Секреты лесной сторожки, или Гнездо Королька

      В первых числах мая, несмотря на установившуюся тёплую погоду, ночами может быть весьма зябко, тем более, вдали от города, в лесу. В нежилой сторожке прохлада дала о себе знать очень скоро. Предусмотрительный Кямран позаботился о том, чтобы ночевать им было тепло, а если повезёт, то и жарко в определённом смысле. Загодя он затопил печку, благо, дровишки были наготове. Фериде помогла — принесла ветки- сухостой, которого полно было под деревьями, на растопку. Теперь они живенько потрескивали в печурке.       Комнатушка освещалась оранжевым светом, пробивающимся из оконца чугунной печки. Она же ранее этим вечером послужила и для разогрева ужина — отправляя молодых за город, хлопотливые калфы (служанки) щедро снабдили их провизией, всё было уложено в корзинку и завёрнуто в узел.       За время ужина и посиделок на крылечке жилище успело уютно нагреться. — Кямран! Тут так тепло! — обрадованно воскликнула Фериде. — Я же обещал, что согрею! — довольно ответил доктор и уверенно потянулся к застёжкам платья. — Давай, помогу раздеться? — Кямрана охватило волнительное предвкушение вновь увидеть свою единственную во всей красе. Чтобы продлить удовольствие и разжечь взаимное желание, он проделывал это не очень быстро и после каждого снятого предмета одежды прерывал процесс поцелуем, с каждым разом всё более интимным и чувственным — как бы превращая всё действо в игру. Когда дело дошло до нижнего белья и Фериде ощутила любимые горячие руки ниже пояса, ей и самой стало невтерпеж вновь заняться любовью. — Кямран, а поцелуй меня опять? — с нотками стеснения в голосе попросила она. — А я что, по-твоему, делаю? — …поцелуй, как тогда… — Когда «тогда?» — он сделал вид, будто не понял, хотя в душе ликовал, что удалось раскрутить жену на откровенные ласки — пора, наконец, перестать стесняться собственного мужа! — Ну, когда мы только приехали… — Поцелую … мою красивую… С удовольствием поцелую! Только… А что мне за это будет? — ему всегда нравилось наблюдать как мило конфузится Фериде, поэтому иногда он позволял себе над ней подтрунивать, но не слишком, не то, если перегнуть палку, можно было и получить по первое число от Королька. — Ну… Я помогу тебе раздеться… — Хорошо… А ещё? — Не знаю… А что бы ты хотел? — не сразу догадалась Фериде, тем не менее, сгорая от желания. — Я уже сказал тебе, что мне понравилось…сегодня. — Tamam, — Фериде потупила взор. — Только ты — первый.       Мужчину не пришлось долго уговаривать — взмахнув длинными густыми ресницами, он сноровисто скинул с себя остатки одежды, повалил жену на свеже-застеленную тахту и со знанием дела принялся доставлять то новое для молодой женщины удовольствие, о котором она осмелилась попросить.       Подрагивающее пламя керосиновой лампы, янтарно-золотой танец огня в печке, жар, исходящий и от её стенок, и от разгорячённых тел создавали неповторимую романтичную обстановку. Она как нельзя лучше располагала к тому, чтобы, забыв обо всём, предаться любовной игре. Тёмные тени фигур на стене — мужской и женской — двигались в феерическом танце страсти, и это зрелище добавляло мистики и таинства в атмосферу затерянной в лесу сторожки. Дома такого не было, а здесь всё иначе. И сам ты иной — больше не тот домашний, приличный и правильный. Да к тому же они одни и не надо сдерживать эмоции (дабы никто из домашних вдруг не услышал, мало ли). — Тепло тебе? — спросил Кямран жену, громко стонущую в сладостной истоме. Ответ ему был и так понятен — султанша его сердца была ещё прекраснее в своей первозданной красоте и, казалось, готова на всё, лишь бы он продолжал вести её по тропе любовных услад. — Теперь ты. Глаза Фериде округлились с немым укором «Как это? Зачем он остановился на самом интересном?» — Мы же договорились, canım! Я жду-не дождусь, когда эти медовые губки… — Кямран отёр усы и не стал договаривать фразу.       Причудливые тени на стене вытворяли такое, о чём Фериде раньше и думать постеснялась бы. Любовное действо захватило её настолько, что единственное, о чём она думала — это о своём всепоглощающем чувстве к Кямрану и о том, как это чудесно — дарить ласку любимому до бесконечности человеку. Ведь в истинной любви всегда дают больше, чем берут.       Кямран пребывал на седьмом небе в своём блаженстве — будто он, как праведный мусульманин встретился в раю с дивной гурией. Пусть бы это продолжалось дольше. Как же порадовала его этим вечером любимая девочка! — Фериде, ты моя бесконечная любовь! Рай на земле — только рядом с тобой, — едва и смог выговорить он. Сквозь дурманящюю негу в голове накатывали сумбурные мысли: «Вот было бы здорово прямо так и … Нет, пока рановато. Не спеши… Тем более, надо, надо нам ребёночка».       Мужчина развернулся и овладел этой райской гурией как лев, или медведь, или тигр, или какой другой благородный хищник овладевает своей самкой для продолжения потомства — властно и напористо. И все обитатели лесной округи услышали громкий вопль удовлетворённой страсти двоих.