Из последних сил.

      Какаши нежно проводит кончиками пальцев по щеке парня, перемещает руку за его ухо и запускает кисть в лохматые волосы, слегка сжимая их. Мужчина смотрит на Узумаки — пристально и долго — и, когда в голубых глазах уже видны нотки нетерпения, притягивает к себе, жадно и собственнически целует. Наруто медленно проводит языком по ряду зубов, натыкаясь каждый раз на клыки и останавливаясь на них дольше. Он не знает, почему, но это превратилось в привычку: слегка притупившиеся, но от того не менее острые — это было необычно, приятно, и партнер никогда не был против.       Наруто разочарованно смотрит в свой пустеющий (уже долгое время) холодильник. С таким же чувством закрывает его и неловко смотрит на своего гостя, который, как обычно, был увлечен "общением" с Курамой — домашним котом ярко-рыжего окраса и янтарными глазами. Правда с характером он был: не уследишь и уйдешь с парочкой царапин так точно. — Извини, Какаши, — виновато говорит парень, потирая затылок. — У меня ничего нет. — И как я за эти два года не запомнил такое? — усмехается Хатаке и достает телефон. — В любом случае, мы целый день ничего не ели, бегая с твоими документами.       Наруто смущенно отвёл взгляд. Ему было некомфортно, когда решали какие-то вопросы за него. Нет, он, конечно, тоже участвовал в разговорах, но Какаши, можно сказать, основное сделал самостоятельно. Парень отнекивался, да бесполезно — мужчина словно непробиваемая стена. Так и оформили они прописку Наруто в квартире Какаши. Нынешнее жилье Узумаки пара собиралась продавать. Не дорого, по сравнению с другими квартирами в центре, поскольку оно было рассчитано на проживание максимум двух людей: развернуться в совместном проживании здесь было практически негде.       Когда день уже подходил к концу, пара, изрядно умотавшись, уже не нашла в себе элементарных сил добраться до уютного, теперь уже общего дома, и ближайшей целью оказалась квартира Узумаки. "Как раз Кураму заберем" — на том и решили. — Ладно, сейчас что-нибудь закажем, — вздохнул Хатаке. — Что будешь? — Ты знаешь.       Какаши лишь фыркнул. Конечно. Рамен. — С совершеннолетием, милый, — поздравляет Хатаке парня, когда тот заходит на кухню.       Наруто, в мятой одежде и с лохматыми волосами, медленно проходит к столу, на котором уже стоял небольшой торт, явно приготовленный самостоятельно. Под потолком летало двадцать гелевых шаров. — Последний мой день рождения с тортами и шарами был в мое семилетие, — как-то неопределенно пробубнил Узумаки. Он посмотрел на Какаши и так тепло улыбнулся, что могло создасться ощущение, словно любой лёд растопится прямо сейчас. И для Хатаке это многое значило: он в такие моменты видел искренность и радость парня. Это заставляло биться то, что, к сожалению, было даже не у всех людей. — Ты снова холодный, как ледышка. Оделся бы потеплее, что ли, ну, — начал причитать Наруто, когда подошёл к мужчине и обнял его. Картина изо дня в день не менялась: Хатаке в маске и очень легкой домашней форме, несмотря на тот факт, что середина осени на дворе. — Мне не холодно, — отвечает Какаши, прижимая парня ближе к себе. — Ты ведь не думаешь, что это единственный подарок, верно? — решил убедиться на всякий случай. — "Никогда не стоит ожидать от тебя чего-то одного". Автор слов — Обито Учиха, — хихикнул парень, садясь за стол.       Внутренне проматерив друга, Какаши подошёл к стулу, на котором уже сидел Узумаки, развернул лицом к себе и пальцами указал смотреть на маску. Наруто сразу все понял, поэтому постарался не отводить взгляда и даже не моргать. Голубые глаза заблестели, любопытство давно взяло верх. Какаши медленно начал тянуть маску вниз, пристально следил за реакцией парня. И — Боже, ему не показалось, честное слово! — он буквально что увидел звёзды в темных, выделяющихся на небесной радужке зрачках. — Почему ты?.. У тебя ведь такое красивое... — парень даже не заканчивает предложения, вообще забывая, о чем говорил секунду назад, изучает аккуратные черты и позволяет себе прикоснуться к ним. — Привычка. — Глупые у тебя привычки, — язвит Узумаки, скрещивая руки. На его лице — небольшой румянец, да и сами щеки явно порозовели. Выдыхает и вопросительно смотрит прямо в тёмно-серые глаза Какаши, словно прося разрешения. ("Между прочим, за всё это время мы так и не целовались!" — проносится мысль в голове парня). Небольшая улыбка появляется на лице мужчины, которая также бессловно означает положительный ответ. Медленно приближение друг к другу, и через несколько секунд Наруто, прикрыв рот рукой, резко отстраняется. — К-клыки?! Откуда они у тебя?       Какаши сразу же понимает свою ошибку. Парень явно не ожидал, что у его пары окажется... такое. Да и сам он забывает про них. — Проспорил Обито, — вздыхает Хатаке. Ему не нравилось врать возлюбленному. — И, нет, это не так больно, как то же лечение кариеса. Мастера знают свое дело.       Узумаки раздумывает о чём-то своём, неуверенно приподнимает уголки губ мужчины — Хатаке уж явно не ожидал такого —, чтобы рассмотреть сие чудо внимательнее. Не обращает внимания на слегка удивленный взгляд, молчит некоторое время, а следующие слова вообще чуть не уложили Какаши в нокаут. — Ты на вампира похож. — ...Туше. Даже не думал об этом.       Наруто хихикает и всё же говорит, что ему нравятся они [клыки]. И, пожалуй, это был довольно неожиданный сюрприз для него за все дни рождения.       Мужчина начинает свободной рукой расстегивать рубашку Наруто снизу, словно желая разбаловать с самого начала. Добирается до середины, но оставляет это дело. Не отрываясь от впалого живота парня, проводит кончиками пальцев ниже, доходя, наконец, до штанов. Ладонь ложится на пах Узумаки, слегка потирает. Останавливается, только чтобы большим пальцем начать обводить вокруг. Наруто выдыхает прямо в поцелуй и нетерпеливо ёрзает на коленях мужчины, пододвигаясь все ближе. Какаши прерывает поцелуй, плавно переходит к шее, оставляя слегка влажную дорожку от подбородка. Около ворота рубашки замечает старый засос, который наверняка остался еще с прошлого раза, прикусывает кожу рядом с ним и сразу зализывает. Тонкие руки парня крепко держались за плечи Хатаке, сжимая до сих пор не снятую кофту. Левая кисть перемещается к шее, и через секунду ладонь сжимает непослушные волосы мужчины. Наруто поднимает голову выше, открывая больше возможностей для Какаши.       Всего пара-тройка месяцев отношений, а развивались они, конечно, стремительно. Какаши сразу заявил о своих намерениях, когда они пошли на первое свидание, а Наруто просто не смог устоять перед таким мужчиной. — Серьёзные отношения не на пару лет, а до конца. Ты ведь понимаешь, о чём я, не так ли?       Наруто, естественно, первое время не был сначала уверен насчет начала отношений в принципе. Они были знакомы всего лишь пару недель, и то общение происходило в социальной сети. И если Узумаки незадолго до этого пережил расставание с девушкой, то Какаши сразу его заверил, что отношений до этого у него ни разу не было. — К счастью или нет, но мне присуще быть моногамным.       И как-то быстро у них всё завертелось. Да, были мелкие конфликты — куда без них? —, но за всё это короткое время их уровень взаимопонимания стал довольно высоким, будто они знали друг друга минимум лет пять. К такому не мог дойти Наруто, будучи в отношениях с Хинатой полтора года, и в какой-то момент ему надоело. — Не хочешь в парк? — интересуется Какаши, отрываясь от книги. Голова Узумаки лежала на его коленях, пока сам он с кем-то яростно переписывался. Вопросительный взгляд стал ответом на вопрос. — Парк. Любой. Хоть тех же аттракционов.       И как обычно в потёмках они возвращались домой. Из одной части города в другую. Для Какаши это было по большей части привычно: на работе смена довольно поздно заканчивалась, и автобусы ходили реже, поэтому пешком было в каком-то плане быстрее. А вот Наруто выглядел довольно сонным. Небольшая бархатная игрушка в виде лисы — выигрыш в тире — покоилась в правой руке парня. Очередной зевок, и он уже не выдерживает. — Как насчет того, чтобы остаться у меня? Пару кварталов и, считай, на месте.       Какаши проводит взглядом по впереди стоящим домам. Он никогда до этого не был в квартире парня, и с этим может возникнуть недопонимание... в плане прохода в само помещение. — Точно не сможешь пройти чуть дальше? — Ну, мне было бы неплохо зайти домой, — не то, чтобы говорит, а заявляет Наруто, резко тянет Какаши в противоположную сторону, и вот теперь ему приходится идти в дом своего парня.       Наруто уже подносит ключи к замку, а Какаши думает над более-менее правдоподобной отмазкой. Квартира приветствует их не сильно широкой прихожей, из которой видно сразу край кухни, отсветом янтарных глаз в углу и порогом, через который мужчина не может переступить. — Ты пока проходи там, мне надо за Курамой прибрать.       Хатаке почувствовал, как у него всё разжалось внутри, при учёте того факта, что сжиматься оно, в принципе, и не может.       Первое время кот, когда видел Какаши, пытался обходить его стороной. Часто доходило и до пятичасового, а то и больше, сидения в укромном месте, в котором его не достанут. И если Наруто на руки он давался, то ближе, чем на метр, к Хатаке приблизиться не мог. Начинал шипеть, сильно царапаться, кусать. — Даже не знаю, что с ним такое... — шепчет в недоумении Узумаки, тоскливо смотря на одичалого кота и очередную царапину на тыльной стороне руки.       А потом начался ад не только для Курамы. Новый учебный год, и... — Пускай поживёт пару месяцев у тебя! Привыкните друг к другу, а потом заберу обратно! — заходя в квартиру Хатаке, улыбается Наруто. На плечах — портфель для переноски животных, в руках — пакеты со всем необходимым. Вот удивил так удивил.       Узумаки бывал практически ежедневно в гостях — исключением стали сильно заваленные дни —. Сначала картина практически не менялась: кот почему-то не переставал опасаться Хатаке. Мужчина понимал, чем это вызвано, но говорить это Наруто он не собирался. И каждая ночь превращалась в гляделки — либо Курама исцарапает, если проиграешь, либо он будет удачно закрыт в гостинной, если выиграешь.       Спустя время мужчине было позволено хотя бы гладить — но не слишком часто и долго! — кота. Тот, по всей видимости, просто понял, что хозяин цел и невредим, и этот кровосос не собирался ничего делать с ними обоими.       Для Наруто — хорошая новость, а Какаши был просто рад, что этот маленький демон наконец успокоился. Так и поладили.       Правая рука, до этого сжимавшая волосы Узумаки, ослабляет хватку, невесомо ведет по шее, надплечию, и ключице, добирается до верхних пуговиц. Несколько секунд, и парень уже без рубашки. Какаши отдаляется на пару мгновений, голодно смотрит на худое, но сильное юношеское тело. Жадно припадает губами к ключице Наруто, слегка прикусывает, тянет, а после легко отпускает. Сразу же целует это место и переходит выше.       Хатаке одной рукой проводит по линии позвоночника, вниз и обратно, несколько раз, и наконец пальцами давит на поясницу. Парень прогинается, грудью ложится на мужчину, устраивает ноги удобнее, сильно прикусывает нижнюю губу, когда Какаши начинает медленно спускать штаны. Парень нетерпеливо виляет бедрами, ожидая дальнейших действий.       Наруто возвращают в прежнюю позу — сидеть на коленях ровно. Рука проводит невидимую линию от груди до лобка, и через секунду Узумаки громко выдыхает. Какаши оставляет влажные пятна от засосов, поднимается выше, чтобы вновь прильнуть к губам парня. Поцелуй выходит с немного металлическим привкусом — вероятно, уже очень сильно губа была прикушена —, Наруто цепляется за плечи и волосы Хатаке, горячо выдыхает прямо в чужой рот, слабо двигает бедрами навстречу руке. А для Какаши — это пытка.       Изголодавшийся по человеческой крови, мужчина смаковал этот поцелуй, как мог. Чаще надавливал на небольшую ранку, что явно не очень нравилось самому Наруто, но говорить ничего не хотелось. Какаши доводит Узумаки до оргазма, и тот был бы рад отдышаться и упасть на чужую грудь, да не судьба.       Хатаке не собирается упускать такую возможность. Последний раз, когда ему удалось выпить крови человека, оказался больше сотни лет назад, будучи еще в Акацуки. Тогда организация представляла своим членам за довольно небольшую плату донорскую кровь. По некоторым причинам Какаши больше не мог находиться там, следовательно и цена выросла в несколько раз.       Узумаки мычит в поцелуй. Воздуха ему явно уже не так хватало, слабость в теле не давала сильно сопротивляться. Взяв волю в кулак, кое-как отстраняется, пытается отдышаться. — Какаши... сильно не... заигрывайся, — между выдохами произносит Наруто и смотрит в глаза возлюбленному. Затуманенный и даже какой-то безумный взгляд встречает парня. — Какаши? — зовет его Узумаки, пристально следя за мужчиной. Хатаке проводит языком по губам, словно облизываясь, но на самом деле собирая хоть какие-то остатки от крови. — Хэй, ты вообще слушаешь?       Опасливо спрашивает парень. Тихий рык, и клыки уже прокусывают губу Наруто. Он даже не успел среагировать, как вдруг почувствовал боль и пульсацию. Кровь стекала в рот, одна капля была на подбородке. Крепкая рука весьма сильно сжала волосы Узумаки, не давая тому пошевелиться. Маленькая ладонь пытается хоть как-то сжать запястье мужчины, предупредить, что ему, черт возьми, больно. Другой рукой пытается оттолкнуть, чем вызывает небольшое рычание. Хатаке проводит языком по скопившейся во рту крови. В ушах — шум, через который он не слышит скулеж Наруто.       Какаши слегка отдергивает Узумаки, но даже не смотрит в напуганные глаза. Рот его приоткрыт, и Наруто видит выросшие на несколько миллиметров клыки, местами окровавленные зубы. Мужчина носом ведет от ключицы до надплечья, прикладывает губы к месту, где предположительно находится вена, но несколько секунд не двигается. Узумаки кажется, что, может быть, это всё, но резкая и еще более острая боль пронзает его в эту же секунду. Уходит она медленно, затихая на небольшое количество времени и вновь раздаваясь в этой области. Наруто отчетливо чувствует, как клыки медленно выходят из него.       Какаши не допускает предыдущей оплошности, и теперь ни одна драгоценная капля не стекает по телу парня. Три минуты для Хатаке, бесконечность для Узумаки. Он весь, сжавшись, трясся. Мужчина, наконец, проводит языком по ранам, чтобы кровь более не текла. Льнет лбом к плечам Наруто, немного трется, как бы прося прощения. Смотреть в глаза, наполненные страхом и ужасом, совершенно не хотелось. Крепкие руки покоятся на ребрах, пальцы подрагивают, пытаясь не сжать всё же такое хрупкое тело. Не сдержался. Голод взял верх.       Отношения, которые он так старательно выстраивал... Сейчас это всё могло рухнуть в любую секунду.       Парень даже не смел пошевелиться. Ему казалось, что любое действие может привести к не самым хорошим последствиям. — Мне жаль, Наруто, — севшим голосом произносит Хатаке. — Я не хотел, чтобы... всё дошло до этого, — судорожный холодный выдох парень отчетливо чувствует своей кожей. Ему следует ответить, но на ум не идет ничего в буквальном смысле. Только отрицание происходящего. — Я могу уйти, если тебе будет так легче, — раскаяние чувствуется в каждом слове. Какаши готов сделать сейчас всё, что угодно, но не бросить Узумаки, если честно. Этот человек стал для него всем. Но если понадобится — ему придется. Вот и всё.       Наруто разрешает себе немного пошевелиться. Поворачивает голову в сторону мужчины, выпрямляется, садится ровно. А Хатаке так и не решается смотреть на него. Парень берет в руки его лицо, как бы заставляя все же сделать это. Он еще не знает, что будет говорить, что будет дальше. Импровизация — его конёк. — ...Это вкусно? — ни Какаши, ни сам Наруто не ожидали такого вопроса. Сказал, не подумав. — ...Не это я собирался говорить.       Во взгляде вампира нотки надежды, дыхание замедлилось; для него это было судной минутой. — Я имею ввиду... — Ты злишься? — Что? Нет. Мне непонятна вся эта ситуация... Как долго ты бы это скрывал ещё? — кое-как взяв себя в руки, спрашивает Наруто. Какаши немного двинулся вперед, и парень резко отпрянул. Ему чертовски страшно, и это видно. — Но, ах, даже не знаю. Чем я являюсь для тебя: жертвой или?..       Хатаке точно знает ответ на этот вопрос, хотя и не ожидал, что его зададут. Несколько секунд он всматривается в голубые глаза, нахмуренные брови. Он слышит, как бешено стучит сердце Узумаки, как сбито его дыхание. — Парень. Я не видел в тебе кровавый мешок еще ни разу. И ты не должен был узнать об этом вообще.       Наруто чертовски хорошо умеет читать людей, как никто другой. Он видит, что ему не врут, но руки продолжают предательски трястись. — Но ты бы ведь не сорвался, будь не столь голоден? — догадывается Наруто, сглатывая слюну. Ему просто надо переварить это. Не делать поспешных действий.       Хатаке молчит. Минута. Две. Парень уже подумал, что его решили проигнорировать, пока тот не подал голос. — Я впервые пью человеческую кровь за сто двадцать три года.       Наруто удивленно смотрит. Значит он, Узумаки, сам спровоцировал это? Как Какаши вообще держался? — Смогу ли я принять эту твою сторону? — Зависит от тебя, — во взгляде видно, как целый груз упал с плеч вампира. Этот вопрос уже вел к хорошему завершению. — Я... Постараюсь. Уверен, что получится. Это ведь ничем не отличается, верно? Просто само осознание, что ты вампир? Да?       Какаши позволяет себе обнять парня. Крепко, с улыбкой. Прижаться к теплому телу, слушать стук сердца. — Не разгоняйся. Много вопросов. Разберемся с каждым утром.       Узумаки выдыхает. Он кладет руки на спину, а голову — на плечо Хатаке. Он холодный, в нем нет пульса, он не дышит — да ему и не надо —, и как только парень как-то проглядел? — Ты мне дорог, Наруто. Не покидай меня.       Это заставляет улыбнуться. Он и до всего этого видел и знал, что в нем души не чают. Ему не следовало сомневаться. — Ты мне тоже.