к происходящему с дочерью, накатывала паранойя, и мои научные взгляды летели к чертям, я собирался какими угодно средствами вылечить Селесту, пусть даже ради этого мне придется иметь дело с экзорцистами или любыми шарлатанами в надежде наткнуться среди них даже путем многих ошибок и моих выпотрошенных карманов на настоящего медиума, который сможет помочь. Но буквально сразу же врачи сообщали что-то успокаивающее меня, Селесте становилось лучше, странные вещи прекращались, и я снова думал, что воображение сыграло со мной злую шутку. Я называл себя дураком, что так легко поддался глупости вместо того, чтобы сосредоточить силы на поиске объективных причин и способов решений. Однако стоило нам пожить немного в спокойствии, как оно вновь внезапно нарушалось. Я помню, как в один из вечеров я работал в своей комнате. Селеста находилась в гостиной, позади меня за спиной как раз была стена, разделяющая кабинет и гостиную, и я слышал, как Селеста топает босыми пятками по полу там. Она любила танцевать. Чаще всего она просто сидела, смотря в одну точку, но иногда у нее появлялось желание танцевать, без музыки, просто так. Может быть, музыку она слышала внутри себя, правда, назвать танцем эти ломаные, странные движения мог бы лишь авангардист... Я сидел за печатной машинкой, с кронштейна стол освещала лампа, а справа от меня из приоткрытого окна веяло дождем и поздним вечером. Сине-зеленая тьма контрастировала с уютом в квартире, и я невольно повернулся в ту сторону - засмотрелся на небо. Я вдохнул аромат свежести и улицы. Этаж, где располагалась наша небольшая квартира, считался не особенно престижным, но тем не менее, это был пятый этаж, и отсюда можно было увидеть и тучи, и парящие в них дирижабли, и дорогу, и площадь. В домах зажглись огни. В трубах слабо подвывали ветряные потоки, создавая уютную домашнюю обстановку. По карнизу тихо постукивали капли дождя. Воздушные рыбки, увлекаемые потоком, ушли на высоту, киты беззвучно левитировали в тумане плотной атмосферы, плыли над суетным городом неспешно, словно в замедленной пленке. Изредка доносились их низкочастотные голоса. Я снова услышал, как танцует моя дочь в соседней комнате, а затем она несколько раз кашлянула - привычные домашние звуки, невозможно спутать с кем-то еще. Я решил сделать небольшой перерыв в работе, встал и отправился в гостиную к Селесте. Но, открыв дверь, я никого там не обнаружил. Но я так явственно слышал ее босоногий топот.. Мой кабинет (он же моя спальня) разделял гостиную, прихожую и спальню дочери. Она никак не могла выйти из гостиной незамеченной! Если бы она прошла в свою спальню, я бы увидел ее! Я быстро открыл дверь ее комнаты - там был выключен свет, атмосфера овеяна сном, Селеста крепко спала в своей постели уже давно. Но кто танцевал? Кто кашлял? Обычно я не придавал этому значения. Ведь со стороны это может выглядеть так, будто это я сумасшедший, а не она. Будто все дело во мне - мне мерещится бог знает что... Я вообще перестал употреблять алкоголь, даже в малых количествах, даже на праздник. Я должен был удостовериться, что это не его проделки... Но кажется, с каждым годом я все больше убеждался, что странные вещи происходят с Селестой, просто я никому не смогу доказать их. Они ненаучны, нелокальны, не здравы. Если бы она могла хотя бы поделиться, что с ней происходит, а если сама не понимает этого, то хотя бы сказать, что чувствует! Но она жила в ином мире... Надеюсь, этот мир не был так жесток, как реальный. Но не все странности можно было списать только лишь на мое переутомленное воображение. Я помню, как за завтраком я налил Селесте горячего чаю, отвернулся, чтобы взять джем или паштет, а когда вновь повернулся, чая в кружке Селесты не оказалось. Там был почти кипяток! Не могла же она его осушить за две секунды! Она сидела так же, не шелохнувшись и смотрела за моими действиями, как и всегда. Даже прядка волос не сместилась, даже складка на одежде! Она не двигалась. Но где чай? -Селеста, где чай? - спросил я. - Ты решила пошутить? Разлитой лужицы не было ни на полу, ни на столе. Селеста ничего не прятала под столешницей и сидела абсолютно непричастная к делу. -Ты не хочешь пить чай? Я мог бы налить тебе сок, если хочешь. Но зачем его выливать? Однако везде было сухо. Я посмотрел в чайник. Он был обжигающе горячим, только что кипятился, и воды в нем осталось ровно на одну кружку меньше. Я никогда не грею половинку, дурацкая привычка доливать воду до отметки full. Мне не могло это пригрезиться! Она забрала чай в свой мир, чтобы выпить его там! В ДРУГОЙ мир, чуждый человеку... Мир не нашей природы.... Это звучит словно бред, ведь никакой закон сохранения не допустит подобного, я просто не понимал, что происходит. Но что если закон сохранения энергии охватывает не только наш мир? Не только наша вселенная попадает в его условия? Она лишь один из слоев, между которыми происходит передача и теплообмен, только не так, как мы привыкли, а какими-то другими путями? Действуя через что-то, что нам недоступно просто так? Какая-то еще траектория, не в трёхмерном измерении, и моя дочь по какой-то причине может по ней двигаться? Тогда если убыло из нашей вселенной, но прибыло в другую, то закон сохранения энергии работает, просто на более обширном масштабе, и если наша вселенная потеряла количество энергии, соответствующее кружке чая, то другая приобрела ее, и в сумме мы в равновесии. Трудно сказать, до чего еще я мог додуматься, в конце концов, я писатель, и выдумывать - неотъемлемая часть моего мышления. Но что мне сделать, чтобы спасти мою дочь? Она словно зависла между двумя мирами. Если медицина здесь бессильна... и должен ли я возвращать ее? Кто или что пытается ее увлечь туда и почему именно ее? Доктор Хейз пытался научить Селесту говорить, реагировать на окружающие раздражители и мн.др. Но к моменту своего шестнадцатилетия Селеста все еще не произнесла ни слова. Доктор Хейз всегда делал заметки и документировал даже самые незначительные детали. Это были толстенные папки с листами, испещренными мелким почерком черной ручкой, с таким узким межстрочным интервалом, что прочитать можно было только с расстояния в пятнадцать сантиметров..... Изредка черные строки прерывались красными - красным доктор отмечал то, что казалось ему важнее прочего, и общий вид записей издали выглядел как причудливая абстрактная картина. Я много беседовал с доктором, он понимал мои тревоги, но также он был единственным, кто не отрицал, что Селеста не просто шизик. Он верил, что с ней творится нечто необъяснимое, верил мне... Когда я стал сомневаться в собственном рассудке, именно мистер Хейз убедил меня в отношении чертовщины с Селестой. Он тоже наблюдал схожие странности и как врач знал больше. Это-то и стало в какой-то момент проблемой: прежде, когда Селеста еще была маленькой, доктор охотно делился со мной мыслями, даже внепротокольными, он исследовал мозг моей дочери, ее психику и поведение, ему лишь никак не удавалось сложить все в единую картину. Но в последние годы он стал более отстраненным, об исследованиях умалчивал. У меня начало складываться ощущение, что он что-то недоговаривает. Я попытался заплатить ему вдвое больше оговоренного, но он стал отказываться, попросил извинить, начал убеждать, что вовсе не имеет тут никакого материального интереса и взяток не берет, а то, что история болезни Селесты зашла в тупик, связано исключительно с медицинской, научной и технической стороной, а не межличностной. Он выглядел очень удивленным, что я трактовал неуспешность его работы как недостаток финансирования.. но от этого мне стало не легче - значит, медицина и вправду бессильна. Вместе с этим лицо доктора Хейза временами озарялось идеей, и тут же омрачалось - словно подтверждались какие-то его мысли, которые он бы желал оставить не сбывшимися. А в последнее время он как будто был напуган. В один из сеансов он был особенно хмурым, нервно делал какие-то заметки в своем блокноте, потом бегло попытался осмотреть Селесту и выявить какие-то симптомы в ее состоянии, но она была сегодня спокойна, и ничего не происходило. -Доктор Хейз, умоляю, не молчите, - просил я. - Что случилось? Селесте хуже? Что с ней? Больше всего я боялся потерять ее вовсе. Многие считают, что неосознанная жизнь - пытка, и человек только мучается, но степень шизоидности индивидуальна, и ничего не пытаться делать с заболеванием - тоже не верно, во всяком случае, в истории с Селестой. -Нет, нет... - уклончиво ответил мистер Хейз. - С девочкой все в норме. Ей не хуже, но и не лучше.. Вернее... Лучше и хуже тут не подходит под определение. -Вы можете говорить начистоту? Я прошу вас. Вы что-то узнали? Как продвигаются ваши исследования? Вы больше не изучали феномен нелокальных взаимодействий между объектами? Мы были нужны друг другу - доктор Хейз помогал мне лечить дочь, а ее феномен доктор исследовал в своей диссертации. Мы договорились об абсолютной прозрачности действий, чтобы не нарушить их гуманность по отношению к больному. Конечно, соблюдалась тонкая грань между допустимой медицинской точкой зрения перед всем сообществом медиков и реально существующей точкой зрения, о которой говорить не стоило. Доктор исследовал феномен Селесты тайно, хотя нужно было обсудить его с физиками и другими учеными, но он не мог действовать открыто. Я тоже молчал. Для всех Селеста была обычным шизофреником. -Не хотите ли кофе? - спросил я в надежде, что в более расслабленной обстановке мне удастся разговорить доктора. -Простите. Много работы, и я сейчас тороплюсь, - сказал врач. - Те таблетки, которые Селеста принимала, можно больше не пить. -Хорошо. Когда вы придете в следующий раз? -На будущей неделе продолжим. Селесте нужны тренировки почаще, чтобы реальный мир отвлекал ее от ее мыслей. Чаще гуляйте с ней на свежем воздухе. -Хорошо. Но что насчет... ее феномена? - странно, что он не упомянул об этом сам, хотя прежде это интересовало его гораздо больше, чем выздоровление человека. -Вы не видели мою ручку? Куда же я ее положил... -Доктор Хейз, я должен знать, что творится с моей дочерью, - твердо сказал я. -Конечно, конечно. Феномен... Да, насчет него: скажите, мистер Рид, вы не замечали ничего странного в ком-то еще? Или может быть вообще в своей жизни? -Намекаете, что я спятил от всего этого? Но и вы не далеко от меня ушли, - я усмехнулся. - Нет, не замечал.. А что? -Забудьте... Когда работаешь с психами, поневоле сам сходишь с ума. Поверьте, ваша дочь по сравнению с некоторыми типами абсолютно нормальна. -Понимаю, - сказал я. Каждая история болезни - это не только интересный случай в медицине, но и чья-то трагедия. Тут я наконец нашел ручку и подал ему ее. -Благодарю. И лишь спустя мгновение я понял, что ручка красная, и все, что написано в блокноте сегодня, было красным. Доктор стремительно попрощался до следующей недели, прежде чем я успел сформулировать новые вопросы. Но почему он писал красным цветом? Что именно он писал? Я взглянул на дочь - ничего нового с ней на вид не происходило... Может быть, у Хейза закончилась черная ручка, или потерялась? Всякая ерунда может случиться, и даже самый педантичный перфекционист отступит от своих привычек. Неожиданно я заметил листок на столике, выпавший из папки доктора. Первым порывом моим было схватить его и выбежать на лестничную площадку с криком, что док забыл какую-то бумажку, но я отчего-то замер, вертя ее в руках. Это была схема, без всяких подписей и объяснений. Сверху на листе был изображен небольшой квадратик, от него шло две линии - к двум другим квадратикам поменьше. Из каждого из них выходило еще по две линии, и каждая вела к своему, еще более уменьшенному квадрату, и так до бесконечности. Из некоторых квадратов выходило не две дорожки, а больше, но одной не было никогда. Это было похоже на схему деления чего-то на что-то. Но изредка линии не вели к новым квадратикам. Они заканчивались знаками вопроса. Иные заканчивались кружочками или треугольниками... И совсем редко линии обрывались черной замалеванной кляксой, порой зачеркнутой, заштрихованной резко, когда сильно давили на стержень... Словно и смотреть не желали на то, что замалевывали. Из таких клякс, выделявшихся неприглядными черными пятнами на ровном чертеже, никакие линии не выходили. На кляксах все обрывалось. Я был отчего-то удивлен, так что долго не мог отвести взгляд. Возможно, это как-то связано с Селестой? Что все это значит? Что означают тупиковые ветви? Тут я спохватился и выбежал на площадку наконец, но док уже давно уехал вниз на ветролифте. Решив, что ничего криминального не произошло, я вернулся в квартиру, заварил себе чай и сел за рабочий стол, чтобы продолжать работу. Но поработать мне не удалось - раздался телефонный звонок. Я снял трубу с аппарата. Это был мой приятель и коллега Дэвид Бейтс. Надо сказать, человек не слишком бодрый и не полный жизни. Меланхоличный, длинный, худой и угрюмый, он слишком серьезно ко всему относился, и поэтому полученные многочисленные ожоги о людей сделали его конченым пессимистом. Он так же, как и я, в свободное время пытался писать книгу, но волны черной меланхолии, накатывающие на него, тормозили дело и угнетали, в результате чего он решил, что все бессмысленно и мы все умрем в безвестности. Но в целом это был неплохой малый - добрый, честный, работоспособный. Просто очень занудный тип. Понятное дело, что на работу он никогда не опаздывал, болел лишь по праздникам, девушкам не нравился. Обычно все наши разговоры по телефону или совместные посиделки сводились к тому, что Дэвид приводил сотню аргументов, почему книга не будет дописана, а жизнь прожита, а я искал сотню противоположных аргументов, убеждая его, что его книга и в самом деле хороша (это чистая правда), что Джейн вовсе не считает его тупицей, и что, в сущности, жизнь не так уж плоха. В общем, мы проговорили на подобные темы в очередной раз в тот вечер. Я разговаривал с ним, стоя у окна, рассматривая бегущих куда-то прохожих. Строгие костюмы мужчин мельтешили серо-коричневыми массой, в которой более яркими пятнами выделялись длинные платья женщин - красные, кремовые, фисташковые, в полоску... Пролетело несколько аэропланов - это оказалась доставка еды, которая ошиблась адресом, на удивление, а также почта, которая, на удивление, в кои-то веки адресом не ошиблась. Мне вручили конверт без обратных контактов. Дэвид что-то продолжал рассказывать в трубке, я слушал его, поддакивал, распечатывая письмо. Внутри лежал один-единственный лист, на котором прямо в центре была нарисована черная замалеванная клякса, в точности такая же, как на схеме доктора Хейза. Пятно. Я чуть не выронил трубу. Я сказал Дэвиду, что перезвоню... Развернув лист полностью, я долго смотрел на кляксу, она словно загипнотизировала меня... Не могу объяснить, почему, но у меня холодок пробежал по коже. Что все это значит? Кому что нужно от меня, я кому-то перешел дорогу? Лишь бы это не было связано с Селестой... Но, так как ни обратного адреса, ни контактного лица указано не было, я не знал, что и думать. Я просто скомкал дурацкое письмо и кинул в мусорную трубу. Ветер тут же засосал ее, чтобы отправить на переработку в макулатуру. …На другой день случилось странное. Вернувшись с работы, я занялся привычными делами, миссис Роуз оставила ужин на плите, и нужно было покормить Селесту, поесть самому, помыть посуду и прочее, прочее. Я чувствовал себя уставшим, но не от самой работы, а хронически. Я и просыпался уже уставшим, так что отдыхать было бессмысленно, отдых не делал мне лучше, здесь нужны были какие-то психологические способы восстановления. Поэтому я даже не думал ни о развлечениях, ни о новых отношениях. Мне надо сначала выжить, а обо всем этом я подумаю после... Так что я не ожидал услышать звонок в дверь. Я увидел на пороге Дэвида. После приветствий он прошел в квартиру и сразу же стал настаивать, что обязан вытащить меня развеяться. Мы как раз с Селестой ужинали, и я предложил Дэвиду сесть с нами за стол, но он ни в какую не соглашался - хотел идти в местный клуб. -Какой клуб? - не въехал я. - Ты никогда тусовщиком не был... -Брось, Джон, что ты такой зануда? - с совершенно не свойственной ему манерой паясничал Дэйв. - Ты сто лет нигде не был, кроме своей работы. Девчонок найдем, выпьем, расслабимся... -Ты в своем уме, какие девчонки! Я не могу. -Почему? -Потому что у меня дела! И вообще, я жутко устал. -Вот и отдохнешь как раз! Терпеть не могу подобных типов, которые знают лучше меня, как я должен отдыхать! Я хотел было разозлиться, но не было сил даже на это, да и истерить на пустом месте тупо. Раньше случайные связи позволяли мне расслабиться, даже вдохновляли порой. Сейчас это все утомляет. Гораздо больше мне нужен сейчас кто-то "свой", с кем я смогу почувствовать себя не одиноким. Для физической близости время от времени всплывает давняя приятельница.. ничего личного - мы с ней мы слишком разные, чтобы иметь более серьезные отношения. Но в любом случае, меня это устраивает, а перспектива провести ночь в компании какой-нибудь захмелевшей шалавы, как предлагает Бейтс, меня отнюдь не прельщала. -Нет, дружище, без меня. С кем я дочь оставлю? -Если проблема только в этом, то она решена. Я сделаю звонок? С этими словами Дэвид указал на телефон на столе, и я пропустил его к аппарату. Что ему взбрело в голову? Это же Дэвид, меланхолик-интроверт, да он хоть раз в клубе вообще был? До сего дня я думал, что Дэвид не особо и представляет, для чего люди ходят в клубы. На это вообще-то деньги нужны, телочек цеплять. Они просто так не цепляются, он в курсе? Дэйв, судя по всему, звонил своей младшей сестре, которая, как и он, всегда была девочкой ответственной и серьезной. -Алло, Мэри? Солнышко, можешь выручить? Я в бессилии плюхнулся в кресло. Дэвид объяснял своей сестре, что ей нужно посидеть с Селестой, покараулить ее в ее комнате, и больше ничего, ровным счетом. Разумеется, они потом сочтутся! -Что? Тебе надо готовиться к экзамену? Ну вот и отлично, посидишь в кабинете мистера Рида, тут просто шикарное рабочее место! - одной рукой Дэвид держал трубу, а другой стряхнул мои бумаги со стола в самый угол. Я закатил глаза. Наконец, когда Мэри любезно согласилась приехать через двадцать минут, я сказал беспомощно: -Позволь узнать, что тебе в голову ударило? Ты никогда не был любителем выпить... Тебя вытащить еще сложнее меня было. А как же твоя книга? Ты собирался на этой неделе дописать первый раздел. Или уже все готово? -Книга? Пустое. Пока мы занимаемся этой чепухой, реальная жизнь проходит мимо нас. Ты задумайся! Старость не за горами! И что ты будешь вспоминать? Как работал и спал? -Я свое уже отгулял... -Брось! Не пори ерунду. Ты молодой и здоровый парень! "Но без денег и с сумасшедшей дочерью на иждивении", - мысленно добавил я, но спорить мне было лень. -Я слишком стар для всего этого дерьма, оно меня уже не впечатляет, не вдохновляет, - пронудел я. - Да ты можешь сказать, что стряслось? Босс забраковал твою работу, и ты решил уволиться и отметить это событие? -Ничего подобного. Но я не из тех, кто тратит время впустую... Дэвид тараторил дальше, но я подумал, что все-таки позже он мне расскажет, что произошло. Может быть, он решил оставить все мысли о Джейн? Оставить бессмысленную безответную любовь и начать жить свободно, заново, начать смотреть на других людей вокруг и вообще резко начать новую жизнь? Что ж, это бы все объяснило. Такое нередко происходит со многими, бывают моменты, когда хочется плюнуть на все и сделать вообще что-то не свойственное самому себе. Это всплеск творческой личности или переоценка ценностей... С кем не бывает. Может быть, он решил раз и навсегда изменить свою жизнь. То, к чему относился серьезно - девушка, любимое дело, книга... - стало вдруг ничем. Это очень, очень широко распространено. -Слушай, давай лучше просто закажем выпить и набухаемся здесь, в этих креслах? -с надеждой спросил я, но Дэвид и слышать не желал, вывалив из моего шкафа чистую одежду и прикладывая к моему телу то одну рубашку, то другую. В итоге мы отправились в клуб. Может быть, Дэвид и прав. Может, к лучшему, что он меня вытащил в кои-то веки. Обычно я не могу никуда уйти, а позволить себе оплачивать сиделку могу лишь на рабочее необходимое время. Выходит, что я просто забыл, что значит развлекаться. Яркие лампочки, музыка, алкоголь и женщины сделали свое дело. Я старый больной человек, у Дэйва нет ни капли сострадания. Я уже не могу тусоваться, как в юности, чтобы наутро вставать в шесть часов, когда приходишь в три, или вообще не приходишь, а остаешься у какой-нибудь красотки. После клуба мы с двумя девушками поехали к Дэвиду. Это тоже было достаточно странно. Он однолюб, и ни на кого, кроме Джейн, не смотрел. Ему никогда не нравились развязные, смелые дамочки, а сейчас именно такую он кладет свою постель. Наверно, это типично для разочарованных романтиков? Я мимолетно спросил его о Джейн, и тут случилось нечто еще более странное - Дэвид не вспомнил, кто это. Я пошутил, что Джейн - это священное, священным и останется, а простым смертным надо как-то и пожить еще. Но, к моему удивлению, Дэвид реально не помнил Джейн. Конечно, выпивка способна заставить человека забыть о многом, и все-таки я был ошеломлен. Я счел, что он придуривается или стебет меня, но тут он опомнился: -А! Ты про ту рыжую девушку с Холивей-стрит? Она постоянно строит мне глазки. Бедняжка. Нет, она хорошая девушка.. Ей нужен серьезный парень, а не такой ловелас, как я. Я чуть было не сказал: "Ловелас! Раз в год вылез из своей норы", но я не смог его подколоть. Потому что он так адекватно это произнес, так убедительно, вовсе не в шутку и не рисуясь, а с сожалением, словно он действительно всю жизнь только и делал, что отрывался и не мог остепениться. Это так не вязалось с его образом, который я знал. Но я отбросил все эти мысли. И только то и дело мне мерещилось, будто за нами наблюдают. Кто именно - я не знал. Я списывал все на выпивку и на то, что мой организм слишком отвык с непривычки вливать ее в себя. ..Я приполз на работу, как и следовало ожидать, через день. Позвонил, сказал, что возьму в счет отпуска, потом отправился домой к Селесте. Она была в порядке и только проснулась. Мэри я отправил огромную коробку с разноцветными пирожными. Но Дэвид, как ни странно, на работу не явился даже спустя сутки и не позвонил. Не знаю, чем закончилась их любовная ночь с той красоткой, когда я уходил, они были в другой комнате. Но это тоже было странно - обычно Дэвид никогда не опаздывал, а если заболевал, то звонил и предупреждал. Ну о чем он думает? Надо позвонить ему домой... Я задал этот вопрос в среде коллег, не сообщал ли Дэвид что-либо, не случилось ли чего, но мне весьма устало ответили: -Хах! Что могло случиться! Что, кроме пьянок и баб у него вообще случается? -В каком смысле? - не понял я. - Он не такой... Как и я, в общем-то. -Ну, вас, мистер Рид, никто под сомнение и не ставит. А мистер Бейтс знатный любитель погулять. -Я просто пытаюсь понять, что могло произойти. Хотя я видел его накануне. Мне показалось, что он какой-то непривычно веселый... -Что вы! Он такой всегда, - произнес секретарь. - Вот-вот, - поддакнули с соседнего стола. -Секундочку, - сказал я. - Дэвида я знаю довольно хорошо. И он не всегда такой. Он почти никогда не такой! Меня начало раздражать, что вокруг творится какая-то хрень на пустом месте и все ведут себя как так и надо, делая вид, что это я верблюд! Так постоянно! Надоело. Хватит манипулировать мной или кем бы то ни было. У меня никогда не был должным образом подвязан язык, чтобы не допускать ситуаций, когда все убеждают тебя, что Великий Мост в столице не существует, а то, что пять минут назад ты видел его из окна, так это тебе показалось. -Дэвид мой хороший приятель, я его хорошо знаю! -Да он наверняка перепил снова, вы же знаете. В запой опять ушел... как всегда... -Подождите! Да, возможно накануне... Но не всегда! Не всегда! -Мистер Рид, - меня похлопал по плечу один из редакторов. - Мы ценим ваше рвение оправдать друга. В ваших глазах недостатки не видны... Мы подозреваем, что это уже алкозависимость... Может, вы бы поговорили с ним? Вас он, возможно, послушает. Тут в офис вошел наш руководитель. Увидев, что за столом Дэвида никого, он, не удивляясь, спросил мимоходом: -Что, Бейтс как обычно? Все повели плечами, помахали головами. -Ясно. Завтра его на этом столе будет ждать разорванный контракт! - даже без эмоций произнес босс, после чего скрылся в своем кабинете. Я был ошеломлен. В перерыв я позвонил Дэвиду. -Дружище, что, босс очень злится? -В ярости. Он тебя уволить хочет. Говорит, что ты алкоголик, - произнес я наугад. -Слушай, ну ты что, не мог соврать что-нибудь? Мы с Кэти перебрали лишнего, а на следующий день, после того, как ты ушел, пришли еще мои друзья и их подруги, и... -Дэйв, какого черта? Я ничего не стану врать боссу, пока ты мне не объяснишь, что происходит! - резко ответил я. -В смысле? Я же говорю, после той ночи мы с Кэти... - и он начал по-новой свои оправдания и просьбы выручить. В конечном итоге я сказал, что посмотрю, что можно сделать, но на работу явиться стоит, и желательно до того протрезветь. Ведет себя точно двадцатилетний неосмысленный юнец, у которого здоровья и дури вагон, а мозгов недостача. Но все-таки мне стало жутковато. Почему никого это не удивляет? Такое чувство, будто я что-то забыл.... Все остальные это помнят, а я нет! У меня никогда не было друга по имени Дэвид, который бы вел себя подобным образом. Даже если бы мой Дэвид сделал нечто такое, мы оба сразу поняли бы, что это из ряда вон и еще долго бы потом ржали над учиненным. Я почувствовал себя очень глупо и неуверенно. Шатко. Может, мне кто-то подсыпал в кофе что-то? Что вообще происходит? Я понял, что надо дать делу отлежаться, а пока я могу лишь собирать информацию обо всем, что творится. Вскоре оказалось, что мне вообще лучше помалкивать и не показывать своего удивления по поводу Дэвида и случившихся в нем перемен. Все люди были словно подменены. Как и сам Дэвид. Ничего не изменилось больше, кроме его образа жизни и характера, и тех перемен, что влекли эти образ жизни и характер. Спустя какое-то время я понял, что Дэвид вовсе не резко начал новую жизнь, а всегда такую и вел. Девушки, которые никогда на него не смотрели, внезапно оказались у него в среде поклонниц. Джейн, в которую был влюблен он, оказалась ему не интересна... Он безумно любил ее, боготворил! Я ведь все это не мог придумать? Откуда у меня в голове эта информация? Откуда те образы, слова? Я пытался сделать вид, что все в порядке, так как люди очень удивлялись, если я «на пустом месте» начинал с ними спорить об этом. Через несколько дней я научился скрывать. Если бы подменили только Дэвида! О, я мог бы списать все на то, что инопланетяне похищают наши тела и вселяют в них чужие души... Наверно, так было бы мне легче. Но все прочие люди ничего не заметили. Значит, сумасшедший я один? Может быть, у нас это в роду - ненормальность? Почему-то мне вспомнилась фраза доктора Хейза о том, не замечал ли я чего-либо странного. Я должен рассказать ему. Он выслушает. Он не станет хлопать меня по плечу и рекомендовать взять отпуск. Он же сам верил в необъяснимое! Хотя я надеялся, что объяснение всему есть, просто пока не ясно, какое. На следующий прием к Селесте док не пришел. Я позвонил в госпиталь для душевнобольных, где он работал, попросил, чтобы меня с ним соединили. Нужно было пересогласовать время. Но секретарша ответила, что доктор Хейз больше не работает в этой клинике, он уволился. Она спросила, не желаю ли я оформить запись к другому врачу. Я некоторое время молчал, находясь в замешательстве. Почему док ничего не сказал мне? Сказал бы сразу: Рид, тебе придется переоформить Селесту к другому врачу. Затем я подумал, что, может быть, док не сказал этого потому, что собирался и дальше лечить Селесту, ему просто предложили лучшее место в какой-то другой клинике? Об этом я и спросил девушку. Не знает ли она, в какой клинике я могу найти доктора Хейза. - Насколько мне известно, доктор Хейз ушел на пенсию, - сказала секретарша. Затем она поинтересовалась фамилией и именем пациента, я назвался, она, посмотрев в бланках у себя, нашла Селесту на учете, и мы пришли к выводу, что, поскольку моя дочь недопрошла очередной курс занятий, нужно в любом случае записать ее к другому врачу. Я понимал, что, пока новый врач будет вклиниваться в дело, пройдет время. Я все согласовал, но сам решил встретиться с доктором Хейзом, чтобы с ним посоветоваться, все-таки он разбирался в этом куда лучше прочих. Если он действительно решил просто отделаться раз и навсегда от работы и завершить карьеру, то поступил по-свински, не предупредив своих клиентов. Я уж не говорю, что перенаправить, но хотя бы сообщить о своем уходе. И все же это как-то не укладывалось у меня в голове... Доктор Хейз был заинтересован случаем Селесты. Он планировал, изучал... Может быть, ему приказали прикрыть лавочку? Но кто? Конечно, глупый вопрос. Исследования паранормальности не получают поддержки априори, что и понятно. Я сам бы препятствовал подобному. Но в том-то и дело, что доктор Хейз пытался найти в этом рациональное зерно, научную основу. Что такого он нащупал? Что такого он мог открыть, что скоропостижно ушел на пенсию? Он сам говорил, что во что бы то ни стало будет продолжать... Я разузнал адрес доктора Хейза и решил поехать к нему. Разумеется, я не собирался ни на чем настаивать или терзать "уставшего старика" разговорами о работе, хотя прежде он говорил о ней каждую свободную минуту... Но я должен был попытаться узнать хоть что-то, если получится. Я хотел сказать, что заметил то, о чем он спросил меня в последнюю встречу - что-то странное вокруг. Это был дом на Хайди-стрит, улице, поросшей диким темным орешником. Помню, в тот день было сыро и пасмурно, и ветровые трамваи сурово скрипели всю дорогу от влажности. Дверь мне открыла жена врача, женщина лет 55. Она выглядела бледной и была настроена не благодушно. -Здравствуйте... Вы миссис Хейз? - спросил я. -Что вам нужно? Кто вы? - она не желала впускать меня, что было и понятно. -Меня зовут Джон Рид. Ваш супруг наблюдал мою дочь на протяжении многих лет, могу ли я поговорить с ним? -Не можете, - отрезала женщина, начав закрывать дверь. - Эдварда нет дома. Но я остановил ее. -Простите за беспокойство! Но когда он будет? -Я не знаю. -Но я лишь хотел узнать... -Мой муж никого не принимает, отправляйтесь в клинику и записывайтесь к другому врачу. -...все ли с ним в порядке? - закончил я фразу. Она посмотрела на меня странно, я как будто дал ей подсказку. - Он не в порядке. Он заболел и никого не принимает, его вообще нет дома! - снова повторила она, собрав все объяснения в кучу. -Но скажите хотя бы, где его найти? -Он уехал далеко.... В деревню. Он не хотел, чтобы его беспокоили в ближайшее время, поэтому я не назову вам адрес. Ему нездоровится, нужен отдых. -Понимаю, - я вздохнул. - Вообще я собирался отдать ему это, - я достал из кармана листок со схемой. - Доктор Хейз забыл у меня дома этот лист, а дозвониться я не мог, мне сказали, что он больше не работает... При виде схемы в глазах женщины отразился страх и подозрение. Она явно узнала бумажку. А если и не узнала, то поняла, к чему та имеет отношение. -Вам это знакомо? Миссис Хейз долго рассматривала листок широко раскрытыми глазами, но в руки не взяла. -Это как-то связано с работой вашего мужа? И с его внезапным выходом на пенсию? -Я не знаю, - она быстро пожала плечами. - А даже если бы и знала, не стала бы ничего говорить незнакомцу! Откуда мне знать, что вы безопасны для меня? Кто вы такой? Вы частный детектив? -Нет, что вы. Я отец девочки, которую лечил ваш муж. Понимаете, это очень важно для меня, для здоровья моего ребенка... Прошу вас! Я вас уверяю, у меня нет ничего против вас, и я не собираюсь вам вредить. Я только хочу исцелить мою дочь... -Простите меня! - тут же сказала женщина. - Я не могу вам ничем помочь. -Миссис Хейз, прошу вас... Но она просто закрыла дверь. Я постучал несколько раз. -Уходите, или я вызову полицию, - послышался голос. - Не суйте нос в чужие дела! -Миссис Хейз! - закричал я. - Очень вас прошу! Я посмотрел в окна, шторка дернулась. -Вы знали, что ваш муж занимается исследованием паранормальных явлений, связанных с поведением душевнобольных? Это имеет отношение к Селесте Рид? - я заколотил в дверь. Через несколько секунд ее отворили. Миссис Хейз схватила меня за рукав и втянула в прихожую. -Ради бога! Не орите на всю улицу! - яростно зашептала она. -Тогда помогите же мне! -Ах, сэр! - горестно воскликнула она. - Вам не стоит лезть в это дело.... -В какое дело? Я обязан спасти мою дочь, и у меня нет выбора. Миссис Хейз поманила меня за собой и усадила за стол на кухне. -Мой муж уехал, - сказала она, заломив руки. - Он просил меня ехать с ним, но я отказалась, у меня здесь пожилой отец, и я навещаю его, готовлю еду, приношу продукты... Эдвард просил нас вдвоем уехать вместе с ним, но стариков практически невозможно куда-то переправить... Возраст, уже тяжело, и отец в жизни не согласится на переезд. Поэтому я осталась, попросив ехать Эдварда в одиночку... -Попросили? Почему вы хотели, чтобы он уехал? -Я не хотела! Просто .. Эдвард решил, что там будет безопаснее... А я не знаю. Видите ли... мой муж чего-то боялся. Я никогда не видела его таким, как в последние дни накануне отъезда. Я подумала, значит, все серьезно? Понимаете... Ученые постоянно находятся под прессом военных. Мин.обороны контролирует многие проекты, а Эдвард входил в Сообщество Исследователей. Он лишь по совместительству медик. Он ничего мне не рассказал, хотя я просила! Раз все серьезно, и это связано с его работой, я должна знать. Но он ни во что так и не посвятил меня. Лишь убеждал уехать. Так как я ехать никак не могла, я уговорила его уехать в одиночку, он отказывался напрочь без меня... Но все же послушался меня в итоге. Как вы думаете, мистер Рид, это действительно что-то серьезное? Мой муж кому-то перешел дорогу? Он разрабатывал биологическое и психопатическое оружие? Он отказался исполнять какие-то действия, и на него объявили охоту? Мы в опасности? Она была так напугана неизвестностью, что смотрела на меня с надеждой. -Подождите, не надо паниковать... Именно поэтому я и пришел. Может быть, вместе мы сумеем разобраться и решить, что делать. Но у меня нет никакой информации. -Сэр, я ничего не знаю, говорю же вам. Я не могу даже позвонить Эдварду. Он сказал, что связь, возможно, прослушивается. Он даже не оставил адреса, сказал, что свяжется со мной сам не позже чем через три дня, а сегодня третий день. Я места не нахожу. -Как только он с вами свяжется, дайте знать. Она кивнула, беспомощно глядя на меня. -Так вы что-нибудь поняли в этой схеме? -Нет... -Это было в бумагах вашего мужа. -Даже если так, я все равно не понимаю, что это значит. Только он может знать. -У него было много пациентов? Он упоминал когда-нибудь какие-либо имена? Пациентов, других исследователей, медиков, физиков? -Пациентов было у него совсем немного. Человек десять, не больше. Он курировал их непрерывно. Это была для него лишь дополнительная работа. Иногда он называл имена и фамилии, но... Разве я вспомню теперь. Он мог сказать: "Сегодня у меня сеанс с Кэтрин Смит, а завтра с Робертом Майлзом, так что не жди меня раньше пяти вечера в эти дни". -А Селесту Рид он называл? -Нет... Нет, имя такое редкое, я бы запомнила. Хотя, погодите, фамилия Рид, кажется, была. Только не Селеста. Как вы сказали, вас зовут? -Джон. -Точно, Джон Рид. Он неоднократно звонил кому-то по работе, и говорил "Это по делу Джона Рида". Я думала, это его пациент, а оказалось, что вы отец той девочки, - измученно улыбнулась она. -Вы уверены? -Да, это совершенно точно. Я откинулся на спинку стула, немного впав в ступор. Так значит, Хейз наблюдал все это время.. меня?? Этого не может быть. Все наши с ним беседы и долгие обсуждения болезни моей дочери... Это все фикция?! Нет, это ерунда, причем полная. Но ведь... Он спросил меня, не замечал ли я ничего странного вокруг, и буквально через несколько дней произошла история с Дэвидом. Док знал что-то? Я должен поговорить с ним. Почему он ничего не сказал мне? Не предупредил о своем уходе. Он проверяет меня? Проводит эксперимент? Я внимательно всмотрелся в лицо его супруги. Это тоже часть эксперимента? Все ее слова и прочее... Было не похоже, чтобы она лгала, но чему мне верить? -Миссис Хейз, позвоните мне, как только ваш муж с вами свяжется. Прошу вас. Это очень важно, - я черкнул ей на бумажке мой номер. - Мне необходимо хотя бы поговорить с ним, а лучше увидеться. -Хорошо. Я поднялся. -Мистер Рид… - проговорила она, тоже вставая. - Мой муж сказал, что исследования прекращены. Что он больше не участвует в этом. Чем бы он ни занимался… я совершенно точно уверена, он больше не станет в этом участвовать. -Миссис Хейз, я понимаю, что вам бы этого очень хотелось. Вам хотелось бы убедить и меня в этом… Чтобы я не приходил больше и не принес проблем в вашу семью. Но поверьте, я знаю доктора Хейза долгое время, с точки зрения его работы, конечно. Я видел, как он работает, я знаю, что такое вдохновение и жажда истины. Вряд ли он прекратит работу. Может быть, он сделает перерыв, пока все не прояснится или не уляжется. Но так ли это после того, что я узнал? Может быть, я действительно лишь его подопытный? Как в таком случае я могу утверждать вообще хоть что-то? Если он действительно решил прекратить исследования, то почему? Я поплелся на ветровую площадку, чтобы сесть в свой трамвайный вагон. Мои мысли никак не складывались в общую картину… Я был в смятении. Значит, причина действительно во мне? Я один, и больше никто, заметил перемены в Дэвиде. Со мной что-то не так? Но этого не может быть. Ведь доктор Хейз сам видел, что творится с Селестой. Он был тем, кто и убедил меня, что это все не плод моего воображения. Это все очень, очень странно. Ветер нес трамвай по старым улицам, мы летели, не касаясь земли, подхваченные шумным потоком. Высоко в небе парили воздушные рыбки и водяные птички, уходя из турбулентности в более свободные потоки и рассыпаясь в стороны перед кораблями и дирижаблями. Я попытался не думать ни о чем и просто созерцать их, тем более, что все равно не был никаким делом занят. Но отвлечься не удавалось. В итоге настроение мое только ухудшилось… Миссис Роуз и так пересидела с Селестой два лишних часа, надо как можно быстрее возвращаться. Дома в тот день я нашел в корзине под почтовой трубой новое непонятное письмо. Труба выплюнула почту еще утром, но разобрать у меня не было времени, и только теперь я нашел там среди счетов за услуги, рабочих писем и прочего – безымянное письмо. Все то же самое: ни отправителя, ни пометок, ни марок, ничего. Только мое имя и адрес. Это что, второе предупреждение не лезть в это дело? Когда я вскрыл его, нашел внутри листок, на котором было напечатано следующее:

«19 октября, 18:00, Червивый сэндвич»

Это завтра… в 6 вечера в Червивом сэндвиче. Очевидно, со мной желали встретиться на нейтральной территории. Надо сказать, свое название забегаловка получила вовсе не из-за плохой репутации. Верхние над ней этажи занимала самая обширная лоранская библиотека высотой метров 50 и называлась «Пир червей», разумеется, книжных. А забегаловка имела интересную фасадную форму с выходом на балкон – нижняя часть, над ней остекленный балконный периметр, и над ним верхняя часть, что в совокупности напоминало сэндвич с двумя кусочками тостов. Когда червям нужно было утолить более земной голод, они спускались в эту закусочную, чтобы поглощать сэндвичи в «Сэндвиче». У владельцев довольно странное чувство юмора, зато все точно знали место, где расположено их кафе, и другого такого не сыскать. Признаюсь, мне не хотелось идти, именно из-за неизвестности. Мне претило подобное инкогнито, за которым может скрываться любой недоброжелатель. С другой стороны, я обязан был пойти ввиду всего случившегося со мной и Селестой. Может быть, этот неизвестный просто не может написать мне с указанием своего имени? Может, он чего-то остерегается? У меня так мало информации, что другого выхода просто нет, я должен понимать, с кем имею дело и какого черта он позволяет себе! …Когда я пришел в закусочную, там оказалось полно народу. Я подождал, не подойдет ли ко мне кто-то, искал глазами, рассматривал людей, но все они были заняты своими делами и до меня никому не было дела. Тем не менее, у меня отчетливо вновь появилось ощущение, будто за мной следят. Мысль захватить револьвер была стоящей, и я радовался, что последовал ей. Но мне было неспокойно. Я заказал себе кофе, сел за свободный круглый столик. Прошло несколько минут, я глянул на часы – 18:05. Неожиданно ко мне подсела девушка – шатенка, с высоко забранными волосами, яркими губами, одетая в коричневое платье с корсетом, жакет, кожаный цилиндр и перчатки в сеточку. Вернее.. сначала, осматриваясь, я увидел справа от себя ее руки в этих перчатках, придерживающие чашку кофе на блюдце, а затем их обладательница внезапно опустилась на стул напротив меня. -Мистер Рид, прошу вас, изобразите, что мы знакомы и не делайте такое лицо, будто вы ненавидите меня кровной ненавистью, - сказала она предусмотрительно. -Что вам нужно? – сразу спросил я. - Это вы прислали мне письмо? -Я? Нет, не я, но мои соратники. -Кто вы такая? Что вам нужно от меня, отвечайте немедленно. Она немного усмехнулась, но все равно оставалась очень серьезной. -Не бойтесь, я вам не враг. К нам подошел официант и спросил, может ли он забрать посуду – девушка отставила допитый кофе и попросила новый. Когда он отошел, она сказала негромко: -Меня зовут Инесса Линден. К сожалению, я не могу рассказать вам здесь и сейчас все, что вы хотите узнать. А вы, несомненно, хотите, не так ли? Я медленно кивнул, не сводя с нее глаз. -Раз так, значит, вам нужно будет прийти туда, куда я скажу. -Я уже пришел, куда вы сказали. Говорите немедленно. -Я не могу… Здесь много ушей. Для того, чтобы рассказать вам правду, мало будет пятнадцатиминутной встречи в кафе, а засиживаться долго мы не станем, как и идти по улице вместе. -Вы хотите рассказать мне.. о чем? Я хотел было спросить «о Селесте, моей дочери?», но остерегся упоминать ее. Мало ли что это за люди, и что у них на уме, может, лучше не упоминать лишний раз, не впутывать в это Селесту, если конечно она не является причиной нашей встречи. -О вас, - сказала незнакомка. -Это как-то связано с исследованиями доктора Хейза? -С нами сотрудничает немало докторов, ученых и инженеров. Вы будете первым писателем среди нас, - она загадочно улыбнулась. -Что значит буду? Я не знаком ни с кем из вас и не состою в вашем обществе, - сухо сказал я, начиная злиться. -Не нервничайте, мистер Рид, я же сказала, мы вам не враги. Она достала из кошелька маленькую сложенную пополам бумажку и, приложив ее к столику, подтолкнула ее в мою сторону. -Приходите и узнаете больше. Пожалуйста, изобразите, что рады меня видеть. Понимаю, вам сейчас нелегко, но поверьте, все станет на свои места, когда вы все поймете. -Что пойму?? -Вам все расскажут. Видите ли, мы давно наблюдаем за вами. Я уполномочена рассекретить наше существование вам. В отношении вас были… кое-какие предположения, но необходимо было убедиться в их обоснованности. В противном случае мы бы не рискнули проявиться сквозь реальность. В итоге эти предположения подтвердились после случая с Дэвидом Бейтсом. -Так вы знаете об этом?! – подскочил я. – Вы знаете, что его как будто подменили, и все ведут себя так, словно ничего не замечают, я начал думать, что только я один, кто… -Пожалуйста, замолчите, не привлекайте к нам внимания, - прошептала гневно мисс Линден. – А вот и мой кофе. Официант поставил на стол чашку перед ней, сгреб использованные салфетки и чуть было не утащил листок, который передала мне Инесса. Я схватил его и рассмотрел. Там был написан адрес: заброшенный ветрозавод по производству аэропланов. Я примерно знал, где это, на окраине города, там, где жилая и промышленная зоны заканчиваются, и начинается грандиозный трубопровод, длящийся километрами, а за ним континентальное Поле Ветра. -Вы чуть было не скомпрометировали нас обоих, - недовольно сказала моя собеседница, делая глоток кофе. – Надеюсь, вы понимаете, что все это должно остаться в строгой секретности, а если еще не поняли этого, то скоро поймете. В любом случае, к тому времени постарайтесь не привлекать к себе внимания. Не лезьте ни в какие авантюры, работайте, ешьте и спите, как обычно, ведите жизнь обычного человека, в особенности это касается ваших отношений с Дэвидом Бейтсом. Постарайтесь не провоцировать никого на вопросы, а если кто-то и удивится, что вы не знали о своем друге каких-то нюансов, сделайте вид, что вы перепили или утомились на работе и несете чушь. Будьте готовы к тому, что ваше понимание объективной реальности изменится. Реальность относительна, мистер Рид. Вас будут ждать в любое время, но приходите только тогда, когда будете готовы. -Кто будет ждать? Ваше тайное общество? – спросил недоуменно я. -Ответы. -Вы тоже будете там? -Разумеется, - мисс Линден встала, держа уже наполовину опустошенную чашку с кофе в руках, обтянутых перчатками в сеточку. Поставив посуду на столик, она положила следом деньги за свой заказ. – Всего хорошего, мистер Рид. Она ушла тем же путем, быстро и бесшумно, как и прибыла ко мне. Не успел я опомниться, как ее и след простыл. Совершенно ошеломленный, но отчего-то радостный, я расплатился и вышел на улицу. На меня веял холодный октябрьский вечер, но на душе стало немного легче – я получил надежду на информацию, на ответы. Я собирался на другой день отменить вечернюю работу по чистке и отправиться из конторы сразу в заброшенный район. Рискованное мероприятие, криминальная зона, где постоянно тусуются неблагополучные жители. Я надеялся все же на лучшее. … Трубопровод представлял из себя систему транспорта ветра огромной мощности, питавшую Лоран-Грей. В этом лабиринте ветвящихся труб во всех измерениях и всех размеров и мастей встречались точки контроля и магистрали, в которых ветер перемешивался, перекрывался или разделялся на разные ветви. Источником служили ветрогенераторы, установленные на Полях, где в итоге формировались изначальные потоки, попадающие в улавливатель. Превращение ветра в энергию происходило только для освещения улиц в темное время суток. Все прочее управлялось горячим паром, воздухом непосредственно температуры окружающей среды или охлажденным, морозным. Печи и котлы разогревались поступающим разогретым паром, почта доставлялась ветровыми потоками через трубы в квартиры, курьеры развозили посылки и еду по воздуху, рыбы летали в небе на потоках бесполезного ветра, не внесшего вклад в КПД. Обслуживали трубопровод специально обученные мастера и инженеры, перемещавшиеся по своим лестницам, проходам и туннелям, одетые в особую форму. Больше здесь никто не жил и не работал – не было места, повсюду только бесконечные трубы во все стороны. Некоторые из них диаметром достигали 80 метров. Гнездились в укромных уголках только бомжи, собирались на встречи банды преступников и сумасшедшие романтики – странные писатели, странные музыканты и странные художники. Писатели сочиняли немыслимые мистические истории здесь, художники создавали фантастические техногенные образы для подобных историй, уводящие сознание в дебри, а музыканты записывали здесь звуковой ландшафт – слабо доносящийся остаточный шум с Полей, настолько далекий, что растянут по длине волны до границы слышимости человеческим ухом. Но все еще в этом монотонном, минималистичном дроне встречались узоры и завораживающие всплески, завихрения, а порой гул прорезал звук чьих-то шагов поблизости или крики птиц, грохот со стороны трассы или стук ремонтника по трубам. Там, где кончался трубопровод, кончался город и возможность пребывания человека. В бескрайних Полях ветры носились хаотично и беспорядочно, выжить там невозможно, а для обслуживания ветрогенераторов снаряжали спец-команды в защитных кабинах. Любой смерч или шторм в городе блокировался подавителями активности, так что за погоду можно было не беспокоиться, в городе случались только ясные дни, дожди и снегопад. Нельзя было перемещаться между городами и странами по ветровым Полям. Только по специальным трассам… Такой была реальность, когда Инесса Линден сказала мне в ней усомниться. Бывший завод, куда меня позвали, располагался в промзоне между действующими предприятиями. Площадь он занимал громадную, учитывая масштабы проектируемых и изготавливаемых крыльев-лопастей. Мне пришлось долго идти пешком до места назначения, пока возле громадного здания, обшитого металлом, без окон и дверей, я не увидел человека. Мужчину, который неподвижно ожидал меня, смотря прямо в лицо. Он был одет очень просто, что могло расслабить меня психологически, но в том-то и дело, что я ожидал чего-то другого. На фоне таких диких громадных строений, тихих и заглохших, таящих в себе что-то мощное, но сейчас будто «выключенных», таких нечеловеческих и странных, выглядящих космически и трансцендентно, я ожидал и людей необычных. Мы поравнялись, и человек сказал: -Здравствуйте, мистер Рид. Меня зовут Фрэнк Армоди, в данный момент я руковожу обществом, в которое теперь попали и вы. Добро пожаловать. Идемте со мной, я отведу вас к остальным. -Куда? – насторожился я. – Пока вы не объясните, что вам нужно, я никуда не… -Не стоять же нам на улице под открытым небом, - улыбнулся он. – Доверьтесь мне, поверьте, в этом нет никакого злого умысла. Мы хотим помочь. - Подобными фразами обманывают героев дешевых романов, которые должны попасть в западню, и автору необходимо обмануть доверие читателя… - проговорил я монотонно. -А, так вы и есть писатель? – оживился мужчина. – Среди нас нет ни одного писателя, так что очень хорошо, что вы появились. Может, вы напишете книгу обо всем происходящем, может быть, вам выпала судьба обнажить реальность… -О чем вы?! – изумился я. -Прошу вас, пойдемте. Никак не смогу вас убедить в безопасности, но поверьте мне на слово, вам ничего другого не остается. И кстати, сразу попрошу, зовите меня просто Фрэнк, мне так привычнее. Здесь было тихо и свободно, над головой плавали рыбы и птицы среди облаков, царила пустынная и неподвижная атмосфера. Заброшенный комплекс казался огромным, причудливые строения и металлические каркасы кучковались друг с дружкой среди заброшенных материалов, обломков и инструментов, но не это меня впечатлило, а полигон. За этим громадным зданием без единого окошка, где меня встретили, располагался испытательный полигон для новых устройств, которые должны были увидеть небо, но так и остались на своих платформах – недоделанные, некоторые даже бескрылые, словно искалеченные экзотические насекомые, засохшие в изломанной форме. Громадное здание, несмотря на супер-размеры, стояло одиноким, монументальным и напоминало крайнюю точку мира, после которой начинается ничто. Равнина, выстланная бетоном, проросла травой сквозь щели между бетонными плитами и вся озарялась косыми лучами вечернего света сквозь узкие и длинные облака. Она казалась поверхностью иной планеты. Поэтому, когда я подошел сюда, я ожидал увидеть по меньшей мере робота или инопланетянина, но никак не обычного человека в обычной одежде, говорящего на том же языке, что и я. Я все же последовал за Фрэнком внутрь здания. Сбоку оказалась скрытая дверца, и мы вошли в сумрачное лофтовое помещение, которое раньше представляло из себя цех. Внутри высокий потолок терялся в лабиринте трубопровода. Повсюду были проложены рольганги и специальные рельсы для перемещения разных частей механики, установлены какие-то станки и погрузчики, которые больше не запитаны ветром. В каждой трубе теперь тишина и пыль. Зато дальше металлолом был убран, располагались столы и стулья, где сидело множество людей. Я принял их за какую-то секту и расстроился поначалу, что оказался тут… Это были мужчины и женщины всех возрастов, социальных статусов, профессий и материальных состояний, судя по всему. Сектанты же обычно стремятся к единообразности внешнего вида, мыслей и поведения, без шанса на индивидуальность. Я мельком заметил Инессу, и она кивнула мне в знак приветствия. Я не сделал того же, поскольку мне все это не нравилось, и я не понимал, хочу ли идти дальше, или стоит просто уйти, пока сектанты меня не обворовали до последней нитки и пока меня не выселили из квартиры за неуплату. Но тут люди начали здороваться со мной, будто я их друг, хотя я впервые видел их. Они тоже впервые видели меня, но вели себя так, словно я новый ученик в их школе, и волей-неволей нам вариться в одном заведении. На меня посыпались имена и лица, которых я никогда не запоминал… но все это было весьма ненавязчиво, очень скоро я сидел за одним из столов, и мистер Армоди рассказывал вещи, которые не укладываются в голову… -Мистер Рид, вы находитесь среди людей, с которыми случилось то же самое, что и с вами, - сказал он. – Все здесь присутствующие входят в тайное общество, собранное для нашей общей безопасности и поиска ответов на вставшие перед нами вопросы… вопросы, которых другие люди не знали и которыми, возможно, никогда не зададутся. Это общество Неделимых, и оно также организовано для борьбы с расой, способной поработить все человечество. Я онемел от этого. Затем рассмеялся. -Сейчас для вас это звучит безумно, - продолжал спокойно Фрэнк. – Но вы хотели получить информацию… Вам что-нибудь говорит наименование «Квантум»? Отрицательно махнув головой, я пробормотал: -Что-то связанное с квантовой механикой? -Не совсем. «Квантум» - это и есть та организация, которой противостоят наши действия. Кто входит в нее, нам пока не ясно, за исключением того, что эти люди – если это все же homo sapiens – настроены против человеческой расы и действуют ей во вред. -Вы хотите сказать, что они с другой планеты? Инопланетяне? – поразился я. -Не обязательно. Но это может быть совершенно иная цивилизация, обитающая на нашей планете таким образом, что люди ничего не знают о ней. -Но разве это возможно? – воскликнул я. -А вы считаете, нет? – спокойно спросил мужчина справа от меня. -Нога человека не ступала на отдаленные уголки нашей планеты, - заметила одна из женщин. - Арктика, Антарктида, потерянные острова посреди бескрайних океанов, сожженные пустыни, где человеку не выжить… Мы не знаем ничего о подлинном ландшафте подводных и подземных глубин… Мы довольно самонадеянны, и оттого наши мысли примитивны. Заброшенные города древних цивилизаций, которые еще не открыты историей и археологией – в далекой Индии, Африке… Мы ничего не знаем об этом. Не говоря уже о расах с других галактик. -Так или иначе, если параллельно с нами существует иная разумная раса, то она развита намного выше нас, поскольку ей удается сохранять свое существование втайне от человека, - сказал Фрэнк. - Но мы не можем и этого утверждать с абсолютной точностью. Может быть, это проделки человека – людей, группы людей, тайного правительства, преследующего цель обеспечить себе процветание за счет других… Все возможно. Но прежде всего, позвольте мне вам кое-что объяснить. Каждая личность – это сложный симбиоз отдельных частей: склада психики, опыта, и так далее. Если разделить такую личность на равные части, получатся две, три и более отдельных личности. Они будут уже более простыми, лишенными эмерджентной сложности, которую давала им сумма частей. Если после этого разделить каждую из них снова, еще на более мелкие части, получится еще более упрощенные… и так до олигофрении. Подобно тому как разделить левое и правое полушарие мозга, отвечающие за разные функции, например, правое – художественность, левое – логика, можно получить отдельно хорошего аналитика и отдельно художника, но первоначальная личность, составлявшая их сумму, теряется. Квантумцы поняли, как это работает. Когда-то люди считали, что тело и дух раздельны, но все наоборот. Это сложная взаимосвязь. Без одного нет другого. Отбирая у тела или прибавляя к нему, вы меняете «душу» - ментальное, совокупность психики, сознания, реакций, разума, то, что составляет ваше «я». Производя операции над «душой», вы вторгаетесь в тело. -Я не понимаю, к чему вы клоните? – спросил я. -Квантум ищет подходящих себе людей с необходимыми качествами и делит их. В результате в мире остается человек, внезапно переставший быть собой – той личностью, которой он был, он резко меняется. Например, возьмите хорошего художника-архитектора и заберите у него пространственное мышление – он, возможно, останется художником, но его глаз уже не сможет видеть пропорции столь четко, как прежде. О нем скажут: закат творчества, «исписался, изрисовался»… Вы знаете немало подобных случаев, не правда ли? Однако порой изменения столь резки, что человек просто перестает быть самим собой. Родные и близкие не узнают его, и чтобы избежать этой нелепицы, всем, кто знал этого человека, изменяют память о нем. О нем изменяют все данные и любые упоминания где бы то ни было. Окружающие ни о чем не подозревают. -Но зачем? -Отделенные части его личности квантумцы забирают себе. Изымают их из мира. Человеческая история – это история эволюции. Эволюции социума, отношений, эволюции научной мысли и прогресса. Любые достижения людей, гениальные достижения – результат эволюции или мутагенных процессов, вызвавших гениальность – в данном случае, полезное отклонение. Если у человека отобрать это достижение, он спускается на ступень ниже. На более примитивный уровень и снова упорно движется и пытается эволюционировать, отдельно или коллективно… -Вы хотите сказать, что… Нас пытаются вернуть обратно на уровень неандертальцев? Превратить из хомо сапиенса в примитивных животных? Чтобы стереть наши поселения, нас как вид с лица Земли? -И это тоже не обязательно. Не факт, что их цель – уничтожение нас. Их цель, возможно, питание полезными частями наших личностей, приумножение себя засчет нас. Им плевать на нас, они ищут пути собственного развития… Но, как вы наверно уже догадались, развитие подразумевает преодоление себя и совершение некоторой работы, осмысление, труд, усердие и выход на новый уровень. Невозможно развиваться, когда получаешь все на блюдечке. Просто стоишь на месте. Невозможно научиться играть на скрипке, лишь наблюдая, как упражняется на ней другой. Понимаете? Ты заберешь его умение играть, разделив его личность и отобрав все нужное себе, но ты получил это не своим трудом, не понял, КАК именно. Ты не построил дом, а лишь вселился в него, - Фрэнк подыскивал все новые и новые аналогии, чтобы объяснить мне свою мысль. Я понимал, безусловно… -После того, как все необходимое забрано, человек меняется. Иногда изменения происходят даже очень заметными, не только в характере, но и во внешности… Так что всем, кто был знаком с этим человеком стирают или изменяют память о нем, и люди ни о чем не догадываются… ни у кого не возникает вопроса, что с ним не так. Они живут себе дальше, помнят непрожитое, то, чего не было, и не помнят того, что было. Но существуют люди, которым в силу каких-то не известных нам причин невозможно изменить память. К ним относятся все здесь собравшиеся. К ним относитесь и вы, Джон. -Люди, заметившие все изменения, - проговорил я. -Да. Именно такие люди и прознали о существовании «Квантума». Именно они и нашлись друг с другом много лет назад… вернее, веков. Источники о подобных случаях восходят к 13 веку, а легенды добираются до древности, тысячелетия назад… Вдумайтесь… разве это не поразительно? Что-то, что существует столько же времени, сколько мы себя помним, а может и дольше… Но в средневековые времена, в 13 веке, передвижение людей по свету сильно ограничивалось и было очень осложнено условиями жизни, угрозами разбоя и общей технической отсталостью. Поэтому люди просто проживали свою жизнь и умирали, так и не найдя ответов на вопросы. Многие объясняли это божественными явлениями, проявлением дьявола и прочей мистикой. Кого-то считали до конца дней после этого сумасшедшим. Кто-то пытался забыть и старался влиться в бытовые будни, как мог. Но в наши дни мобильность улучшилась значительно, а объяснения люди ищут в науке, не мистифицируя действительность… Кто-то предупреждающе кашлянул, и Фрэнк прервался. -Во всяком случае, пытаются искать, - деликатно закончил он. – Джон, вы были единственным, кто заметил перемены с Дэвидом Бейтсом. Вы один из нас. -Это доктор Хейз сообщил обо мне вам? -Он наблюдал за вами, и не только за вами… Я устало потер лицо ладонями. -Не судите его за его работу, мистер Рид. -Почему он ничего не сказал мне?! -Он не мог сказать. Вы ведь понимаете. -Но почему его нет здесь, где он?! – выкрикнул я гневно. -Доктор Хейз вынужденно удалился от дел. Из соображений безопасности… Ему угрожали из Квантума… -Из Квантума? Каким образом? -Мы не знаем этого, но… -Чепуха. Если они столь всемогущи, то что для них значит его местоположение территориально? Ни-че-го! -Мы не знаем точно, но предполагаем, что при всем могуществе их возможности все же не безграничны. Что и доказывает, что это не вмешательство бога, а вполне «земное» влияние. Они могут не все, не всегда и не везде, - сказал один из присутствующих. -Возможно, их энергия не такая, как у нас, и запасы ее тоже расходуются по-своему, - добавил Фрэнк. -Но как их разыскать? – спросил я. – Вы этого не знаете? Собравшиеся переглянулись. -В этом и заключается загадка, - грустно улыбнулась сидящая рядом с Фрэнком старушка. - Величайшая из загадок. Ясно одно: они находятся вне нашей реальности. Возможно, это гиперлюди, которым доступно четвертое измерение, и они легко «достают» людей из трехмерного мира, отнимают, прибавляют, делят, умножают. Им доступна иная метрика и математика. -Мы – люди, прознавшие о деятельности Квантума, возомнившего себя богом и подстраивающего мир под себя. Мы ищем таких же, как мы сами: тех, кому невозможно изменить память, сильных единиц. Мы – неделимые. Нас невозможно разделить. -Но почему? – поражался я. – Чем мы отличаемся? -На самом деле, никто не знает точно, но ученые, входящие в наше сообщество, выяснили кое-что, - Фрэнк полистал какие-то бумаги. – Существует легенда, если хотите. Тысячелетия назад древняя цивилизация, народность которой до сих пор не определена историками и является предметом споров, якобы нашла способ, как защититься от подобного вмешательства в личность человека. Ах, только представьте, как быстро люди развивались бы, если бы их не тормозил Квантум! – поддался он эмоции. – Та древняя цивилизация, судя по их письменности, знала об иной расе куда больше нашего, словно… словно они существовали бок о бок, но по каким-то причинам не поделили что-то. Правители разругались и объявили войну друг другу. Но одна из рас – ныне Квантум – оказалась сильнее и мощнее. Она начала изменять людей расы противника – ныне нас, хомо сапиенс. Она начала «выдергивать» из умнейших и сильнейших людей оппозиции качества, чтобы помешать им одержать верх, чтобы ослабить и опустить до более примитивного уровня. Она смогла низвергнуть чужую расу в трехмерный мир, а сама осталась как бы «над» ним. Но и поверженные были не простаки. Они все поняли сразу. Они, наши предки, смогли найти защиту и наложили запрет на разделение личностей. Они стали неделимыми. К сожалению, не все. Эта способность, эта «защита» прижилась только у тех, кому невозможно изменить память. Эти люди оказались сильны, так что произвести трансформацию памяти им квантумцы не могли. Но прочие люди оставались уязвимыми. В дальнейшем, генетически это передавалось из поколения в поколение, пока не дошло до нас с вами: в современно мире ничтожная часть людей по-прежнему имеет память, изменить которую никто не в силах. -А в чем суть защиты? -Мы не знаем этого, - сказала Инесса. - Но если неделимый смешает свою кровь с кровью того, кому нельзя произвести трансформацию памяти, то тот тоже становится неделимым. В результате мы получаем двоих неделимых. В настоящее время квантумцы, скорее всего, уже забыли о кровной вражде и ненависти и разделяют людей лишь по своей прихоти, чтобы стать за их счет сильнее и лучше. -Именно поэтому вы должны позволить кому-либо из нас смешать свою кровь с вами, мистер Рид, - проговорил Фрэнк. - Вы должны получить защиту и стать неделимым. Квантум пока, возможно, еще не обнаружил вас, но если это произойдет, вы станете для него лакомым кусочком. Если они там поймут, что вы обнаружили перемену в Дэвиде Бейтсе, то это будет означать, что ваш разум силен, а значит, вы – обладатель интересных качеств для Квантума. Им не резон делить простых, примитивных личностей, от которых и отнимать уже нечего, им нужны личности сильные и сложные, и по-видимому, вы – такой. Нельзя допустить, чтобы вы обнаружили себя. Во-первых, вам необходимо делать вид, что вы ничего не заметили, а во-вторых, вы должны получить защиту от неделимого и стать неделимым. После этого вы будете неуязвимы для разделения. Наша задача – разыскать своих до того, как это сделает Квантум. -Но разве не все личности – сложны и уникальны, каждая по-своему? – удивился я. -Это вы так считаете, мистер Рид. И мы все тоже. И основная часть образованных людей. Но не квантумцы. Для них существует четкое разграничение между «полезностью» качеств и «бесполезностью». С их точки зрения, разумеется. Возможно, они избирательно ищут сначала одно качество, потом, получив его досыта, другое…. -«Украденные части» разделенных людей они, возможно, забирают себе для того, чтобы собирать нечто сильное, - произнесла старушка. - Они воруют у людей понравившиеся качества, умело отделяя необходимое от ненужного, и присоединяют их СЕБЕ, чтобы стать самой совершенной расой, когда-либо существовавшей во вселенной. Они полагают, что сворованные части делают их сильнее и умнее, не подозревая, что развитие вовсе не идет в результате «краж». -Но почему же вам, в таком случае, не сделать переливание крови всем жителям на планете? – спросил я. – И дело с концом. Но Фрэнк покачал головой. -К сожалению, если неделимый перельет свою кровь человеку, память которого изменить можно, тот человек станет неделимым, лишь «отобрав» защиту у первого. Сам неделимый перестает быть таковым и становится снова уязвим. Мы не можем защитить всех, но работаем над этим. Поиск защиты для всех людей на Земле является целью нашего существования. Пока что мы можем попытаться защитить как можно больше народу хотя бы из «себеподобных». Мы отслеживаем случаи трансформаций как раз по таким исключениям из общего правила, как вы, Джон. Каждый из нас прошел через подобное… так мы и оказались вместе. -Но чего боялся доктор Хейз? Если он неделимый, ему ничего не угрожает. -Ему – нет, но его жене – да, - напомнила мисс Линден. - Доктор Хейз передал нам, что временно прекращает исследования и работу над защитой. Это было условие, на котором квантумцы пообещали не трогать его супругу. Для того, чтобы убедить их, док прервал с нами всякое общение и укрылся в деревне, не сказав никому, где. Мы все как на иголках. Каждому из нас могут угрожать, и тогда все пропало. Мы стараемся соблюдать конфиденциальность. -Мистер Рид… вы сейчас ошеломлены, несомненно, - тактично сказал Фрэнк. - Вам нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью и переварить это все. Вам нужно пойти домой и выспаться хорошенько, а наутро принять действительность и осмыслить все на свежую голову. Но сначала мы бы хотели передать вам защиту. Выберите любого из нас – вот документы и медицинские справки людей, чья кровь вам подходит по группе и резусу. Конечно, это ваш выбор и полное право отказаться. Но этим вы только приблизите свой рок. Если квантумцы доберутся до вас, у вас отнимут часть вашей сути, вашего «я». Вы станете другим человеком… И из-за того, что вам невозможно трансформировать память, вы будете единственным, не считая нас, собравшихся здесь, кто вспомнит вас «прежнего». Ваши родственники и коллеги забудут вас «прежнего». Вы утратите свои таланты, возможно, свою писательскую жилку. Возможно, вы уже не будете трудоустроены в редакции, а окажетесь рабочим или грузчиком. Разумеется, все может быть вовсе не мрачно и ваша жизнь устроится как-то вполне нормально, однако, повторюсь, вы будете помнить прошлую жизнь, в которой вы были другим человеком, знали и умели то, чего больше не знаете и не умеете. У вас будет постоянное ощущение шестого чувства и дежавю. Вы будете помнить Джона Рида, писателя, но не сможете этого никому объяснить… Мне потребовалось некоторое время, за которое я прошел все стадии от отрицания до принятия ситуации. Это было настолько же безумно, насколько безумно все происходившее с Селестой или с Дэвидом. Через несколько недель я снова был у неделимых. -Что я должен сделать? Меня провели в соседнее помещение, оборудованное под медицинский кабинет и лабораторию, усадили за стол. Я наугад ткнул в список, и оказалось, выбрал одного из парней, что присутствовал в зале. После этого мне сделали небольшое переливание крови. Если меня не заразят ничем, то в сущности, ничего плохого не происходит, даже если все сказанное сегодня – чистейшей воды блеф. Так я стал неделимым и вступил в общество людей, противостоящих иной расе, название которой с древних времен оказалось забыто, а ныне скрыто тщательными усилиями этой, возможно, внеземной цивилизации. … Я стал посещать встречи неделимых. Вместе мы работали над поиском освобождения и восстановления независимого хода событий, а также искали защиту от делимости. Миссис Хейз уехала в деревню к мужу. Она ничего не знала, и я убедил ее, что беспокоиться не о чем, так и не посвятив ее в подробности дела. В конце концов, оно так и было: если ее разделят, то она ни о чем не узнает. Ей лишняя тревога ни к чему… Селесте назначили нового доктора, но я не рассказал ему ничего о прежних «симптомах», которые наблюдал доктор Хейз. Теперь мою дочь лечили исключительно от шизофрении, точно так же безрезультатно. Я смирился. Хейз так убедительно играл свою роль, что теперь мои силы иссякли. Вряд ли медицина и наука вообще может тут что-то сделать, если даже шизофрению вылечить не способна. Мы сблизились с Инессой. После собраний мы подолгу бродили до самой ночи вдоль труб по пустынной транспортировочной зоне, вслушиваясь в то слабеющий, то усиливающийся шум ветра в них, смешивающийся с естественным природным ветром атмосферы и общим гулом города. Инесса оказалась неплохим специалистом в области ветроинженерии и разбиралась в механике куда лучше меня. Она поступила в магистратуру и защитила диссертацию, но, к сожалению, не осталась в науке, поскольку ей предложили хорошо оплачиваемую должность в одной из фирм по ветрообслуживанию. И позже я узнал, что она руководит группой инсталляторов и техников, которые в свою очередь нанимают таких наладчиков, как я – рабочих без квалификации. Мы с Инессой вели долгие беседы и диспуты на тему создания защиты от делимости. Тот факт, что квантумцы так сложно и смутно различают людей, кому они трансформировали память, а кому – нет, настораживал. Выходило, что они сами не в полной мере контролируют процесс, если не разыскали меня сразу, не успели… Может быть, именно здесь и следует искать слабые места. Хотя может, причина совершенно в другом, мы просто не знаем всего. В нашем тайном обществе, группы которого во всех городах по всему миру поддерживали связь друг с другом, исследовали кровь неделимых от и до, но ничего странного или нетипичного в ней найдено не было. Казалось, тут есть что-то, что мы упускаем по причине того, что наша наука еще не дошла до этого... Но дойдет ли когда-нибудь, если людям мешают? Однажды двое физиков с востока обнаружили, что необязательно делать переливание крови – достаточно налить кровь в небольшую емкость и держать ее при себе. Например, можно повесить ее в виде кулона или браслета на делимого человека и таким образом защитить его. Способ однозначно менее надежный, ведь цепочка может порваться, браслет потеряться и т.д., но все же неплохой вариант. Кроме того, ее нужно было периодически обновлять, чтобы она давала свой живительный эффект. Это что-то вроде амулета, который нужно держать при себе от злых сил. Инесса проявляла ко мне самые теплые чувства, как и я к ней. Я ухаживал за ней, она подала надежду мне. Жизнь шла своим чередом несмотря ни на что. Наступил день, когда я решился пригласить Инессу ко мне домой на ужин, и она согласилась. -Если ты не против, что моя дочка будет с нами в этот раз, - сказал я. «С нами – это громко сказано, - подумал я. – Скорее уж, не с нами». -Конечно же не против, - ответила она. -Просто… ты ведь знаешь, она… -Да… я понимаю. Она не в порядке, я знаю. Мы все это знали, - Инесса похлопала меня по плечу, пытаясь успокоить. Мы поднялись ко мне, проводили миссис Роуз, которая сидела с моей дочерью, занялись приготовлением еды. Вернее, все уже было готово, я продумал все с самого утра, и нужно было только разогреть все и поставить приборы на стол, что мы и начали делать. Инесса впервые оказалась у меня дома, но вела себя естественно, деятельно и дружелюбно. Я видел, что ей приятен вечер и наша встреча. Она была радостна и улыбалась, хотя при виде моей дочери на ее лице проявилась печаль. Она поздоровалась с ней, попыталась объяснить, кто она, что происходит вокруг, но это обычно было бесполезно, не стало исключением и сейчас. Мы сели ужинать, и тут случилось кое-то неприятное. Погас свет и включился, и так несколько раз. Самостоятельно замигали лампы накаливания на кронштейнах. Селеста, ее темная суть, так выражала себя сейчас. Тряхнуло стол неведомой силой. -Боже мой, что это? – воскликнула перепуганная Инесса. -Не волнуйся… Все в порядке, - стал успокаивать ее я. – Это моя дочь. Она сейчас угомонится… Селеста сидела в соседней комнате на диване. Неподвижно и жутко смотрела перед собой, ничего не видя. Волосы наполовину закрывали лицо. -Селеста, милая, не надо, ладно? – я подбежал к ней и стал на колени, заглядывая в "отсутствующие" глаза. – Все хорошо. Все в порядке… Стол тряхнуло так, что из бокалов вылилось вино. -Джон! – воскликнула Инесса. – Я не могу удержать приборы. Что случилось?? -Сейчас все пройдет. Селеста ревнует мое внимание к тебе, вот и все. Это не раз случалось. Она так со всеми моими друзьями делала, хотя и не столь сильно… Только не бойся, Инесса, прошу. И я снова повернулся к Селесте. -Я понимаю, - сказал я как можно более успокаивающе, взяв руку дочери в свою. – Тебе не нравится, что я с какой-то чужой женщиной. Ты правильно сделала, молодец. Но, думаю, уже хватит с нее, а? – пошутил я. Девушка не прекращала, какая-то жуткая мощь засела прочно в ней, то и дело вырываясь наружу… Единственная реакция, которую можно было добиться от Селесты – именно такая. Когда я уже хотел было вывести Инессу из дома куда-нибудь в безопасное место, внезапно все прекратилось. Дочь сидела все так же, но что-то ушло, перестало мешать и рваться. -Милая, ты умница, я так тебя люблю, - сказал я беспомощно ей. – Ты правильно сделала. Я не сержусь, совершенно. А теперь мы просто поужинаем. Если хочешь, поешь с нами, а? Но Селеста вырвала руку из моей и упорно осталась сидеть на своем месте. -Ладно, как тебе угодно. Миссис Роуз тебя уже покормила, но я принесу тебе потом пирог сюда. Договорились? Никакой реакции больше не было. -Ты справилась, ты очень сильная девочка, смогла это пережить. Я почти дрожал от ужаса, в моем доме давно не происходило ничего подобного, я боялся, что Инесса испугается и уйдет навсегда. Хотя она не из пугливых неженок… Стало очень тихо, как после сильной ссоры, когда люди избегают друг друга. Я вернулся к Инессе, она выглядела бледной, но прежде чем я начал ее утешать, она сказала, чуть не плача и еле дыша, словно страшась потревожить потусторонние силы: -Боже мой, Джон.. Так это все – правда? -То, что ты только что видела? Да. Но разве неделимые не знали об этом? Ты ведь сказала сама, что знаешь… Она выглядела совсем растерявшейся. -Да, но… я имела виду совсем другое. Я имела ввиду, что мы все знаем, что Селеста страдает шизофренией.. Господи боже.. Я… должна сказать тебе, потому что ты мой близкий друг, и… -О, не извиняйся, я понимаю, что доктор Хейз втерся в мое доверие, чтобы передавать в общество неделимых информацию обо мне, я все понимаю, не нужно оправданий, - сказал я. -Но я не об этом, Джон! – возразила Инесса. -А о чем тогда? – не понял я. -Дело в том, что Селеста была прикрытием. Мы решили убедить тебя, что доктор Хейз занимается ее случаем, чтобы он чаще мог видеться с тобой и наблюдать за тобой. Мы уже тогда подозревали, что ты один из нас и можешь стать неделимым. Мы решили, что паранормальные явления, о которых ты рассказал ему, подходящая удочка. Доктор Хейз должен был играть свою роль… таких, как ты, у него было много, он наблюдал за многими, совмещая все это с реальной медициной и своей работой… Для него это было совсем не трудно. Но выходит… выходит, что все это правда?? – изумленно округлила она глаза. - Что ему не требовалось притворяться? Что с девочкой на самом деле творится неладное? Я озадаченно смотрел на нее. - То, что ты говоришь, очень странно, - заметил я. - Я помню все встречи с мистером Хейзом. Готов биться об заклад, он верил во все, что я ему рассказывал и изучал случай Селесты с неподдельным интересом. Быть может, изначально его цели были такими, как ты и описала, втереться в мое доверие, но ты же сама видела только что, что творится с моей дочерью. И док тоже видел. Он несомненно верил в это. Тут даже не требуется вера – в факты нет необходимости верить. Невозможно столько лет так убедительно и излишне лгать, достаточно было бы и меньшей лжи… -Но Джон! Если все это правда и если Селеста окружена ореолом темных сил, то все гораздо хуже, чем ты думаешь… Почему ты мне не сказал сразу? Я думала, что Селеста просто шизофреник! Я же не знала, что Хейз скрывал от нас правду, что он на самом деле изучал ее как паранормальный объект! -Да что тут такого-то? А не сказал сразу я, потому что думал, что вы и так это знаете, раз доктор Хейз сам убедился в этом… Я только не ожидал, что он изучает и меня в том числе. Фраза «да что такого» в отношении паранормального объекта, конечно, звучала несколько странно, но все же мне было не ясно, отчего запаниковала Инесса. Теперь, когда мы посвящены в тайны, которые меняют само понимание действительности и колышут основу под ногами, когда мы стали неделимыми.... какой-то паранормальный объект уже и странным не кажется. Инесса же совсем растерялась и виновато смотрела куда-то в сторону плинтуса. -Что такое, дорогая? – утешительно спросил я. – Что тебя так тревожит, скажи? -Я не должна этого говорить, пока собрание не подтвердит официально. Фрэнк просил всех, кто в это посвящен, молчать. -Это связано с моей дочерью? -Я не знаю. Возможно... -Если да, то тебе придется сказать, - твердо ответил я. Она молчала. -Инесса, что стряслось, скажи? Инесса? Я пересел к ней поближе, попытался вглядеться в ее глаза. -Видишь ли... - сказала она не то испуганно, не то виновато. - Я не думала, что Селеста действительно не такая, как другие шизофреники. Это все меняет. Если все это правда, и с ней творится чертовщина, то могут быть проблемы... Таких случаев было зарегистрировано много, но большая часть из них – фикция и шарлатанство, либо людские байки и фантазии. Были и упоминания в исторических источниках... Но они обрываются, и мы не знаем, чем все в итоге завершилось, как закрыли брешь... А тут - такое, прямо здесь, рядом. -Согласен, довольно дико для повседневно-бытовой жизни. -Селеста может быть опасна, Джон. -Нет, что ты. Эти периоды странностей и буйства редки. Она никому не вредила никогда. Бедняжка сама страдает от этого, оно отбирает ее силы, один раз даже в обморок упала. Уверяю тебя, то, что произошло сейчас, самое ужасное из всего, на что способна Селеста, - убеждал я. -Не в том суть, - Инесса помахала головой. - На самом деле общество неделимых и Квантумцы соперничают в... некотром другом деле, и Селеста может стать предметом дележки. Никто не верил, что паранормальность вокруг нее настоящая, Джон. Все считали это обычной нелепицей, объяснимой с точки зрения законов физики. Возможно, происходящее с ней тоже объяснимо, но более общими законами, которые мы еще не вывели. -Ей угрожает опасность? Квантум может разделить ее? - догадался я. -Да. Но Квантум вообще может разделить кого угодно, если у него нет защиты. Просто у Селесты...возможно... есть качества, которые нужны Квантуму. -Откуда ты знаешь? Инесса замолчала. Потом тихо сказала: -Ты присоединился к нам намного позже, а я неделима уже много лет. Я наслушалась и насмотрелась такого, отчего у тебя волосы дыбом встанут. Но то, что только что вытворила эта девочка... Такое я вижу впервые.... Это... Я и подумать не могла. Она провела по лицу рукой, пытаясь успокоиться. -Дело в том, что существуют люди, которых делить нельзя, - наконец сказала она. - Запрещено! -Кем запрещено? Конституцией? Так любого запрещено... -Математикой, глупый. Всей наукой! Известной и не известной. Этого не должно произойти.... Есть особенности... Не все так просто с делением…. – торопливо попыталась она объяснить, но мысли наслаивались, и она тяжело выдохнула. - Как в математике не все делимые при разделении получают целое частное, так и с людьми: иногда невозможно разделить личность на ровно целое число людей. В крайне редких случаях, но при делении получится маленький остаток в итоге, излишек. Эта часть, которой будто не хватило энергии дотянуть до целого. Люди, которые при разделении дают остаток, обычно не такие, как все. Они могут обладать телепатией, экстра-способностями, вокруг них ореол паранормальности. Разделить их означает получить не две упрощенные личности, а личность плюс тот остаток, недочеловек, недоразум... Именно этот остаток вносит плохой вклад в общую личность, из-за него происходят плохие вещи... Если высвободится остаток, аномалия вырвется наружу. Начнется хаос... Дырку можно будет заткнуть, только если остаток приплюсовать обратно к каким-либо «мирным» частям, чтобы в сумме они дали сложную цельную личность, правда уже другую. В составе прочих частей, этот «излишек» тьмы будет блокироваться. Я сидел, не веря своим ушам. Какой излишек, какая тьма? Это немыслимо... -Джон, послушай, рядом с нами существует иной мир, мир, который совершенно враждебен и чужд нам, который нам не постичь ни наукой, ни эзотерикой. И иногда он соприкасается с нашим миром, но это места не во времени и не в пространстве. Они находятся как бы на особых слоях реальности, но это определение - лишь для удобства человеческого понимания, а не то, что на самом деле… Одним из таких "местечек" и "способов" контакта миров является личность человека. Я не знаю, как, но Селеста - объект, где два мира соприкоснулись. Если разделить ее, может отделиться остаток, этого нельзя допустить. Мир, что по ту сторону, затянет в себя наш, либо прорвется в наш со своей собственной физикой, не совместимой с нашей природой и наличием биологической формы жизни вообще. Возможно, одна из составляющих частей личности Селесты - из того, иного мира, она не приживается в законах физики нашего мира, конфликтует с ними. И это проявляется в виде паранормальности. -Ты хочешь сказать, если Квантум заберет себе части ее личности... -Никто не знает, что тогда может произойти. Фрэнк просил не распространяться об этом даже внутри общества, потому что он понимал, что однажды мы выйдем на подобного человека, и кем-то придется пожертвовать... Джон... Если об этом узнают неделимые, то Селесте необходимо будет получить защиту. -Я понял тебя. -Джон... Пожалуйста, не надо. Не делай этого... Наверно, у меня на лице все было написано. -Мне нужно защитить мою дочку. А всему человечеству нужна безопасность. Наши пути неожиданно сошлись, - усмехнулся я, - в отличие от сценариев фантастических романов... -Нет, умоляю! Прошу... Я буду помогать тебе... Я сохраню все в тайне, только, пожалуйста, не надо! - молила Инесса, меня глубоко тронуло ее теплое чувство ко мне. -Я передам защиту Селесте, - сказал я. - Ничего иного не остается. -Но тогда ты станешь делимым, ведь Селеста не из наших... И тебя разделят, изменят... -Нет, милая, конечно нет, ну что ты... Может, я проживу до самой старости самим собой и ничего плохого не случится... -Они убьют того Джона, который сейчас в этой комнате со мной! Я не позволю тебе... -Но у нас нет выбора. Кроме меня на это никто не пойдет, да и не должен. Селеста моя дочь, мне и защищать ее. Если я изменюсь, во всяком случае, моя память не трансформируется, и я буду помнить тебя. Она теперь молчала, снова беспомощно глядя в пол. Она не могла придумать никакого решения, потому что единственно верное решение уже высказал я. -Все в порядке, Инесса, - приободрил я ее. - Дэвид живет ничуть не хуже, чем прежде, как мне кажется, он куда более счастлив. Девушки обожают его, он приобрел обаяние, все красотки - его, а ведь он так мечтал об "успехе" в личной жизни. -Да, но для тебя он другой человек, ты утратил друга... Я грустно улыбнулся: -Но, наверно, это гуманнее, чем кромсать друг друга в войнах и пытать в нацистских лагерях. Не льется кровь. Люди не знают об этом и не страдают ни телесно, ни психологически. Все безболезненно и незаметно, аккуратно, идеальное оружие, исключившее жестокость. Только мы, жалкая горстка, ошибка, недоразумение, прознавшее о таком оружии. Но в масштабах цивилизаций такие горстки не учитываются. -Я не хочу тебя потерять, - просто сказала она, разрушая тем самым любые доводы одной фразой. Одной фразы этой достаточно, чтобы доказать неправильность и ненормальность подобных действий в отношении живых существ. ...Когда Инесса взяла с меня клятву не отдавать защиту дочери, я нарушил ее. На следующий день я налил свою кровь в небольшой пузырек и прикрепил его к цепочке, из которой сделал что-то вроде браслета для Селесты. Не мог знать, подействует ли это, но другого выхода нет. И молчать, молчать обо всем... Теперь Селеста неделима благодаря моему «щиту». Я же свой щит утратил. Сколько мне осталось? Я пишу эти строки, а сам не ведаю - я ли это? Или уже нет? Наказание за неуязвимость, которой мы дерзнули щеголять перед квантумцами - как расплата - это память обо всем. Знание. Если меня разделят, я стану другим, но ни мои друзья, ни родственники, ни коллеги не вспомнят меня прежнего. "Я" исчезну с лица земли, но всегда буду помнить, что меня стерли. Как проклятие... Но не произошло ли это уже? Сегодня или вчера? Прямо в этот миг? Что если я уже изменён? Я скрывал, что отдал свою защиту, в первую очередь, от Инессы. Я должен был сказать ей правду.... Быть может, я так опасался выдать себя, что Инесса сама заподозрила меня. -Джон? Что с тобой, ты какой-то нервный сегодня.. Нормально себя чувствуешь? И тут она смекнула, что я мог сделать. Тот факт, что она что-то заметила, заставил меня вмиг напрячься: со мной что-то не так? Уже не так? Я утратил часть себя? Но я все помнил, мне казалось, ничего не произошло. Мне пришлось признаться, что я отдал защиту Селесте. Но мы выяснили, тщательно проверив меня, что я - это все еще я... Инесса облегчённо порывисто обняла меня. Морально я смирился с любым исходом. В тот же вечер произошло нечто удивительное. Селеста танцевала босыми ножками, как обычно, по полу. Хлесткие шлепки ее ступней казались мне столь же привычными, как и ее отрешенный взгляд. То ли я снова переутомился, то ли галлюцинации полностью овладели мной, но я внезапно понял, что мне идет какая-то информация. «Джон» Откуда? Сначала я ошарашенно пытался встряхнуться или проснуться, но постепенно до меня дошло: танец. Ноги.. босые ноги… короткий шлепок, долгий шорох по полу… и снова, снова, в различных комбинациях. «Джон» Я полулежал на диване, откинувшись на спинку, но, когда понял, что это мое имя звучит азбукой Морзе, медленно выпрямил спину, вслушиваясь в звуки из соседней комнаты. Она говорила со мной!!! -Селеста? – позвал я, но не вскочил с места, боясь спугнуть ее. Очень осторожно и аккуратно я поднялся и сказал: - Я слышу… «Это.. не.. Селеста» Словно гром среди ясного неба. Последняя надежда на возможность хоть как-то контактировать с дочерью, угасла. Селеста не знает ни речи, ни людей, ни отца… Ее разум вовсе не томится в жестокой неспособности передать все мысли и чувства, поделиться с другими… Ее разум, условно говоря, отсутствует. -А кто? – с упавшим сердцем прошептал я. «Те, против.. кого.. вы.. боретесь» -Квантум? «Наименования… людски.. и не.. имеют значения» -Что вам нужно? Оставьте нас в покое! – уже напористее произнес я, подойдя к двери и заглянув в соседнюю комнату. Селеста танцевала, как сломанный робот. Ее сознание и тело не принадлежали ей. Кто-то действовал через нее, словно через куклу. «Мы не враги… не разрушаем вас… мы… не… мешаем.. развиваться… мы оберегаем… вас…» -Оберегаете? –нахмурился я. – От чего? «От познания… мира… обрести конечное знание… значит закончить свой путь… вы не справитесь… в одиночку…» Мне вспомнились многочисленные ученые, которые рассказывали, что существует несколько теорий, но каждая работает на своем уровне, а собрать их все – не получается, невозможно соединить их в общую теорию, которая работала бы на любом уровне и описывала бы всё. Абсолютно всё. Они словно как части единого целого, разрозненные, и нет понимания, как их соединить, нет еще математики для этого. Но это какая-то чушь… это не может быть правдой! -Я не верю. Да я просто сплю сейчас… «Мы… наблюдаем… за тобой… за всеми… за миром… извне.. пытаемся… снизить количество…смертей… и войн… с помощью проведенных изменений… разделяя личности людей, мы меняем… сознания… направляем… мысли людей… в иные русла… исключая агрессию…» -Это ложь! – вскричал я. - Почему же тогда в мире столько бед и жестокости? «представь, сколько… их было бы, если бы… не мы» -… «сними защиту» -Что? «с Селесты» Я усмехнулся. -Ну уж нет. Если вы такие крутые, ребята, почему вы сами не снимете с нее браслет? Это же куда проще, чем расщеплять людям разум! «не влияем… на… материальный.. мир… мы… в перпендикулярном пространстве…. Мы… управляем… физическим.. миром.. там, у себя… но не… здесь… В мире людей… можем брать только сознание… его кванты… производить их перераспределение… и делить личности… изменять память… после этого физика вашего мира.. ваша природа.. сама дорабатывает структуру материи… и преобразует материальные вещи… чтобы закон сохранения не нарушался… если в результате разделения.. появится художник.. у него будут краски… если парикмахер… у него будут ножницы… изменяя хоть самую мелкую деталь в мире, изменяешь и все по цепочке…» -Вы и правда столь древние? То, о чем говорится в легендах о древней вражде между вами и людьми.. это правда? «мы… существуем… но это перпендикулярный мир.. перпендикулярное время… понятие «давно» не применимо здесь… наше пространство-время… направлено в другую сторону… наша энергия… электромагнитная.. ядерная…гравитационная… вакуумная… ланговая… джонговая.. у нас.. не ветер… кванты… пересечься с вами… в точках ваших сознаний… сознание Селесты… освобождено от осмысленности, от своего «я»… Это «я» заполнили мы, чтобы… говорить с тобой…» Я молча стоял, обливаясь потом от волнения, пытаясь уловить движения ног Селесты как можно четче, не упустить, трактовать все верно. «нужно разделить… Селесту… она.. станет.. другой… девушкой, мы заберем ее части, но оставшаяся… будет жить… нормальной.. жизнью.. будет говорить.. ей не нужна будет.. сиделка… она будет… упрощенной, но.. счастливой… самостоятельной… мы не желаем… тебе… вреда… сними… защиту… с Селесты… снижение бед.. в мире…» -Зачем? Зачем вам части ее личности? Просто так никто никому не помогает. «они нужны… не в вашем мире… они дадут вклад… иной… разовьются… раскроют свой потенциал… но не у вас… ваша физика… предрасположена… не ко всем типам… жизни….» -Я не могу в это поверить… Вы шантажировали людей, вы угрожали доктору Хейзу! Вы лжете! «доктор… хотел прервать… нас… научились защищаться… от нас… идете к гибели… ментальная катастрофа… гибель, когда… сойдутся пазлы… физика вашей вселенной… гибельна… безумна…замкнута… те, кому невозможно изменить память… это мы… наши гены… в вас… общее прошлое… разное настоящее… разошедшиеся по вселенным…» У меня кружилась голова, я как безумный считывал информацию, едва успевая за мелькающими ногами… ни один человек не смог бы так безошибочно и быстро передавать таким образом точки-тире, как это делала сейчас Селеста… или тот, кто в данный миг пробрался в нее. «вы погибнете в ментальной катастрофе… оставаясь собой… но измененные… проживут и умрут счастливо… изъятые части… воссоединятся в симбиозе с частями нас… третья раса… выживет… не мы… не вы… новый вид… способный пережить гибель мира… новая раса… познает смысл мироздания… смысл всего… для всех нас… этого не вынести… смерть… конец… но новая раса – приживется в любой физике… смерть вселенных ничто для нее… вечная жизнь… но не люди и не мы… те, другие… сумма… не только из вас и нас… а многих… многих… многих… общее будущее означает единение… разные расы – вражда и смерть… сумма – жизнь…» -Люди хотят оставаться собой, - сказал я. Было видно, что тот, кто вещал, очень торопился, высказываться длинными фразами было долго, и поэтому все свелось почти к телеграфному общению. «чувство единства… еще не… пришло…» -Хватит! Прекратите! Этот спектакль… - я не мог принять это никак. Селеста остановилась, и стало ужасно тихо. Я смотрел на нее, а она никуда не смотрела. Но ее глаза были спокойно открыты, как и всегда. Она стояла, не шевелясь, и мне стало не по себе… Разговор окончен? Вот так просто? Я все разрушил? -Нет… говори… скажи мне всё, всё, - я подошел ближе. - Кто ты, откуда? Кто вы такие? Как вы это делаете? Почему все так устроено? Как все устроено? Как вы соединились с нашей вселенной? Как узнали о ней?? Но моя дочь не двигалась больше. Связь пропала. Или говоривший больше не желал говорить. Спустя пару мгновений Селеста завалилась на бок, но я успел ее поймать. Я уложил ее на постель, приговаривая, что все будет хорошо и успокаивая скорее самого себя… пульс прощупывался, она дышала. Просто очень ослабла и потеряла сознание, которого у нее никогда не было в нашем привычном значении этого слова. Сознание Селесты всегда оставалось где-то там… в другом мире. Или между мирами, словно дверца. Кто-то заглянул к нам через ее сознание, как через дверцу… Я сидел подле Селесты, пока она не пришла в себя. Я почувствовал, что плачу, обнимая ее крепко и шепча слова любви. Одновременно с этим я снял с ее руки браслет и отложил его на тумбу. Когда Селесте стало лучше, она уснула, так и не узнав ни о чем. Я ощущал себя паршиво, слишком чудовищно все это было, и оттого, что все это ворвалось в мои будни, оттого, что это произошло так просто – без каких-то грандиозных явлений, свечений, порталов и торжественных гимнов – это казалось еще более недооцененным, недопонятым… ушедшим слишком быстро и несправедливо… таким мимолетным, словно сон… Разве таким невзрачным должен быть контакт между мирами? Хотя, конечно, с точки зрения законов физики, это было восхитительно сложно… просто выглядело скромно и просто. Как и все великое. Не присутствовали присяжные, никто не вел протокол, не было съемки, не было театральных сцен. Никто даже и не заметил ничего, а я лишь случайно подслушал… Не сыграло ли мое воображение злую шутку? Может быть, я принимаю желаемое за действительное? Мне мерещится… может быть, я тоже сошел с ума… Примерно с такими мыслями я еле уснул. …Наутро меня разбудил теплый приятный аромат уюта – свежесваренного кофе. Я просыпался сладко и постепенно, вдыхая этот аромат и представляя, что сейчас буду пить горячий напиток, сидя на своей кухне и читая новости в газете. Но, когда сон улетучился, я сел в постели… какой кофе? Инесса? Это она сварила кофе? Она была со мной? Я выбрался из постели и прошел на кухню. Там Селеста сидела за столиком и доедала свой завтрак. Рядом стоял собранный рюкзак в школу. Учебников немного, старшеклассники терпеть не могут их таскать… -С добрым утром! – сказала Селеста, я впервые услышал ее речь, и меня парализовало. Ее глаза смотрели осмысленно. Она кушала с таким аппетитом, так шустро, боясь опоздать… как человек, который ведет совершенно самостоятельную жизнь. У меня отнялись ноги и язык одновременно. Затем я пролепетал: -Селеста… ты… сама оделась? И сама умылась, причесалась? Она замерла, глядя на меня, а потом прыснула. -Ей-богу, папочка, ну и чудак же ты у меня… Истинный писатель. Ты снова забыл, что мне не три года. Я давно выросла! Но родителям этого не объяснить… я сама собираюсь в школу, меня не нужно провожать, иначе позора не оберешься, - она ополоснула свою чашку под краном, взяла рюкзак. - Кофе на плите. Я в школу. Хорошего дня! Коротко чмокнула меня в щеку, взяла свои новенькие гогглы и умчалась. Я так и остался стоять в дверном проеме, и реальность уплывала из-под ног… Когда первый шок отпустил, я добрался до телефонного аппарата и набрал номер Инессы. -Резиденция Линден, - сонно произнесли в трубку. -Инесса? – мой голос дрожал. – Моя дочь… она… -Джон, это ты? – переспросила Инесса. - Что случилось? -Да, это я… Селесту разделили… она теперь… разговаривает, моет посуду, готовит себе завтрак сама и учится в школе. -Господи боже… не может быть… Я выглянул в окно. Селеста встретилась с какими-то школьными друзьями и подругами, и они вместе зашагали по улице. -Похоже, что всем стерли информацию о ней прошлой. О Селесте-шизофренике. Все считают ее абсолютно нормальной девушкой, и она такова в этой действительности все свои 16 лет. Так думает весь мир, кроме нас. -Я не могу поверить в это, неужели это случилось? Но Джон… она ведь… счастлива? Вы счастливы друг с другом, верно? У вас своя маленькая семья. Ведь так? – утешала она меня. – Надо радоваться, что она стала тем, кем стала. -Да, но… это не моя Селеста… -Конечно же твоя! -Хотя знаешь… - я слабо улыбнулся, на сердце потеплело. - Похоже, она меня любит.. -Это лучшее из возможного! Я рада за вас обоих. Но, Джон… что нам теперь делать? - совсем тихо от ужаса спросила Инесса. В головах у нас одновременно витала одна и та же мысль: «излишек… остаток…» Темный кусочек, которому не хватило массы и энергии, чтобы стать целым человеком. Недовылепленное печенье… когда теста остается в миске на половинку печенья, а не на целое… а то и на четвертинку… и ты думаешь, что для начинки уже нет места, и так сойдет… оно выпекается, но вкус другой… Я услышал какой-то звук из комнаты дочери. -Джон? Мне приехать? – спросила Инесса. -Да… лучше приехать… - пробормотал я и положил трубку. Медленно пройдя вперед, я приоткрыл дверь. Никого. Постель заправлена. Вся мебель на своих местах. Но… какое-то неподвижное присутствие. Мерно тикающие часы… Что, бога ради, здесь только что прогремело? Что ожило? Мой взгляд скользил с одного предмета на другой, и внезапно я увидел… Оно сидело между столом и комодом, выглядывая из-за кровати, и смотрело на меня, не мигая. Не имеющее внятной формы, смутно схожее с человеком, черное, как мгла… Лицо отдаленно напомнило Селесту, но настолько видоизмененное, настолько примитивно и грубо исполненное, словно у скульптора не хватило материала завершить все черты… -Это ты?! – проговорил я. – Это все твои игры? Что ты такое?! Черная маленькая клякса на схеме доктора… Клякса, на которой все обрывается, которую нельзя разделить больше ни на что. Селесты – мирной Селесты – рядом теперь не было. Осталась частичка тьмы. Плохой вклад. В комнате одна из труб лопнула, и из нее повалил ветер. Я едва не упал от неожиданности, воздух, освобожденный, под давлением начал бить по мебели и хлестать по всем предметам, сметая все на своем пути. Одна из книг врезалась в стену, другую ветер, пересчитав в ней все страницы, свалил на пол. Существо издало ужасный звук, гортанный, нечеловеческий… Что-то билось в окно, но я от ужаса не понимал – поток из трубы это или что-то иное. Оно носилось по всему периметру, оконная рама стучала, и наконец стекло выдавилось наружу, осыпавшись тысячей осколков на вымощенной камнем улице под нашим домом. Как только это произошло, излишек рванул тяжело, нескладно, но быстро – прямо как Селеста танцевала – в открывшуюся дыру и выпрыгнул из окна, с пятого этажа! Я наверно вскрикнул, когда оно задвигалось, но теперь просто стоял, омертвев, глядя вслед и не в силах пошевелиться. Ветер свистел, в комнате царил полный хаос, но, когда я наконец смог сделать шаг вперед, пробраться к окну, ветер смолк – видимо, где-то сработала заглушка, и до ремонта клапан перекрыл поток по этой трубе в квартиру… Но я лишь смутно осознал все это, я был поглощен другим видением. Я пытался рассмотреть останки существа, что выпало из окна, внизу на дороге, но их там не было. Оно не выпало… Оно ВЫПОЛЗЛО. На лицо массы не хватило… зато на дополнительные руки и ноги, которые я сразу не приметил за мебелью… Я осмотрел стену дома, справа и слева… пусто… Еле сохраняя рассудок, поднял голову. Оно смотрело с трубы, проходящей под карнизом двумя этажами выше. Как только я обнаружил его, оно метнулось прочь с отвратительным чавкающе-ползучим звуком…. …Селеста дочитала до этого момента недописанную книгу отца и сказала: -Думаю, отличная история. Интересная и мистическая, ее должны принять в печать. Спасибо, что сделал меня одной из главных героинь! – улыбнулась она Джону. -Я рад, что тебе понравилось. Я тоже надеюсь, что ее примут. -Теперь мне страшно засыпать… я буду бояться этой твари! -Не бойся, глупышка. Это фантастика, - отец ласково потрепал ее по волосам. -Но что будет в конце? Герои спасутся? Тварь поймают? Или она уйдет в свой потусторонний мир? -Пока не напишу финал, ты не узнаешь об этом. -Папочка, ну хоть намекни, умоляю, я не смогу думать ни о чем другом… -Нет, - засмеялся Джон. – Нет уж, так нечестно. Иначе пропадет интерес. Я еще поработаю, а ты иди спать. -Эту тварь.. нужно соединить с "мирной" чьей-то частью личности, и тогда она станет безвредна, - сказала Селеста. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и девушка ушла к себе. -Хм… – пробормотал мужчина, и его лицо стало печальным. – Фантастика автобиографичного характера. Ты ведь ничего не знаешь о себе, Селеста… ты не помнишь… Конца у истории нет, ведь она продолжается…