Барахло

Сегодня Фрэнк не пошел на работу и не встретился с друзьями в баре. Все его планы изменила маленькая коробочка, которая решила, что 22 октября – это лучший день, чтобы напомнить о себе, поэтому свалилась с антресолей старого шкафа прямо на голову Фрэнка. И он просидел весь день на полу, склонившись над содержимым этой коварной коробочки, забыв обо всем на свете. Там не было ничего, за что могли бы посадить, вызвать в суд или повесить. Но там было нечто такое, что заставило Фрэнка почувствовать себя очень маленьким в этом огромном мире. Чем больше он копался в этом барахле, тем холоднее ему становилось, поэтому к концу дня он, все еще не в силах оторваться от коробочки, сидел, закутавшись в плед с чашкой горячего чая. Но это мало помогало, потому что теплая ткань не согреет сердца. Сделав глоток горячего чая, Фрэнк достал очередную фотографию. Человек на ней задувал свечи на именинном торте. На кончике носа было немного крема, а праздничный колпачок на голове смешно съехал на бок. Именинник выглядел счастливым, и, глядя на фотографию, Фрэнк невольно улыбнулся. Подтянув теплый шерстяной носок, он снова заглянул в коробочку. Он уже ненавидел ее всей душой и понимал, что сейчас нужно встать и отправиться в постель, не забыв придумать оправдание для начальника, который обязательно спросит, почему Фрэнк не появился сегодня на работе; понимал, но не мог отбросить это маленькое недоразумение в угол и сделать вид, что ничего и не было. Следующим, что он достал, был маленький скомканный клочок бумаги. Как можно аккуратней, стараясь не порвать, Фрэнк развернул его, и стоило ему бросить лишь первый мимолетный взгляд на черно-белый рисунок, его сердце пропустило три удара. Скорпион, точно такой же, как на шее у Фрэнка, напоминал ему о бледных тонких пальцах, крепко сжимающих стержень, о внимательном взгляде, изучающем его татуировки и о ненормальной любви к цветным карандашам и акварельным краскам. Стало еще холоднее. Плед не грел, и Фрэнк отчаянно пытался затопить холод внутри себя горячим чаем, вдыхая сладкий запах ванили. Он достал маленький кулон в форме замка на тонкой серебряной цепочке. Как бы Фрэнк ни старался избавиться от этих мыслей, они все равно обступали его со всех сторон, и ему пришлось признать, что его все-таки интересует, где сейчас находится маленький ключик на такой же серебряной цепочке. Проклиная коробочку, Фрэнк достал из нее пару аккуратно сложенных писем. Дрожащими руками он развернул их, и глаза быстро забегали по строчкам. Теплые слова, милые и смешные стихи, какие-то странные объяснения и даже дурацкая переписка в самолете на салфетке. Сердце Фрэнка болезненно сжалось, и он протяжно застонал. Пнув эту предательницу в угол, Фрэнк скинул плед и растянулся на полу среди фотографий, маленьких безделушек, писем и рисунков. Два года он пытался убить в себе все чувства к этому человеку, забыть все, как самый страшный сон, и просто жить. Он нашел работу и новых друзей, в телефонной книге всегда был кто-то, кому можно позвонить, восемь собак не давали скучать дома, а любимая гитара заполняла пустоту в душе и успокаивала сердце. Два года назад он собрал все свои воспоминания и запер их в эту самую коробочку, но выкинуть ее сил не хватило. И сейчас Фрэнк сожалел об этом. Но кто же знал, что у этой нахалки хватит совести показаться ему на глаза спустя столько времени и разрушить всю эту иллюзию счастливой жизни? Проклиная все на свете, Фрэнк схватил телефон, и пальцы сами заскользили по кнопкам, набирая до боли знакомый номер. Два чертовых года. - Джерард, слушай, я знаю, что не должен звонить, но я..просто я.. Тяжелое дыхание и сбивчивый шепот на другом конце провода. - Фрэнк, я скучал.