Ненависть

Кай застывает на месте, не в силах сдвинуться или произнести хоть что-то. Ладонь все ещё покоится на узорчатой раме зеркала, а взгляд прикован к медленно растекающемуся кровавому пятну на светлом платье Бонни. Ее выученная улыбка отпечатывается в памяти, как раскаленное клеймо, проникая под кожу и отдаваясь болью внутри. Глаза цвета свежей мяты медленно прикрываются под звуки его расшибающегося в ошметки сердца. - Бонни? Бон?! - Паркер переводит затуманенный взгляд в сторону ухмыляющийся Офелии, которая выжидающе буравит его ледяным осколками глаз. - Пока твоя подруга жива, у тебя появилась возможность вернуть Луизу. Твою Луизу. Девушку, что ты любил всем сердцем, и так трагически потерял. - насмешка в её голосе отрезвляет, словно пощёчина, а огонь ненависти внутри разгорается с новой силой. - Ещё месяц назад я бы повёлся на твои уловки ради возвращения Лу, но не сейчас. Я закончу то, что начал. - губы продолжают шептать заученное заклинание, а магия плавно перетекает из Зеркала в Паркера и обратно, сливаясь с магией Нового Орлеана. Это отнимает слишком много сил. Ведьмак ощущает, как тонкая струйка крови медленно движется от носа к губам, словно намекая ему прекратить испытывать свой организм на прочность. Но парень лишь до хруста сжимает челюсти, чувствуя вибрацию под кончиками пальцев. Офелия пытается помешать, но с грохотом отлетает в сторону, ударяясь о твёрдую стену. Её кости с противным хрустом ломаются, а Паркеру глубоко наплевать, как сильно она пострадала при падении. Приспешники главы Клана Близнецов в панике покидают подвал, пока чокнутый ведьмак не прикончил всех присутствующих в этой комнате. А ведь он может. По щелчку пальцев свернуть шею каждому, даже не моргнув глазом. Но его волнует совсем другое. Получится ли у него разрушить портал в другие миры? Жива ли ещё Бонни? Ни в том, ни в другом он не был уверен, а это вызывало страх и боль где-то в области солнечного сплетения, где, по всеобщему поверью, была обитель человеческой души. Значит ли это, что даже у такого монстра, как он, она, действительно, может быть? Строптивая ведьма снова оказалась права? - Сынок, прошу.. - тихий стон Офелии режет по ушам, но он не прекращает истощать себя, прислушиваясь к усиляющейся вибрации под ладонью. Сколько там понадобилось колдунов, чтобы создать чёртову рухлядь? Очевидно, что не один. Но Кай не обычный маг. Способности, ставшие его проклятьем, хотя бы раз в жизни должны послужить для благой цели, и совсем не важно, как это отразится на его состоянии. - Остановись, прошу, Малакай... - надоедливый голос с фальшивыми нотками материнской заботы сбивает с мыслей. - Мы сможем все разрешить. Умоляю, только не лишай меня шанса вернуть Эвана. - Твои слова лишь убеждают меня в обратном, - хлещущая из носа кровь медленно стекает по подбородку, а у Паркера даже нет возможности стереть багровые капли с лица. - Нет, нет.. - стонет Офелия, когда чёрная поверхность зеркала покрывается мелкими трещинами, отдавающиеся голубым свечением. А затем срывается на крик. - Чёртов выродок! Мне нужно было избавиться от тебя в зародыше. Ты ничтожество! Жалкий паразит! Я ненавижу тебя, ублюдок!!! Ненавижу! Ее слова, странным образом, придают Каю уверенности в собственных силах. То, что когда-то ранило, вызывает лишь сдавленную улыбку и освобождение от ненужного груза. Эта женщина никогда не была его матерью. И сейчас, слушая тонны дерьма в свой адрес, Кай как никогда ясно осознавал, что как бы Офелия не презирала его все эти годы и ненавидела всей душой, он надеялся хотя бы раз увидеть в красивых ярко-голубых глазах материнское тепло и заботу. Да, надеялся, но эта надежда медленно умирала, и сейчас от неё не осталось абсолютно ничего, кроме разочарования. Вся ненависть, что он копил годами, была лишь прикрытием для истинного чувства, которое было сильнее, громче и безжалостнее всех. Разочарование. Такое пустое, но одновременно заполняющее каждую клеточку тела, привыкшего к ежесекундной боли под ударами кнута, когда самый близкий человек на свете не чувствовал абсолютно ничего. Голова шла кругом от переизбытка магии, исходящей из множества миров, который связывал портал. Это буквально разрывало на части, пульсируя по венам вместе с кровью и сцепляясь с каждым нейроном, образуя глубокую связь. Настолько сильную, что перед глазами Паркера стремительно проносилось бесчисленное множество реальностей. Сжатые почти до хруста зубы начинало ломить, и, чтобы отвлечься от тупой боли, Кай попытался воспроизвести в памяти такой знакомый и старательно прогоняемый ранее образ. Образ той, кто занимала все его мысли каждый чёртов день, с того момента, как он коснулся тёплых, усеянных маленькими трещинками пухлых губ. Яркие изумрудные глаза, смотрящие с такой страстью и нежностью, от которой просто-напросто сносило крышу. Тёмно-каштановые пряди, струящиеся по хрупким плечам, обнять которые порой хотелось до зуда в пальцах. Она была единственной, кто принимал его таким, какой он есть. С безумием, вспыльчивостью и ворохом губительных воспоминаний за плечами. Принимала и искренне пыталась помочь не захлебнуться в этой чёртовой боли, ставшей частью его самого. Она не была спасательным кругом, нет... Она была его гребанным воздухом, без которого невозможно и, черт возьми, не хотелось дышать. И сейчас Бонни медленно умирала, пока  Кай тратил время на разрушение мощнейшего портала в другие миры. Злость на самого себя вскипела в жилах, и Паркер, глухо зарычав, произнес заклинание в последний раз, прежде чем магический предмет разлетелся на осколки со вспышкой яркого голубого света. Отчаянный крик Офелии оповестил Кая о том, что ему, действительно, удалось уничтожить портал. Руки все ещё дрожали, а голова шла кругом, как от дозы крепкого алкоголя. Небрежным движением Паркер размазал по лицу кровь и направился в сторону рыдающей женщины, тянущейся трясущимися руками к уцелевшему осколку зеркала, который, потеряв свою магическую важность, стал обыкновенным хламом. - Скажешь что-то напоследок? - равнодушно-ледяной тон Кая заставляет мать поднять на него взгляд. - Я ненавижу тебя. - эти слова становятся последними, сорвавшимися с тонких, презрительно поджатых губ, прежде чем Кай вонзает в её грудь тот самый осколок, который навсегда прекращает стук равнодушного каменного сердца. Первые секунды мысли не могут собраться воедино. Паркер отсутствующим взглядом смотрит в остекляневшие небесно-голубые глаза, не чувствуя абсолютно ничего. Ни боли, ни радости, ни удовлетворения от свершившейся мести. Лишь равнодушие и разочарование. Даже ненависть, питавшая его все эти долгие годы, сейчас остаётся лишь слабым отголоском ушедшей боли. Тихий хрип за спиной заставляет Кая моментально подняться на ноги, в считанные секунды преодолевая расстояние до истекающей кровью Бонни, лежащей на грубом каменном полу. Кай опускается на колени, и осматривает глубокую рану, которую ведьма неловко пытается закрыть побледневшими пальцами. - Эй, Бонни, прошу, не отключайся, - Паркер поднимает ладонь в воздух, притягивая капельки вампирской крови Деймона, чтобы помочь девушке исцелиться. Рука резко выдергивает острие клинка из груди, от чего алая жидкость начинает течь с новой силой, а спасительная вампирская кровь опускается на пересохшие губы Беннет, которую она жадно пытается проглотить. Кай облегчённо вздыхает, но глухой кашель, вырвавшийся из её горла вперемешку с чёрной субстанцией заставляют в мгновение напрячься. - Что происходит? Почему она не исцеляется? - Паркер смотрит на еле живого Сальваторе, который следит за каждым его движением. - Мои силы... Кажется, - он кашляет и пытается перекатиться на столе, но ремни мешают. - Кажется, Зеркало ослабило их. Кровь не поможет. Не поможет? Да твою ж.. А что тогда поможет? - Всё в порядке.. - болезненный кашель Беннет режет ножом по сердцу, а к горлу поступает тошнота. - Кай, все в порядке. - Пожалуйста, не говори, это отнимает силы, - Кай подгибает под себя ноги, приподнимая голову Бонни и поудобнее  устраивает на своих коленях. - Я помогу тебе, слышишь? Паника в его хриплом голосе вызывает у ведьмы слабую улыбку, а свободная от раны рука тянется к дрожащему подбородку с лёгкой колючей щетиной, которую Бонни так любит касаться. Тонкие пальцы едва уловимо прижимаются к его лицу, ощущая соленую влагу на тёплых щеках. Он плачет? Действительно, плачет? Бонни не может поверить, что эти кристально-голубые глаза наполняются слезами из-за неё. Это ранит. - Не...не нужно, - она тихо скулит, чувствуя заполняющую каждую клеточку тела боль. - Ты уже ничего не сделаешь. - Не говори так, пожалуйста... - Кай до крови закусывает губу, задерживая гребанное дыхание, готовый разрыдаться от отчаяния и беспомощности. - Я не отпущу тебя. Никогда, слышишь?! - Придётся. - она смотрит прямо в его глаза, от чего пульс зашкаливает, а придерживающие её руки начинают дрожать. - И я хочу...сказать тебе, что... - очередной кашель и сгустки чёрной крови. - Ты - лучшее, что случалось со мной. - Так я тебе и поверил, - слабая улыбка со слезами на глазах встречает в ответ всю теплоту этого бездушного мира в изумрудном взгляде. - Бонни, ты не можешь умереть, только не из-за меня.. - Знаешь, - долгий задумчивый взгляд заставляет Кая замереть, отсчитывая глухие удары сердца о ребра. - Мне совсем не страшно. - он непонимающе хлопает густыми ресницами, и Бонни добавляет. - Не страшно умирать, когда ты рядом. - Я буду с тобой, что бы ни случилось, - касается пальцами побледневшего лица, мягко очерчивая большим пальцем впалые скулы, и зажимая другой рукой рану на груди. - Я знаю, - она верит, действительно, верит каждому слову, ведь иначе не может быть. Он будет рядом, потому что это, черт возьми, её мальчик! Её безумный социопат, который сумел пробраться глубоко в сердце и запереться там на все засовы, только бы остаться внутри. И он остался. Кажется, навечно. Ее, разбитый на тысячи осколков, человек, которого она так отчаянно пыталась склеить, а на деле разлетелась в прах, крепко удерживая его ладони. И если бы был шанс все обернуть сначала, начать заново, Бонни оставила все, как есть. Каждую ссору, колкость и ругань. Каждое прикосновение. Улыбку. Поцелуй. Его безумный смех, от которого внутри немеет и подкашиваются ноги. И даже сейчас, стоя на краю пропасти и заглядывая прямиком в бездну, Бонни была счастлива от осознания, что в её жизни есть человек, готовый быть рядом до самого конца. Она заглядывает в лицо смерти, а он уверенно сжимает её ладони, готовый в любой момент броситься следом. - Я люблю тебя, - шепчут одновременно и сталкиваются взглядом, обретая в окружающем хаосе нечто большее, чем могли бы себе когда-либо представить. Бонни едва уловимо тянется вперёд, а Кай уже накрывает её онемевшие, холодные губы своими, отдавая все бережно хранимое тепло строптивой ведьмочке, без которой уже не смыслит своей жизни. Решение приходит само собой, когда мягкое прикосновение перерастает в лёгкое покалывание на коже. Кай увереннее целует сухие губы, пока Беннет не пытается отстраниться, догадываясь, что он задумал. Не так быстро, Бон-Бон. Мысленно ухмыляется тому, что даже на волосок от смерти она проявляет свой темперамент, который ему так бешено в ней нравится. Пульсирующие сгустки боли медленно переходят к нему, позволяя в полной мере ощутить то, что испытывает Бонни на данный момент. Но даже это не так ужасно, как то, что Беннет придётся пережить, когда он подарит ей эту самую жизнь. Девушка слабо сопротивляется в его руках, пытаясь отстраниться, и Паркер позволяет ей это. Но взамен прижимает пальцы к её щеке. - Кай, что ты делаешь? - её охрипший голос становится твёрже, а взгляд фокусируется на его лице, которое расплывается в счастливой улыбке, настолько искренней и живой, что сжимается сердце. - Я могу не только отнимать силы, Бонни, - понимание происходящего приходит к ней до того, как Паркер озвучивает это вслух. - Я могу их и отдавать. До тебя не было необходимости, да и желания, но сейчас...я не могу позволить тебе умереть. Я ведь обещал, помнишь? Боль медленно отступает, позволяя вдохнуть полной грудью и не закашлять кровью в очередной раз. Бонни пытается скинуть крепкую ладонь с лица, которая дарит жжение и покалывание, но вместе с этим забирает целые тонны боли. - Но это убивает тебя, - её голос срывается, а в изумрудных глазах выступают слезы, которые Кай плавным движением смахивает с идеального лица своей ведьмы. - Ради тебя не страшно умереть. - Ты не можешь сделать это, прошу, не нужно, - в кристально чистых глазах плещется страх и паника. - Я не справлюсь без тебя. - Справишься. - строгость в его голосе заставляет Беннет поджать губы и замолчать. - И даже не смей думать иначе. Ты будешь жить, Бонни. И ты будешь жить счастливо, пообещай. - Не могу. Я не могу.. - едва сдерживает слезы, прижимая дрожащую ладонь к его руке, через которую проходит столько мощной магии и силы, что сбивается дыхание. Бонни с ужасом осознает, что чем меньше становится рана на её груди, тем большим количеством шрамов покрывается сердце. Он полосует по живому, одаривая самой сногсшибательной улыбкой испачканных кровью губ. Смотрит с такой нежность, что теряются мысли, а ощущение безысходности накрывает с головой. - Ты не можешь просто взять и оставить меня одну... - Больше всего на свете я хочу быть рядом, но я сделал свой выбор - твоя жизнь взамен на мою. - Кай опускает голову, упираясь вспотевшим лбом в её висок, прислушиваясь, как хриплое дыхание становится ровнее. Ей становится лучше. - Это нечестно по отношению ко мне, ты не можешь решать за нас обоих. - обхватывает окровавленными руками его лицо, заглядывая в глубину глаз-океанов. Бонни видит, как в них медленно угасает жизнь, постепенно переходящая в её тело. И без того светлая кожа становится мертвенно-бледной, а усыпанные трещенками губы поджимаются, пытаясь скрыть разрывающую внутренности боль. - Прости меня за всю боль, что причинил тебе. Я никогда не был тебя достоин, но ты единственная, кто пыталась меня спасти. И ты спасла. Я не мог подумать, что когда-либо смогу чувствовать что-то подобное. - Кай резко проводит языком по пересохшим губам, на долю секунды переводя дыхание. - Я буквально схожу с ума от тебя, Бонни Беннет. Я схожу с ума от любви к тебе. - И я люблю тебя...Кай, я так сильно тебя люблю. - она не может сдерживать слезы, которые безостановочно стекают по лицу, смешиваясь с кровью. - Не оставляй меня, пожалуйста. Пожалуйста... - Я всегда буду с тобой, даже когда меня не будет рядом. - держится из последних сил, даря ей самую искреннюю улыбку, на которую способен, огромными усилиями справляясь с убивающей болью внутри. - А теперь позволь мне спасти тебя, моя вредная маленькая ведьма. Бонни отрицательно качает головой, сглатывая слезы и пытается прекратить, но Кай прекрасно понимает, что если остановится, умрут оба. Он слишком ослаб, а она не до конца исцелилась. - Будешь скучать по моим искрометным шуткам? - пытается отвлечь Бонни от разъедающих мыслей, но видит в  глубине её глаз такой океан безысходности, что невольно тонет в нем. - Я вот буду, по твоему..- начинает задыхаться, ощущая в горле ком и сжимающиеся лёгкие, не успевающие перекачивать кислород вместе с кровью. - По твоему ужасному пению в душе. Тебе будто медведь на ухо наступил, но ты все равно продолжала завывать. Бонни приподнимает уголки губ, вспоминая, как Паркер бесился и хлопал дверями, когда девушка в очередной раз будила его своим, как ей казалось, дивным голосом. - Я буду ужасно скучать, Бонни. Спасибо... - силы стремительно покидают его тело, а голова становится ватной, но Кай отчаянно пытается запечатлеть в памяти тёплый изумрудный взгляд, в котором бушевал такой ураган эмоций, что захватывало дух. - Ты сделала меня живым, по-настоящему. И с тобой я был охренительно счастлив. Бонни ловит каждое слово, сорвавшееся с его губ, оглаживая дрожащими пальцами колючую щетину и становящиеся все холоднее щеки. Из него медленно выходит жизнь, а её жалкие попытки вырваться сходят на нет, когда покалывание на коже становится максимально ощутимым. Он отдает себя без остатка. Тот, кого все, включая её, считали монстром жертвует собой, не требуя ничего взамен. Тот, кто всегда избегал других людей и никого не подпускал к себе, сейчас был самым близким для девочки с глазами цвета свежей мяты. - Я люблю тебя больше всего на свете. Кай в последний раз улыбается, зарываясь озябшими пальцами в темно-каштановые пряди, оставляя невесомый поцелуй на теперь уже тёплых губах, и медленно прикрывает глаза. Бонни закусывает губы до крови, ощущая лёгкое жжение от солоноватых ручейков, сбегающих по щекам вниз, позволяя себе с новой силой прочувствовать боль, которую уже никто не сможет забрать. Она поселяется глубоко внутри, по-хозяйски закидывая ноги на стол и нагло заглядывая в глаза. Боль и память о том, кто уже никогда не будет рядом. Непослушное сердце разбитого в дребезги мальчишки наконец собирается воедино, отсчитывая последний удар в полнейшей тишине. Бонни мягко зарывается пальцами в непослушную тёмную шевелюру, прикасаясь дрожащими губами ко лбу Кая, на лице которого отражается покой и безмятежность. Ведь, перед тем, как закрыть глаза, он был искренне счастлив в объятиях той, кто сумел подарить ему вечность.                        💫ЭПИЛОГ💫 Прохладный осенний ветер несчадно развевал длинные темно-каштаные пряди женщины, стоящей на краю старого кладбища на окраине города. Взгляд был прикован к темно-серому могильному камню, на котором бледными золотистыми буквами было выгравировано до боли знакомое имя. Малакай Паркер. Прошло семь долгих лет с того момента, как  он пожертвовал собой, спасая ту, кого всем сердцем любил. Семь лет с чувством несоизмеримой потери и ворохом воспоминаний за плечами. Одни приносили нестерпимую боль, а другие согревали сердце в минуты душевной тревоги. Она вспоминала его каждый день. Каждый чёртов день ждала, что дверь старенького бабушкиного домика распахнется, и в комнату влетит запыхавшийся, но счастливый Кай - весело подмигнет и отвесит очередную дурацкую шутку, на которую Бонни лишь снисходительно улыбнётся. - Это правда, что папа был монстром? - тихий детский голос возвращает Бонни в реальность из круговорота воспоминаний. - Кто тебе сказал такое? - женщина опускает взгляд стоящую рядом темноволосую девочку с тёплыми ярко-голубыми глазами, которые заинересованно изучают её из под длинных густых ресниц. - Слышала, как дядя Деймон говорил тёте Елене, что ума не приложит, как от такого "монстра" мог получиться такой "ангельский" ребёнок. - Нет, что ты, солнышко! - Бонни приседает рядом, обхватывая ладонями пухлые щеки дочери и заглядывая прямо в глаза. - Просто дядя Деймон не знал твоего папу так хорошо, как знала его я. - Но он ведь совершал плохие поступки? - Каждый из нас совершает ошибки, из этого и состоит наша жизнь. Но это ни в коем случае не делает нас монстрами или плохими людьми. - Бонни тепло улыбается поправляя сбившуюся шапку на тёмных непослушных волосах. - Кайли, твой отец был одним из самых замечательных людей в моей жизни. - И ты не злишься на него за эти ошибки? - знакомые чертики в глазах вызывают щемящую нежность и теплоту внутри. Она так похожа на него. Своей искренностью, непоседством и любопытством. Их дочь собрала в себя все лучшее от обоих родителей. - Не злюсь. А знаешь почему? - усмехается тому, с каким нетерпением Кайли кивает головой, приподнимая сбившуюся в который раз на глаза шапку. - Потому что благодаря ему у меня есть ты - мой яркий лучик в этой жизни. И, если бы не твой папа, я бы никогда не узнала, что такое быть самой счастливой на свете. Он спас нас обоих. И теперь только ты даришь мне это ощущение. - Но...я видела, как смотрят на меня другие дети в школе Сальваторе, из-за того, что я не такая, как они. У меня нет своей магии, и они... Они боятся меня. Это значит, что я тоже монстр? Бонни узнает этот взгляд - именно таким загнанным в угол выглядел Кай, когда осознал, что отличается от других и это стало его проклятьем. - Послушай меня, милая. Люди всегда боятся того, чего не понимают. И это нормально, но ты должна знать, что я никому не позволю причинить тебе зло. - Бонни заглядывает в небесно-голубые глаза, выискивая в них понимание и доверие. - Ты - лучшее, что есть в моей жизни. Ты веришь мне? Кайли медленно кивает, обхватывая маленькими ручками шею матери, заключая в объятиях, а внутри Бонни расползается спокойствие. Не каждый, называющий себя монстром, является таковым. Этот урок она усвоила на всю жизнь. И порой даже самые страшные монстры заслуживают второй шанс.