Вместо «у меня нет работы» думать: «отлично, завтра я совершенно свободен», вместо «у меня нет денег» — «даже интересно, как мои ангелы-хранители будут выкручиваться на этот раз», вместо «ой, что теперь со мной будет» — «похоже, я обеспечил себе интересную жизнь на ближайшие годы» — и так далее. И, сама понимаешь, как только человеку удается изменить взгляд на обстоятельства, обстоятельства тоже начинают меняться, как бы сами собой — и работа находится, и деньги, соответственно, появляются, и новые приятели наперебой зовут пожить в их просторных квартирах с балованными котами, пока хозяева мотаются по свету. Макс Фрай Большая телега
***
В моем сознании почему-то четко сохранилось одно из воспоминаний английского урока из прошлой жизни. Я даже сейчас могла рассказать на каком месте сидела, где располагался кабинет и насколько понятно объясняла все учительница, радуя облегчающими шутками между чересчур сложными темами. В тот момент мы проходили тему связанную с предсказаниями. Говорят, что правда из будущего не всегда приятна на вкус и лучше жить в неведении, так как люди не в силах решать свою судьбу. Тем не менее я ясно осознавала какой будет моя жизнь через неопределенное количество лет. Я поступлю на факультет журналистики, возможно встречу какого-нибудь добродушного парня (в моем случае им являлся Макс), с которым непременно заведу легкий роман, а закончив университет пристроюсь в агенство, чтобы набравшись опыта, открыть собственный бизнес. И все действительно сложилось практически идентично тому, во что крепко ложилось мое мнение. Что же касается нынешней ситуации, то я ощущала некую отчужденную неправильность. Учитывая, что собственную жизнь в роли Мари Изами я проживала безмятежно, подобно плавному течению реки, то даже не задумалась о том, что случится со мной, скажем, ближайшие десять лет. Джессо рассказывал неприметные детали наподобие того, что акции, которые я приобрела после совершеннолетия значительно подняли финансовый статус в глазах окружающих, очевидно стараясь не трогать неприкосновенные детали, чтобы каким-либо образом изменить его реальность. По сути мне было все равно. Словно это даже не будет затрагиваться со мной. Но несмотря на внешнее хладнокровие где-то глубоко внутри я чувствовала неудобное отрицание и опасение. На данный момент мне было всего шестнадцать, мысли о том во сколько придется выходить замуж даже не посещали голову, а если и были то приблизительно тридцати лет, а не двадцати. В принципе в виду того, что Реборн являлся истинным партнером, противоестественного в этом не было ничего. Но неужели все произойдет настолько спешно? Успею ли я сделать все то, что характерно обыкновенным подросткам. Сходить на пару концертов разных жанров, от таинственного регби и нестерпимого тяжелого металла, поступить на переводчика заграницей, познакомившись с кем-то на недолгий срок, и обзавестись подругами, что имели бы такие же проблемы с омегой. Пожалуй, лично мне будущее знать не хотелось. Но оно было совсем другого мнения. — Я предполагал подобное, — озадаченно пробормотал Шоичи вместо приветствия, окидывая мою фигуру задумчивым взглядом. — Но твое присутствие было необязательным, однако поняли мы это слишком поздно. В уверенном, свободно двигающимся японце сложно было бы распознать родного, застенчивого «Шо-тяна», если бы не ключевые приметы в виде рыжих, кучерявых волос и строгих, квадратных очков на переносице. Кого-то он мне смутно напоминал, скорее всего Макса, что отличался похожим поведением. Растерянно посмотрев на него, я сделала неуверенный шаг вперед, понимая, что будь этой мой Ирие, то без раздумий заключила бы его в крепкие объятия, чтобы вздохнув родной запах миндаля, успокоить мечущегося внутри альфы. Но это был не он. И поэтому у меня были попросту связаны руки. — С такого ракурса ты очень маленькая, Мари, — мягко улыбнувшись, он ласково погладил меня по голове. — Я постарался придти сразу же, как написал Бьякуран, но из-за некоторых проблем пришлось задержаться. Не беспокойся, скоро ты вновь вернешься домой. Может быть именно этих слов мне и не хватало, раз собственный эмоциональный фон столь быстро успокоился, принося желанный покой. — Проблем? — не сдержал любопытства Бьякуран, удивленно приподняв бровь. — Только не говори, что это тот о ком я думаю. — Это она, — обреченно вздохнув, Шоичи устало выдохнул. — Главное не позволить им встретиться друг с другом. В обычных ситуациях людям не нравится находиться в полном незнании. Они начинают раздражаться, злиться казалось по сущим мелочам и требовать объяснений. Но в данный момент ситуация была полностью не обычной. Поэтому я с облегченной покорность предпочла промолчать, благополучно делая вид, что ничего не заметила. Мне было достаточно потрясений за этот долгий день. Какими бы сладостными не казались намечающиеся приключения, но они не стоили того, чтобы я жертвовала своей уравновешенностью и приятным беспокойному сердцу спокойствием. Однако, разве мое мнение когда-либо кого-нибудь интересовало? За дверью, порог которой я так и не решилась переступить за все то время пребывания в этой реальности, послышались чьи-то излишне звучные в своей манере туфель шаги, а после беспардонно показался и их обладатель, заинтересованно приподняв тонкие, темные брови: — У меня появилась старшая сестричка? Странно, я ее совсем не хотела.***
Катина. Хрупкую, маленькую девочку, что была в праве занять первое место среди самых красивых детей, когда-либо видевших мной, звали именно этим именем в честь погибшей матери отца, как она оговорилась позже. Обладательница кучерявых темных волос, выделяющихся, подозрительно знакомых светло карих глаз и загорелой, нежной кожи. У нее была забавная привычка приподнимать подбородок при разговоре, отчего-то напоминавшая независимое поведение одного вредного омеги. Слишком внимательный взгляд, пробивающийся до самых внутренностей. И чрезмерная избалованность нелогично уживавшаяся с искренней сочувственностью. В ней было много преувеличений и этого странного на вкус ощущения снисхождения. Пальцы потерянно блуждали по фотографиям, переданным виновато поджимавшем нижнюю губу Шоичи, что смиренно посоветовал узнать все по ним. И почти во всех них присутствовал этот ребенок, что окончательно расставил все по своим местам. Катина была моей дочерью и это стоило бы принять. Но к сожалению, прямо сейчас я состояла из сплошных противоречий. Отчаянно хотелось спрятаться в твердый, нерушимый панцирь и забыться там навсегда, чтобы не видеть этого незнакомого окружения, что стояло уже по горло. Это была не моя жизнь, по крайне мере не та, какую ее сохранила в себе память. — Шоичи-zio* сказал, что ты не моя сестра, — нарушив тишину, произнесла она своим звонким голосом, свесив с дивана собственные ножки. — Это правда. — И так как я не глупая, то догадываюсь кем ты являешься. Впервые за время ее прихода, я отвлекаюсь от фотографий и перевожу на нее прояснившийся взгляд. Уютный, неправильно родной запах карамельных яблок заволок все помещение, хотя вполне возможно, что мне просто кажется. Подобное случается при лишнем волнении. — Моя мама обычно старается не скрывать от меня что-либо, но отчасти я могу понять ее. Она скрывала тебя от папы, да? — доверительно наклонившись поближе, Катина абсолютно серьезно продолжала. — На самом деле ты ее незаконно рожденная дочь. Едва не подавившись воздухом, я с трудом выдавила из себя один вопрос: — Сколько тебе лет? — Шесть, честно говоря совсем недавно исполнилось. Страшно представить каким же образом ее воспитывали, учитывая то, каковы наши отношения с Реборном. Конечно, в свете последних событий трудно будет говорить, что все настолько ужасно, но и до приемлемого варианта еще далеко. — Тебе никогда не говорили, что ты знаешь слишком много вещей? — Говорили и не раз, — без пререканий ответила она, хитро прищуриваясь. — Но так как я альфа и любимая «tesoro»* у папы, все шепчутся тихо. Никто не решается сказать об этом прямо, кроме того моя мама слишком любит папочку, чтобы обижать его, громко ругая меня. Если бы здесь был Шоичи я бы недовольно потребовала у него доказательств. Потому что уверенности за собственное будущее оставалось все меньше, ведь у Катины ее было во много раз больше. Она определенно не врет, но картина от вышедших слов, совершенно не портилась. Даже не так, она мне нравилась. И постепенно, я бы могла принять этот свершившийся факт. — Значит тебе нравится твоя семья? В ответ на казалось бы безобидный вопрос, Катина озадаченно осеклась, недовольно сморщив нос: — Смотря кого ты имеешь в виду. Родителей и Тсуну я действительно люблю, но в резиденции Вонголы всегда слишком шумно. А я… — Не любишь шум, — не замечая заканчиваю за нее. — Откуда ты знаешь? Ты экстрасенс? — Нет, просто на некоторых местах ты очень похожа на своего отца. Но все же, причем здесь Тсунаеши? Не помню, чтобы он приходился родственником Реборну. — Просто он мой омега, — поджав губу, словно бы предыдущей фразы было мало, она жестко добавила. — У которого есть «моя метка». И было неудобно не столько из-за ее чрезмерно малого возраста, сколько от затопившего сознания горючего понимания и одновременно с этим звериного возмущения. Оксюморон, насколько же противоречивы испытываемые эмоции. В словах Катины была гордость и ощутимого чувство собственничества, которое обычно исходит лишь от альф. Природа была смешна в своих наследственных признаках, учитывая, что самой мне хотелось, чтобы у моего ребенка не было все также плачевно. Когда я вернусь обратно в свое время, то непременно отчитаю Саваду с твердым намерением предотвратить такое неприятное происшествие. Пускай еще не ясно каким именно образом, но просто это чересчур рано. По сравнению с их ситуацией мне не должно препятствовать ничего с Реборном, но по какой-то причине все идет против полного умиротворения. — Ты куда? — заметив, что я ухожу по направлению к кабинету, из которого недавно пришлось выйти, чтобы освободить место для занявшегося базукой механику, спросила маленькая итальянка. — Проверить все ли готово, я очень устала и хочу наконец вернуться домой. Но прежде чем я успела закрыть дверь, она мягко улыбнулась, со всей присущей честностью сказав: — Ты, конечно, чудная, но я бы не отказалась от такого брата.