Ускользающая красота

В этот раз местом оперативного совещания выбрали отель Le Negresco. Это был лучший отель в городе, располагался прямо на набережной, и там соблюдали конфиденциальность. Нужно было обсудить свои дальнейшие действия, а конспиративной квартиры у ГРОЗ в этом курортном городе не было. Они абсолютно ничего не знали о дальнейших планах преступника и где он может скрываться. При этом доверять могли только друг другу, но с первых же слов чуть не перессорились. — Ваша полиция облажалась, — злобно сказал Брагинский, сидевший в роскошном кресле, нервно сжимая подлокотники и глядя исподлобья на Франциска, — они упустили Варгаса, дали ему увезти Людв… заложника в неизвестном направлении. Мы ничего не знаем о том, где они и что с ним. Психолог тряхнул белокурыми волосами. Обвинения Ивана были необоснованны, но Бонфуа догадывался из-за чего он бесится, хотя счёл за лучшее об этом умолчать. Но всё же Брагинского надо было осадить, не дать ему идти на поводу у своих эмоций, и он это сделал. — Извини, но это ты облажался, мон шер, — преувеличенно вежливо сказал он. — Был момент, когда его могли пристрелить, но ты побоялся дать сигнал. — Иван все сделал правильно, — внезапно вступил в разговор Мэттью. — Он первым почувствовал неладное, просто не успел ничего сделать. Его слова как всегда проигнорировали. Сотрудники ГРОЗ всё ещё не привыкли воспринимать новичка всерьёз. — Что значит — пристрелить? — поддержал Ивана инспектор Кёркланд. — Преступника надо было схватить и отдать под суд. Убийство при задержании — это крайняя мера. Брагинский с благодарностью посмотрел на него и Кёркланд продолжил. — Поскольку мы находимся во Франции, я хотел бы услышать отчёт о действиях французской полиции. Что вы успели предпринять для поимки преступника? Бонфуа вздохнул. — Машину нашли брошенной недалеко от набережной. Внутри никаких улик, кроме отпечатков пальцев Байльшмидта и Варгаса. Наши криминалисты сейчас продолжают с ней работать. Перекрыты вокзал и аэропорт, но пока нет никаких результатов. Мы проверяем все машины, которые покидают город. В порту обыскивают грузовые и пассажирские суда. Мы делаем всё возможное. Его слушали в полной тишине и молчании. Наконец кашлянул Ван Яо. — Я тут немного погуглил насчёт Феличиано Варгаса, — вкрадчивым голосом, в котором только хорошо знавшие его люди уловили бы иронию, произнёс он. — Нашёл интересные факты в его биографии. Кёркланд невесело рассмеялся. — Его биография полна интересных фактов, — подтвердил инспектор. — Ограбления, мошенничества, сбыт краденого. Он помогал Скорпиону уничтожать следы преступлений и параллельно обогащался на этом. — Сейчас речь идёт не об общеизвестных фактах, — продолжил айтишник. — Я нарыл кое-какую инфу о его детстве и юности. Он снова привычным жестом развернул ноутбук экраном к присутствующим. Артур наклонился, чтобы прочитать текст, вокруг него собрались остальные. — В колледже интересовался парусным спортом… Имеет диплом… Черт! — воскликнул Кёркланд. — Как же мы не подумали про яхты? — Я срочно звоню в полицейское управление Ниццы, — деловитым тоном сказал Бонфуа, набирая номер. — Пусть немедленно начинают проверку всех малых судов вплоть до рыбачьих лодок. — Их здесь вон сколько… — тоскливо протянул Мэттью. — Они сто лет их проверять будут… Ивану внезапно захотелось его ударить, хотя агент Мэттью Уильямс был ни в чем не виноват. — А у тебя есть ещё предложения? — поинтересовался он. — Нельзя же сидеть и ничего не делать. Возможно, Людвиг Байльшмидт в большой опасности. Франциск Бонфуа снова вздохнул. Он уже закончил разговаривать с местной полицией и раздал все необходимые указания. Теперь надо было ехать в порт, чтобы лично всё проконтролировать. — Психологический профиль Варгаса содержит невротические черты. Он совершил несколько убийств при ограблениях, но все они были спонтанными, на эмоциях, а не обусловленными необходимостью. Если Людвиг разозлит его, то Феличиано станет непредсказуем. Остальные промолчали. Всем был известен факт, что похитители часто убивают своих жертв, чтобы те не рассказали лишнего. Чем больше прошло времени с момента похищения, тем более велика такая вероятность. Брагинский не хотел об этом думать, но Людвиг в этот момент мог быть уже мёртв.

***

Мерное раскачивание комнаты и плеск волн за стенами говорили о том, что они находятся на яхте. Кроме этого ничего не напоминало о близости моря. Каюта была очень уютной и со вкусом обставленной. Людвигу нравился этот стиль. А вот всё остальное абсолютно не нравилось. У него ещё немного кружилась голова от бешеной гонки, когда они сменили несколько машин, уходя от полиции. Как добрались до яхты и пересели на неё он помнил уже очень смутно. Байльшмидт ощущал себя не совсем здоровым, у него ещё не прошли провалы в памяти, хотя лечащий врач давал хороший прогноз. Эта внезапная идея Артура Кёркланда отправить его на свидание с Варгасом, чтобы задержать преступника была насколько дерзкой, настолько и нелепой. Они очень давно с ним не встречались. Людвиг мучительно волновался, хотя и не показывал вида. Но когда он увидел Феличиано, то сразу же успокоился. Это был всё тот же Фели, каким он его знал раньше: безбашенный, эмоциональный, но всё равно милый. Людвиг выдохнул с облегчением. Как оказалось — напрасно. Теперь он сидел на длинной скамье возле внутренней переборки яхты, такой мягкой и покрытой множеством подушечек, что она больше напоминала диванчик. Феличиано всегда любил уют и умел устроиться с комфортом. Правда, по большей части за чужой счёт. Как только он вспомнил о Фели, так сразу раздались шаги по трапу, ведущему с внешней палубы, узкая дверь распахнулась и в проёме предстал Феличиано Варгас собственной персоной. — Привет, — сказал Феличиано, ослепительно улыбаясь. — Я так рад, что тебе здесь нравится! Людвиг нахмурился. — Фели… — он старался подобрать нужные слова. — Здесь конечно очень уютно, но мне это совсем не нравится. Ты понимаешь, что ты наделал? Это было очень рискованно. — Ерунда, — отмахнулся Феличиано. — Зато тебя от тюрьмы спас. Людвиг, ты свободен! Он уселся рядом с ним на диванчик и без церемоний обнял за талию, нежно глядя своими тёплыми карими глазами в его холодные, голубовато-синие, словно льдинки, глаза. — Свободен, но надолго ли? — горько сказал Байльшмидт. — Нельзя постоянно нарушать законы и правила, Фели. Это рождает чувство безнаказанности, а оно очень далеко может завести… Привести к ужасным последствиям... Гилберт… Он сглотнул, ему трудно было говорить. — Он очень жестоко расплатился за всё… Феличиано улыбнулся и непринуждённо обнял его за шею другой рукой, нежно проведя по белокурым волосам. Людвиг отодвинулся в сторону, упираясь спиной в переборку. Дальше двигаться было некуда. — Гил был классным парнем, — нежным воркующим голоском утешающе сказал Фели. — С твоим братом было не соскучиться. Такой затейник… При этих словах Людвиг вздрогнул всем телом. Феличиано обнял его ещё крепче. — Зато у тебя есть я, — выдохнул он ему в ухо. — Я тебя не брошу. Ты нужен мне, Людди. Я… я по-прежнему люблю тебя… Байльшмидт застыл в его объятиях, боясь пошевелиться. Ему не хотелось ворошить прошлое, эта любовная история была давно закончена. Но злить Фели он тоже не хотел, зная его эмоциональность. — Ты точно уверен, — спросил он уже между поцелуями, — что тебе это нужно? Может быть стоит немного… подождать… — Никогда ещё не был так уверен, — сказал Фели, расстёгивая на себе рубашку и быстро стягивая джинсы. — Я ужасно соскучился, Людди. При этом у него из небольшой кобуры на поясе вывалился на пол пистолет, который Феличиано тут же подхватил и небрежно отшвырнул в сторону. У Людвига всё аж перевернулось от такого обращения с огнестрельным оружием. — Ты хоть на предохранитель поставил? — сказал он как можно более спокойно. — А то выстрелит ещё. Феличиано повалил его на скамью, прижимаясь к нему стройным гибким телом, приникая к его губам, расстёгивая одежду. — Поставил… да… я… — шептал он бессвязно, тяжело дыша, обхватывая рукой член Людвига и чувствуя, как он твердеет и наливается под ней. — Буду… осторожным… Байльшмидт застонал и выгнулся ему навстречу. У него так давно не было секса, а Фели был таким ласковым. Он почти забыл про застенчивого следователя, о котором постоянно думал в тюремной больнице. Который навещал его и печально смотрел своими фиалковыми глазами. «Какая ерунда, — отстранённо подумал Людвиг. — Влюбиться в полицейского…» Потом он потянул Феличиано на себя, раздвигая ему ноги, и у него невольно вырвался стон наслаждения, когда гибкий итальянец, достав откуда-то лубрикант, стал медленно, ритмично, а потом всё быстрее насаживаться на его член, ускоряя темп. Байльшмидт подчинялся этому ритму, сладострастно вздрагивая, ощущая приятную тяжесть в груди от подступающего оргазма. После этого Людвиг уже ни о чем не думал.