Я хочу сыграть с тобой в игру

Уиллоу-Крик, маленький сонный городок к западу от Портленда, из тех, в которых никогда ничего не случается. Но скоро случится. Уж я-то постараюсь, чтобы этот город оказался на передовицах всех газет штата, а может быть – и страны. Сегодня Хэллоуин. Тридцать первое октября две тысячи семнадцатого года, хорошая дата. Вы замечали, что большинство фильмов ужасов начинается именно в Канун Дня Всех Святых? Люди инстинктивно ждут чего-то плохого в это время года. Что ж, я не люблю разочаровывать. Я долго готовился к сегодняшнему дню. Оглядываясь назад, я понимаю, что шёл к этому всю свою жизнь, с самого детства, шаг за шагом. Простите за претенциозный слог, но, думаю, для этого дневника он подходит лучше всего. Надеюсь, его найдут. Перед тем, как всё закончится, я положу его на самое видное место. Глава моей первой патронажной семьи был копом. Энтони Мендоса, сержант убойного отдела, настоящий трудоголик, он частенько брал работу на дом. Помню, как в пять лет я нашёл на журнальном столике в гостиной фотографии с места убийства – какой-то псих положил целую семью: отца, мать и двух девочек. Я помню эти фото. Нет, вовсе нет, мертвые тела не показались мне прекрасными, я не увидел никакой эстетики в их убийстве, я, по правде сказать, заблевал всё вокруг, едва посмотрел фотки. Нет, после этого случая я не стал мочиться в штаны, убивать соседских кошек и поджигать занавески. Но мысль о том, что живое можно сделать мертвым намертво засела в моей голове. Но две маленькие мертвые девочки долго снились мне по ночам. Я до сих пор не нахожу в человеческих телах ничего притягательного. Я пытался понять, что же притягивало в них знаменитых маньяков и убийц прошлого. Сексуальные преступления, некрофилия? Я трахнул труп своей третьей мачехи – бедняжка не смогла удержать равновесие на смазанной маслом лестнице – было неплохо, пока она была ещё теплой, но потом она стала твёрдой, холодной и шершавой. Каннибализм? Мой вожатый из лагеря скаутов был менее вкусным, чем сосиски «Caspers», которые мы с ним в тот день жарили на огне. Короче, меня не заводят трупы, и я не ем их частей, и я был бы самым скучным серийником на свете, если бы просто мочил людей направо и налево, но я придумал потрясающий концепт для того, что я сделаю. Клянусь, восемь месяцев подготовки, сотни вложенных долларов – я стану новым Зодиаком, меня будут вспоминать как «Ужас Уиллоу-Крик» десятки и десятки лет после. А, к слову. Дорогие приемные родители. Простите, что опустошил вашу кредитку, боюсь, что вашу поездку на Гавайи придется отложить. Хотя, после того, что я планирую сделать, вам в любом случае придётся уехать из города и, всего вероятнее, из штата. Рекомендую Мексику. Итак, перефразируя Хантера Томпсона, у нас было два пистолета, двадцать отпечатанных на 3D-принтере оригинальных масок, три упаковки мощнейшего снотворного, несколько купленных на Ebay одноразовых смартфонов и гора анонимных симкарт и всего такого, всех провайдеров нашего штата, а ещё мясницкий тесак, мачете, упаковка столовых ножей, походный топорик и две дюжины футов веревки из натуральных волокон. Не то, что бы это всё пригодилось при совершении серии убийств, но если начал готовиться к ним, то становится сложно освободиться. Единственное, что меня беспокоило – это топор. В мире нет ничего более мерзкого, грязного и липкого, чем труп нарубленный топором. И я знал, что довольно скоро пущу его в ход. Больше всего я горжусь своей шпионской сетью взломанных вебкамер. Это мне помог организовать один парень из даркнета, сам бы я не смог – спасибо тебе, Phoenix83 из Айовы, ты, сам того не желая, стал партнёром в моих делах, живи теперь с этим. Обидно, конечно, что ты решил, что я такой же скучный дрочер, живущий в мамкином подвале, как и ты, но, увы, меня не интересует подглядывание за смазливыми чирлидершами. Вернее, не только чирлидерш. С помощью Phoenix83 я взломал вебки ноутов всех учащихся из нашей школы, парней и девчонок, я, в некотором роде, за равноправие. На наблюдение за будущими жертвами я потратил несколько месяцев. Через приложение на телефоне я наблюдал за тем, как они спали, ругались с родителями, занимались сексом, плакали, резали вены, готовились к тестам… Первая заповедь хорошего убийцы – познай своих жертв, как самих себя. Я решил начать с Беверли Джонсон. Идеальный дебют. Достаточно популярная девушка, что бы её смерть вызвала резонанс и достаточно сучка, что бы это было предсказуемо. Итак, Беверли. Дочь мэра Уиллоу-Крик, капитан команды чирлидерш, дружит с двумя такими же мисс Популярность, встречается с квотербеком «Волков Уиллоу-Крик» и иногда спит с его лучшим другом. Итак, всё достаточно типично, и была бы Бев стереотипной стервой из подросткового сериала, если бы не её способности в математике и стипендия для одарённых в MIT. Да, Бев, ты так мечтала поступить туда и заниматься робототехникой у Илона Маска, но, увы, твоя жизнь оборвётся всего через несколько часов. Я занял весьма удобную позицию для наблюдения – в домике на дереве, где, когда-то играла маленькая Бэв, отсюда открывается чудесный вид на окна её спальни. Наш маленький математический гений смотрит какую-то чушь на YouTube – кажется, какой-то научпоп. Окна первого этажа тёмные, мистер и миссис Джонсон уехали в Сиэтл на встречу с директором строительной фирмы, кажется, господин мэр хочет перестраивать торговую улицу Уиллоу-Крик. Идеальный вечер. «Привет» Экран лежащего на столике телефона загорается голубым светом. Бев ставит видео на паузу и выдёргивает наушники из своих милых ушек. Мой телефон завибрировал. Появилось оповещение о новом сообщении. «Привет» У меня тогда руки, кажется, вспотели. Это всё взаправду! Это происходит! Это не сон! «Чем занимаешься?» «А ты кто?» О, Беверли, а ты не любишь прелюдии. «Тайный поклонник ;)» «Блейк, это ты?» «Нееееет)))» «Джей?» «Неееееет))» Бев выключает телефон и встает со стула. На её губах играет улыбка. «Спустись вниз))) Тебя за дверью ждёт сюрприз» «Какой?» Я вижу её профиль. Она заправляет прядь светлых волос за ухо и покусывает нижнюю губку. Меня, в общем-то, не интересуют девчонки, но, по правде Бев очень симпатичная. Высокая, стройная, спортивная. На секунду я даже подумал воспользоваться её телом, но, если четырнадцатилетнего пай-мальчика вряд ли заподозрят в некрофилии, то у восемнадцатилетнего парня точно возьмут ДНК-пробу. И проект закончится, не успев начаться. «Увидишь)» На крыльцо я заблаговременно поставил коробку её любимых пирожных, начиненных снотворным. Беверли выходит из комнаты. Я вооружился биноклем ночного видения. Она шла так медленно, что кровь у меня в ушах забухала – а вдруг передумала. И вот она на крыльце. Оглядывается, потом смотрит под ноги. Берет в руки коробку и улыбается. Открывает её, прижимает ладонь ко рту. Возвращается в дом, на кухне загорается свет. «Спасибо, тайный поклонник ;) Это мои любимые. Ты неплохо меня знаешь))» «Скушай одно)» «Эй, это нечестно. Через неделю игра, девчонки меня поднять не смогут)))» «Смогут-смогут. Они мускулистые» Задумчиво смотрит на коробку. Ну-сучка-давай-жри-чёртовы-пирожные-давай-давай-давай-да… Есть! Откусывает. Жуёт. Слизывает вылезший с противоположной стороны крем. Неожиданно хмурится и берет телефон левой рукой. «Откуда ты знаешь, что я была на втором этаже?» Думаю, того, что она уже заглотила, хватит на то, что бы её вырубить. «Я давно за тобой наблюдаю, детка» Машинально суёт остаток пирожного в рот! Да! Ей осталось минут пятнадцать. Вскакивает и бежит к двери, наверняка закрыть на замок. – А ну свалил отсюда нахрен, дрочер чёртов! – Её крик пугает стайку детей в костюмах, проходивших мимо. Сопляки убегают с визгом. Ого! А Беверли храбрая девочка. Это будет интереснее, чем я думал. Она возвращается в дом. Снотворное потихоньку делает своё дело. Зевая, она обходит дом, зажигая свет в комнатах. Падает на диван в гостиной, включает телевизор. Голубые и розовые блики играют на стене за её спиной. Я терпеливо жду. Минуты тянутся долго, очень долго, душераздирающего долго. Она медленно опускает голову, вздрагивает, с силой растирает глаза. Наконец она заваливается набок. Пульт падает из её руки. Пора. Свой дебют я долго обдумывал. Знаете, убийце надо постараться, что бы копы зашевелились. Во-первых, жертва должна быть достаточно значимой фигурой. Смерть моей первой и последней подружки, дочки мексиканских мигрантов, которую я придушил, а потом повесил в петле на дереве, похоже даже особо и не расследовали. Самоубийство. Это было даже скучно. Вот единственный ребенок мэра – другое дело. Во-вторых, копы должны найти труп в течение первых семидесяти двух часов. Если труп не найдут через неделю – они просто забьют на это дело, спишут на диких животных, или побег, или ещё какое дерьмо. Труп моего вожатого из лагеря до сих пор, вероятно, валяется где-то в лесах близ озера Пос. В-третьих – убийство явно должно быть убийством. Оно должно выглядеть, как убийство. Чем кровавее, тем лучше. В-четвертых… В-четвертых об этом должны узнать все. Но об этом я уже позаботился, пока ещё пустой инстаграм-аккаунт @your_muderer подписался на всех жителей Уиллоу-Крик. Я отвёз спящую Беверли на школьный стадион. Окна школы ярко светились – вечеринка по случаю Хэллоуина только началась. Рано или поздно какая-нибудь парочка решит уединиться и найдёт труп. Я привязал Беверли к садовому стулу, позаимствованному из её же дома, надел на голову картонную корону. Вообще я подумывал о том, что бы переодеть её в платье кого-нибудь из диснеевских принцесс, но передумал. Точно не угадал бы с размером. Но розовые домашние шортики и футболка с пайетками тоже неплохи. Тыкаю ей в нос ваткой, смоченной в нашатыре. Ох, хотел бы я оказаться на месте Беверли сейчас. Это же так волнующе – очнуться в непонятном месте, перед лицом – маска кицунэ. Маска – моя отдельная гордость. Я долго пытался придумать дизайн, перебрал сотни вариантов – чумной доктор, клоун, призрак из «Крика», театр Кабуки, но потом наткнулся на сайте с 3D моделями бесплатную лисичку. Мне понравился её довольный прищур и ехидная ухмылочка. – Ну, привет, сладкоежка, - шепчу я. Беверли забилась в путах, попыталась завизжать, но классический красный шарик-кляп не позволил ей это сделать. – Я хочу сыграть с тобой в игру. Я вытащил нож, заблаговременно спрятанный под чёрной толстовкой, и поводил перед её наполняющимися слезами глазами. Она понимала, что сейчас будет. Она понимала, что сейчас она будет умирать, медленно и мучительно. Видеть её страх было непревзойдённым удовольствием. По спине гуляли табуны мурашек, кажется, у меня даже начал вставать. А дальше… Я не раз видел во сне или в мечтах, как это всё будет, но наяву всё оказалось даже круче, чем даже в самых смелых моих фантазиях. Я зашёл ей за спину, разрезал её тонкую шейку от уха до уха – кровь потекла потоком, одев Беверли в красный передник, брызнула на траву смелым импрессионистским мазком. Я попытался вскрыть ей вены на руках, но оттуда крови было совсем немного. Я резал и резал, покрывая её кожу кровавыми иероглифами – пусть копы поломают себе голову, пытаясь догадаться, что это значит. Очнулся я только когда умные часы завибрировали у меня на запястье. Я отошел назад, созерцая дело рук своих. Да, с шеей я явно перестарался, глубоко прорезал, сахарно белели хрящи гортани. Голова Бэв была запрокинута назад, по рукам и ногам пробегали посмертные конвульсии. Я потянул носом – девчонка обгадилась. Я аккуратно снял с её запястий и щиколоток верёвки, сложил её руки на коленях и вложил в них слетевшую на землю корону. Чисто из озорства уже отрезал её уши и сунул в карман чёрных треников – всё равно я решил уничтожать свою униформу после каждого из убийств. Итак, последний штрих… Я вытащил телефон и сделал несколько кадров на фоне моей принцессы. Уже сидя в машине я запостил фото в инстаграм. Потом скатался в Портлэнд, кинул бумажный пакет с маской, шмотками и ножом в реку. Уже по дороге домой мимо меня промчалась машина шерифа и ещё одна патрульная машина. Проблесковый маячок переливался голубым и красным. Я остановился у обочины, пропуская полицейских. Началось. Началось.