I pace back and forth as you lay still

      На юге небезызвестной Англии, располагалось церемониальное графство Уилтшир. На столь таинственной территории, прославленной своими загадочными культовыми объектами, от которых были в восторге ушлые приезжающие туристы, да и нет смысла лгать — местные жители, семьи которых проживали там веками.       Там и находилось старейшее поместье необычайных размеров, при нем можно было увидеть раскинувшийся парк, на первый взгляд внушительных размеров, и благодаря древнейшей магии окруженной вокруг здания возникало ощущение, что оно совершенно не обладает каким-либо концом. Ну, а за счет лютой темноты, которая обволакивала всю местность, определенно казалось, что из недр окрестностей, на тебя готовы в любой момент броситься ужайшнейшие демоны из старейшей мифологии, которая пришла из разных уголков, этого бренного мира.       Нет смысла спорить, что все достопочтенные аристократы и просто жалкие смертные, которые по счастливой случайности, как они полагали смогли затесаться в ряды много уважающих себя господ. Конечно же подлинным проживающим там коренными жителями, с родословной имеющей в основателях самого Влада Цепеша, к примеру, никогда не возникала идея принять приезжих с распростертыми объятьями, тем самым вписать их в свои таки желанные круги, состоящие почти что исключительно из дворян с голубой кровью. Следовательно, относились к ним с вполне логичной опаской и осторожностью, при этом держась на приличном расстоянии. Конечно же в некоторых ситуациях эта боязнь и предусмотрительность, не редко переходила за рамки возможного. В свою очередь, приезжающая нелюдь, как прозвали ее особо пронырливые и влиятельные личности, достаточно редко пыталась наладить контакт выходивший за сотрудничество, включающее в себя производство и работу на людей по статусу и рангу выше, конечно же по экспертному мнению тех же самых представителей.       Проживающий древний род, на этой многогектарной земле не стал большим исключением из правил, правда обладал абсолютно иными скелетами в достопримечательном шкафу, и совершенно своими устоявшимися нравами, о которых они не забывали напоминать в своем приватном кругу слушателей, тем самым агитируя совсем отчаявшихся или юных неокрепших юноцов, которые только вырвались из отечественного дома, тем самым став полностью готовыми для какой-либо обработки, как и внедрения своих идеалов, в весьма наивную черепную коробку.       До жути богатые и весьма скрытные — так бы описали Малфоев их возможные проживающие рядом соседи, которых никогда там и не существовало. Не собираясь раскрывать все карты, но при этом можно было описать весьма интересные аспекты из их жизни. В ту же секунду, в голове сразу возникала идея о темной ауре или среди волшебников известной, в качестве темной магии. Которая так и витала в воздухе вокруг поместья, правда была доступна к определению исключительно сильным магом, возможно обладающий схожими далеко не простыми способностими к этой магической сфере. Весьма кстати и в нужный момент, секунду, пришло время для знакомства с достаточно могущественным представителем людей, обладающих выдающимимся способностями.       В какое-то мгновение, когда время перевалило за полночь, раздался громкий хлопок аппарации, вследствие давящей тишины прозвучавший, как гром среди ясного неба.       В следующие секунды, случайный наблюдатель мог бы лицезреть тень, уверенно летящую под покровом ночи. При этом, были слышны твердые и слегка обреченные шаги, которые раздавались в сумерках зловещей тьмы. Дорогостоящие ботинки из драконьей кожи, так несвойственные их обладателю, через раз шаркали по просторной подъездной дороге, вымощенной сплошь и рядом каменной плиткой, которая повидала донельзя большое количество весьма недешевых карет. При этом звук, издаваемый подошвой, неприятно резал слух и отвлекал от предстоящей встречи с так называемым Хозяином или со строжайшим Повелителем.       Особняк, с самой постройки определено не вселяющий уверенности, так же как и тот факт, что он принадлежал старинному роду Малфоев и передавался из поколения в поколение. Он совершенно не порождал убежденность, что в тебя не пустят Аваду уже на лестничном пролёте, но в результате появления в нем Волдеморта, стал выглядеть еще более зловеще, да так, что любой адекватный волшебник, который цеплялся за свою жизнь, всегда предпочитал остерегаться и отказываться от посещения столь жуткого места.       Уже в тот же момент, мужчина ускорил шаг по направлению к высоким кованым воротам из чугунной решетки, на которых располагалась слегка пришедшая в негодность буква М, высеченная ровно посередине. Почти что незаметным или даже невесомым прикосновением руки, он открыл калитку, которая за долю секунды испарилась, и предоставила возможность проследовать на территорию поместья. Он не медля и ни секунды, величественно направился в восточное крыло, так, что лишь черная мантия развивалась во тьме.       К почти что облегчению таинственного посетителя, в столь поздний час, не полагавшийся для навещения гостей в приличном обществе. Собрание приспешников Риддла только началось. Еще немного, опоздал бы он на несколько секунд — и Темный Лорд отработал бы на нем свои знаменитые навыки в Круциатусе или приказал бы сумасшедшей Беллатрикс помучить провинившегося.       — С-с-северус, а мы уже думали, ты не соизволишь посетить наше дружеское собрание. — Шипение, которое с трудом можно было назвать приятным голосом, отразилось от стен изысканной столовой. Белла издала звонкий смешок, при этом посматривая взглядом полным обожания в сторону повелителя, Малфои сидели тише воды, ниже травы, низко склонив головы: они сейчас явно не в фаворе у Лорда, после неудачных операций Люциуса. Долохов что-то нашептывал Толстоватому, нервно теребя в руках собственную палочку и периодически оглядываясь по сторонам, а Родольфус внимательно наблюдал за своей чокнутой женушкой. Остальные старались молчать, либо давали себе поблажку: могли прыснуть в кулак.       — Хозяин... — медленно произнес Северус с нотками неуверенности в голосе, буквально в тот же момент склоняясь на колени перед Повелителем.       — Должно быть есть новости, которые ты можешь преподнести нам, мой скользкий друг? — прошипел Волдеморт с деланным спокойствием.       — Мой Лорд, почти без каких либо изменений. Старый дурак все также надеется, что группа жалких студентов способна одолеть такого могущественного мага как вы, с опытом, которого вы достигали годами, Хозяин. Поттер, почти что не высовываясь сидит дома, но думаю, это продолжится недолго: с его-то импульсивностью и необдуманными решениями, которые скоро будут стоить ему жизни.       — Весьма скудно, Северус. Ты меня разочаровал. — с наигранным сожалением граничащим с разочарованием в голосе прошептал Темный Лорд, но этот шепот отразился от стен и был слышен совершенно всем находящимся в этом зале.       — Мой Лорд.... — с вопросительными нотками проговорил Снейп.       — Круцио! — раздался яростный голос Волдеморта. От неожиданности Нарцисса Малфой еле заметно вздрогнула и снова вернулась в то же положение, что и сидела ранее.       В ту же секунду зельевара пронзила нестерпимая боль, которая затрагивала каждую клеточку тела. Зельевар бился в нескончаемой агонии, при этом не издавая не единого звука — тем самым не проявляя свою слабость. Темный Лорд не терпел бесхребетных последователей ни в одном из своих кругов. Ни в ближнем, не во внешнем, он никому не давал даже жалких поблажек. Складывалось впечатление, что его режут острыми ножами на много маленьких кусочков, при этом параллельно выкручивая внутренности и сдавливая легкие, так что он чувствовал себя абсолютно жалким. Сначала его бросало то в резкий жар, а затем в ледяной холод. Из-за невозможности совершенно удерживаться на ногах, склонился на колени, почти что касаясь лбом пола. Он провинился не настолько сильно, чтобы мучить его хотя бы больше одного часа, поэтому пытаясь остаться в сознании и здравом смысле, также абстрагировавшись от внешнего мира и каких-либо возможных раздражителей, перечисляя редкие ингредиенты для зелий, при этом стараясь сдерживать подступающий к горлу комок рвоты. Северус мучился в ожидании конца.       Пытка по меркам Снейпа продлилась больше трех часов, но в реальности не прошло и получаса, когда боль нестерпимая прекратилась. Он почти сразу же вскочил на ноги, стараясь не подавать виду от оставшихся ощущений, преследовавших его еще долгое время, спустя не такого уж и длительного наказания.

***

1959

      Невзрачная улочка в бедном квартале Коукворта — то место где проживали многочисленные нищие и со средним достатком люди, с неизвестных для ненаблюдательных соседей времен. Не отрицая очевидное, существуют и те проныры, прекрасно осведомленные о всех событиях происходящих в столь бедном и скромным по размерам районе. Они никогда не забудут, как одним холодным летом, вполне свойственным дождливой Англии. В то утро лил нескончаемый поток дождя, как некоторые бы верно заметили — как из ведра. Появилась молодая пара, которая никак не обозначила свой приезд. Вечером это был совершенно пустой дом с заколоченными окнами и облезающей штукатуркой от времени, которое он там простоял. Многочисленные любители сплетен, не думая потребовали бы редчайших подробностей, доходящих до полного абсурда. Но единственное, что могли сказать ближайшие и видимо незатейливые соседи то, что приобрела этот дом совершенно нелюдимая пара состоявшая на вид из молодоженов. И долгое время их личность оставалась абсолютной загадкой, исключительно из-за дождя, который в день их заселения был непроглядной стеной. Должно быть это просто обычное совпадение — подумали они. Следующим фактом послужило то, что никто из них не стремился к никакому взаимодействию с сожителями живущими буквально через стену.       Внезапно представился случай познакомиться с новоявленной хозяйкой, спустя почти что целую неделю. В тот момент он стояла напротив дома и заменяла стекла находящиеся в отвратительном состоянии, благодаря годам, что простоял этот дом без наличия хотя бы посредственного ремонта. Весьма быстро и ловко она приделывала будущие окна сквозь раму к обсаде, хочу заметить для такой хрупкой девушки, как она это могло бы послужить целой головной болью в переносном, конечно же, смысле.       Эйлин Снейп — имя таинственной девушки, как позже удалось прознать вездесущим соседям. Она была невысокого роста. Черные, при этом густые волосы, струились свободно по спине, и распадались на крупные локоны, темно-карие, почти черные глаза, в них едва ли возможно было разглядеть наличие зрачка. Бледная кожа и очень печальный взгляд, отдававший отголосками взрослого, познавшего жизнь человека. Черты лица слегка островатые и осунувшиеся, с присущими нотками аристократичности. Впалые щеки и аккуратный носик. Пухловатые губы, которые женщина часто покусывала, когда нервничала — это было заметно благодаря маленьким ранкам и запекшей крови на губах. Пожалуй самым прекрасным в женщине можно было назвать ее руки. Изящные кисти, длинные тонкие пальцы и очень чувствительные, как могло бы почудиться, случайному наблюдателю со стороны.       Она обладала теми чертами лица, о которых мечтали абсолютно все женщины и высоко оценивались мужчинами, падкими на внешние признаки, но при этом нельзя было сказать, что она обладала трогающей сердце сексуальностью, которая сражала всех на повал от одного взгляда, тем более она никогда не была роковой женщиной, отсутствовал и особый шарм, который веером стелился бы после нее и витал в воздухе, где она бы не находилась. Да, язвительность была ей присуща как и прямолинейность и резкость в совершенно во всяком общении. Её нельзя обвинить в общительности, но в отличии от будущего сына она менее замкнута. Многие полагали, что Эйлин зла и сварлива, но это лишь исключительная видимость, дабы остерегаться и избегать общения с идиотами, которые возникают с бессмысленными вопросами и подобной чепухой.       Завидев посетителей из далека, Эйлин, скривившись собрала все инструменты, положив их в замысловато плетеную корзину и скрылась в тени двери, собственного, уже на тот момент жилища.       Вспоминая про буквально располагающуюся через несколько метров ткацкую фабрику, постороенную за долго до приезда Снейпов, из труб которой поднимался едкий и густой дым, из-за чего окрестная река и лес стали непригодными для жизни, также, как и для сбора какого-либо урожая. В связи с этим, многочисленных покупателей на соседний дом совершенно не было, да настолько, что обладатели совсем отчаявшись снизили цену ровно в половину. Тут то и появилось, как из неоткуда небезызвестное семейство, на тот момент состоявшее из двух человек. Соседи зная о до ужаса вредном дыме из фабрики, вполне возможно могли им бы посочувствовать, и предложить свою бесполезную, и совершенно недейственную помощь, но из-за полного отсутствия каких-либо, проявлений дружелюбности и знаков со стороны новых жильцов, никто почти и не размышлял про них.

***

      Северус смутно помнил, как добрался до двери собственного дома располагающегося в Тупике Прядильщика или с менее известным в тех кругах названием — Паучий Тупик. Постоянное место проживания на время отдыха от преподавания нерадивым, неблагодарным, тупоголовым — зельевар мог продолжать это список с нелицеприятными эпитетами в сторону своих многочисленных учеников бесконечно. Но возвращаясь как можно сказать временному пристанищу, в котором Северус ребенком проводил свое лето, длиною в три месяца, еще со времен своего далекого детства. О котором он предпочитал не вспоминать, да и лучше — забыть, стереть из своей памяти, не оставив и жалкого воспоминания, заставляющего чувствовать себя абсолютно потерянным в потоке жизни.       Накачав себя разнообразными зельями, которые не являлись новинкой или редкостью для лучшего зельевара во всей многочисленной Англии, как пафосно звучит. Если обладать точным списком отравы, использованной в тот вечер, то в том весьма скромном списке присутствовали: крововосполняющее, укрепляющее, настойка растопырника и экстракт бадьяна — всего этого было абсолютно предостаточно в запасах, расставленных в шкафах, так и прогибающихся от большого количества разнообразных, как и обладающих разной формой и размером, пузырьков зелий.       Не обращая должного внимания на все еще не утихшую боль, оставшуюся от последствий круциатуса, нетвердым, слегка покачивающимся шагом, мужчина направился к домашнему бару, имеющегося в углу, скрытым за книжными полками, от любопытного и пронырливо гостя.       Открыв ящик с алкоголем и найдя наощупь рукой, слегка касаясь бумажных этикеток и прохладного стекла, бутылку выдержанного огневиски подаренного кем-то из многочисленных знакомых, но в тот момент поврежденный мозг отказывался переварить и предоставлять какую-либо известную информацию. Снейп хватаясь за углы и опираясь на стену отправился свой личный кабинет, при этом нецензурно бранясь под нос.       Налив в стакан янтарную, переливающуюся жидкость в полосках света идущего с улицы, через старые засаленные занавески, сплошь и рядом покрытые неэстетичными проплешинами, поеденными молью. Он без всяких прелюдий разом опустошил весь стакан. Горький напиток с нотками сладости, которую чувствовали исключительно гурманы и заядлые любители, обжег горло и спустился приятной теплой дорожкой в пищевод. Виски вытеснил из головы все проблемы, заменяя их долгожданной умиротворенностью. Конечно существовали и минусы этого пойла, Северуса доверху наполненного алкоголем всегда пробивало на философские мысли — это могло звучать совершенно нелепо, но факт оставался фактом. Скорее всего это заменяло обычную разговорчивость, присущую всем людям, находящимся под действием чудо напитка. Но он был не такой, Снейп умудрялся выделиться в элементарном распитие алкоголя.       Вся его жизни была абсурдным кошмаром, он нуждался в человеке, который бы понял его позицию, точку зрения, не осудил его темное прошлое и вездесущее настоящее. Он не хотел двигаться дальше, так же как и не хотел существовать в принципе в этом мире, в этой жизни. Он лишь хотел слышать голос дражайшей Лили, зовущей его домой, его нездоровая одержимость воспоминанием, то, как он идеализировал ее, превращая в богиню, а себя в преступника, недостойного и ее слезинки. Он не мог признаться, что все еще нуждался в ее теплоте из тех счастливых секунд, в детстве, которая вечно была обращена представителям фамилии Поттер. Как прискорбно. Он не мог оглядываться по сторонам, он не мог остановиться, он пытался контролировать ситуацию, но у него чертовски не получалось. Блять.       Он знал, что это его не сломает, он всегда возвращался в нормализованное состояние, также как и его жизнь, в бесконечные выполнения долгов и пресмыкание перед хозяевами; "Северус, должно быть в этот раз ты сможешь меня удивить?", "Этого не достаточно, мальчик мой!", "Гарри нуждается в твоей помощи, как ты не понимаешь!", "Я не доволен тобой, мой скользкий друг.". Он никто, он лишь пешка, безвольная марионетка в руках безумных манипуляторов.       Это опасная игра — мне плевать. Я в любом случае сдохну и никто про меня не вспомнит. Дьявол! Он так нуждался в любви Лили. Он хотел чувствовать, дышать, видеть.       Он взял в руки потертое, магическое фото, оно буквально сыпалось в его руках, левый уголок был оторван, края повреждены. А там все прекрасная Лили, жмурится от яркого солнца, которое так и светит в ее еще невинное, детское лицо, лишая возможности видеть фотографа, который пытается поймать момент беззаботности.       Раньше он мечтал наконец погасить, все так называемые долги, уехать... Да хоть в Швецию! Навсегда забыть как страшный сон — Дамблдора, Волдеморта, Поттера и всех людей вызывающих рвотный рефлекс. Сейчас же он только хотел закончить все дела и наконец умереть. Смерть бы стала для него исключительным подходящим выходом, из всей сложившейся ситуации, в это паутине, в которой он погряз.       Наконец, отойдя от собственного самокопания, Северус буквально метнул взгляд в сторону окна, где сквозь мутные занавески было видно встающее солнце. Насыщенный и больно яркий шар, который так и норовил лишить его спокойствия и уравновешенности. Чертов рассвет.       Если быть честными и ни капельки не лгать, было предельно ясно, что завтра все вернется на круги своя, как и станет абсолютно обычным. Он в очередной раз вольет в себя пару зелий и совсем скоро вернется в школу, для преподавания этим малолетним сволочам.

***

      Ближе к вечеру того же дня, камин зловеще полыхнул зелёным и в причудливых языках пламени начали вырисовываться очертания человеческой головы на которую были напялены нелепые очки половинки, в виде полумесяца. Зельевар завидев свет, проклял все атрибуты, так же абсолютно всех потомков Мерлина, как и древнейших, так еще даже не родившихся на этот гребанный свет.       Гадая, какого черта ему понадобилось на это раз, он поставил все импровизированные очки на очередную просьбу связывающу его длинными и спутанными нитями долга, который может стоить его жалкого и бесполезного существования. — "Гребаное дерьмо"       — Вечер добрый, Северус. Решил облегчить свой день одной другой бутылкой? Должно быть у тебя есть полезные и весьма дельные новости, не так ли мальчик мой? — поинтересовался Дамблдор дружелюбным тоном, за которым скрывалось что-то еще. Но находясь под действием алкоголя, еще не отошедший Снейп абсолютно ничего не заметил.       — Должно быть, твои махинации могут выматывать меня, при этом забирая все возможные силы, Альбус. — язвительно проговорил Северус.       — Как ты себя чувствуешь? — участливо поинтересовался пожилой волшебник, пропустив мимо ушей колкость, сказанную несколько секунд назад.       На это Северус лишь язвительно хмыкнул и изогнул губы в кривой усмешке, недобро глянув на Дамблдора.       — Как всегда паршиво, но с этого момента еще и блядски хреново. Ты так и не планируешь посвятить меня в свои гениальные планы по спасению мира, так же, как и связанные с Поттером, старик? А если я просто откажусь от их исполнения. — желчно проговорил зельевар.       Альбус невольно поморщился от лексикона и слов сказанных собеседником. Стараясь успокоиться, прийти в норму и вспомнить про лежащий в потайном ящике обширный запас лимонных долек.       — Мы оба прекрасно знаем, что у тебя нет иного выбора. — На долю секунды в добрых небесных глазах старика появились искорки безумия, но были молниеносно скрыты за маской великодушия. — Я верю в тебя, мой мальчик. — добавил волшебник.       В какую-то долю секунды Дамблдор встрепенулся. Полагая, что пришел абсолютно нужный момент, дабы освятить, наконец, основную цель своего своевременного визита, нежелая больше задерживаться и продолжать общение с раздраженным, впрочем как и обычно — Северусом.       — Как же совершенно я мог забыть, просто вылетело из головы! — почти что прокричал Дамблдор, с неизвестными зельевару нотками присутствующими в голосе. — Мадам Помфри просила немедленно явиться в школу, возникли некие непредвиденные обстоятельства, которые она отказывается расскрывать раньше нужного времени.       Северус добавил несколько очков в свою пользу, наградив себя за попадание в точку. При этом еле сдерживая рвущуюся наружу победную ухмылку. А все-таки, старик всегда был до мерзости и комка в горле — предсказуем.       Перейдя ко второму пункту своего плана, не давая зельевару и рта раскрыть, фигура исчезла в языках пламени, оставив взбешенного Северуса одного в темной гостиной.       — Ублюдок! - в сердцах прокричал Снейп.       Недопитая бутылка огневиски полетела в неизвестном направлении, в конечном итоге вдребезги разлетелась на части о стену, оставив на полу осколки, каждый из которых таил в себе отголосок боли мужчины.