Легче

Редко когда Ивану Степановичу Будько удавалось заснуть в городских условиях. Ему, столько лет прожившему в родных Кучугурах, постоянно что-то мешало. Будь то обрывки голосов соседей, доносившиеся через «картонные стены» или шум дороги, который появлялся, стоило голове коснуться подушки. Разумеется, его жена не обращала никакого внимания на всё это, а на каждую жалобу говорила Ивану, что ему нужно меньше пить — тогда и спать будет лучше. Вот и в эту ночь, о которой пойдёт речь, сон не то что решил покинуть Ивана, он в принципе даже не соизволил появиться — оставалось только лежать, смотреть в потолок и считать овец. Валентина в очередной раз повернулась на постели и мирно засопела, а Иван продолжил изучать трещинки на потолке. Может быть действительно, жена права, и ему стоит перейти на снотворное? Так ведь вроде бы не старый ещё, да и кофе почти не пьёт. Он поднялся, дабы приоткрыть окно — может быть, вместе со свежим воздухом в спальню ворвётся его сон? А может быть лучше вообще — стоит выйти в подъезд с его ночными «подружками», пачка с которыми дожидается Ивана в куртке? Иван приоткрыл окно, потратил несколько секунд на то, чтобы оглядеть ночной двор, даже посмотрел в окна напротив — свет был выключен везде, видимо, все спали этой ночью. Только не он. Тяжело вздохнув, он вернулся в постель и прилёг, пока не укрываясь одеялом. Пружины скрипнули под тяжестью его тела. Через несколько минут Иван почувствовал, что желанный сон вроде бы пришёл к нему, однако ему помешали странные звуки. Он подскочил на постели с желанием чертыхнуться — так можно и с ума сойти. Но будить жену совершенно не хотелось, поэтому Иван поднялся с постели, нащупал ногами тапки и направился в коридор. Выйдя в залитое светом помещение он дёрнулся — спрашивается, зачем горит свет, если всё равно никого нет? Немного поворчав, Иван щёлкнул выключателем и направился вниз по лестнице. Иван тихо, как кот, добрался до кухни — на его счастье пол ни разу не скрипнул. Он заглянул в помещение, в котором тоже было достаточно светло и покачал головой — Иван почему-то догадывался, что встретит он здесь только свою сватью, Ольгу Николаевну Ковалёву. Сначала он хотел отправить очередную едкую шутку в её адрес, но потом прикусил язык и позволил себе пару секунд понаблюдать за Ольгой. Обычно Иван никогда не думал, сначала делал, однако именно сейчас захотелось оценить обстановку. Ольга сидела за столом, одна, в халате розового цвета. Её волосы были взлохмачены, маска для сна передвинута на лоб — Иван всегда считал эту штуку бесполезной, но в последнее время на полном серьёзе задумался: может быть, приобрести? Вдруг с бессонницей станет получше? Иван едва слышно выдохнул, потом прищурился — перед Ольгой лежала какая-то книга, а ещё наполовину пустой стакан с прозрачной жидкостью. Иван покачал головой — почему-то он был уверен, что в стакане. — Тук-тук-тук, — прошептал он и действительно слегка постучал по дверному косяку. Ольга, которая сосредоточилась на обложке книги, вздрогнула и начала озираться. Наконец, увидев Ивана, она выдохнула и попыталась улыбнуться. Не получилось. — Что это вы здесь делаете, такой глубокой ночью, Ольга Николаевна? — Иван прошёл внутрь комнаты, сел напротив сватьи и взял в руки бутылку водки, — нет, я понимаю, собеседник у вас то, что надо, — с тихим стуком поставил на место и посмотрел в глаза Ольге, — и всё-таки? Ольга глубоко вздохнула, потом потёрла глаза — она тоже в последнее время не могла заснуть. Только в случае Ольги Николаевны бессонница была более обоснована. Конечно, прошло много лет со смерти её мужа, и она постепенно привыкла засыпать одной, как правило, на куче рабочих документов. Она научилась скрывать всю свою боль в работе. Но сейчас, вырвавшись в отпуск, к детям и внукам, Ольга невольно призвала свою тоску. Глядя на то, как выросли Вика с Никитой, она ловила себя на мысли, что Юра никогда этого не увидит. И это причиняло ей ужасную боль. — Иван Степанович, — Ольга неловко улыбнулась, — я просто решила почитать, вот и всё, — она никогда перед ним не оправдывалась, даже в страшном сне не могла себе представить, что возникнет такая ситуация, когда ей придётся прятать глаза от своего свата, — ложитесь спать, — Ольга выдохнула, потом прикрыла глаза и оперлась на руку, — Валюша спит, вы её разбудите. Иван покачал головой — когда Ольга говорила таким тоном, это означало только одно. Она не знает, как оправдаться перед ним за то, что происходит. — Да ничего страшного, — Иван взял бутылку, подвинул к себе пустую рюмку и плеснул, — Валька крепко спит. Если она от вас водку не почуяла, значит и от меня тоже не учует. Опыт, как никак, — он улыбнулся, хотя прекрасно понимал — ситуация не располагает к этому. Скорее, действовал на автомате, — шо случилось-то? Ольга выдохнула, провела ладонью по названию книги, которое было выполнено золотым тиснением. Она обняла себя за плечи и бросила взгляд на свата. — Ничего, Иван Степанович. Всё хорошо, правда, — Ольга сделала жест, чтобы снять очки, но поняла, что так и не надела их — очечник лежал рядом с книгой, закрытый. Он тяжело выдохнул, потом одним глотком осушил рюмку, даже не поморщился и откусил от огурца. Ивану расхотелось шутить — на него очень редко находило такое состояние. Сейчас просто хотелось выслушать Ольгу и попробовать понять, дать совет — он никогда в этой жизни не был хорошим «мозгоправом», но, всё-таки, они родные люди. — Ольга Николаевна, ну кто, если не я, а? — бросил он, потом прищурился, разглядывая её. Она посмотрела на него с удивлением, уже даже приоткрыла рот, чтобы поинтересоваться, что Иван имеет в виду, но через пару секунд поняла. Может быть, ей действительно стоит сейчас всё рассказать? В конце концов… Ведь дальше так жить нельзя. Ольге казалось, что иногда чёрная дыра, которая образовалась в её сердце после смерти мужа, была готова поглотить свою хозяйку без остатка. Дома спасала работа, спасал ремонт, который она всё равно сделала, скрепя сердце. Так было проще пережить. Ольга моргнула, потом закрыла рот и даже улыбнулась, хотя больше это напоминало истерическую усмешку. — Иван Степанович… ну вы же сами всё понимаете, да? — её голос дрогнул, а вместе с ним и Иван — он очень давно не слышал таких ноток. По правде говоря, он всегда считал Ольгу что-то вроде «железной леди», которая в любой ситуации сможет контролировать себя. Когда умер Юрий, с ней много времени проводил Макс, Маша, Валентина не отступала ни на шаг, заваливая новостями о посёлке. Сам же Иван редко появлялся — смерть друга тоже стала для него ударом. Но была ещё одна причина, которой он боялся и скрывал, как мог. Поэтому, наверное, никогда и не слышал и не видел, как она может рыдать и плакать. Выть. Он сел поудобнее, потом отставил в сторону бутылку — сейчас хотелось быть трезвым. Чтобы поговорить с ней по душам, а не просто споить. Ольга проводила бутылку тоскливым взглядом — да, она столько раз ругала за это дело покойного мужа, но в последнее время… — Ольга Николаевна, — вкрадчиво сказал Иван, поймав её взгляд, — вы бы хоть позвали меня. Выпить. Одной-то тяжелее. Она выдохнула, потом улыбнулась. — Не знаю, — Ольга нервно почесала плечо, отводя взгляд от свата, а потом снова посмотрела ему в глаза, — не хочется никого беспокоить как-то… вообще, зачем я сюда приехала, — на глаза вновь навернулись слёзы, — мне дома… легче. Иван покачал головой, потом подпёр голову рукой. — Ольга Николаевна, ну… я же как лучше хотел. Зато к детям… Она пожала плечами. — Иван Степанович, бросьте, право слово, — судорожно выдохнула, — вы то здесь причём, а? Я… я же говорила вам, что уже лучше… да и правда, лучше… просто дети, — Ольга мотнула головой, откинув тёмные волосы на спину, — квартира эта… внуки. А Юра… Юра, — словно невидимая рука сжала её сердце, — этого не увидит никогда. Иван хрипло выдохнул, потом покачал головой. Ему тоже было тяжело. И как спасти положение… — Оль, — тихо сказал он, и она сразу же посмотрела на него — слышала такое обращение к себе очень редко, — жить надо дальше, понимаешь? Это всё звучит, — Иван покачала головой и вздохнул, — так глупо… я понимаю. — Я тоже всё понимаю, — она перебила его, чувствуя, как сердце стучит всё быстрее и быстрее, — да, надо жить дальше, да… время лечит. Но я не могу, понимаете? — Ольге казалось, что всё это какой-то ужасный, зацикленный сон, и она никак не может выбраться. Ей начало казаться, что она пережила смерть любимого мужа, но сейчас всё снова нахлынуло. И почему-то Ольгу устраивало, что свидетель её ночной исповеди не кто иной, как Иван. От чего-то именно с ним она могла расслабиться, довериться что ли ему могла… конечно, все члены семьи оказывали ей колоссальную поддержку, но… — Ольга Николаевна, — уже строже сказал Иван, потом улыбнулся, вспомнив какой-то забавный момент, который принёс в его жизнь сват, — я не думаю, что Анатолич хотел бы ваших слёз… я сейчас вспомнил, — он поймал недоумение на лице Ольги, вызванное его улыбкой, — как мы с ним… Дальше он с сумасшедшей скоростью вспоминал ситуации, которые они прошли с Юрием бок о бок. О многих Ольга Николаевна даже не подозревала, потому что если бы узнала, непременно влепила мужу втык. Сначала она сидела, уткнувшись взглядом в надпись на бутылке, а слова Ивана как будто пролетали мимо ушей. Ей хотелось встать, заорать, что неужели он не видит, как ей больно, что она совершенно не хочет ничего слышать, потому что всё бы отдала ради того, чтобы увидеть сейчас мужа. Что простила бы ему любую дебильную выходку, только бы был жив… Иван видел, как Ольга прикусывает губу, да и сама она вся напряглась, но почему-то не желал останавливаться. Что уж тут говорить — никогда не умел нормально кого-то успокоить. Да, рассмешить, поднять настроение, но иногда случалось, что Иван оставался абсолютно бесполезным. Чаще всего, когда и сам был виноват в ситуации, которая расстроила кого-то из его близких. Чем дольше он говорил о свате, тем ярче становился его образ перед глазами. И Иван чувствовал, как становится тяжело… тяжело, потому что они часто конкурировали, но иногда он задевал его совершенно не по делу. Только потом, спустя несколько месяцев после смерти, когда они с Валентиной в очередной раз приехали к Ольге, Иван всё понял. Понял и не посмел кому-то об этом рассказывать, а лишь накрыл заснувшую сватью пледом, чтобы хоть как-то согреть, чтобы хоть как-то помочь. Ольга сидела, кусая губы, сжимая кулаки до такой степени, что ногти впивались до боли. Сердце стучало очень быстро, а мозг был до такой степени усталым, что защита стала сдавать — постепенно стала вслушиваться в то, что говорил Иван. Первый раз она улыбнулась, наверное, через полчаса, а может быть, через час — время остановилось для них. Глубокая ночь, мягкий свет на кухне и они вдвоём. Трезвые. Ольга даже подняла взгляд и посмотрела в глаза Ивана, и, кажется, только сейчас, первый раз в жизни поняла, насколько он может быть серьёзным, хотя на губах играла улыбка. Да и он сам играл сейчас, наверное, но ей совершенно не хотелось об этом думать. Иван увидел, что лицо Ольги просветлело и почувствовал, как растворился горький комок в горле — воспоминания о Юрии уже были готовы добить его самого, но держался, держался ради неё. И продолжал что-то рассказывать. Ольга не выдержала и рассмеялась, но тихо, чтобы никого не разбудить — вновь представила мужа, и ей стало легче. Она осторожно утёрла выступившие слёзы тыльной стороной ладони, потом сняла маску, которая как-то давила на голову. И вновь улыбнулась Ивану. — Вот теперь, — он снова поставил на стол бутылку и подмигнул Ольге, — можно и выпить. За Анатолича. Она дёрнулась, но сразу же взяла себя в руки, а заодно и рюмку, которую Иван услужливо наполнил. Ольга сделала глубокий вдох, который помог прервать истерику, несколько секунд разглядывала жидкость в рюмке, а потом вылила в себя одним махом. Очень давно так не делала. Разумеется, её горло обожгло, примерно также, как от сигареты на первом курсе, но боль от смерти мужа была куда сильнее. Иван, который сделал тоже самое, но многолетний опыт позволил даже не обратить внимание, разглядывал Ольгу. Даже сейчас — сонная, немного заплаканная, со странной причёской, ведь он всегда в голове отмечал её рыжий цвет волос, она была… красивой, что ли? Поняв, что Ольга почувствовала его взгляд, Иван покрутил головой в стороны, якобы разминая шею. Он давно запрещал себе эти мысли, но ничего не мог поделать — иногда всё-таки предавался им, хотя и не стоило. Ольга откинулась на кресле, потом бросила взгляд на часы — она даже не заметила, как пробежало время. И уже не первый раз поймала себя на мысли, что когда она вольно или нет проводит время с Иваном, то часы — это последнее, что её интересует. Разумеется, так и должно было быть — ведь они всё-таки семья, родные люди. Ольга вновь посмотрела на книгу — она так давно пыталась начать её читать, но почему-то не могла сосредоточиться даже на первой главе. Так, таскала её за собой. Иван понял, что их ночная посиделка закончилась. Ему как будто стало холоднее, но не мог же сквозняк со спальни добраться сюда? Он качнул головой, потом закрутил крышку на бутылке и поднялся, чтобы поставить в холодильник. Ольга последовала его примеру — заодно потянулась до хруста, потом прикинула — не нужно ли ей выпить очередную дозу снотворного? Хотя, с другой стороны, они ведь в отпуске. Может попробовать жалкие попытки восстановить режим дня. Иван закрыл холодильник и обернулся — Ольга всё ещё стояла на кухне, в нерешимости сжимая между пальцев маску. — Иван Степанович, — прошептала она, смотря на него. Он уже хотел было снова пошутить, но фантазия вновь покинула. Иван выдохнул и сделал то, о чём даже подумать не мог — конечно, их отношения с Ольгой никогда не могли привести к чему-то такому. Через секунду она оказалась в его сильных руках. Ольга выдохнула, стараясь удержать равновесие, потом уткнулась ему в плечо носом. — Спасибо, — хрипло прошептала она, — мне… мне стало легче, правда, — наверное, ей стоило оторваться и уйти, но Ольга так и стояла, уложив ладони на его спину. Иван улыбнулся — он редко слышал искреннее, не испорченные сарказмом, слова благодарности от этой женщины. Они простояли в объятиях друг друга ещё несколько минут — молча, не двигаясь. А потом разошлись.