Salacity

      Мне до безумия не хватало его прикосновений. Они были все такими же обжигающими, но осознание того, что рядом с ним сидит его жена. Оно заставляло морщиться и питать попытки скинуть мужскую руку с колена. К сожалению, моих усилий было недостаточно, чтобы выбраться из его цепкой хватки. По крайней мере, чтобы сделать это незаметно для всех присутствующих.       Я коротко посмотрела на Марго, а затем на Кристофера, он же не обращал на меня никакого внимания, будто все было в порядке вещей. И это до безумия бесило, раздражало и злило. Меня выводило из себя его поведение: сначала он не отвечает на звонки, потом пропадает на две недели, приходит в мой дом со своей женой, которую, кстати, скрывал от меня, а сейчас лапает, словно я готова отпустить все раннее упомянутое.       Да, в глубине души мне хотелось верить, что всему этому есть логическое объяснение. Я надеялась, что он выведет меня на улицу и расскажет все, расставит все точки над «i» и извинится. Но этого не происходило. Во мне медленно угасала вера в него, точнее в идеал, который я сама себе создала. Только теперь дошло, что никто не идеален, и этот чертов Эванс — не исключение. Он моя самая роковая ошибка. И вдруг в душе стало так мерзко, как будто непонятная черная слизь обволакивала сердце. Понимание того, что моя симпатия переросла во что-то большее, загоняло в тупик. Я влюбилась в него бездумно, даже не осознавая этого. Ровно так же, как и не осознавала очевидную вещь: это не влюбленность, это сумасшествие.       Я чувствую себя малолетней дурой, которая повелась на сексуального, самодостаточного, интересного мужчину. Крис просто ворвался в мой привычный ритм жизни и теперь отказывался ретироваться отсюда. Быть обманутой кем-то охереть, как неприятно, но быть обманутой собственным разумом, вот, что действительно больно. Я не понимала, как это произошло, да и не горела желанием. Сейчас я хотела лишь избавиться от всего, что связано с ним: его присутствия в нашем доме, его руки на моем колене, его подарка на моей шее, воспоминаний о нем в моей голове. Мне нужно было бы стереть в памяти каждую крупицу, связанную с Кристофером Эвансом.       — Извините, можно я оставлю вас? Не очень хорошо себя чувствую, — я резко поднимаюсь со своего места, что заставляет Криса резко убрать руку, а стул проскользнуть пару сантиметров по паркету.       — Да, конечно, милая, — мама, как и остальные присутствующие, удивленно смотрит на меня, но положительно кивает.       — Все было очень вкусно, спасибо за ужин, — я улыбаюсь, а затем быстро скрываюсь за дверью и спешу по лестнице в свою комнату. Я прошла всего лишь пару ступенек, но одышка была столь сильной, будто пробежала марафон.       Мне нужно было успокоить бешено трясущиеся руки. Никакого другого выхода, кроме как скурить пару припрятанных еще год назад сигарет, я не нашла. Поэтому, достав свою «заначку» и подкурив, я прикрыла глаза и выпустила клубок дыма в открытое окно. Плевать, если родители услышат запах, если зайдут. Мне надо было настроить гармонию между мыслями и телом; сигареты в таких ситуациях всегда спасали.       За первой пошла вторая, а затем — третья. Сердце теперь уже не колотилось с невообразимой частотой и силой, голова перестала кружиться, а мысли полностью очистились. Сейчас лишь пекло горло от едкого никотина, и волосы пропахли сигаретным дымом.       Дверь вдруг открылась, поэтому пришлось выбросить окурок. Я прикрыла глаза от досады и на ходу начинала придумывать отмазки. Но, как только повернулась, застыла на месте и поняла, что никакие объяснения мне не понадобятся.       — Какого черта ты здесь делаешь? — я скрестила руки, не сводя взгляда с мужчины. Он закрыл дверь на замок и медленно стал двигаться в мою сторону.       Эванс останавливается в сантиметрах пяти от меня, но не предпринимает никаких попыток коснуться. Я ощущаю каждый его горячий выдох, становится невыносимо жарко. Только от чего, понять не могу.       — Луиза, я не хотел, чтобы ты узнала об этом вот так, — его рука касается моей щеки, указательный палец цепляет выбившуюся прядь волос и укладывает ее за ушко. Меня будто бьет электрическим током, но я продолжаю ничего не делать и смотреть куда-то сквозь мужчину.       — Я не хотела, чтобы Вы появлялись в моей жизни, — мне хочется выплеснуть всю горечь, скопившуюся за этот вечер. И виновник этого стоял прямо передо мной.       — Дай мне все объяснить, а потом сделаешь выводы, и я приму любое твое решение, — Крис приподнял мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть в его глаза. И я понимаю, что теперь не смогу быть такой уверенной и твердой в своих словах. Потому что его взгляд все еще действует на меня, как дурман.       — Не нужно мне пудрить мозги. Я пыталась тебе дозвониться, пыталась оправдать тебя… А потом ты объявляешься на пороге моего дома со своей женой, — мой голос дрожит, но я мысленно твержу себе: «никаких слез».       — Мы разводимся.       — Да мне плевать! — я уже не хочу слышать ничего, злость затмевает все. Выкуренные сигареты были напрасными, потому что волна раздражения вновь накрывает меня с головой. — Я верила тебе, готова была ждать, сука, да я влюбилась в тебя! Но все это время ты упорно скрывал от меня то, что ты женат.       — Проблема только в том, что у меня есть жена? — усмешка на его губах кажется мне еще более раздражающей. Теперь в венах течет не кровь, а жидкая смесь обиды и гнева.       — Проблема в том, что ты такой же, как и все, — я ткнула пальцем в его грудь. — В том, что ты заставил меня поверить в твою безупречность, а на деле поиграл и бросил. Я ненавижу чувствовать себя использованной, ненавижу нуждаться в ком-то больше, чем они во мне. Я ненавижу тебя за то, что ты заставил меня это ощутить.       — Луиза, — Эванс крепко схватил меня за плечи и слегка потрусил. — Луиза, я прошу тебя всего лишь выслушать. Если бы я хотел с тобой играть, я бы поимел тебя еще на том озере и не стоял бы сейчас перед тобой, пытаясь объясниться. Почему ты не можешь просто понять?       — Я пыталась! Каждый раз, когда ты говорил «потом», когда у меня была куча вопросов. Я все понимала и терпела, но оказалось, зря! — я медленно успокаивалась, никаких сил не оставалось. Теперь хотелось только тишины, одиночества и сна, который поможет забыться хотя бы ненадолго.       — Ты невыносима, — Эванс качает головой и приближается к моему лицу, его дыхание обжигает мои губы. — Я докажу тебе все, что ты захочешь, — он вовлекает меня в грубый поцелуй, но я слишком устала от его игр, поэтому пытаюсь оттолкнуть мужчину. Кристофер непонимающе смотрит на меня, на что я качаю головой.       — Проваливай, — мой голос тихий, практически беззвучный. По щеке стекает одна единственная слеза, которую я тут же стираю пальцем. Эванс сжимает кулаки, я буквально всем телом ощущаю его нарастающую злость, но он только бесшумно выдыхает и выходит из моей комнаты, громко хлопнув дверью.       Я медленно опускаюсь на кровать и все еще смотрю куда-то в пустоту. Мое состояние было неопределенным, чувства смешали в себя триллион эмоций, в их числе были и гордость, и умиротворенность, и усталость. Поэтому спустя пару минут после разговора с Кристофером, я провалилась в беспробудный сон.       Не знаю, сколько времени я проспала, но проснулась я от боли в голове. Как хорошо на утро не понимать, что было накануне. Лишь бы это чувство продлилось еще на несколько часов. После крепкого сна правда стало легче, но только не от его переизбытка. Я посмотрела на экран телефона и поняла, что проспала пятнадцать часов. Что же, почти рекорд.       В доме было слишком тихо, наверное, никого нет. Я потянулась и улыбнулась, смотря в открытое окно. На улице тепло и светло, значит, день уже начался хорошо. Почему-то я решила закрыть глаза на вчерашнюю ситуацию, отпустить произошедшее. Посмотрим, получится ли. В конце концов свет клином не сошелся на этом му… мужчине. Воодушевленная собственным настроем, я встала и отправилась в душ, а затем на кухню.       На столе меня ожидал приятный, ну или не очень, сюрприз. Лиловые пионы, точно такие же, как тогда. Треклятый Эванс со своими психологическими уловками. И ему прекрасно удалось пробудить самые первые воспоминания о нем. Я достала небольшую записку между бутонов, колеблясь. Не хотелось читать, потому что уверено была настроена порвать с ним раз и навсегда, но в то же время, мне жутко хотелось узнать, что там.       Я решила положить записку в карман и благополучно забыть о ней.       Один день сменял другой, один букет — другой. Я устала менять им воду, но количество пионов в нашем доме увеличивалось. К лиловым цветам добавились белые, розовые, желтые. А записки с каждым разом становились все больше, но я приучила себя складывать их под кровать и не читать. Зачем я их хранила, не знаю, но выбрасывать просто не поднималась рука.       Мама постоянно спрашивала, от кого это, но я повторяла одну и ту же фразу: «без понятия». Опять я думала о нем, хоть и прошло уже пару недель с того рокового ужина. Крис снова прочно засел в моих мыслях, при этом не появляясь в моей жизни. Эти чертовы букеты делали всю работу за него.       Радовал тот факт, что через месяц я вернусь в свою небольшую квартирку, куда эти треклятые цветы точно не доберутся. А там, вовлеченная в учебу и заваленная работой, я совсем забуду про летнее приключение.       В дверь позвонили, мы с папой переглянулись и протянули кулаки для спора. Каждый раз, когда приходилось открывать дверь, мы с ним выбирали счастливчика путем всем известной «камень, ножницы, бумага». В этот раз его «ножницы» безжалостно разрезали мою «бумагу». Я, раздосадованная поражением, пошла открывать дверь.       — Здравствуйте, Вы — Анна-Луиза Хейл? — курьер на пороге держал одну единственную кроваво-алую розу.       — Да.       — Тогда это Вам, от мистера Эванса, — обычно они никогда не называли его имя. — Он просил передать Вам письмо и проследить за тем, чтобы Вы его прочитали.       — Извините, но, кажется, это не входит в Ваши обязанности, — я забрала розу. Она была длиною в сантиметров шестьдесят, а бутон, едва раскрытый, безумно вкусно пах.       — За такие чаевые это может стать моей новой обязанностью, — парень улыбнулся и протянул мне аккуратно сложенный лист. Я долго не могла решиться взять и прочитать это письмо, но воспользовалась своим старым методом: досчитала до трех.       — Хорошо, — я забрала бумагу и раскрыла, увидела все тот же идеальный почерк. Руки предательски задрожали, как только я начала читать.       Здравствуй, Анна-Луиза,       Я не уверен в том, что ты читала все те письма, думаю, даже сжигала их или рвала. Но я хочу, чтобы именно этот зов дошел до своего адресата.       Опыт прошлого — блеф; что бы меня не связывало с Марго, возврата к той жизни нет. Вчера прошел суд, наш брак расторгнут.       Я понимаю, возможно, мои слова начинают терять для тебя смысл. Я осознанно причинил тебе боль, мое присутствие на ужине травмировало тебя. Мне до безумия хотелось вновь увидеть тебя, но я упорно сопротивлялся своему желанию. Но если ты воздержался от какого-то поступка, это еще не добродетель.       В голове отчетливо отдается твое «влюбилась», я не способен был ответить то, что думаю. И черт меня подери, если я и сейчас этого не скажу. Луиза, меня привлекает в тебе не только твое очарование, но и твое желание не видеть очарования в других.       Боюсь, рядом с тобой благоразумие не самая моя сильная сторона. Я пытался не дать обстоятельствам взять верх надо мной, но получилось плохо.       Не знаю сколько времени мне потребуется на получение твоего прощения. Не знаю простишь ли ты меня вообще. Однако ту, которая заставила меня забыть обо всем, которая спасла меня от рабства брака, которая помогла ощутить что-то новое, которая бесповоротно влюбила меня в себя… Я буду добиваться до тех пор, пока ты, смотря мне в глаза, не дашь полный стопроцентной уверенности ответ.

Твой Кристофер