***
Как тепло… Такое чувство, что сплю с нагретым одеялом в обнимку. Так, стоп. А почему одеяло дышит? Открываю глаза и оглядываю комнату, в которой спала. А, это ж каюта Эйса. Смотрю на пускающего слюни на моё плечо Портгаса и умиляюсь. Какая ж ты милашка! И эти веснушки… Хоспаде, я никогда не была так рада проснуться рано утром, чтобы увидеть такое чудо у меня под боком. Он крепко обнимал меня за талию рукой, а темной макушкой утыкался мне в шею. Я улыбаюсь и осторожно убираю пару прядок его волос с веснушчатого личика. Я вспомнила нашу ночь и начала лыбиться, как Луффи, увидевший гору мяса. О, это было шикарно! Я вспомнила про вчерашнее волнение кошачьего сенсора и поняла, что снова начинаю это чувствовать. Вот, это чувство усилилось, будто к нам кто-то бежит. Вдруг дверь распахивается и со знатным грохотом ударяется об стену из-за чего и я, и Эйс подскочили на постели в шоке уставившись на запыхавшегося Марко. — Народ, подъем, у Отца украли медальон Орионы!!! — заорал он со всех сил и добавил: — На палубе уже все стоят… Только вы остались, одевайтесь бегом! — и тут мы, как солдаты, начали одеваться пока «горит спичка», как говорят. Мы выбежали из каюты за блондином, а я на бегу застегивала рубашку. Медальон Орионы? Так ведь зовут мою мать в этом мире… Может, совпадение? И вот мы прибежали на главную палубу, где над всеми стоявшими возвышался разъярённый Белоус. Он сел на свой «трон», когда мы подошли, и громко спросил меня: — Айко, дочка, ты не видела в том будущем, кто украл медальон? Ты ведь наверняка видела что-то… Верно? — голос йонко звучал немного нервно и печально от потери дорогой ему вещи. — Нет, простите, Белоус-сан… Никакого видения про эту дорогую для Вас вещь я не видела. Ни одного, ещё раз приношу извинения. — в поклоне сказала я, не ну правда, даже как-то стыдно. Я передернула плечами ощущая недоверие со спины от других накама мужчины, но также и вселяющая спокойствие, уверенность в моих словах и любовь исходящая от Эйса. Марко немного нервничал, но недоверия не показывал, знал, что говорю правду. — А может ты вообще никаких видений видеть не умеешь, жалкая лгунья?! — крикнул кто-то из толпы мужчин. Знакомая мне троица мужчин, в составе Марко, Татча и Эйса, и троица девушек, в составе Рюко, Акиры и Лилиан стояли сбоку от всех нас. И все как один хмуро перевели свои взгляды на толпу. — Да, может ты все выдумала, чтобы втереться в доверие к Отцу?! — А я еще видел, как она вчера с Эйсом в его каюту пошла! Через кровать нашего брата к себе расположила! — так, стоять, вот это уже перебор! — Молчать! — гаркнул на них Ньюгейт. Но мне противно… Я себя знаете ли шлюхой не считаю, а другим на эту тему вякать на меня не позволю! Выйди сюда, бессмертный, я тебя заставлю твоим же яблоком Адама подавиться, сука! Всеми фибрами души показывая свое наружное безразличие на слова, брошенных в спину от тех гадов, я повернула голову через плечо и своим кошачьим нутром узнав, кто те двое, смотрела через все лица гадам в глаза и облизавшись, как Орочимару на новый сосуд, с нотками звериного рыка произнесла: — А разве травоядные говорят? Хотя, так будет интереснее охотиться на вас, пока что живые куски мяса. — невольно мой взгляд зацепился за Маршалла и когда он тоже посмотрел на меня, мою голову пронзила ужасная боль, отчего я пошатнувшись и простонав, упала на колени, сжимая волосы на макушке. А-А-А, как же трещит голова! И на виски давит! Ко мне подбежал обеспокоенный Эйс и поддержав за талию помог подняться. — Айко, ты в порядке? — волнуется. Черт, слишком болит голова, чтобы умиляться его милоте! Я лишь устало выдохнула, когда боль отпустила и уже повернула голову к Портгасу, чтобы сказать, что меня такой хуйней не пробьешь, как в разуме побитым зверем взвыл знакомый женский голос с безумием в тембре. А ушные перепонки так и норовили брызнуть красным фонтаном от этих децибелов.«НУ НАКОНЕЦ-ТО Я НАШЛА ТЕБЯ, НЕНАВИСТНЫЙ БР-Р-РА-АТ!!!»
«Твою ж мать, розовая швабра! У меня аж башка на две дольки чуть не распалась от твоего визга! Подожди, брат?»
«Аргх, да, мой брат, как и я, имеет сосуд. Ну, у меня сосудом выступаешь ты, а у него тот стремный мужик без пары зубов и брюхом… Ну, и гадость. Подстать его характеру! Такая же гнилая крыса среди людей!»
«Маршалл Д. Тич сосуд твоего брата…? Так, погодь! Получается, этот ублюдок — попаданец, как и я?!»
«Нет, в отличие от меня, мой братец предпочитает выбирать сосуд в этом же мире, когда я путешествую для поиска сосуда по другим мирам…»
После этих слов, богиня заткнулась и мигрень прошла. Но из-за пережитого, я в шоке уставилась на Тича. Эта сука… Ненавижу! Грохну! Р-Р-РАЗОРВУ-У!!! Я снова почувствовала лёгкую щекотку в руках и ногах, но теперь ещё и в лице. Над палубой разразилась тишина, а в этой тишине утонул рык зверя. Что это был за зверь?! Я открыла глаза и огляделась. Все пораженно смотрели на меня. Маршалл уже улизнул из толпы и я не найдя его глазами, успокоилась. Я подняла руку, которая уже когтистая и в шерсти, и потрогала лицо. Морда. У меня вместо лица кошачья морда! О, не такой пластической операции я желала… Что-то меня мутит. — Айко-сан, ты цела?! — набросился на меня Портгас с вопросами. — Всё окей, огонёк, не разгорайся… Просто мутит немного. — и снова уже привычная щекотка, и я снова человек. Да бля, почему моё альтер-эго проявляется только из-за эмоций?! Угх, немного противно от себя… Не могу справляться с тупым гневом. Вот бы мне выдержку, как у Мелиодаса. — Эйс, всё нормально, не волнуйся. Я правда в порядке. — я погладила его по веснушкам пальцем и встала с колен. — Эгхм, Эйс, правда, успокойся, я вижу ты волнуешься за Айко, но это не повод так отчаянно выглядеть. — спокойно ответил Белоус и уже обратился ко мне: — Айко, дочка, иди в каюту Эйса и отдохни. Я тебе верю, не бойся. Ну, а насчёт твоих способностей поговорим попозже. — Ками-сама, я согласна называть этого человека Отцом! Всегда о таком мечтала! Я поклонилась и пошла наперекор толпе к каюте своего парня. На меня со всех сторон смотрели презрительные взгляды и в них я читала их желание убить меня прямо на месте, так как Отец поверил мне. Тут мне преградил путь высокий мужчина с красивым женственным лицом и с прической, похожей на прическу гейши. Он прятал одну руку в кимоно, а в другой держал пистолет. Да это же Изо! Мечта всех геев! Вдруг этот проститут, как я его любила называть, когда смотрела Ван Пис, направил мне в лоб дуло пистолета и грозно заговорил: — Ты молодец, добилась веры Отца, но знай, что если я увижу хоть какой-то намёк на предательство, я прострелю тебе голову с вороньего гнезда. Поверь, я метко стреляю. — ого, какие мы грозные! Прям фонит учиховским похуизмом! Ты случайно не потомок Саске, а? А то, больно рожи одинаковые. — Прежде, чем ты будешь настроен выстрелить, подумай, а правда ли я предатель на этом корабле. И вообще, иди обратно в бордель, «заказная сладость на ночь*», там тебе самое место, с твоим то лицом. — всё это я проговорила безразлично, будто это не мне у лба держат пистолет, спущенный с предохранителя. После я шлепком по его руке отодвинула от себя пистолет и пошла к каюте. Больше мне путь не перекрывали. Я уже подходила к двери, мечтая забыть всё, что сегодня было, но не судьба. Из-за угла вышел Маршалл с ухмылкой на своей харе. Лицом, это, никак не поворачивается язык назвать. Он прислонился плечом к стене и похабно облизавшись, от чего меня чуть не вывернуло, сказал: — В этот раз ты выбрала сосуд ещё более сексуальнее, сестричка Аме. Не боишься, что я воспользуюсь тобой снова, но в этом теле, эгхэ-хэ? — так, швабра, не вздумай лезть в мой разум! Я сама разберусь. И, о Господи, меня сейчас вырвет… Можно себе выколоть глаза? Его брюхо так и норовит выпасть из штанов, из-за чего мне стало ещё больше хреново. От него веет такое сочное амбре**, что аж глаза вытекают. У меня от того вида, даже желание убить его пропало, не то, что аппетит. Я приложила руку к носу и рту, пытаясь сдержать рвотный позыв и говорю гундося: — Хреново у тебя получается подкатывать, ходячий животный удобритель*** растений. Помылся бы, что-ли… — Ха, значит, она ещё не умеет завладевать твоим телом? Как сестричка Аме была слабачкой, так и осталась. У нее хорошо получается лишь кричать подо мной, эгхэ-хэ! — я поняла. Я говорю не с Тичем, а с братом моей розовой шизофрении. У-у, теперь понимаю, почему она хочет убить его - он такой говнюк. Я убрала руку от лица, более менее привыкнув к вони, к сожалению моей слизистой оболочки, и произнесла: — Слушай, чувак, давай по чесноку: ты взял себе тело одного ублюдка, чья смерть в моих приоритетах, а моё желание — как можно быстрее грохнуть его. Но так как ты в его теле, то и тебя я тоже прикончу, не специально, конечно, но всё же… Давай, короче, удачи. — я пыталась пройти сбоку от него к двери каюты Эйса за его тушей, но он мне резко преградил проход, от чего я отпрыгнула от него и на автомате щёлкнула застёжкой, выдернув Кёкуо. — Кажется, товарищи старика противоположно настроены к тебе, кроме нескольких персон. Особенно тот сын Короля Пиратов... — как-то зловеще протянул эти слова мужик и вытащил из штанов серебряный медальон с гравировкой на крышке и каким-то камнем в центре. Он открыл его и я увидела на одной из крышек фотографию молодой шатенки с голубыми глазами, почти как у меня. А на другой крышке надпись маркером:Желаю всего наилучшего, Эдди! Навечно твоя «Ори-чан».
Это моя мама, нет сомнения. Это Ориона и её медальон. Его все потеряли. Твою мать! — Но, что будет с их доверием, если они узнают что это Ты украла медальон и пыталась убить меня за то, что я этот медальон у тебя пытался отобрать? — его харя перекосило в предвкушении и губы растянулись в усмешке. Тут он сделал что-то странное. Он сложил руки на груди и произнёс: — Сестричка Аме, поможешь мне с картой мира? - у меня заболела голова, начало шатать и на периферии сознания я услышала свой голос, словно со стороны: — Блядский выродок, ты пожалеешь об этом напоминании!!! Спустя пару секунд я очнулась от этого наваждения уже на боку, а передо мной столпилась куча людей. Всё такое расплывчатое… Ничего не понимаю… — Вот-ш сучка, всё-таки она украла медальон! Тащите её в темницу, Отец запретил убивать… А жаль, блядь. Где я? Кто они? Тут меня за локти грубо поднимают на ноги и заламывают руки за спину чуть ли не до хруста плеч. Суки, больно же! Я шиплю из-за натяжения мышц, а меня против согласия куда-то тащат. Да кто вы все, чёрт побери?! Почему я никого не могу разглядеть?! Я поднимаю голову и оглядываю лица толпы, через которую меня тащат. И тут мой взгляд зацепился, как утопающий за спасательный круг, за лицо единственного человека, знакомого мне и четко видимого, среди размытых чужих лиц. Его глаза встретились с моими и в них я прочитала неверие происходящего. Но… Что я сделала? Почему я не помню? Я шепчу имя парня губами: — Э…й…с… — я стараюсь сделать хоть что-то, но не успеваю. Меня тащат куда-то вниз по крутой лестнице. Тут темно, а я всё ещё не понимаю, где я. Пахнет сыростью и солью. Я в море? Скрипят деревянные половицы… Я на Моби Дике! ТоЯ вспомнила, где я! Вспомнила… Но, что я сделала? Почему на меня так смотрел Эйс? И снова, я ничего не успела сделать. Заскрипело что-то железное и меня завели вовнутрь. Развернули лицом к выходу, а руки заковали в наручники, прикрепленные короткой цепью к низу стены, из-за чего мне пришлось сесть на колени, ради удобства. Немного привыкнув к темноте, я увидела лица моих «задержателей». Тем, кто матерился, был незнакомый мне мужик с лысой головой, бородкой-косичкой зелёного цвета, (в зелёнку макнул, что ли? — подумала я мимоходом) в одних штанах и с пистолетом на поясе. А вторым был… Марко! Я помню тебя! Я помню тебя, синяя пташка! — М…а…р…к…о… — прошептала я. Лишь на шепот я сейчас способна. Горло болит неистово, будто меня душили. — Ты гляди-ш, болтает, сучка, будто ничего не сделала! Может, сломать тебе челюсть один разок, и тогда-ш заткнешь пасть? — пробасил мужик, но я не обратила внимания на эти слова. Меня волновало лишь одно: что я сделала? — Мар…ко, что произошло?.. Почему я зде…сь? — прошептала я, чуть ли не плача от агонии внутри гортани. Мне точно что-то передавили! — Ты — предатель, Айко-сан. Ты обманула нас, использовала Эйса для отвлечения внимания, и… Это ты украла медальон Орионы у Отца. — хмурясь ответил мне блондин. Я лишь в недоумении опустила глаза в пол и начала бегать глазами по нему, пытаясь найти на нём решение моей проблемы. — Не опускай глаз, будто-ш извиняешься, стерва! Подняла голову, сука! — мне в подбородок резко прилетел удар носком сапога от того лысого и я щёлкнув челюстью от удара и прикусив губу зубами, к счастью ничего не откусив себе, по инерции подняла голову слишком высоко и ударилась затылком об стену. По подбородку начали медленно стекать капельки крови от прокушенной губы, а я застонала от боли и зажмурилась, чуть не пустив слёзы. Больно, лысый! Козлина… Если я встречу человека, который рассказал всем, что лысые — добродушные, то плюну ему прямо в рот из-за вранья. — Чёрт, Фого, просили же без избиения! — разозлился мизан на товарища и пожалев бедную меня, вытер платком струйку крови с подбородка, которая уже потекла по шее. — Да пошли-ш уже отсюда, Марко! Не могу её морду видеть слишком-ш близко. Так и хочется её-ш разукрасить! — проговорил этот «Фого» и сплюнув на пол, вышел за решетку. — Марко, поверь мне, я не виновата… Это Тич… Пожалуйста… — шептала я сквозь боль и под конец я не выдержала, заплакав. Почему мне не верят? Почему? — Эх… Один раз я повёлся на твои слёзы, дорогая, и ты попала на корабль. Потом ты украла дорогую Отцу вещь. Теперь ты снова пускаешь слёзы и обвиняешь нашего накама в предательстве. Извини, но второй раз я не соглашусь с твоей невиновностью. — прошептал мне в ответ фруктовик и поднялся с колена, на котором стоял и вышел из-за решетки. Я отчаянно смотрела на то, как он закрывает мою клетку на ключ и кладёт его на бочку рядом со свечой. Уже после того, как Фого и Марко поднялись по лестнице наверх, на палубу, я с яростью зазвенела цепью и сдерживала крик души. Неужели это конец?! Вот так и сдохну?! Или меня ещё и в рабство продадут?! Господи, я не думала, что всё так сложно… Помогите мне кто-нибудь… Я лишь хочу доказать, что не виновата…«Я могу помочь тебе, сосуд…»
«Розовая швабра? Зачем тебе это?»
«Не важно! Спускайся ко мне…»
«Куда?»
«В подсознание к себе… Я помогу тебе доказать, что ты права… Только помоги мне в ответ. Ты дол… И да…»
«Эй, я не слышу твоего шёпота, швабра! Ты слишком тихая!»
«Ну так спустись ко мне и я расскажу…»
Как-то стрёмно… Ладно, вспоминаем фанфики про Наруто, даттеранэ! Успокоиться. Замедлить дыхание. Почувствовать, как уходишь внутрь разума. И открываем глаза! ОГО-О-О! Я в подсознании! Как здесь темно-о… Вот бы фонариков. Вдруг, из темноты просто появились летучие фонарики, как в мультфильме Рапунцель. Я, как заколдованная, смотрела на них и шла по их направлению. Фонарики исчезли, а я увидела клетку, полную чёрного огня, из-за которого было светло, а у решетки стоит моя шизофрения. Ну, и что теперь, розовая швабра? — Я считала, ты запомнила моё имя, сосуд. — агрх, снова вслух сказала мысль?! Я скоро себе язык отрежу. — Нэ, извини, у меня хреновая память на имена. — со смехом почесала я макушку рукой. — Разве? Но ведь имена тех пиратов ты прекрасно помнишь. Даже, когда у тебя была короткая амнезия из-за удара головой об стену, ты вспомнила. — Спокойно произнесла богиня. Тут у меня обрывками пролетели воспоминания того момента, когда я потеряла контроль над телом и яростно взвыла: — Это из-за тебя меня в темницу посадили! — я подошла к решётке и схватилась руками за прутья клетки, всматриваясь в бесстрастное лицо бледнокожей богини. Она смотрела на меня голубыми глазами без интереса, а я почувствовав обжигающий жар от прутьев, с шипением отпустила железки. Мои ладони были обожжены об прутья, но спустя секунду, ожоги затянулись и руки снова стали нормальными. — Лучше не трогать их. Эта клетка сдерживает меня моей же силой — чёрным огнём. Его жар и сила сильнее синего пламени Сатаны. — да мне плевать, какая сила тебя сдерживает! Что произошло?! — Объясни, что ты сделала! — Ты напала на Маршалла Д. Тича и пыталась убить его, за то, что он пытался вернуть Белоусу медальон. — что-то мешает ей сказать правду… — Тебе поставили закладку на разум? Кто это сделал? Хотя… Скорее всего брат… — только сейчас я заметила печать на клетке. Прям точь-точь, как у Курамы на клетке. Печать восемь триграмм. Она сдерживает богиню от… Захвата и контроля над моим телом. Розоволосая увидела мой взгляд, направленный на печать и начала говорить: — Ты ведь хочешь доказать, что не виновна в похищении медальона? Сорви печать и я помогу тебе. — ой, бля, главное не заржать. Говорит точно как Курама! Ой, не могу-у… Розовая швабра — биджу! Ха-ха-ха! — Ты про Девятихвостого, создание из мира Кагуи? Не сравнивай меня с ним. — под конец она фыркнула и сложила руки на груди. Снова вслух сказала? Бесит. — Эм, откуда ты знаешь про богиню-кролика? — мне реально интересно. — Все боги родственники. Кагуя — моя пятиюродная сестра одногодка. Ещё у нас есть отец — Ками. Мой брат, причём родной, это Шинигами. Многие смертные считают его — братом отца, но это не так, настоящим братом отца является бог смерти и властитель царства мертвых — Яма. — короче ясно, у них охеренно длинная родословная… — Так, ты хочешь снова получить доверие? — спросила меня, как я наконец-то вспомнила, Аматэрасу. — Ну, конечно, мне важно это. — плевок-вопрос, богиня. Я хочу снова иметь доверие… — Ну, раз ты не будешь срывать печать, то протяни мне руку. Мы заключим контракт. — контракт, хм? Ну, попробовать можно, но как-то… Стой, рука куда?! Я не согласилась, прекрати к ней тя…ну… Дать согласие. Дать согласие. Дать согласие.Айко-сан…
Дать согласие. Дать согла…сие. — Да, ещё чуть-чуть и я буду на свободе! Давай скорее! — говорила богиня. Айко? Кто это? Знакомое имя…Айко-сан, посмотрите на меня! Неужели Вам стыдно смотреть мне в глаза?!
Я смогла вернуть контроль руке и убрала её в тот момент, когда богиня со всей силы сжала пальцы на месте моей руки. — Не слушай его!!! Дай руку!!! — завизжала богиня, а я отступила на шаг в ужасе смотря на то, как он изгибает голову в разном направлении.Вы забыли меня? Это же я, Эйс… Неужели Вы соврали, что любите меня? Меня никто не может любить, да?
Я срываюсь на бег в обратном направлении от клетки и слышу грозный визг сошедшей с ума богини. Я бегу на свет, откуда слышала голос огонька и спустя мгновение, раскрываю глаза в темном помещении. Я дергано оглянулась и после успокоившись подняла взгляд на хмурого и печального Портгаса. Я хотела что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. — Вы, правда, лишь использовали меня? — спросил Эйс и скрыл глаза под тенью волос. Я снова захрипела, пытаясь сказать хоть что-то, но… Горло болит. — Знаете, Вы были правы, жить я должен лишь для себя… — что он имеет ввиду? — Но Вы ошиблись в последнем: я не рожден, чтобы меня любили! Ведь я уже полюбил, а получил лишь нож в спину… — я не верю. Он… Громко сглотнула слюну, почувствовав, как внутри все пересохло. Сквозь жгучую боль, я прохрипела: — Тич… Предатель… Опасно… Поверь… Прошу… — Извини, Айко-сан… Не могу этому поверить. — брюнет развернулся и пошёл к лестнице. Нет! Нет! Нет! Поверь, пожалуйста! Пожалуйста!!! Давай твою мать, да закричи ты! — Эйс… ПОВЕ-Е-ЕРЬ!!! — прокричав это я зашлась в бесконечном приступе кашля и почувствовала, что на языке привкус металла. Кровь на языке и слёзы на щеках. Вот с чем я провалилась в беспамятство…