Судьба: моя история

      Несчастной ночи растаяла мгла. Беспощадный будильник с минуту на минуту должен был затрезвонить, но я даже не засыпала. После призыва я не могу позволить себе спокойный сон, даже с учетом того, что мой слуга всегда где-то неподалёку. Только вот, в нем и была загвоздка. Гильгамеш обладал своей собственной волей и импульсивным характером, и это настораживало. Настолько, что я даже не осмелилась использовать на нем командное заклинание по типу: не убивай меня. В таком случае я могла выразить своё недоверие к нему, а мне бы этого не хотелось. В конце-концов, мысли материальны, а Гильгамеш в любом случае останется загадочным типом. Я поднялась с постели и заранее отключила будильник. После призыва блондин предлагал мне не посещать учебное заведение, но это было выше моих сил. Не сказать, что я любила учиться и все в этом роде, но в школе у меня была подруга, благодаря которой я все ещё чувствовала себя человеком. Я приняла душ, погладила свои вещи и собрала сумку. Ровно к восьми часам я вышла в коридор, чувствуя на своей шкуре изучающий взгляд своего слуги. Гильгамеш пребывал в призрачной форме, но его выражение лица я наверняка могла представить. «Провожает? — подумал я.» Я никогда не таскала героическую душу в школу. Мое присутствие скрыть от магов — проще простого, но со слугой могли быть затруднения. Я владею техниками «инкогнито» не так искусно, как мне бы того хотелось. Да и к тому же, у меня с Гильгамешем довольно натянутые отношения. Не как у мастера со слугой. Он часто перечит, а я, в силу своего характера, не обращаю на это внимания. Это бесит красноглазого вдвойне. Мы разные, как лёд и пламя. И чем руководствовался Грааль, когда подбирал мне слугу? Ответ лежит на поверхности — он послал мне эту бестию в наказание. Я много согрешила, и это моя кара. Иначе Гильгамеша никак не назовёшь. Я неспешно зашагала в школу, и по пути встретилась с Широ. Я тихо поздоровалась с юношей, и мы негласно решили дойти до учебного заведения вместе. Эмия молчал, молчала и я. У нас никогда не складывался разговор, и причиной тому была моя необщительность. Широ и сам обладал едва ли не женской робостью. Как не глянешь на него, так он стремительно румянцем заливается. Человек — томат. — Юна, — отозвал меня рыжеволосый. — Что-то случилось? Выглядишь неважно. — Спасибо за комплимент, — Широ смутился. Мой юмор никто не понимал. Вероятно, все из-за «кирпичного» выражения лица. Я всегда завидовала людям с яркой палитрой эмоций, готова поклясться, что это дар свыше, не меньше. — Шучу. — Ты как всегда, — Эмия выдохнул. По-моему, далеко не с облегчением. — Поссорилась с Аой? — Нет, — коротко ответила я. — Не хочешь рассказывать? — Широ кинул на меня косой взгляд. Мы бы могли стать хорошими друзьями, если бы он не имел привычки глубоко копать. Я ничего не ответила. — Понятно. По приходу в школу, я быстро поднялась в свой класс и встретилась с Аой. Девушка была просто вне себя от счастья, и после ее рассказов, мне оставалось лишь молча хлопать глазами, сжимая кулаки. Блондинка недавно записалась в клуб стрелков из-за предмета своего воздыхания — Синдзи. Мало того, что он был старшим сыном семьи магов, так ещё и казался мне скользким типом (лично я с ним не знакома). Раньше я и слова по этому поводу не говорила, но Аой напросилась сходить с ним на свидание, и мне только оставалось гадать, есть ли в ее голове мозги. От него ведь за версту алчностью несёт, и дело здесь не в моем мужененавидинии. — И что мне теперь делать? — Глаза девушки сияли от счастья. У меня просто язык не поворачивался сказать ей все, что я думаю по этому поводу. — У меня слов нет, — я выдохнула, выкладывая свои тетради на парту. — Даже так? — Синеглазая заулыбалась ещё пуще. — Да, — я кивнула, — ни одного приличного слова на языке. — Так ты против? — Аой нахмурилась и села за свою парту. Я в свою очередь уставилась в окно, наблюдая за голубем. — Нет. — Я отвлеклась от разговора. — Просто будь осторожна. — Ты как всегда. — Выдала девушка. Я так часто слышала эту фразу, что уже перестала обращать на неё внимание. Уроки пролетели довольно быстро. Мы с Аой спускались по лестницам, когда я почувствовала ауру мага. Поток учеников был настолько огромен, что источник этой ауры было не уловить, но я сразу поняла кто это. Мимо проходила Тосака Рин, не обращая на меня никакого внимания. Всем магам и без того было известно, что семейство Тосака признана ассоциацией магов, и им нет смысла скрывать свою ауру, как это делаю я. Девушка в любом случае будет участвовать в войне Грааля, но призвала ли она своего слугу? И если да, то какого класса? Ответы на эти вопросы хранились в храме Кирея, псевдо-священника, которого я уважала, но на дух не переносила. Было в этом мужчине нечто темное и склизкое. Будто он пытался оградить себя верой от беса, который буйствовал внутри него. После школы мы с Аой прогулялись по окрестностям и разошлись по домам. Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущего. Разве что, мясной ларёк устроил акцию и сегодняшний ужин вполне мог удовлетворить Гильгамеша. К слову, он критиковал и мои «апартаменты» и мой образ жизни в целом. Знал бы юноша, что это ещё ничего, и я чуть ли его не балую. — Пришла наконец, — я даже не успела снять ботинки, как в коридоре вырисовался золотой король. Парень облокотился о высокий комод и сложил руки на груди. Выглядел Гильгамеш точно как человек, но я видела насквозь его дьявольскую сущность. Я хотела что-то сказать, но передумала и молча прошла на кухню. Гильгамеш прошёл следом. Его ехидные наблюдения порядком надоели, но возмущаться по этому поводу у меня не было желания. Намного больше меня раздражало то, что блондин наблюдал за моей готовкой, изредка кидая колкости, а в итоге отказывался от ужина. Сегодняшний вечер не стал исключением. Его счастье, что я на терпение никогда не жаловалась, но Гильгамеш явно его испытывал. Впрочем, его раздражало мое молчание. Любой другой на его месте уже отступился бы, но нет, этот паренёк норовился вывести меня из себя. Но все чётно. Вот бы до него дошло. — Напрасно надеешься, что я испробую приготовленное тобой блюдо, — Гильгамеш сложил руки на груди, обводя хитрым взглядом вовсе не свою тарелку, а мою безразличную мину. — Мне даже смотреть на сиё уродство оченно. — Ну так не мучай себя, — я разрезала мясо на кусочки, и игнорируя колкости парня, принялась за еду. — Ешь с закрытыми глазами. Гильгамеш усмехнулся. Можно было подумать, что я на сей раз обскакала парня, но тот явно так не считал. Блондин сидел до того довольный, что у меня язык чесался что-нибудь ему сказать. Однако, все и так было сказано, поэтому я силилась сдержать свой порыв. Парень призвал золотой графин с узким горлышком и тот взмыл в воздухе. Тем временем, на столе появился бокал. — И много у тебя этого добра? — Довольно серьёзно спросила я. — Много, — ухмыляясь, ответил блондин. Гильгамеш ни разу не предлогал мне выпить с ним, и сдаётся мне, это не случайно. — Решилась наконец испробовать? — Куда уж там, — тихо выдала я. — Мы можем продавать твоё вино на розлив. — Что ты за женщина… — кроваво-алые глаза не выражали ничего, кроме азарта, но Гильгамеш обречённо выдохнул. — Ни шарма, ни манер, ни изящества. Так ещё и голова забита всякой дурью. Сдаётся мне, нищета сделала тебя таковой. — Именно. — Я решила подыграть герою. Ей Богу, актёры погорелого театра. — Ну так что? Не хочешь освободить несчастную от оков нищеты? — Даже не подумаю, — передо мной вырисовался круг золотой пентаграммы, и через мгновение в моих руках появился наполненный бокал. — Так как тебе улыбнулась удача, и ты стала моим мастером, я разделю с тобой столь дивный напиток. — Даже так, — я медленно подняла вопрошающий взгляд на собеседника. — Пей осторожно, — довольно протянул юноша. Ох, как же я ненавидела такие моменты, когда Гильгамеш чуть ли не мурлыкал. Он напоминал мне льва, замаскированного под кошку. К счастью, в парне чаще преобладала его истинная сторона. — Если первым глотком обожжёшься, потом уже удовольствия не получишь. Я молча поднесла кубок к губам, молясь на то, чтобы там не оказалось какого-либо смертельного яда. Сказать, что я сделал полноценный глоток, я не скажу, но я пригубила винца и оценила его вкусы по достоинству. Гильгамеш снова уставился на меня изучающим взглядом, ожидая моей реакции. Раз он так старался, то пожалуй, стоит произнести слова одобрения вслух. — Я прежде не пробовала такого, — похвала — так себе, но блондин расплылся в самодовольной ухмылке. — Интересный вкус. — Интересный вкус? — Парень встал из-за стола и медленно прошёл в зал. — Ты и впрямь безнадёжна. Мне бы хотелось что-нибудь ему ответить, но я снова промолчала. Была в словах короля доля правды. Нет, не доля, а долище. Меня воспитывали таким образом, чтобы я нигде не выделялась. Ещё в детстве у меня возникали проблемы с пониманием окружающих и их чувств, и если честно, меня это не волновало и по сей день. Просто всегда находился такой человек, как Аой или Широ, которые не хотя того, напоминают, какая ты есть на самом деле. Они будто кричат своим существованием: «Тебе нас не понять» «ты нас не понимаешь!». Со мной ведь действительно сложно. Даже героическая душа признала меня безнадежной. Думаю, это уже в край. Я прибрала со стола и вымыла посуду. В голову пришла идея сходить прогуляться, и вроде как причин откладывать прогулку до утра не было. Я накинула на себя серый кардиган и вышла в коридор. Из ниоткуда появился Гильгамеш. — Ты пойдёшь одна? — Недовольным тоном спросил красноглазый. Каким бы капризным не был Гильгамеш, но его упреки действительно несли в себе здравый смысл. — Уже темно. — Ничего. Постараюсь никого не напугать. — Я снова отшутилась, но Гильгамеш от моих шуток тоже ни разу в восторг не приходил. Видимо, юмор не мое. — Шучу. — Коль жизнь дорога, не лезь на рожон и сиди дома. — Довольно грубо выдал юноша. Мне почему-то стало не по себе. — Я быстро, — выдала перед выходом я, стараясь не поднимать растерянного взгляда на красноглазого. Он впервые сделал мне серьёзное замечание. Это было неожиданно. И все же, я выскочила на свежий воздух, спрятав руки в карманы кардигана. Небо затянуло сумерками, и в этом была некая прелесть. Мои ноги сами зашагали в сторону вечно пустующей площадки. Когда-то мы с Аой приходили туда каждый день, коротая время вплоть до самого ужина. Это были прекрасные деньки, когда наши детские души небыли осквернены. Сейчас же все иначе. Мы с Аой сильно изменились, и мне трудно сказать, хорошие ли это изменения, или напротив, плохие. Мы просто стали другими, и все на этом.