Вальс

Я всегда думал, что вальс — это танец влюбленных. В голове я никак не мог представить хорошую пару танцоров из людей, не испытывающих друг к другу особого романтического влечения. Всегда к партнеру должна была быть хоть какая-то симпатия, а то какой же это вальс? Но знал ли я, насколько сильно могу ошибаться? На кружок по танцам я стал ходить давно. За год после того, как я пошел в школу, меня отдала туда мать. Я не испытывал интереса к танцам и терпеливо ходил на занятия, чтобы ее не расстроить. Ведь обычные люди без каких-либо причуд и должны заниматься чем-то обычным? Правда через два года я всё равно бросил это дело. Но я прекрасно помнил все выученные мною движения. В школе я был серой мышью и причиной для многочисленных насмешек с издевательствами. Меня это не особо волновало, ведь какой смысл дорожить своей репутацией, если ее всё равно в конце концов втопчут в грязь? Можно и привыкнуть к каждодневным побоям с унижениями и перетерпеть одиночество, чтобы потом прийти к своей цели. Я не видел ничего кроме нее. Тогда это был наш школьный выпускной. Я устало сидел, оперевшись на руку, и нехотя наблюдал за шумом, что творился здесь. Кто-то танцевал, кто-то втайне ото всех пронес алкоголь и пил его, не задумываясь о последствиях, кто-то жадно наслаждался этим моментом, жалея о том, что он последний. В такие часы задаешь себя вопросом: «А какую роль я играю в этом месте?» Но это не важно. Ад наконец кончится и начнется новая жизнь, дорога, прямая и не тернистая, как была до этого. Только поэтому я был действительно рад, что пришел сюда. Сидя в раздумиях, я не обращал внимания ни на что. А следовало бы, потому что это многое бы объяснило. Ко мне подошел он. Причина моей неприязни к этой школе. Самый главный мой мучитель. Смелый одноклассник, готовый убить меня у всех на виду. Амбициозный перфекционист, который хочет перебить всех, кто встанет у него на пути, и стать героем. Звучит безумно, но так и было. Это был мой друг детства… Каччан… Музыка затихла. Все уставились на нас, готовые примерно к тому же к чему и я. А я даже не пытался защититься или убежать — в этом просто нет смысла. Если Катсуки хочет чего-то, то он этого добивается не смотря ни на что. Это мне пришлось узнать на своем опыте. Неожиданно он схватил меня за руку и потащил к центру этого зала. Что это? Хочет, чтобы то, что он сделает прямо сейчас увидели все? Зачем? Оказалось, я не угадал. Он подал какой-то пугающий знак человеку, отвечающего за музыкальное исполнение и мгновенно заиграла уже давно знакомая мне мелодия. А заиграл вальс. Я остолбенел, для меня будто прямо сейчас рушилось всё мое мировоззрение. Всё то, о чем я думал раньше — ложь? Однополый вальс да еще и с Каччаном? Но мне не дают подумать. Он взял меня за руку правой рукой, а левой прижал к себе за талию, даже ближе, чем требует танец. Я рефлекторно поставил свою на его плечо, всё еще ничего не понимая. В голове роем жужжат тысячи вопросов. Осознание стрелой прилетело куда-то в голову, когда он, находясь ко мне непростительно близко, повел в танце дальше, и я случайно наступил ему на ногу, шокированно смотря на него. — Прекрати сдерживаться и просто танцуй, пока я не размазал тебя по этой стенке, — незаметно для всех шипит мне на ухо Катсуки. С виду мимолетное движение, учитывая нашу близость. Почувствовав еле заметный, но нарастающий жар огня от его руки на своей талии, я понял, что он не шутит. И уже не важно, откуда он знает, что я умею танцевать вальс. Все эти взгляды, устремленные на нас моментально растворились в моем сознании, и я постарался полностью отдать себя танцу. Я мог оттолкнуть Каччана, убежать, спрятаться и никогда здесь больше не появляться, чтобы не чувствовать себя настолько униженным, и надеяться только на то, что он не последует за мной. Но я не стал. Какая разница? Что он только еще не делал со мной, так что вальс — это еще безобидно. Шаг влево — наконец правильно мягко приопустился на ступне и бросил взгляд на его лицо. Хмурая сосредоточенность и коварная ухмылка, готовая прямо сейчас уничтожить меня. Зачем ему всё это? Мы заскользили в невесомом танце. Шаг вправо — легко выпрямился и снова глянул на него. Все его движения выполнены так натренировано. Когда он успел? Конечно, вальс — это прекрасно. Но не тогда, когда танцуешь с человеком, который желает твоей смерти. Мы дошли до обводки. Я пристально смотрел на его лицо, но потом просто отбросил все мысли. Мне резко стало безразлично, чего он добивается. Я перестал думать о том, что Каччан мне неприятен. Он никогда не был мне неприятен. Почему бы тогда не признать, что мне это нравится? Я прогнулся назад, перенял весь свой вес на его руку и уверенно закружился вокруг него, доверившись Катсуки целиком. — Доверяешь мне значит… Не можешь не доверять… — снова зло прошептал Каччан, а я уже перестал искать в этом смысл. Я не ответил. Когда-то именно он подал мне урок, что молчание — это мой единственный способ противостоять грубой силе. Получалось идеально, без каких-либо ошибок. Такое чувство, будто мы с ним истинная пара. По крайней мере я был уверен, что со стороны мы выглядели именно так. Но нет, это никак не может быть действительностью! Я всем своим телом ощущал его ненавистный взгляд. Тот, кто всё это время гнал меня, как скотину на убой, нежно обнимал меня за талию и держал мою ладонь в своей руке. Как такое возможно? Тем временем мы плавно кружились в вихре медленного и романтичного танца. А я всё еще неотрывно смотрел в его алые бездонные глаза, ожидая увидеть там хотя бы немного теплоты или каплю мягкости. Позже я смирился и с этим. Тогда, забыв обо всём, я смог прочувствовать тепло его тела. Его горячее дыхание обжигало меня. За всё время, пока я здесь учился, он никогда не был настолько близко ко мне. Никогда не держал меня за талию и не стискивал в танце мою ладонь, нежно парив под мелодичную музыку. Почему-то я не чувствовал к этому отвращения, наоборот — мне это нравилось. Я забыл, что значит слово «дышать». Я забыл обо всём и видел перед собой только его пронзительные алые глаза и ухмылку, которая вскоре переросла в наглую усмешку. Последние движения. «Точно по схеме. Ошибиться нельзя. Он обязательно убьет меня. Раз, два, три. Раз…» Шаг влево и так же вправо, скользящим движением опустился на носок и не спеша остановился. Музыка закончилась. Теперь-то и можно ожидать чего-то вроде побоев или может… объяснений.? — З-зачем.? — в непонятках прошептал я, наконец-то отойдя от шока. Хотя сердце всё еще с огромной скоростью билось в моей груди от только что пережитого страха. Катсуки не ответил. Он только цыкнул и удалился к своей компании, оставив меня одного посреди зала на растерзание этих любопытных взглядов. Потом я узнаю, что кто-то даже снимал это на камеру. А потом и все ученики в этой школе узнают… А еще я узнаю позже, что зря не обратил внимания на то, что он делал этим вечером, увидев, как ему дают какую-то наверняка крупную сумму денег. Это был спор. И, конечно же, он его выиграл. Каччан всегда выигрывает. Во что бы то не стало. А я был лишь использован им в его собственных корыстных целях. В прочем так бывает всегда, когда ты всего лишь неудачник. Тогда почему я не остался после этого на том выпускном, чтобы спокойно принять свой позор, и, не смотря на ватность моих ног после всей тяжелой информации, которая свалилась на меня тогда, расстроено выбежал из школы?

***

— Вот так. Изуку грустно улыбнулся, наблюдая за изменениями в лице парня и вспоминая былые школьные деньки. Он снова немного отпил чай из чашки, когда в уютной комнате воцарилась тишина. Катсуки сверлил его хмурым взглядом. — Многовато здесь слов «обычный». На жалость давишь? — прервал молчание Бакуго. Изуку бросил на него удивленный взгляд, поставил чашку в сторону и встал из-за милого столика с какими-то разбросанными журналами, чтобы Катсуки прямо сейчас смотрел на него. — Нет… Ну что с тебя будет, а? — наигранно состроил обиженное личико, — Пожалуйста-а… Я обижусь, Катсу. — Грх… Так уж и быть, — недовольно согласился. Изуку тут же засветился от радости и снова сел за стол, делая какие-то пометки в своем черновике. — Ура! Так значит вальс будет в конце свадебного мероприятия… Я всегда думал, что вальс — это танец влюбленных…