Gino Vannelli − Put The Weight On My Shoulders .mp3
Арс запускает руку в вазочку с мармеладками и мрачно – насколько это, конечно, возможно, если вести речь о еде – откусывает жевательному медведю сначала голову, потом лапу и, наконец, заканчивает с этим страданием. На тельце следующего медведя с откусанной головой он смотрит долго и очень сильно задумчиво. − Сережа, а вы вместе в коррекционном классе учились, да? В кабинете, из которого Шастун ушел пять минут назад, сбежав, видимо, покурить, устанавливается напряженное молчание; Позов сосредоточенно делает вид, что он вообще работает в другой турфирме, а вышеназванный Сережа жалеет, что на днях бросил курить. Подозревает, что в ближайшее время к этому вопросу снова придется вернуться. Полчаса назад Шастун, затрындевшись по телефону, умудрился отправить смешной матерный мем вместо Сережи гендиру из Москвы. Смешной, но гендиру. Но смешной. Но гендиру.***
− Твою маму, твою мать, − Шастун прыгает на одной длинной ноге−зубочистке, потрясая ошпаренной кипятком рукой, и жалобно моргает в сторону Арсения, словно бы заочно умоляя простить его за то, что пролил кофе на подготовленные распечатанные анкеты. Арсений, в свою очередь, уже открывает рот, чтобы окончательно взорваться, но эту феерию прерывает открывшаяся дверь и втиснувшийся в офис курьер. − Подпишите вот здесь, вот здесь и вот здесь. Вот ваши документы. Арс, не забывая уничтожать Шастуна взглядом, быстро потрошит большие картонные конверты и вытряхивает оттуда паспорта, с замиранием сердца проверяя наличие виз. Эти визы в Японию они ждут уже которую неделю, и это был дикий полулегальный фарс: Арсений тысячу раз успел пожалеть, что доверил Антону работать с этими клиентами. Проблема в том, что у клиентов была откровенно хреновая визовая история, а еще они хотели в Японию уехать с концами, что всякими средствами нужно было скрыть от консульства. Шастун вызвался оформить, потому что Арсений откровенно застопорился. Месяц, целый месяц они маялись, помогая клиентам с собеседованиями, ваяли несуществующие документы и сочиняли байки. И вот. − БЛЯТЬ, ВИЗЫ ДАЛИ! – Не сдерживаясь, орет Арсений, подпрыгивая на месте, и даже Сергей вылезает из своей 1С, удивленно присвистывая. – Как ты… Да как ты это сделал. Уже тише, к Антону, который стоит с этой своей ошпаренной рукой и глупо улыбается. Получилось. Неужели, блин, получилось? Засранные документы ему прощают, и впервые Арсений смотрит на Антона не тем взглядом, который с вопросом про коррекционный класс.***
− Шаст, − Антон чувствует, как кто−то мягко трясет его за плечо твердой рукой, но оказывается не в состоянии разлепить глаза. – Шаст, проснись. Ты что тут делаешь? Антон, наконец, делает над собой невероятное усилие и поднимает голову с клавиатуры, на которой так и отрубился, вернувшись ночью на работу доделать брони на билеты и отель. С неделю назад Арсений сделал ему дубликат ключей от офиса, и теперь Шастун тоже мог приходить сюда в любое время дня и ночи, учитывая то, что охрана у здания круглосуточная и дает пройти по пропуску. Но Арсений совершенно не предполагал, что Антон явится сюда обратно после окончания рабочего дня. За самим Арсением такое обычно водилось – маясь от бессонницы, он мог взять машину и приехать ночью на работу, чтобы доделать отчеты, потому что зачем терять время? Дима с Сергеем такой ерундой не занимались хотя бы потому, что свою работу успевали сделать в рамках рабочего дня. На Антона за последнюю неделю навалилось достаточно, но Арсений не намекал ему батрачить тут еще и ночью. Арсений хороший начальник. По крайней мере, он искренне в это верит. − Шаст, алё. − Я это… − Зевок. – Брони доделывал. В полночь тарифы сменятся, дороже будет, а мы же уже с них деньги взяли. Арсений немного зависает, глядя на Антона в свете голубого экрана от монитора – тот даже не потрудился включить верхний свет, да и сам Арс ступил. В этом взгляде, пожалуй, удивление, потому что такого рвения Арсений не то чтобы не ожидал от Антона – ожидал, как любой работодатель ожидает, но все−таки не сильно надеялся. Поджав губы, прикидывает размер шастовских мешков под глазами. − Доделал? Пойдем, отвезу тебя домой, − Арсений выглядит так, что спорить с ним не хочется. Накидывает обратно пиджак и хватает со стола ключи от машины. – Давай, шевелись. Такси к тебе в такое время все равно не приедет. Антон, вздохнув, выключает комп ногой по печени, и сгорбив плечи под тяжестью недосыпа, послушно плетется за Арсением, предпочитая не спрашивать, что тут забыл он сам в такое время. Видимо, для начальника такие ночные вылазки – вполне обыденное явление. Потом Шастун задремывает на переднем сидении тихо мурлыкающей «тойоты», в салоне которой приятно пахнет ванильным освежителем и духами Арса, а Арсений отвозит его на съемную квартиру, которая оказывается неподалеку от того места, где живет Матвиенко. В эту ночь Арсений почему−то чувствует себя виноватым перед Антоном за такое количество работы. Утром уже нет.***
За два месяца Антон как−то незаметно от «Арсения Сергеевича» переходит просто на «Арс» или «Арсений», называя начальника Сеней только тогда, когда хочется побаловаться или побесить. Первое время Арсений отчаянно сопротивляется такой фамильярности, понимая, что это странно – с учетом того, что Сергей и Дима уже давно и прочно обосновались в его жизни, динамить Антона, работающего с ними бок о бок, как минимум некрасиво. Арсений и сам себе признается, что крайне неохотно подпускает к себе этого вечно светящего несуразного кота, хотя дело скорее не в самом Антоне, а в принципе в новом человеке в его жизни. Арс и сам не заметил, как разучился контактировать с новыми людьми, которых обстоятельства оставляли в его жизни дольше, чем на один день. За два месяца Арсений успел понять, что Шастун пусть и бесячий, но профессионал – и иногда он может дать фору в профессионализме даже самому Арсению в некоторых вопросах. Да, он дымит как паровоз, в курилке на этаже все окурки – его, документы вечно заляпаны чаем, а в чате в скайпе вместо рабочих переписок сплошные мемы, видосы с ютуба и приколы из кантриболлс. А еще Антон – что совершенно не вяжется с образом, засевшим у Арсения в голове – настоящий трудяга. И он – именно тот, кто теперь частенько наравне с Арсом берет в привычку приезжать в офис по выходным или ночью, если на них свалилось слишком много заказов. Попов не хочет признавать, но он почти капитулировал перед этим мальчишкой, которого поначалу хотел выгнать с фанфарами сразу после первой недели работы. Просто, наверное, Антон какой−то слишком необремененный житейскими тяжбами, что ли, и постоянно светит. Арсению это непривычно, он начальник серьезный. Хотя вот Поз, например, мог бы с этим поспорить – это события последних месяцев с увольнением сотрудника и огромным количеством работы сделали из их милого ебанутого начальника какого−то монстра. Сейчас наконец−то это все отступает на второй план, и с Арсением, уже куда менее заебанным работой, даже можно нормально разговаривать. И в этом есть огромная заслуга Антона, оказавшегося в состоянии помогать практически со всеми вопросами, с которыми Арс был вынужден справляться в одиночку. − Сень Сергеич, − тянет откуда−то из−под руки уже знакомый голос, и Арс подпрыгивает в своем кресле, еле сдерживаясь, чтобы не съездить Антону по морде за это мерзкое обращение. Это ж надо так все опошлить. – Тут сейчас звонил клиент, пока вас не было, он сказал, что отправит вам заявку на почту. Так что ждите птичку. − Я понял, Антон, не лезь ко мне под руку, ну не видишь, что ли, кофе стоит! Это вечная ходячая катастрофа. Антон умудрялся разлить все, что лилось, а что не лилось – уронить. А учитывая привычку Арсения везде и всегда пить кофе и везде и всегда оставлять чашки из−под него с остатками гущи… В общем, весело и забавно теперь в этом офисе всем. Правда, пришлось купить в корпоративное пользование чай, потому что Шастун, как оказалось, только его и пьет. Сергей прямо с утра снова уехал в налоговую, Позов принимает заявку по телефону, а потому стон страдания из груди Арса слышит только Антон, еще не успевший окунуться в свой компьютер. Арсений запускает пальцы в уже порядком отросшие темные волосы и старается не быковать. Именно сейчас нужно было объявиться этому руководителю группы из двадцати несовершеннолетних школьников, каждому из которых было необходимо оформить британскую визу, забронировать курс изучения английского и билеты. Вылетом через полтора месяца, а значит, визы очень срочные. И курсы. И билеты. И много. И все это – блять, серьезно?! – перед новым годом, когда Арс не думает ни о чем, кроме того, чтобы максимально адекватно закрыть отчетный годовой период? − Арс, что такое? – Шастун снова аккуратно подбирается к Арсению, заглядывая через его плечо на экран, где открыто письмо с заявкой и всеми приложенными документами для того, чтобы начать оформление виз. Паспорта, опросники, доверенности. Бери и делай. И умирай. – Это на когда? − Вылет в середине февраля, − глухо отвечает Арсений, не оборачиваясь, и Антон по этому тону и опустившимся плечам понимает, что Арс просто и элементарно устал. Не конкретно сейчас, а в целом. А еще понимает, что для того, чтобы успеть записать всех в посольство, нужно последующие несколько дней вообще не поднимать головы от этой заявки. Дней и ночей. − Я с тобой, − вдруг выпаливает Шастун, сам не понимая, зачем вообще выебывается. – Я прямо сейчас начну, перешли мне письмо на мою почту. Когда Арсений оборачивается, чтобы адресовать ему удивленный взгляд, Шаст уже вовсю скрючился буквой зю на слишком низком для него стуле и что−то строчит, активно вбивая клавиатуру в стол. Арс ловит себя на том, что слабо улыбается, глядя на него, и думает, что нужно купить ему в офис нормальный высокий стул. Этот уже лет пять как не регулирует высоту.***
Мысли сходятся либо у гениев, либо у дураков, и Арсений не уверен, что может так просто понять, кто они с Антоном, когда сталкиваются нос к носу рядом с офисным зданием этой же ночью. Шаст стоит около входа и дымит, стряхивая пепел под ноги и укутавшись по самые уши в толстовку, слабо защищающую от мороза, а Арс вылезает из машины с термосом в руках. Немая сцена. Только же вот часов пять назад они всем коллективом попрощались друг с другом в конце рабочего дня, пожелали спокойной ночи и разошлись, закрыв кассу, сейф и офис. И вот полпервого ночи, все здание пустует, все спят, за исключением охранника, и Антон с Арсением молча пилят друг друга взглядами на входе в здание. − Мы иначе не успеем, − считает нужным оправдаться Антон, но Арс только рукой взмахивает, мол, помолчи. Он уже понял, что бесполезно выгонять Шаста домой, если он чувствует себя ответственным за какую−то работу. Арсений хороший начальник, и он не может позволить своим сотрудникам ночевать на работе. Но конкретно в этом случае он а) действительно не может переспорить Антона; б) действительно нуждается в помощи с этой заявкой; в) действительно не против компании в ночной работе, чтобы не сойти с ума. И Арс искренне верит, что эти три пункта не делают его плохим начальником. У Арсения в термосе крепко заваренный кофе, потому что сегодня он на работе по принуждению, а не по воле бессонницы, а у Антона с собой запасная пачка сигарет, чтобы точно не возникало желания оторваться и сбегать в круглосуточный. В глазах у обоих – усталость и решимость начать и покончить с этим всем в ближайшие несколько дней, даже если это грозит им тремя ночами без сна. Иногда Арсений до зубовного скрежета ненавидит эти корпоративные стандарты, вынуждающие их убиваться ради самых безумных клиентов с безумными горящими сроками, лишь бы предоставить самый лучший и самый качественный сервис. Да, сам Арс готов убивать себя ради этого, но он не готов смотреть, как это делают его сотрудники. Поэтому уже через час напряженной молчаливой работы, сопровождаемой лишь стрекотом клавиатур и жужжанием процессоров, Арсений встает и идет заваривать Антону его чай. И открывает все окна в офисе, разрешая курить прямо здесь. Антон поднимает от экрана глаза, упираясь взглядом в спину Арсения, обтянутую в кои−то веки не белоснежной идеально выглаженной рубашкой, а простой футболкой черной, даже без надписей. Тот стоит, упершись ладонями в подоконник, дышит врывающимися в помещение потоками свежего воздуха, и не видит, что Антон улыбается. Как−то так очень по−доброму, и светит сейчас мягко, уютно, и в этот миг это не режет глаза. Антон понимает, что вот сейчас, наверное, Арсений в эти часы пока меньше всего находится в состоянии начальника, и это почему−то дает ему сил и бодрости вернуться к переводам, ссыпая пепел в кружку из−под чая. Шастун не знает, почему, но Арсению хочется помогать. И хер с два он хоть когда−то где−то был таким трудоголиком, каким он кажется Арсу сейчас.***
Они действительно работают ночами три дня подряд, разбираясь с анкетами, переводами, собирая документы в пакеты и отслеживая запись в посольство. Каждый день приезжают часа на три−четыре ночью, поспав после работы вечером, или остаются прямо так, сразу, проводив Димку с Сергеем по домам и заказав что−то из еды. Работают большей частью молча, иногда советуясь по заполнению анкет, Шаст курит прямо в офисе, не отрываясь от компа, а Арсений литрами хлещет крепкий кофе без сахара. Арсений неизменно не дает Шастуну самому добираться до дома после таких посиделок и в конце концов забивает антонов адрес себе в навигатор, чтобы не забыть, в случае чего; Антон послушно не курит у него в машине и только лениво переключает радиостанции, в итоге обычно подключает свой айфон к проигрывателю и ставит размеренный дарквэйв, под который Арсению хочется ехать медленно и почти бесконечно. Они по большей части вообще всегда молчат, но Арсений Антону очень благодарен. Если вдуматься, уже давно никто не вызывал у него настолько отчетливого ощущения благодарности, потому что помимо механической помощи, Антон как−то поддерживает. И это едва ли не важнее, чем чертова заявка. Хотя он все еще бесячий, этот Антон, и после него надо проветривать весь офис, Арсений сейчас даже не против. С таким пассивным курением он и сам снова закурит, хотя бросил уже пару лет как. Антон курит вкусно, красиво, из−за таких обычно и начинают курить все, кто видит. − Спи иди, − говорит Арс, останавливаясь у подъезда Шаста в последний день их безумного рабочего марафона. – Завтра можешь прийти попозже. Шастун только рукой молча машет на прощание и вываливается из машины, на секунду глянув на Арсения через плечо своими невозможными зелеными глазами, цвет которых в полумраке авто и не различить даже. Но Арсений запомнил, что они зеленые. Ну это так, просто прикольно. Арсений нечасто встречает людей с зелеными глазами. С утра он подходит к Сереже и бормочет ему что−то, раскладывая документы на его столе, и просит оформить Шасту премию ближе к новому году.***
Предновогодняя суета проходит для их офиса в обычном режиме – меньше мыслей о празднике и больше мыслей о том, чтобы адекватно закрыть год. Сергей каждый день орет и рвет на себе рубашку, пытаясь свести всю бухгалтерию, Позов читает мантры очередные, оформляя новогодние группы на Домбай. Что им дома−то не сидится, бога ради? Во всей этой суете Арсений, чтобы хоть как−то отвлечься от мельтешащих перед глазами отчетов, которые ему нужно выслать генеральному директору, покупает в круглосуточном Ашане искусственную елку и набор дебильных шариков. Ставит елку на подоконник под сережины матюганы, когда что−то там в очередной раз не сходится, меланхолично вешает на нее шарики и любуется творением рук своих. Антон одобрительно булькает в кружку с чаем. − Ребят, где отметим новый год? Надо же корпоратив замутить, что ли, − как−то неуверенно спрашивает Арсений, что для него несвойственно, оглядывает офис, в котором ничего, кроме елки и горящих жоп, не напоминает о приближении праздника. − В караоке! – Выдает вдруг Позов, видимо, окончательно поехавший кукухой от своего Домбая. − Тихо шифером шурша, − шепчет Матвиенко, не отрываясь от базы. – Крыша едет не спеша… − Давайте просто закажем пиццы, купим алкашки и посидим здесь, − наконец, выдает единственный адекватный вариант Антон, устало протирая глаза ладонями и упираясь в Арсения красными от напряжения склерами. Арсений согласно кивает и выжидающе смотрит на оставшуюся часть коллектива, которая, судя по всему, заочно согласна на все, лишь бы уже это закончилось. Новый год как всегда выпивал силы из всех и всего, прежде чем уже прийти и наступить. Арсению нравится эта идея, потому что все, чего сейчас хочется – это посасывать виски из горлышка бутылки, томно подергивать лапкой, лежа на столе, и чтобы вокруг не было никаких посторонних людей, как это с вероятностью в сто процентов будет во всех общественных местах перед новым годом. Этим же вечером Матвиенко наконец разбирается со своей базой и сводит все отчеты и суммы, Позов наконец−то отправляет своей группе все необходимые документы, а Антон заканчивает переводы и смывается на лестницу докуривает остатки своей пачки. Отпраздновать решают прямо сегодня, и Арсений, как самый добрый и хороший начальник, берет ключи и спускается к машине, намереваясь съездить и закупиться, пока ребята наводят в помещении порядок. Уже у машины вслед за ним увивается Антон, запихивая пустую пачку из−под сигарет в урну. − Я помогу.***
В офис они возвращаются уже ближе к девяти вечера – на улице холодно и сыро, снегом что−то особо не пахнет, хотя и двадцать восьмое; в руках огромные пакеты со всяким, что Арсений по памяти накидал в тележку, учитывая вкусы своих ребят. Здесь и пивас для Матвиенко, и коньяк для Позова, виски для себя любимого, а Шастун взял себе что−то сам, кажется, тоже коньяк, Арс дал вольную, потому что корпоративы оплачивает главный офис. Но им совершенно не обязательно знать, что они просто планируют набухаться, не отходя от кассы. В прямом и переносном смысле. В руках у Антона стопка коробок с пиццей, а у Арсения еще там стаканчики всякие и даже тарелочки одноразовые, хотя он прекрасно понимает, что это не пригодится. Даже пару бутылей колы взял, потому что праздник к нам приходит. Арс в очередной раз иронично думает, что и тут умудрился не обойтись без помощи Шастуна. Ну как бы он все это в одиночку тащил? Дима к их приходу уже успел собрать максимально сопливый праздничный плейлист и найти у соседей по зданию ненужную гирлянду, которая теперь мигающей змеей вилась по всему полу, не закрепленная и угрожающая обвалить Антона на пол со всей высоты двухметрового роста. Арс, улыбаясь чему−то весьма тупо (и очаровательно, подмечает почти каждый в этом офисе, кроме Сергея, который уже открыл пивас), переступает через гирлянду и вываливает на столы все покупки. − Мне кажется, − говорит Арсений, заглядывая в верхнюю коробку с аппетитно пахнущей еще горячей «маргаритой». – Мы заслужили. И смотрит почему−то коротко так на Антона, адресуя ему еле заметную улыбку, и Антон не может не улыбнуться ему в ответ. Он и сам не понимал до сегодняшнего, наверное, дня, как важно ему стало наконец стать частью этого «мы».