Ненависть

Все, как всегда, идёт через одно место. В этом и заключается вселенская карма, с которой у Паркера особые счёты. Когда он находится в шаге от победы, в планы вмешиваются всевышние силы и с грохотом сбрасывают его с небес на землю. И словно в усмешку Каю, в качестве этих самых сил снова и снова выступает его ненавистная и вездесущая мать. Она появляется изнеоткуда и исчезает вникуда, как только он пытается дать отпор или наказать её за годы мучений и заточений. Хладнокровная сука с манией величия и камнем вместо сердца. Ненависть к собственному сыну в этой женщине превышает все мыслимые и немыслимые границы. И радует лишь тот факт, что ненависть эта взаимна. Кай ощущает себя отвратно после очередного мозгового штурма и приходит в сознание на жёстком металлическом столе, противно холодящим тело даже сквозь одежду. Пальцы на руках немеют от стягивающих кисти ремней. Это все до странности напоминает психбольницу, но взгляд неотвратимо охватывает знакомые грязно-серые стены, испещренные мелкими царапинами, так напоминающими следы человеческих ногтей. Грудь сводит от болезненного вдоха. Нет. Нет, черт возьми! Только не снова этот долбанный подвал. Детские страхи оживают, и сам того не желая, Паркер судорожно зажмуривает глаза, пытаясь прогнать из памяти воспоминания, прочно засевшие внутри. Наивно полагает, что темнота поможет ему справиться с бешено стучащим о ребра сердцем, расшибающим грудную клетку и стремящимся выбраться наружу. Замечательно. Для полного счастья ему не хватает только панической атаки. Кай сжимает челюсти и размеренно выдыхает через нос, вспоминая дурацкую песенку, которую напевал про себя, когда ему наносили очередной хлесткий удар по спине. Это едва ли помогало справляться с пульсирующей болью, но в какой-то мере отвлекало. Раздавшаяся рядом тихая возня выводит Паркера из круговорота мыслей, и парень переводит взгляд в сторону, замечая, что ведьма Беннет находится в точно таком же положении. Разве что, ей не приходится прокручивать в голове раз за разом собственные пытки. Бонни шумно дышит и пытается выпутаться из сковывающих конечности ремней, на что получает ироничный смешок от Паркера. - Даже не пытайся, только зря потратишь время и силы, - Кай ерзает на месте, поудобнее устраиваясь на столе, в нелепой попытке найти нужное положение. - Где мы? - Бонни вертит головой, но полумрак и ремни ограничивают возможность как следует осмотреться. - Ты должна помнить это славное местечко, не зря же ты вытрахала мне весь мозг своими перемещениями внутри моей черепной коробки. - Это тот самый подвал? - содержимое желудка просится наружу, но Бонни старается не подавать вида, что ее накрывает необъяснимая тревога и страх. Хотя, если подумать, эти эмоции вполне имеют место быть при подобных обстоятельствах. - Какая ты догадливая, Бонни, я впечатлен, - очередной саркастичный выпад вызывает у девушки желание хорошенько врезать Каю за мастерскую способность оставаться придурком, даже находясь на волосок от смерти. - Тебе повезло, что я связана, иначе я бы сломала тебе нос. - в тон ему отвечает Беннет, на что парень лишь закатывает глаза. - Кай... - внезапно тихо произносит девушка, поворачивая голову к ведьмаку, который заинтересованно приподнимает тёмные брови. - М? - Спасибо. - Брось, спасать твою милую попку из передряг стало моим главным развлечением. - Кай приподнимает уголки губ, получая в ответ такую же вымученную улыбку Бонни. - Ты невыносим. - Но ты же как-то терпишь меня. - Словно у меня есть выбор. - девушка разминает затекшие запястья, которые противно натирают тугие ремни. - Больно? - в этом слегка хриплом, но удивительно красивом голосе проскальзывает слишком много заботы. - Немного. - Прости, что втянул тебя в свои семейные разборки. Это было нечестно по отношению к тебе. - Неужели ты научился извиняться? - Бонни выдерживает паузу и добавляет. - Ты тут ни при чем. Точнее, ещё как при чём, но я ввязалась в это, не потому что у меня не было выбора. - А разве он у тебя был? - Я могла не лезть к тебе в голову, открывая твою другую сторону, которую мне отчаянно захотелось спасти. - Бонни находит в полумраке сверкающие глаза Паркера. - Но я сделала это. И я не жалею. - Я не хотел, чтобы ты знала эту постыдную часть меня. То ещё удовольствие - наблюдать за сопливым нытиком, который не может дать отпор и ревёт в уголке подвала. - Ты был ребёнком, Кай. - у Бонни морщится от воспоминаний, которые ей пришлось лицезреть в сознании Паркера. - Всего лишь мальчик, который не мог и не умел контролировать свои силы. И вместо того, чтобы помочь справиться, семья повесила на тебя ярлык выродка. - О, спасибо, что напомнила, - усмехнулся ведьмак в привычной для себя манере. - А то ведь я мог и забыть такой незначительный факт. - Просто.. - запинается Бонни, закусывая нижнюю губу, в попытке правильно сформулировать собственные сбитые в стаю мысли. - Я не хочу, чтобы ты стал таким, как... - Как моя версия 2.0? Ну уж нет, ты видела, в чем он ходит? - отшучивается Паркер, мысленно гадая о том, что же все-таки подтолкнет его к краю пропасти, где уже не будет пути обратно. - Все бомжи Мистик Фоллс нервно курят в сторонке. - Я серьёзно. - Будто я шучу?! А эта борода... Мне, конечно, идёт легкая небритость, но ему было бы неплохо хотя бы иногда пользоваться станком. - Славно, что тебя беспокоит его внешний вид, но я говорю о гнилой душонке. - Бонни поджимает губы, списывая обыденную болтовню Паркера на сдающие в край нервы. - О моей или его? - снова переводит все в шутку, а Беннет в который раз благодарна, что ее кисти связаны, иначе пальцы с удовольствием сомкнулись бы на шее Паркера. - Ты хоть иногда бываешь серьёзным? - Я по жизни оптимист. - Ты по жизни идиот, - устало выдыхает Бонни, теряя всякую надежду выпутаться из этой передряги, когда её напарником является беспечный социопат с отбитым чувством самосохранения. Кай собирался ответить, но слух улавливает звук приближающихся шагов. Дверь со скрежетом открывается, и в небольшую комнату входит несколько человек с накинутыми на глаза тёмными капюшонами: два мужчины, одна девушка и завершает процессию Офелия Паркер собственной персоной. Она молча выходит на середину комнаты, щелчком пальцев одновременно зажигая десятки свечей, расставленных по кругу в нескольких метрах от связанных Бонни и Кая. Помещение озаряется дрожащим светом, разбрызганным по каменным стенам, словно красками по холсту. Пленники синхронно прикрывают веки от яркой вспышки, но глаза быстро привыкают к смене освещения. - Привет, мамулик, - Кай растягивает губы в добродушно-презрительной улыбке, вкладывая в неё всю желчь и отвращение, на которое только способен. - Твой уровень гостеприимства все ещё оставляет желать лучшего. - Я бы предпочла оставить тебя гнить на полу, но это было бы неблагоразумно с точки зрения морали. - А быть паршивой матерью на протяжении почти сорока лет не является нарушением твоих моральных принципов? - он поджимает губы, и добавляет. - Хотя, о чем это я? Ты всегда умела лишь разбрасываться пафосными речами. Попытка убить собственного сына тоже для тебя нормальное явление? - Это говоришь мне ты, монстр, уничтоживший половину собственной семьи? - Да, я сделал это с огромным удовольствием, и не против повторить с её жалкими остатками. - Кай дёргается на столе, но ремни на руках не позволяют вцепиться в глотку презрительно скривившейся от его слов Офелии. - Почему у меня не получается снять сдерживающее заклинание? - Потому что оно наложено не на тебя, ремни или даже стол, - улыбается женщина, медленно проводя кончиками пальцев по спутанным волосам сына, который уворачивается от её рук, словно от холеры. - Весь магический круг из свеч и рунических символов между ними надёжно защищает нас от твоей импульсивности и маниакальных планов по истреблению рода Паркеров. - Очень умно, но даже не рассчитывай, что избежишь ножа между лёгких. Кай украдкой ловит обеспокоенный взгляд изумрудных глаз ведьмы, лежащей по правую сторону от него, размышляя о том, стоит ли вспоминать события восемнадцатитетней давности. Они, словно старенькие книжные томики, пылятся на верхних полках в его потрепанном сознании, дожидаясь удобного момента для первого озвучивания вслух. Он любил говорить о том, что расправился с половиной своей дрожайшей семейки, но никогда не вдавался в подробности или разъяснения о том, каким ножом он перерезал глотку Эмили или сколько Джоуи барахтался в воздухе, переброшенный через перила, прежде, чем его сердце остановилось от недостатка кислорода. Вероятно, сейчас было самое время поностальгировать о прошлом. К тому же, другой возможности могло просто-напросто не предоставиться. И поэтому, показательно прочистив горло, Паркер начал детальный пересказ своего первого шага к сумасшествию. - Ты помнишь, как они умерли? - Кай внимательно изучает взглядом мгновенно изменившееся выражение лица Офелии. - Конечно, помнишь. Я отлично постарался, чтобы этот день отпечатался у тебя в памяти, точно так же, как в моем убийство той, кто был мне дороже этого долбанного мира. Кай прикрывает веки, воспроизводя в сознании болезненные воспоминания, которые отпечатались внутри черепной коробки, как чёртово клеймо. В течении пяти часов, двадцати пяти минут и тринадцати секунд он прижимал к груди хладный труп любви всей своей жизни. Дрожащими пальцами перебирал серые пряди когда-то ярчайших, словно лучики весеннего солнца, волос, которые были безвозвратно испачканы алыми брызгами крови. - Знаешь, что сказал Эван перед тем, как оставил меня над телом Луизы? - Кай видит замешательство на красивом, но порядком измученном лице миссис Паркер. - "Мамочка передаёт тебе привет". - нервно усмехается, проводя языком по пересохшим губам, теряя нить разговора от бьющих внутри ненависти, злости и отчаяния. - "Мамочка", чтоб тебя! Скажи, по десятибальной шкале, насколько ты была счастлива, когда ублюдок похвастался тем, что ему удалось сломать меня? Поделился ли он чудесным рассказом, как насиловал ни в чем неповинную девушку, а затем вынес ей мозги из пистолета?! - Он не говорил, - запнулась женщина, недоуменно хлопая ресницами. - Не говорил о том, что сделал. Эван сказал, что поручение выполнено, и ты должен в скором времени вернуться домой. - И ты не поинтересовалась тем, как ему это удалось? - Я спросила, но он уклонился от ответа, сказав, что все уладил, и мне не о чем беспокоиться. - У тебя сейчас такое лицо, словно это не ты отправила его любой ценой вернуть меня обратно, чтобы окончательно прикончить в одних известных лишь вам целях. - Кай сжимает челюсти, всерьёз размышляя о том, что ещё немного и они превратятся в порошок, от яростного скрипения друг о друга. - Белая и пушистая... Пытаешься выгородить себя, словно ты не знала о том, какой конченный урод твой любимый муж. - Я не приказывала Эвану вредить твоей возлюбленной, но не скажу, что мне хоть каплю жаль её или же тебя. - холодно бросает женщина, сверкая в полумраке стальным взглядом голубых глаз. - Я даже не уверен, что тебе было жаль собственных детей, - Паркер иронично приподнимает уголки губ. - После проведённых в коматозе над  бездыханным телом Луизы часов, я отправился в родные пинаты. У меня не было грандиозного плана по уничтожению своей семьи, но чем ближе я был к дому, чем сильнее становилось желание причинить тебе такую боль, чтобы ты не могла пережить это. Но я ошибался, даже на секунду представив, что бессердечная сука дорожит хоть кем-то. За исключением, себя, разумеется. - Ты не понимаешь, что несёшь. - обрывает его мать, недовольно поджимая тонкие губы и продолжая с хронической ненавистью прожигать Кая взглядом. - Давай я притворюсь, что ты была лучшей матерью, готовой отдать жизнь за своих ненаглядных отпрысков. И мы все забудем о том, как ты трусливо бежала, пока я расправлялся с каждым из тех, кто носил "гордую" фамилию Паркер. Словно крыса, бегущая с тонущего корабля, ты бросила на произвол судьбы четырехлетних малышей, которые нуждались в твоей защите. Бросила свою любимую дочь, которая грудью прикрывала их, даже когда я всадил ей в живот кухонный нож. Слова нескончаемым потоком срываются с губ Кая, который настолько увлечён этим рассказом, подначиваемым плещущейся внутри ненавистью, что не замечает шокированный взгляд Беннет. Ей не хочется слышать все это, представлять, как монстр внутри Кая впервые приподнимает голову, разевая голодную пасть, и причиняет боль тем, кто этого вовсе не заслуживает. - Но давай по-порядку, - одергивает  себя Паркер, словно боясь запутаться в воспоминаниях, и продолжает. - Первым был Джоуи. Я и сам не знаю, как смог перебросить его здоровенную тушу через перила, предварительно обмотав горло веревкой. Представь себе, я даже магию не использовал! - голос звенит в тишине, разливаясь почти детским восторгом. - Он хрипел ровно минуту, я специально посмотрел на часы, чтобы удостовериться. Слабак. - Замолчи, - тихо шипит Офелия, сжимая руки в кулаки. Неужели, ей больно вспоминать? - Я только начал. Не помню, как в руке оказался кухонный нож, но попытки нашей сестрёнки Эмили снять Джоуи с лестницы оказались провальными. Никогда не любил эту заносчивую сучку, наверное, потому что она напоминала тебя - смотрела с таким же отвращением и в любой удобный момент вопила, что я выродок. Кстати говоря, именно с этим словом на губах она и умерла. Иронично, правда? Кай переводит дыхание и продолжает под многотонным взглядом матери. - Следующей была Мелани. Её я не планировал убивать, но она сбросила на меня рояль со второго этажа. Хорошо, что я успел отскочить в сторону, предварительно поменяв нас с ней местами. - Кай хмурится, словно вспоминая какую-то ускользающую от него деталь. - Кровищи-то было... - Я ненавижу тебя, Малакай. - чеканит Офелия, будто её слова произведут на сына удивительный эффект. - Скажи что-то менее очевидное. Так, на чем я остановился? Ах, да, точно, мы дошли до вишенки на тортике. Самая сладкая месть. - ведьмак закусывает губу, блаженно прикрывая веки. - Эван. Твой любимый ублюдошный муженек. О Боже, с каким удовольствием я вспарывал его брюхо, выворачивая наизнанку. Как же он вопил и умолял меня не прерывать его жалкое существование. Он буквально валялся у меня в ногах, прося о прощении, искуплении и черт его знает о чем ещё. - Кай хихикает и подмигивает буравящей его взглядом Офелии. - Но я все равно его прикончил. Знаешь, немного грустно, что нельзя убить кого-то несколько раз, иначе я бы непременно зациклил этот момент. - Ты чудовище, - губы женщины вздрагивают, а по щеке сбегает солёная хрустальная дорожка. - Я празднично украсил твоим мужиком вашу спальню, помнишь? Ты визжала, как тварь, когда заметила его уродливую голову у себя на подушке. И самым прекрасным звуком в мире был этот душераздирающий вопль на весь особняк, когда любовь всей твой жизни отправилась на тот свет благодаря мне. - Ты почувствовал себя лучше, сделав это? - Этого было недостаточно. Я собирался убить всех на твоих глазах, а затем прикончить и тебя. Но ты сбежала, что слегка нарушило мои планы, и под руку попалась Джо, которой я меньше всего хотел вредить. Она в любом случае бы умерла вместе с тобой и всем кланом, но я хотел, чтобы ты лично узрела смерть каждого, кто тебе был дорог. Разве что, я не учёл того, что циничной мрази было плевать на всех, кроме себя и своего обожаемого мужа. - Ты прав, я любила Эвана. И все, о чем я думала в течении восемнадцати лет - как мне вернуть его обратно. - Офелия приподняла уголки губ, расплываясь с многообещающей ухмылке. - И, наконец, я нашла способ.