Прости...

Россия лежал, закутавшись, под кроватью и, дрожа всем телом от страха, наблюдал за своим отцом, СССР. ****** После суицидальной смерти третьего Рейха, Совок совсем слетел с катушек, постоянно крича на кого-то. Целыми днями он пропадал где-то в партии, приходил поздно ночью, вечно пьяный и небритый. Россия видел, как отцу плохо, но не мог ничего сделать, не знал, как помочь. Единственное, что он мог - это лежать под своей деревянной кроватью и, завертываясь в тонкое одеяло, мечтать, чтоб он сам отошел . -лишь бы не опять, только не сегодня, -чуть слышно шептали побелевшие, пересохшие губы, которые Раша каждые пять минут облизывал. Союз скинул на пол ушанку и прошел к столу. Киргизские черные ботинки неприятно поскрипывали, и парень наблюдал за ними как никогда раньше. Только сегодня ему признался Америка, и они начали встречаться, и Росс не хотел изменять своему новому, точнее, первому парню. СССР загремел стаканами, послышался звук открывающейся бутылки. -нет, нет, не сейчас, - как мантру, повторял про себя Россия, надеясь, что отец просто напьется и уснет. Росс боялся отца, боялся и ненавидел до побелевших костяшек, до дрожи хотелось выбить из него дурь. Но он был слабее. Бутылка выпадает из трясущихся рук и разбивается об пол. Водка растекается меж осколками. Мужчина наклоняется и медленно поворачивает голову в сторону чуть приоткрытой двери: видимо, он услышал напряженное дыхание. -выходи, сученыш! - прогремел Союз в сторону забившегося в самый угол кровати парня. - я знаю, что ты там. Выпрямившись, он резко крутанулся на каблуках. Пройдя к двери и толкнув её, он чуть не сорвал её с петель. Подошел к кровати и оглядел скромно обставленную комнату сына. Россия перестал дышать. С его ракурса были видны только сапоги, но и их, грязных, пахнущих киснувшей кожей, хватало, чтобы навести на него панический страх. Зажмурившись от неприятного запаха, он ощутил крепкую хватку на своей футболке. Рука вытащила его из-под кровати, так легко, как будто он был котенком, мокрым, тощим и побитым. ****** -не надо, отец! - уже захлебываясь слезами, кричал Россия, когда тот грубо швырнул его на стол, чуть не выбив дух из тщедушного тельца, но Союз заткнул его рот, впившись в губы поцелуем. Грубым, грязным, пропахшим дешевым алкоголем поцелуем. Язык отца с силой пропихивался через сжатые губы России, но тот не хотел открываться. После неудачной попытки, он оторвался от губ сына и стал бить тяжелой ладонью по щекам, чувствуя, накрывающее до боли в паху, возбуждение. Россия поддался, остановив руку отца, он сам потянулся к нему, лишь бы не было так больно. Он не мог постоянно сопротивляться, все равно тот получит свое, можно просто попытаться получить удовольствие. Вылизав языком рот России , СССР начал нервно расстегивать брюки, прижав руки России за его головой. Ремень не поддавался, и СССР был вынужден отпустить руки сына, который сразу же наклонился и стал откашливаться от чужой слюны, которую "дорогой папочка" напустил ему в рот, сплевывая ее на пол. Наконец из плена плотной ткани вырвался большой, налитый кровью член. У России расширились от ужаса глаза. Он никогда не был настолько большим. Заглянув в сумасшедшие глаза отца, понял без слов. Лучше самому. Россия сглотнул и открыл рот, и заглотнул горячую плоть. Он чувствовал, как член растет внутри, с остервенением тер его нежную кожу, выбивая глухие стоны мужчины. Отец кончил в первый раз, заставив сына проглотить всю жидкость. Горькую, вязкую и противную, но выбора не было. Россия давно понял, что лучше подчиняться. Стянув домашние шорты, парень встал на колени. Союз одобряюще качнул головой. От открывшегося вида член ещё больше, хотя, куда уж больше. СССР наклонился к шее сына и впился в нежную кожу зубами, резко, без прелюдий ворвавшись в его задницу и гортанно рыча, благо орган был весь в смазке и не так сильнонатирал. Мужчина начал с силой вдалбливаться в маленькую дырку, из которой начала сочиться кровь. Крупные алые капли скатывались по бледному бедру. Закусив губу, чтобы не заорать от боли, Росс царапал обгрызенными ногтями деревянный стол, испещренный следами предыдущих ночей. В области ануса нещадно болело, и казалось, что кишки разорвет к чертям. Парень чувствовал жуткую пульсацию в области живота. Это был животный секс, нет, не секс, его просто жестоко трахали, отец с остервенением имел собственного сына. Несколько финальных толчков, и, загнав член по самое основание, мужчина выплеснулся горячей струей внутрь. СССР вытащил обмякший пенис, после чего сперма начала вытекать из задницы, пачкая ноги. Отойдя от стола, СССР медленно натянул штаны, не поднимая головы на обессиленного сына, загнано, и с ненавистью смотревшего на него. Подняв голову, Союз проницательно посмотрел в сияющие от слез глаза напротив. Наверное, в первый раз за долгое время, его глаза сочились былыми чувствами, сокрытой болью и сожалением... горьким сожалением за всё, что он причинил другим людям, это ведь было только его бремя. И как бы Россия не боялся его, он все таки пытался в каждом движении уловить прежнего папу. Каждый переживает смерть самого дорогого человека по свойму, Рейх был очень дорог его отцу, и после того, как он застрелился, Союз покрывал свое горе и боль, срываясь на всех, кто находился рядом, особенно на Россию. Несколько минут они просто смотрели друг на друга, сын и отец, две половины. И тут Союз упал, сначала на колени, он молча стоял перед своим сыном на коленях и плакал, а затем повалился на пол и осколки всем телом. Кровь вытекала из под еще теплого тела, проткнутого осколками бутылки, видимо, была задета какая-то артерия, смешиваясь с водкой, и последнее, что услышал Россия, были тихие, но искренние слова: -прошу... Прости...