***
Разразившись невыносимым сухим кашлем, силуэт резко осел на кровати, окружённый темнотой глубокой ночи. Кашляя в кулак так, словно сейчас его связки просто-напросто разорвёт, мужчина держался второй рукой за рубашку на груди, будто внутри что-то скребло и саднило. В начале недели он подхватил ангину и тяжело болел. Так как иммунитет его подводил редко, он практически не болел, потому процесс переносился особо болезненно, а кошмары и не думали покидать его, делая сны беспокойными и сбивая режим. От всего этого организм Лань Ванцзи тоже начал подкашиваться, результат на лицо. Щёки впали, под светлыми глазами чётко прочертились тёмные круги, меняя идеальное округлое лицо до неузнаваемости. Всегда идеально уложенные волосы теперь клочились; не было сил привести себя всего в порядок. Температура была до невозможности непостоянной — он мог проваляться целый день с невыносимым жаром, кое-как сбив его к вечеру, а на следующий день отметка не превышала цифры 36,8. И всё это сопровождалось кашлем, дерущим горло особо жестоко и безжалостно. На этот раз ему приснилась смерть Вэй Ина. Он пытался его спасти, пытался забрать с собой в Гусу, пытался образумить даже тогда, когда все вокруг ополчились против него. Хотел привести его в себя, ожидал услышать, что он согласен, или хотя бы простой кивок. Но в ответ, каждый раз, как удар ножом между рёбер, слышал одно. «Проваливай». И спустя некоторое время он позволил себе привести Вэй Ина в Гусу, даже идя наперекор Старейшинам, зная, чем это может обернуться для него, но ему всё равно пришлось оставить его. И это было огромной ошибкой. Шиди Вэй Ина — Цзян Чэн, тут же поспешил на гору Луанцзан, покончив с «злобным и ужасным последователем Тёмного Пути — Старейшиной Илин». Всё, что осталось от него, это маленький мальчик, которого он встретил вместе с Вэй Ином в городе у подножия горы, перед этим ужасным событием. Дрожащего и рыдающего А-Юаня, сидящего в дупле дерева он забрал с собой в Облачные Глубины. Этот сон был вторым после кошмара с горящими Облачными Глубинами, который напугал его настолько, что руки не переставали трястись. Или это всё дурацкая ангина? Судорожно втянув воздух, Лань Чжань прикрыл глаза, чувствуя свербящее в горле желание снова разразиться убийственным кашлем. Через силу поднявшись и найдя таблетки, он прошёл на кухню и запил их, переведя усталый взгляд в окно. Звёзды были разбросаны по тёмному небу, словно люди по всему Китаю, по всему миру. И каждая, казалось, имела рядом ещё несколько подруг, но нет, реальное расстояние между ними поражало. Глаза обожгло непрошенными слезами. Хрипя, мужчина прошептал: — Вэй Ин, где ты? Найдись. Невозможно больше жить так, словно во сне. Он уже не может совладать с этим. За несколько лет этих сновидений чувство прекрасно раскрылось, вспомнилось, ощутилось. Это невыносимо. Найдись уже наконец. Очередной поток мысленной мольбы прервал вернувшийся кашель.***
Отчаянье. Потеря надежды. Бытовая рутина. Погружение в работу с головой. Попытки забыть. Безуспешность. Очередной сон. На этот раз кошмар сменился вполне радостным сном. Можно сказать, со счастливым концом? Они с Вэй Ином смогли разобраться в своих чувствах, всё осталось за спиной, впереди им сулила только счастливая супружеская жизнь. Но от осознания того, что в прошлой жизни всё стало так замечательно, вовсе не хотелось продолжать эту. Кто вообще сказал, что Вэй Ин переродился? Кто сказал, что он сейчас в Китае? Никто не говорил, никто не гарантировал. От этого в душе всё гас огонёк надежды, он колыхался от ветра неуверенности и внутреннего крика. В который раз он прошёл по коридору в белом костюме, в который раз поймал на себе влюблённый взгляд сотрудницы, которая неловко передала ему стопку документов, пригласив на чашку кофе. В который раз ответил, что слишком занят даже в обеденный перерыв и после работы. В который раз услышал сбивчивые извинения и поспешное клацанье каблуков, наблюдая за удаляющейся фигурой. Сколько можно?***
Перевернувшись на другой бок, мужчина прикрыл глаза, даже через веки чувствуя свет последних солнечных лучей, заглядывающих в окна перед тем, как окончательно потонуть в сумерках. Лань Ванцзи беспокойно задремал, надеясь, что если все воспоминания закончились, то он сможет увидеть спокойный сон, как обычный человек. Или же вообще ничего не увидит и просто поспит. Вокруг всё было спокойно. Атмосфера царила умиротворённая. Он видел пейзажи Гусу и слушал мелодию, которую пел для Вэй Ина. «Забыть о сожалениях». В такт гуциню играла флейта. Мелодия нежно ласкала слух; на душе было подозрительно спокойно. Вдруг всё в один миг оборвалось, и в сознание врезался невыносимый писк электрокардиографа. Воздух пропитался запахом хлорки и таблеток. Повернувшись, он заметил несколько людей, стоящих у кровати. Одним из них был юноша, чьё лицо смутно напомнило Лань Чжаню Сычжуя. Он легко протиснулся между людьми, понимая, что сейчас является невидимым и неосязаемым зрителем. Среди них и правда не было никого знакомого, кроме всё того же юноши. Взглянув на кровать, сердце Лань Ванцзи пропустило удар. Там лежал Вэй Ин, к которому было подсоединено множество приборов через провода, и на лице была маска, видимо, помогающая ему дышать. Перед глазами резко потемнело. Остался лишь голос Вэй Ина, который говорил сбивчиво, словно ему не хватало воздуха. — Лань Чжань… Я сплю… Совсем… рядом.***
После того дня мужчина ни на минуту не переставал думать о Вэй Ине. Появилась надежда, что он и в самом деле переродился, но болен, потому не мог найти его. Этим же вечером по компании пронёсся слух, что господин Лань позвонил своему заму, имеющему познания в компьютерных сферах, отдав приказ немедленно пробить базы всех больниц в районе и найти человека по имени Вэй Усянь. Кто-то говорил, что, возможно, этот Вэй Усянь его родственник, кто-то высказывал предположения, что старый друг. Были даже те, кто считал, что это вовсе его девушка или невеста. В общем, предположений было немало, но факт оставался фактом — для Лань Ванцзи он был кем-то особенным и его нужно немедленно найти. Спустя двое суток, из которых мужчине удалось всего четыре часа забыться сном, ничего в себе не несущим, и выпить довольно много кофе, чего он раньше не делал, Вэй Ин всё же нашёлся. Зам сообщил адрес больницы и палату больного, после чего пожелал удачно добраться до места назначения. Это было в небольшом пригороде, где-то в ста километрах от города, в котором проживал Ванцзи. Дабы не терять время, он тут же оделся, взял с собой кошелёк и сел в машину, предварительно заехав в магазин и купив немного фруктов. В идеале, он должен оказаться там через час. До места назначения он добрался глубокой ночью. Покинув машину, Лань Чжань поправил смятую местами рубашку и быстрым шагом подошёл к обветшалому зданию местной больницы. Оказавшись внутри, он заметил полноватую женщину с немного уставшим лицом. Она писала что-то под светом настольного светильника, постоянно сверяясь с рядом лежащим списком. Приблизившись, он заговорил слегка охрипшим от волнения голосом. — Здравствуйте. Вэй Усянь в седьмой палате на втором этаже, можно к нему? Женщина дёрнулась и подняла взгляд на мужчину, слегка прищурившись. У неё было округлое и симпатичное лицо, явно не выражающее ненависть или желание убить. Мягким басом она проговорила: — Простите, молодой человек, но уже поздно, приходите завтра. — Извиняюсь, но это очень важно. Ещё раз внимательно осмотрев Лань Ванцзи с ног до головы, она отметила, что мужчина выглядит довольно уставшим, но стильно одетым, да и в их маленьком пригороде она раньше его не видела. Значит этот мужчина приехал из другого города. Вздохнув, она кивнула и сказала, чтобы он не задерживался слишком долго. Смотря в след спешащему, женщина покачала головой. Больной в этой палате не выходит из комы уже несколько лет. Знает ли он об этом? Со скрипом открыв дверь палаты, Лань Чжань зашёл внутрь и сразу же увидел то самое помещение из сна. Пройдя к кровати, он положил пакет с фруктами на тумбу, присаживаясь на край и смотря на измученное лицо такого любимого и дорогого человека, которого он так долго искал. Не удержавшись и погладив его по, как всегда, всклоченным волосам, мужчина тяжело вздохнул. Слеза сбежала по щеке и разбилась о белые простыни. Никак не думал он, что они встретятся вот так. Не обращая внимание на то, что глаза Вэй Ина были закрыты, он начал говорить, почему-то зная в душе, что тот его услышит. — Вэй Ин. Я нашёл тебя. Я… я так долго тебя искал. И теперь нашёл. Теперь я всегда буду рядом. Поправляйся поскорее. Обещаю, что я помогу всеми силами. И А-Юань… А-Юань будет жить с нами, как и должно быть. Теперь всё будет хорошо. За окном стрекотали сверчки. На небе всё также безмятежно светили звёзды, как и в ту ночь, когда один человек молил о встрече. Одна звезда сорвалась с места и упала тогда, незаметно от глаз. Теперь небо смотрело на этих двоих в маленькое окно, и если бы оно умело выражать радость, то улыбнулось бы. Но звёзды просто засияли ярче прежнего, а две маленьких, далёких друг от друга и от всех звёздочки стали ближе. Бросив на землю тёмную вуаль, Ночь вздохнула, тоже радуясь за две этих жизни, судьбы которых наконец пересеклись снова, спустя столько лет.***
— Здравствуйте. Меня зовут Лань Сычжуй, — юноша поклонился. — Лань Ванцзи, — коротко кивнул мужчина. На некоторое время Сычжуй замер, будто удивлён совпадению их фамилий, а после открыл рот, в попытке задать следующий вопрос, как вдруг собеседник продолжил спокойным тоном. — А-Юань, я знаю тебя и Вэй Ина. Можешь не спрашивать откуда. Я очень долго искал его, потому, когда, наконец, нашёл, поспешил сюда. Я… Следующее предложение он договорить не успел, так как младший Лань чуть ли не сбил его с ног, обнимая и сбивчиво говоря, будто вот-вот разрыдается. — Сычжуй знает… Сычжуй знает, Ханьгуан-цзюнь! Он… Он уже давно растёт с Учителем Вэем. Учитель Вэй усыновил меня, когда мне было восемь. Ему тоже это снилось… И тогда он сказал, что это наша прошлая жизнь, — вдруг юноша поднял помутнённый слезами взгляд серых глаз на Лань Ванцзи, продолжая говорить. — Учитель Вэй так долго искал Вас, Ханьгуан-цзюнь! Так долго… А потом, когда узнал, что вы всё время были в городе неподалёку, то поспешил к Вам! Но… но машина, на которой ехал Учитель Вэй врезалась в другую, внезапно свернувшую на трассе. Произошла авария. Водитель второй машины умер на месте, а Учитель Вэй уже несколько лет лежит в коме… Лань Чжань положил руку на голову юноши, поглаживая волосы. Он не ожидал, что тот будет помнить прошлую жизнь, хоть и предполагал подобное. Постояв так немного, пока подросток не успокоился окончательно, мужчина посмотрел на него, твёрдо сказав: — Завтра Вэй Ина переведут в самую лучшую больницу моего города. Вы оба теперь будете жить у меня.***
То ли из-за того, что это была лучшая больница с опытными врачами, то ли потому что, возможно, Вэй Ин его услышал, его состояние быстро пошло на поправку. Врачи обещали, что ещё месяц-два и он очнётся. Сычжуй после этой новости был очень рад. На самом деле, хоть он уже заканчивал школу и учился последний год, с ней у него были проблемы, так как он слишком много времени проводил возле кровати своего приёмного отца. Поговорив с ним, Лань Ванцзи узнал, что юноша хотел податься в экономику. Он смог позаниматься с ним и обучить некоторым аспектам, подумав, что из этого смышлённого человечка может вырасти будущий наследник компании. За последние несколько недель мужчина смог привести свой режим в порядок, а также обустроить комнату своему сыну. Да-да, именно таковым он считал подростка. Не смотря на занятость работой, он всё равно находил немного времени и посещал палату Вэй Ина каждый день, даже когда было поздно его пропускали, отчасти из-за уважения и понимания. Ему было радостно наблюдать, как состояние возлюбленного улучшается, а лицо уже не напоминает мертвецкое. В один из таких дней его остановил врач, тоже следящий за состоянием своего пациента, и серьёзно сказал: — Господин Лань, самое страшное уже позади, но господину Вэю нужен отдых на какое-то время. Боюсь, его состояние может снова ухудшиться. — Позволите ли Вы мне навестить его завтра ещё раз? — немного помолчав и подумав, спросил Лань Чжань. Получив положительный ответ, он тут же вышел из больницы, набирая номер своего зама. — Прости, что в последнее время я часто тебя дёргаю, но мне снова понадобится твоя помощь, — начал он. На следующий день, ловя на себе, нет, не влюблённые, а удивлённые взгляды, мужчина прошёл по коридору с гуцинем в руках. Позади него шёл Лань Сычжуй, но, как ни странно, без гуциня. Дойдя до такой знакомой двери, они оба зашли в палату, сразу же поздоровавшись с Вэй Ином, как делали всегда. Оба верили, что он всё слышит. Не церемонясь и сев прямо на пол, Лань Ванцзи положил перед собой инструмент. Юноша сел на стул рядом с кроватью и приготовился слушать. Хоть мужчина и не играл прежде на этом инструменте, он надеялся, что вспомнит это в связи с прошлой жизнью. Вдохнув и по памяти зацепив одну из струн, он начал медленно их перебирать, тихо напевая мотив. Нежная мелодия полилась, захватив всю комнату. Рука Вэй Усяня дёрнулась, и это сразу же заметил Лань Сычжуй, но говорить сосредоточенному на игре Ханьгуан-цзюню не стал, радуясь про себя. А Лань Чжань, прикрыв глаза, полностью отдался игре, уже окончательно вспомнив алгоритм действий. Он будто бы многие годы непрерывно играл и возможно, из-за того, что именно эта песня всё время прокручивалась у него в голове, он способен так идеально её играть. Спустя время он подвёл мелодию к мягкому концу, облегчённо выдохнув. Юноша сидел, словно зачарованный. Эта мелодия была такой нежной, что он даже на время потерял чувство реальности происходящего. Отец и сын переглянулись, кивнув друг другу. Им осталось только ждать.***
Неделя тянулась невыносимо долго. За окном царило жаркое лето, позволяя Лань Сычжую утонуть в облегчении, свободном от учёбы, но не достаточно расслабляющим, ведь в этом году он уже станет студентом. Всё метаясь с подачей заявки в университет, юноша брался за всё, начиная от уборки и заканчивая приготовлением еды, пока Ханьгуан-цзюня не было дома. Мужчина не мог не хвалить А-Юаня, но и давал замечания, когда это требовалось. Иногда будущий студент садился и перебирал струны гуциня, практикуясь в игре, а иногда просто лежал, уставший от жары, разговаривая о чём-нибудь лёгком и ненавязчивом. В таком темпе проплыла вся неделя. Лань Ванцзи отпустил большинство своих работников в отпуск. И когда в тихой, но уже ставшей уютной квартире раздался звонок телефона, даже Сычжуй прибежал из другой комнаты, будто чувствуя, кто именно позвонил. Лань Чжань взял трубку и немного дрожащим голосом произнёс: — Алло? — Лань Чжань! — произнёс весёлый голос. На фоне кто-то бурчал, что нельзя было давать трубку, ибо голосовые связки могут повредиться, но его было почти не слышно. — Лань Чжань, это я! Я проснулся. По интонации можно было понять, что человек на другой стороне улыбался от уха до уха, и от этого понимания, от этого голоса у мужчины спёрло дыхание. Втянув воздух, он почувствовал, как из глаз скатились бусинки слёз, и сказал лишь: — Вэй Ин. Лежа на кровати, и всё ещё подключённый к разным пищащим предметам, но уже без страшно выглядящей маски на пол лица, лежал молодой человек, радостно улыбаясь. На его щеках блестели мокрые дорожки от счастливых слёз, а у его уха держала телефон медсестра, тоже тихонько рыдающая. В стороне стоял бурчащий доктор, но и его сердце не могла не тронуть эта сцена. Облизав засохшие губы, Вэй Усянь снова заговорил, но уже более серьёзно, не сумев окончательно заглушить нотки радости. — Я рад, что ты нашёл меня.