Случай в Карачи

Черные одежды отлично подходят для того, чтобы незаметно добраться до дома на окраине Карачи. Шерлок молчит, только тянет ее за руку. Они проскальзывают за высокие ворота, входят в незапертый дом, Шерлок задвигает массивный засов и кивает в сторону едва заметной в темноте лестницы. Почти на ощупь они поднимаются на второй этаж. Ставни закрыты, и Шерлок включает свет. Ирэн мимолетно удивляется, что здесь есть электричество. — Спасибо, — говорит Ирэн, развязывая платок. Шерлок церемонно кланяется. — Майкрофт? — Ирэн делает глубокий вдох. Сейчас ей кажется, что с того момента, как ее собственный стон оповестил всех, что Шерлоку Холмсу пришло СМС, она и не дышала. — Нет, — Шерлок ухмыляется: он явно доволен, что в этом деле не просто обошелся без помощи брата, но и обошел брата. — В мире достаточно тех, кто мне должен, или тех, кто хочет, чтобы я был должен им. Это если не считать тех, кого можно просто купить. Да, деньги творят чудеса: никакой гений не выстоит с одним ятаганом против трех громил с калашниковыми, разве только стреляющие не сильно заинтересованы в том, чтобы попасть. — Как же мне хочется снять с себя эти тряпки! — говорит Ирэн, вспоминая первый визит Шерлока к ней. — Раздевайся, — отвечает он, — я видел тебя голой. Не думаю, что с той поры что-то существенно изменилось. Ей нравится, что их мысли текут синхронно, впрочем, их общая история так коротка, и нечего удивляться, что они оба вспомнили свою первую встречу. В комнате нет ничего, кроме матраса на полу и двух сумок. Ирэн присаживается на матрас, который на удивление чист. В душной полутьме, в относительной безопасности, все представляется романтичнее, чем есть на самом деле. — Итак, что дальше? — спрашивает она. — Кейптаун, — Шерлок возмутительно краток. — Сколько у нас времени? — Через шестьдесят четыре минуты, — он вытаскивает свой телефон, бросает взгляд на экран, — придет машина. Тебя доставят в аэропорт, оттуда — частным самолетом в Кейптаун. Все инструкции — в самолете. Надо переодеться, — он кладет телефон на матрас, снимает верхнюю рубаху. Ирэн кивает, не сомневаясь, что ее отправят как можно дальше, и хорошо, если не на Южный полюс. Жизнь стоит дорого, и она готова платить, а о адекватности цены она подумает потом, сейчас важно другое — она должна умереть для всех, а значит и для Шерлока тоже. У них осталось шестьдесят четыре, нет, шестьдесят три минуты… Ирэн встает и раздевается, глядя прямо на него, а он едва кривит губы в ухмылке. Возбуждение — странная штука. Когда-то Ирэн требовалось определенное усилие, чтобы не возбуждаться во время «сессий», теперь же, какая ирония, требуются усилия, чтобы возбудиться рядом с самым желанным мужчиной в ее жизни. — Мы больше не увидимся, — говорит она, когда одежда лежит у ее ног. — С огромной вероятностью — да, не увидимся, — он стоит, скрестив руки на груди. Высокомерный, умный, сумевший убедить всех на свете, что он социопат, пусть и высокоорганизованный. Удобная маска, которая позволяет творить все, что душе угодно. Капризный гениальный мальчишка! — Можно долго ходить кругами, когда есть иллюзия бесконечности времени, — она подходит к нему ближе, — но сейчас — зачем? Все уже произошло — вот тут, — она становится вплотную к нему и касается указательным пальцем его лба. От него пахнет так, что хочется коснуться языком его кожи чуть ниже ключицы. Какие забытые, наивные, восхитительные в своей простоте ощущения! — Если все уже произошло тут, — теперь он касается ее лба указательным пальцем, — то стоит ли воплощать это в жизнь? Ирэн хочется поторопиться, но она сдерживается — это она умеет. Шерлок всегда будил в ней те чувства, которые она вытравила из себя когда-то: не специально, просто издержки образа жизни. Она — профи. Она привыкла извлекать выгоду из чужого удовольствия, а для этого требовалось научиться отстраняться от себя и собственных ощущений — до известного предела, конечно же. В конце концов, ей платили не за ее оргазмы. Она смогла подняться на новую ступень: она не продавала свое тело, только услуги, иногда не позволяя клиентам даже дотрагиваться до себя (их это только больше возбуждало). Секс не всегда история о теле, но всегда — о мозге. Как и сейчас. — Минуты уходят, — говорит Ирэн и кладет руку на его живот, прикрывает глаза и обходит Шерлока, становится за его спиной. Рука скользит вверх. — Я уверена, в голове ты уже проиграл все варианты нашего секса. Так? Я хочу узнать, какой ты выберешь сейчас. Он кладет свою руку поверх ее и слегка поворачивает голову. Он молчит, и его молчание заводит ее не меньше разговоров. — Иногда мне хочется связать тебя, пропустить веревки так, чтобы они задевали соски при каждом движении, вот так… — она высвобождает (без малейшего усилия) свою руку, прижимается грудью к его спине и сжимает соски. Шерлок на мгновение задерживает дыхание — это ли не награда? — Иногда? — он подпускает в голос яду. — Твоя проблема, Ирэн, в том, что ты хочешь и того, и этого, и всего сразу, не так ли? И подчинить и покориться одновременно? Так не бывает, всегда приходится выбирать. — Для социопата ты слишком хорошо разбираешься в людях, — мурлычет она, прикусывает его кожу, не желая признавать его правоту. — И слишком много говоришь, вместо того, чтобы действовать. На самом деле ей хочется игры, результат которой неизвестен. В ее работе все всегда предельно ясно, никакой интриги — для нее: если не с первого, то со второго взгляда она может понять, сколько клиент выдержит до того, как взмолится о пощаде и произнесет «стоп-слово». Она может оттянуть этот момент, она как никто умеет вести другого по краю, но с Шерлоком ей хочется, черт возьми, чтобы по краю ее вел он. Только вот инициативы от него сейчас не дождешься — он или правда совершенно бесчувственный, или провоцирует ее и, как бы там ни было на самом деле, она совершает еще одно плавное движение, встает перед ним на цыпочки, запускает руки в его кудри и целует. «Отключи свой хваленый разум, — молит она бессловно, — просто чувствуй!» Он откликается, да как! Целоваться он не умеет, но в этом есть что-то завораживающее. Она сталкивалась в своей жизни с такими извращениями, что простой неумелый поцелуй кажется чуть ли не экзотикой. Ирэн тянет Шерлока к матрасу, прерывает поцелуй, чтобы сесть, и ждет. Шерлок стоит, словно раздумывая. — Если вино откупорено, его пьют, — шепчет она, протягивая к нему руку. — Отвратительная метафора, — морщится он, но все же тянет за шнурок, удерживающий его штаны. Теперь и он обнажен и старательно делает вид, что не смущен. Шерлок все-таки решается, и Ирэн задерживает дыхание, когда он садится рядом. Лучший секс — всегда спонтанный. Ирэн до сих пор еще не может поверить, что оказалась в безопасности, и это только добавляет остроты, настоящей, не наигранной. — Скажешь хоть слово, будешь ждать машину у ворот, — заявляет Шерлок, наваливаясь на нее и прижимая ее руки к матрасу. Он неумел, боже, как он неумел, но он уверен, что теоретических знаний ему хватит, а может — его просто ведет желание, и он, в отличие от нее, не анализирует каждый порыв своей души, а просто следует ему? «Не думай!» — приказывает Ирэн себе и кивает, молча кивает, подтверждая свою готовность слушать его приказы. — Закрой глаза! — требует он, и она с готовностью подчиняется. Она слышит, каким частым становится его дыхание и как слабеет хватка его рук. Он ведет пальцами по ее щеке, по шее, по лбу, опять по шее, по ключице, словно боится спуститься чуть ниже и задеть грудь. Решается. Едва задевает сосок и тут же, с судорожным вздохом, приникает к нему губами. Ирэн мелко трясет — как и его, словно их нервные волокна спаяны намертво, и любое его ощущение тут же становится ее. Он вжимается в нее всем телом, но так и не переходит последнюю грань. Ирэн готова оседлать его, придавить к матрасу, но он — чувствует это? — и опять хватает ее за руки, шикает, стонет: «Не рыпайся!» и она затихает. Теперь он кладет на ее грудь руку и сжимает ее сосок так, как она сжимала его несколько минут назад. Никакой игры — ей больно по-настоящему, хотя ее болевой порог весьма высок, она стонет, выгибаясь, прижимаясь бедром к его члену, извивается, пытаясь вынудить его оставить в покое ее соски и заняться уже сексом. Она чувствует, что он всматривается в ее лицо, но не открывает глаза — в сексуальных играх она предпочитает выполнять обещания. Она чувствует дыхание на своей щеке и ждет поцелуя, а его рука, между тем, оставив в покое грудь, движется ниже. И опять он замирает. Интересно, это нерешительность, — но разве она свойственна Шерлоку? — или расчетливое решение, чтобы раззадорить ее побольше? Она подается бедрами ему навстречу. «Ну же, ну, Шерлок!» — хочется заорать ей. Он едва касается ее лобка и опять останавливается! Черт! «Перед казнью у меня был душ», — так и хочется сказать ей, не уточняя, что душ состоял из нескольких ведер воды, которые на нее голую вылили смеющиеся мужики, но она молчит. С Шерлока станется действительно выставить ее из дома. Он ложится иначе, так что его кудри щекочут ее живот, он целует, неожиданно нежно, уродливый свежий шрам, идущий от ребра почти до паха. Целует, спускаясь по шраму ниже и ниже, но Ирэн уверена — на то, чтобы коснуться губами ее клитора, Шерлока точно не хватит. Она оказывается права, он зло — так ей кажется — помогает ей лечь удобнее и ложится сверху. Он похож на необъезженного жеребца, и Ирэн позволяет себе представить, как она надевает на него специальную сбрую с кляпом, как вставляет в его анус анальную пробку, которая заняв свое место, становится красивым конским хвостом. Она возбуждается еще больше, представляя, как хлещет плеткой-семихвосткой по его ребрам, а потом — голая — садится на него верхом. Она больше не может сдерживаться, она вцепляется в его ягодицы, тянет на себя, уже не в силах терпеть, желая почувствовать — как это, когда ты одно целое с Шерлоком Холмсом. И он не обманывает ее ожиданий. Они идеально подходят друг другу и не только интеллектом. Редкое везение, когда чувствуешь партнера так, когда предугадать его следующее движение настолько просто, когда и он предчувствует твои желания и выполняет их. С каждым его толчком, с каждым ее стоном желание анализировать и думать становится все меньше и меньше, пока не исчезает совсем. Сознание становится вязким, как желе, а возбуждение настолько огромным, что Ирэн кажется — сердце такого не выдержит и разорвется. Но этого, конечно же, не происходит. Оргазм погребает под собой волной из разноцветных пятен и бессвязных обрывков мыслей, откатывается, оставляя после себя сожаление, что все уже кончилось. Шерлок обрушивается на нее, нимало не заботясь о том, что ей почти что нечем дышать. Она двигается, чтобы его плечо не давило ей на шею. Она не открывает глаза и старается не улыбаться слишком уж глупо: ей кажется, что Шерлок может видеть и в темноте, и отвернувшись от нее в другую сторону, и не преминет сказать что-то колкое на тему ее радости. — Надеюсь, мисс Адлер, вы полностью удовлетворены, — произносит он, поворачиваясь к ней лицом. — Надеюсь, что и вы, мистер Холмс, не в накладе, — отвечает она и целует его в нос, чтобы снизить градус пафоса. — Тут есть душ, вода холодная и ее не так, чтобы много… Вторая дверь налево. — Спасибо. Он откатывается в сторону, она споро поднимается и идет искать душ. Когда она возвращается в комнату, Шерлока в ней уже нет, в углу валяются его черные одежды, одной сумки не хватает. Ирэн вздыхает и начинает одеваться. Вдруг раздается мелодия, и Ирен замирает: она смирилась с тем, что не увидит Шерлока, чуть сложнее было смириться с тем, что она не увидит свой телефон и вот она слышит мелодию, которая установлена для оповещения об СМС. Об СМС от Шерлока. — Прощайте, — читает она и улыбается. В конце концов, она жива, она получила назад свой телефон и она только что имела превосходный секс с Шерлоком Холмсом, разве этого мало? Уже в самолете, накрывшись мягчайшим пледом и закрыв глаза, Ирэн снова и снова прокручивает самые волнующие моменты ночи и думает, что в следующий раз надо обязательно иметь под рукой анальную пробку с хвостом и плетку, на худой конец — стек, а уж как это все использовать, они с Шерлоком решат на месте.