Медовая ваниль

      От страха трудно дышать. Сердце бешено стучит в груди, словно пытаясь раздробить в пыль несколько рёбер. Шаг, ещё шаг. Ступаю мягко, еле-еле, ведь один неверный шаг, и всё — конец, конец большому путешествию, а может быть, и жизни. Владыка эльфов очень разозлится, когда увидит мелкого проныру, который так по-наглому пролез в его дворец, да плюс ещё и хочет вызволить его врагов. За коридором коридор… да где же эти гадские темницы? Я так от страха поседею… Все мысли разом испарились, глаза расширились и стали будто яблочки в густом саду. Ища темницу, я свернул, и как оказалось, неудачно. Буквально в паре метров от меня стоял высокий статный эльф с короной из рябины. А вот и мы. Так вот какой он, значит, лесной царь? Изящный, благородный, с широкими плечами, он такой…       — Я тебя вижу, — господи ты боже мой, от этих слов лесного короля я чуть ли не упал, но во время опомнившись, шагнул подальше в тень, надеясь спрятаться от глаз безумно светлых и зелёных, украшенных ресничным ободком и царственными чёрными бровями. — Зачем ты прячешься? — и правда же — зачем? Быть может, стоит снять кольцо и добровольно сдаться? Раз всё равно меня тут видно как при свете дня…       — Простите, мой король, я… — да тьфу ты, я уж испугался. Вздохнув едва лишь слышно с облегчением, я бросился подальше от такого стресса, на помощь заточённым где-то там друзьям. Мне повезло укрыться от ушастых до того, как все они накинулись на группу. Спасибо милому кольцу. Не знаю, что бы было, если б не оно. Хотя нет, знаю, слопал бы давно меня тот Горлум в полутьмах, и всё, а Торина убил б Азог, как и других друзей. Нда, без него печально. Не зря я всё-таки пошёл в поход, нашёл такую чудо штуку. Прошёл примерно где-то с час, пока я наконец не отыскал средь множества чертогов замка короля участников похода. Не сняв кольца, я зазвенел ключами. От звука гномы оживились, прильнув к холодным прутьям.       — Слышали?       — Да-да, ключами прогремели.       — Нет же никого…       — А может, духи здешних жертв пришли?       — Довольно, Кили, бред. Король не самый добрый, самодур, но «НО» он не убийца. Всех подряд не режет…       — Балин, защищаешь, да? Ублюдка защищаешь?       — Торин, да. Я не люблю его, но да, я защищаю. Лесной король прошёл сквозь ад, сквозь боль, он так же, как и мы, терял родных и близких. Каким он стал — последствия того, что было. Нельзя судить предвзято.       — Можно, он…       Не став и дальше слушать перепалку, я аккуратно дёрнул один прут. Железные решётки сделаны на славу, чего уж говорить, и даже петли их смотрелись как кулак. Не будь ключей, всё вышло б очень туго. Приставив ключ к замку, я вдруг сам отшатнулся. Что я творю? Раскроюсь я сейчас, и всё, потом им объясняйся… если заберут? Отнимут у меня кольцо для более великих целей? Дудки. Так, нет, не хочу. Тихонько отступив за угол, в тень, я снял с себя кольцо и, бережно убрав его в кармашек, вышел вновь.       — Хэй! Бильбо! Бильбо здесь! Живой! Пришёл спасти нас! — от счастья громко произнёс племянник Торина. За что и отхватил несильный подзатыльник от приятеля.       — Тшш, Фили, помолчи, встревожишь всех. Сейчас вам помогу.       Спустя минуту тщательной возни последняя решётка отворилась, и я довольный сам собой отбросил связку в камеру.       — Ты славно постарался, взломщик, молодец, — с улыбкой произнёс могучий Двалин и так похлопал по плечу меня, что я чуть не упал. Лапищи у него дай боже, право.       — Да-да, теперь идём, нам нужно смыться поскорее, все за мной, — довольно ухмыляясь, проговорил всем я, махая гномам в сторону подвалов, где можно было б спрятаться или найти лазеечку на волю из дворца. Те ключники надрались в хлам и вряд ли скоро встанут, но вот та начальница их стражи точно не пьяна, и если вдруг нагрянет…       — Нет, постой, нельзя сейчас уйти, — вдруг заявил мне Торин, помрачнев. Нельзя уйти? Он что успел рехнуться, сидя под замком? Да быть не может.       — Торин… — начал я, но был оборван.       — Нет. Нельзя. Эти отродья отобрали всё, — с великой злостью прошипел король, и крупные ладони сжались в кулаки. Проклятье.       — Я раздобуду вам одежду и оружие, клянусь, как только мы уйдём отсюда, хорошо?       — Плевать мне на мечи и тряпки, Бильбо, это вонючье орочье дерьмо забрало мои кольца…среди них был дар отца, последний дар… я не могу его оставить здесь, оно как оберег… — лицо могучего и грозного владыки под горой сменило ярость на растерянность, и, глядя на него, я тихо проскулил. Морщинки проступили чётче, а глаза блестели как от влаги. Жалко. Смотреть на Дубощита стало нелегко. Да почему ж всегда всё сложно? Неужто хоть разок не может повезти? Дракон всё подери… эх, знал бы, фиг бы согласился.       — Ну ладно, хорошо, я поищу его, а вы пока вернитесь в клетки и притворитесь узниками, быстро, хорошо? — понурив плечи и глядя задумчиво наверх, где шло сейчас веселье, судя по звукам, с тяжёлым сердцем пробубнил им я. Король страны подгорной с улыбкою вздохнул, безмолвно говоря спасибо.       — Давай я помогу, — с большим энтузиазмом предложил мне Кили, на что я резво отказал ему.       — Я буду пробираться тихо, и к тому ж мне в одиночку легче будет спрятаться от глаз. Идите в камеры и не шумите, ну же… ну… — закрыв обратно крепкие замки, я отошёл подальше от друзей и, нацепив своё сокровище на палец, отправился искать «наследие» короля. Наверное, скорей всего, мне стоило спросить у Торина, какое там оно, спросить его приметы, но зачем? Ведь мы же любим трудности, ведь так? Мозгов на это просто не хватило. Ох и дурак. Искать кольцо, как оказалось, очень трудно. Труднее лишь черпать водицу ситом, решетом. Владения эльфов были так огромны, какой там Ривенделл, там всё понятней, меньше и культурней. Нет, здесь красиво, но там красота изящная, не дикая… хотя. Хотел бы я здесь прогуляться не таясь. Пока я рыскал, праздник шёл и шёл. Повсюду, тут и там, ходили эльфы, бегали зверушки. Что отмечают, интересно? С таким размахом, роскошью… Эльфийский новый год? А может, кто-то женится? Как жаль, что мне сейчас не до гулянья, жаль. Так много эля и вина, картошки, фруктов, жареных грибов, печёной рыбы, оленины, пирогов я никогда ещё не видел… батюшки, как я проголодался, клянусь, как только всё наладится, вернусь домой и закачу пирушку на весь Шир, наемся до отвала, накормлю других… так стоп, чего-то размечтался. Сперва дела, потом уже… желанная еда. Быть может, утащу немного угощений, когда найду сокровища, хотя бы пирожок… такой румяный и горячий, с мясом… хватит о еде! Уняв боль в животе, я двинулся по замку дальше. Незримой тенью я облазил весь дворец, и с каждой «пустой» комнатой отчаяние росло. Я видел сотню разных изумительных колец, но ни одно из них и близко не было похоже на одно из тех, которое носил на своих пальцах Торин.       Холодные крупинки слёз незримо затесались меж ресничек. Тяжёлой ком застрял противно где-то в середине глотки. Да чтоб меня. Я никогда не отыщу его… треклятое кольцо, а без него упрямый гном откажется так просто из дворца уйти. Эх, что же делать? Жаль, что я не маг. Шепнул бы заклинание, и всё: колечко мигом бы ко мне прям в руки прилетело. Теряя всякую надежду, я тихо брёл подальше от толпы, всё вверх и вверх, ища реликвию для своего упрямого, но всё же доброго и честного, немного порой чёрствого царя. Обрыскав с две-три дюжины покоев, я подошёл к высокой и резной двери, последней комнате и моей надежде. Не будет там, тогда всему конец. Конечно, может, Торин и уйдёт отсюда без кольца, но настроение его будет полностью и до конца убито, ведь эта вещь как память для него важна. Моля все силы мира о подмоге, я отворил резную дверь и проскользнул в большую комнату. Ох, мама, да здесь покои больше, чем моя нора, какая роскошь, сколько серебра и украшений… украшений?!       — Да! — почти что про себя воскликнул я.       На небольшом столе, на тонкой расписной салфетке, лежали украшения отнюдь не для эльфийских всяческих особ. Такие же красивые, но всё же малость грубые работы гномьих мастеров буквально прям светились для меня, маня меня их взять и быстренько затем сбежать. Не веря счастью, я шагнул к столу и, аккуратненько свернув платок с различными сокровищами гномов, стараясь не шуметь, упрятал всё себе в карман потрёпанной шубейки. Да. Ура. Теперь бежать и быстренько, до гномов. Победно улыбаясь, я развернулся уже было до двери, как вдруг раздался шум, напоминающий мне звук упавшего пустого кубка. Да и да, мне хорошо знакомо, как падает стакан, ведь на пирушках я, как все, немало пил. Казалось бы, ну что такого? Ведь празднуют сейчас здесь все, и звук такого рода объясним, вполне логичен, и что же тут творится, не касается меня, но я не смог уйти. Да покусает орк моё большое любопытство. Мой дикий взор метнулся в сторону, туда, откуда слышен был тот шум. Гонимый интересом, я не спеша пошлёпал в комнату, которая скрывалась от меня за нежно-серой длинной занавеской, служившей здесь вместо двери. Дрожащею рукой я отодвинул полог и прошёл, боясь, что кто-нибудь заметит «призрака», вошедшего в проём, и кинется в атаку. Всё же… нет, владелец столь больших покоев мирно спал, а шум тот, видимо, издал красивый длинный кубок, опоясанный узором из камней. Бедняга эльф, видать, не до конца надрался на пиру и уволок его с собой в покои, чтобы там прикончить из кувшина всё вино… Теперь же чаша золотая лежала прямо на полу, небрежно, в лужице эльфийского напитка, а сам хозяин спал на огроменном ложе, сплетённом мастером из тысячи ветвей и устланном перинами и шёлком. Помимо покрывал на ложе было множество подушек, среди которых и зарылся белокурый эльф. Хотел бы я так полежать, на мягенькой перинке и подушке, укрывшись чистым покрывалом, а не потрёпанным, колючим и вонючим. Хотел бы тоже так напиться где-нибудь в Бэг-Энде и лежать, внимая песням про любовь и мёд.       Мечты, мечты. Ну всё, пора идти, а то ещё заметят.       — Мммм… — с глухим и сонным стоном эльф перевернулся на спину и разлепил глаза, пушисто обведённые ресницами. Ох, чёрт. Зажав ладонью рот, чтоб часом не спалиться, я стал потихой отступать. На мне кольцо, спокойно, хорошо…       — Ты кто такой? — спросил вдруг тихо эльф, переведя свой взгляд с узорчатого шкафа на меня. Нет! Как?! О мама, помоги мне, помоги. Решив молчать, я сделал шаг назад. — Стоять. Ещё хоть шаг, и я окликну стражу. Быстро покажись, — всё так же тихо, но со сталью приказал он мне. Сглотнув комок, я снял с себя колечко. — Вот как… вор.       — Я… нет… простите… заблудился…       Невнятно промяукав, я сжал в руке кольцо и опустил смиренно голову.       — Простите? Ворвался в мой дворец, в покои и… гляжу-ка, по карманам что-то своровал… простите? — вальяжно прислонившись к резному краю ложа, властитель леса поудобней сел, глядя так на меня, как змей на муравья.       — Я вашего не брал, клянусь вам, я не брал, я…       — Взял гномьи побрякушки, угадал? — прищурив светлые глаза, прервал мои слова король. Откуда он узнал?       — Они вам не нужны ведь, — опять мяукнул я. Рука дрожа запрятала кольцо в карман, касаясь прочих украшений.       — С чего ты так решил, воришка? — изящно вскинув брови, Трандуил склонил немного голову на бок.       — Они ведь гномьи! В смысле… руки их гораздо больше ваших, пальцы покрупней. У вас гораздо тоньше руки и изящней, — решив закончить дерзкий выпад комплиментом, я так умело скрыл своё негодование на тот счёт, что здесь кому принадлежит.       — Спасибо тебе, вор. Конечно мои пальцы поизящней, но это не значит, что их цацки даром не сдались мне. Это трофей, законный между прочим, так что отдавай, и я решу, оставить ль тебе жизнь, — жестоко усмехнувшись под конец, король махнул своей рукой, так призывая к действию. Та фиг там. Не отдам. Я столько сил потратил, да и Торин, гад, не станет уходить без ценностей.       — Зачем вам? Глупый же трофей. Добытый у побитых пауками гномов, чести в этом нет…       — Мне говорит о чести вор? Ахахаха, серьёзно? Ты наглец, — откинув голову чуть-чуть высокомерно, этот эльф задумчиво нахмурил брови. — Знаешь что? Я одарю тебя подарком.       — Правда? Я смогу уйти? — с надеждой встрепенулся я.       — Уйти, да, в мир иной. Тебя казнят здесь быстро и небольно, крошка вор.       — Паршивенький подарок, я не… не хочу, — перед глазами поплыло от этих слов, хотелось просто плакать от всего.       — Подумай сам, ну вот я отпущу тебя обратно к этим гномам, даже с «цацками», вы дружно убежите далеко к горе, возможно, даже проберётесь внутрь, найдёте, на удачу, мёртвого дракона, что тогда? — согнув ногу в колене и опустив запястье на него, король на миг застыл для пущей драматичности. Об этом я не думал, если честно, дожить бы с такой жизнью до рассвета.       — Эм… я… я заберу обещанную долю и вернусь в свой дом, — немного неуверенно ответил я. Улыбка эльфа стала шире, теперь она разила некой теплотой, а не как прежде холодом.       — Валар, ты прям как дитя! — прикрыв глаза, блондин сильней откинулся на шёлк подушек. Его парчовый с изумрудиной халат немного разошёлся на груди, давая разглядеть часть крепкого подтянутого торса. Ого. Я думал, эльфы не такие. За тканью хрупкости сокрыта просто мощь. Конечно мышцы гномов были порельефней, но остроухие-то были пошустрей. В комплекте с силой, скорость, мастерство… понятно, почему их Гэндальф опасался.       — О, бедный вор, — вздохнул царь тяжело. Я вздрогнул, оборвав ход мыслей. — Ты правда думаешь уйти с горы так просто, да ещё живым? Ещё и с золотом?       — О чём вы?       — Торин Дубощит напел тебе чудесные рассказы, только вот забыл упомянуть о роке, о проклятье. Понимаешь, он, как всё его семейство, тронется умом, когда увидит золото. Он спятит и убьёт того, кто хоть монетку заберёт себе…       — Не верю. Ложь. Он… Торин не такой! Он верный друг и…       — Верный? Извини, кхм, что? За жалкий перстенёк послал тебя на гибель.       — Нет. Не послал. Я сам пошёл.       — Конечно, — не веря, закатив глаза, король зашёлся смехом.       — Он не такой, и нечего судить других так по себе, — не думая, вскричал я, веселя владыку всё сильней. Да как он смеет друга оскорблять?!       — В нас больше общего, чем можешь ты подумать. И я, и он — мы оба жадные до лучшего, но мои скромные запросы померкнут по сравнению с его, когда дракон поселится в душе и сердце, когда великий Дубощит казнит свою родню, чтоб те не покушались на богатства…       От слов правителя лесов я загорелся, вспыхнул, как огонь. Сжав кулаки, я прыгнул на царя и было замахнулся, чтоб расквасить нос, как Трандуил коснулся пальцами испачканного грязью моего виска.       Картинка выросла как явь перед глазами.       Изрядно похудевший Торин, весь в золоте, в мехах, на каменном огромном троне. У ног его избитые ребята, братья.       — Воры во дворце, я доверял вам, ну, а вы…       — Что мы? Спасти тебя хотели, дядя! Аркенстон — он зло, похитил твою душу!       Вскрик и кровь. По спутанным косичкам Фили на пол закапала густая-прегустая кровь. Сам гном секундой позже рухнул.       — Какая ложь! Ха-ха. Тупое оправдание вора! Хотел взять власть мою? Держи же… Ну, а ты? Что скажешь в оправдание, Кили?       — Надеюсь, Дурин отвернул свой взор от нас, надеюсь, предки этого не видят, Торин! Ты хуже орков и драконов, ты…       Удар. И в шею лучника врезается топор.       Брат падает за братом.       — Торин, нет… — едва шепча, рыдая, рухнул на колени гном. Глядя на братьев, Балин не стерпел.       — Заткнись, старик, убрать их! Бросить псам!       Картинка поменялась.       Вот он сам…       — Ну здравствуй, хоббит. Как дела? Как пища? Достаточно съедобна для тебя? — пнув миску с кашей, вежливо спросил король, глядя на голого избитого воришку. К его ногам, рукам и шее шли цепи, обвивая плоть. — Чего молчишь? Насытился, да — нет? А я пришёл с тобою расплатиться…       — Торин, нет…       — Ну как же нет? Я помню наш контракт. Процент сокровищей. Сокровище здесь я, и я здесь расплачусь, — погано ухмыляясь, выдавил тиран и дёрнул нить шлифовки на штанах…       — Всё! Хватит! — закричал тут я, картинка изменилась. — Хватит, — ревя, осев на ложе, снова произнёс скорее сам себе уж я. В груди всё жгло, болело. — Всё выдумки. Всё ложь.       — Это исход событий, Бильбо, он такой. Теперь ты понимаешь, что вас ждёт. Этот поход заранье проклят был…       — Всё можно изменить! Исправить!       — Нельзя исправить книгу жизни…       — Нет! — всё проклиная, выхватил то самое его кольцо и зашвырнул подальше. Моя вина, вина моя за всё, вина. Не стоило идти за гномами. Быть может, они все вернулись бы, без взломщика вдруг отменили планы и жили бы спокойно. Братья… нет… такие добрые и верные ребята, неееет…       Едва лишь ощутимо ладонь лесного короля прошла от шеи по спине. Вдруг стало так легко, спокойно, хорошо.       — Ты, видно, жил в раю, бедняга вор? Так остро реагируешь на зло в округе…       — Он их убьёт… всё это… это слишком, — стирая слёзы, придушённо произнёс владыке леса я. Я привязался к этой славной братье, и мысли об их горе мучали меня.       Глаза блондина горестно прикрылись.       — Ты точно жил в раю. Это не слишком, вор, поверь мне, нет, не слишком. Я прожил многие века, и кровь всегда лилась на поле боя, но больше крови утекает в грязь в миру, когда, казалось бы, всё тихо, — поднявшись с ложа, эльф прошёл к столу и, оперевшись о него руками, выдохнул. — Да, жизнь ужасна, не всегда, но всё-таки по большей части, особенно когда живёшь так долго. Меня считают деспотом, жестоким королём, не только гномы, но и эльфы. Конечно мой народ не скажет этого, но вот другие… Элронд… Ты его знаешь, вор? — смотря на гладь стола, спросил король. Ещё б его не знал. Радушный чело… эльф. Хотел бы я остаться там, в его огромном доме, кушать сыр и овощи, читать и наслаждаться.       — Да, знаю, он нам всем помог и принял с теплотой.       — Конечно. Как иначе, да? Уверен, попади вы к ней, к Галадриэль, ты б так же отозвался. Они добры, мудры, талантливы, и все их очень любят, да… — эльфийский царь на миг прервался на расколотый орех и, съев его, продолжил: — Ответь мне, вор, я им завидую? Да? Нет?       Я малость подзастыл, наш разговор сменил тематику, так странно. И вот зачем спросил он это у меня? Что мне сказать? А вдруг отвечу что не так? Эльф ждал ответа, перебивая тишину лесными сладкими орехами в меду.       — Давай же посмелей…       — Эм… нет… — потеребив изодранный край кофты, ответил я. Король вдруг повернулся, его густые брови поднялись чуть вверх.       — И почему же?       — Честно? Я не знаю. Но в вашем голосе звучало что-то… жалость? Вам жаль их? — от нервов прикусив губу, сказал свою догадку, эльф расцвёл.       — Всё верно, мастер вор, мне жаль. Со всей их силой, магией и кровью они безумно беззащитны стали, и эта беззащитность крепнет, день ото дня сильней.       Элронд-то беззащитный? И маг, и воин, и…       — Они слабы пред тьмой. Не признают её в себе и отвергают. Их власть идёт от света предков, но есть «но»: эпоха сменится, и света меньше станет до того, что их бессмертие и сила растают как дымок от трубки, — прервал мои раздумья он, глядя бесстрастно на кольцо, что украшало палец. — Просто в дым, — и очертив его так нежно, аккуратно ногтем, взглянул вновь на меня. — Я признаю себя таким, каков я. Отнюдь не чист, зато не прикрываюсь маской, как другие. Я честен, хоббит, сам с собою, вот. Пускай жесток, но я жесток как мир, он обтесал меня. Я столько пережил и притворяться ангелом с небес не стану, а те, кто носит маски, либо же падут, либо тьма их переполнит под конец.       Когда король закончил говорить, я понял, что имел в виду недавно Балин. Да, царь жесток, но он имеет право. Судя по голосу, он пережил душевный ад. Потеря? Быть может, потерял когда-то он кого-то?       — Простите, — прошептал, понурив грязный носик, я. — За то, что вас судил, не зная даже, кто вы, извините, — со всею искренностью извинился я. Эльф мягко улыбнулся.       — Тебя мне не простить, ворвался во дворец, проникнул к арестантам, вошёл без разрешения в комнату, ограбил…       — Уже ведь не ограбил, нет.       — Ты всё равно его возьмёшь. Без этой цацки Торин не пойдёт, он будет сидеть в темнице, хмуриться и ждать, пока воришка сделает как надо.       — Быть может, пусть сидит?       Сперва король чуть удивился, буквально на секунду, но потом его густые ниточки волос небрежно разметались от того, как тот отказно дёрнул головой.       — Навряд ли выйдет, всё равно сбежит, а ты поселишься на дне канавы, как пакостный предатель. Гномы ведь обидчивы.       — Но Торин не такой, пока что не такой. Пускай дракон и дальше спит, пускай все мирно возвратятся в горы. Торин — вождь, ему не нужно нацеплять корону и сидеть в горе, чтобы его любили. Пускай всё так и будет, пускай сидит, пока к нам не вернётся Гэндальф, а потом пускай хоть нос расквасит кулачищем, — закончив говорить, я смело встрепенулся. Смело, да, почти что смело — всё-таки кулак у Дубощита мощный, как скала.       Эльфийский царь смотрел и улыбался. Его наверно забавлял мой вид, а может быть, он тоже разглядел во мне ту искорку души, которая так восхищала мага.       — И где ж тебя растили?       — В смысле?       — Ты такой… Сейчас прискорбно наблюдать за миром. Люди — ох! — расколоты, союзы смыты их пороками, вельможи и крестьяне — все лишь о себе заботятся, а гномы? Да, Дубощита любят, только вот когда он запросил подмоги, все молчали что тогда, что хоть вот прям сейчас. Из всех его друзей, которых тысячи, пришла на помощь горстка. Страх, а может, лень, неверность, нежелание оставили других сидеть и тихо восхвалять вас дома, надеясь в случае удачи горсточку с горы урвать. А вы…       — Мы хоббиты, такие же. Да-да, могу себе представить, что там говорят, в моём Бэг-Энде: «Он сошёл с ума». Клянусь, моя родня живёт и молится, чтоб я к ним не вернулся, тогда ведь дом мой будет только их и все мои «богатства»: книги, кресло, стол — навеки потеряют ценность. Книги… эх, их больше всех мне жаль. С трудом их доставал. Не любят в Шире «в листики втыкать», — от мыслей о норе глаза чуть увлажнились. Милый дом.       — Не обобщай себя с другими, хоббит, — король подкрался незаметно, словно тень, и, положив свою ладонь мне на плечо, утешил. — Ты смелый, добрый, чистый, словно свет, которого так мало в нашей жизни. Хочешь есть? — услышал это, и мой желудок взвыл, скорее зарычал, как сотни злых медведей.       — Есть? — не веря своим остреньким ушам, переспросил я. Мало ли, вдруг я схожу с ума, или остатки паутины заложили уши.       — Есть. Ты вроде как мой гость. Прихода Гэндальфа нам ждать довольно долго, а пока позволь мне показать, что я не так жесток и что умею быть заботливым и добрым королём.       Взглянув на Трандуила, я сглотнул. Безумно есть хотелось, но вот… до жути переменчивым он был, и даже Гэндальф говорил держать ухо востро с лесными эльфами, а он уж точно непредвзят как гномы. Вдруг он обманет? Бросит к остальным и заберёт кольцо? Нет. Бред. Гораздо проще вызвать стражу. Хотя… вдруг эльф садист? Специально даст надежду, а потом разрушит всё движением ладони.       — Хорошо. Но…       — Условия собрался ставить? — с усмешкой произнёс король, изящно поправляя ворот одеяния.       — Нет. Позвольте мне сперва умыться, ваша милость, вот, — конечно есть хотелось, но есть грязь, которая скопилась на руках, — идея не из лучших.       — Ты точно не как гном, прекрасно. Что же, идём, я покажу, где можешь ты умыться, хоббит, — эльф царственно махнул рукой и не спеша повёл меня к резной двери. Не к той, через которую вошёл я, а к другой, почти что полускрытой за старинным гобеленом. — Нам сюда.       — А это…       — Тайный ход, я, знаешь, не люблю брести босым, как простой эльф, через ползамка до источников, чтобы умыться. О нём никто не знает, — опередил меня ответом Трандуил, учтиво пропуская меня вглубь перед собой. За дверью пряталась витая лестница из дерева, а может, и из камня, только вот она светилась млечным, зелёно-голубым. Такой красивый цвет, он рисовал дорогу вниз и вниз, изящными цветами, звёздами и странными словами на эльфийском. — Я сам зачаровал дорогу, ну не палить же здесь простые свечи с факелами, верно, нет?       — Всё верно. Это восхищает, как будто в сказке.       Мы шли ещё примерно две минуты, пока вдали не замаячил свет. От вида ванной комнаты я аж присвистнул. Дом — ну просто весь мой домик в Шире — был меньше этой комнаты и в сотни раз бедней, хотя я далеко не бедный. Горячие купели, тазики из серебра, пучки душистых трав, флаконы с чем-то непонятным, стоящие на сотне полок, и фонари с приятным странным светом. Венцом всего вот этого был изукрашенный бассейн с мерцающей водой. Красиво.       — Моя обитель, «вор». Прошу, ну, не стесняйся, бери любое мыло. Ты, видимо, соскучился по ванной, таскаясь по грязи за гномами, я прав? — вальяжно проходя вглубь комнаты, эльфийский властелин довольно улыбался, глядя на мой открытый в удивлении рот. Соскучился? Да это слабо сказано! Вся кожа аж стонала по мочалке. — Они такие свиньи, эти гномы, ты, видно, не такой.       — Они не свиньи… — начал было защищать их я, но тут же вспомнил Двалина, что вытирал свой нос обычным рукавом, и Бомбура, который перед пищей не мыл рук, хотя ручей был под ногами.       — Видишь, я был прав, — как будто прочитав все мои мысли, Трандуил сказал. Он подошёл к одной из полок и, глубоко вздохнув, взял в руки пузырёк. — Ваниль и яблоко, не резкий, очень мягкий. Да, думаю, пойдёт, — и с этими словами он протянул его мне.       — Мне пойдёт? Не женский ли?       — А ты похож на воина? Или на грубого мужчину рыбака? Ты выглядишь как тот, кто любит собирать цветы и наблюдать за пчёлами. Чувствительный и мягкий, Бэггинс, — кривя свои очерченные губы, Трандуил прям метко угодил в десятку. Я ведь и вправду всё это любил, но после всех этих кошмаров уж не знаю, смогу ли я вернуться к прежней жизни? Сомневаюсь. Нет.       — Я далеко не мягкий, я орков убивал, — немного покраснев, с протестом в голосе ответил ему я.       — Великий воин, — беззлобно проронил король, вручая мне флакончик.       Приятный аромат от благовоний позволил мне расслабиться, прогнать из головы все мысли. Сняв с плеч изношенный пиджак и расстегнув жилет, я принялся намыливать ладони чёрным мылом, с блаженством замечая розовую кожу, что поросла серой пыльцой за время долгого пути. Я вымыл только руки до локтя, и всё, ну, а вода ужасно помутнела. Ох, пирожки с клубникой, ну я и свинья. В моей деревне люди б закидали шишками такого оборванца, чтобы не портил общий вид и статус «славного местечка». Печально посмотрев на воду, я слил её в специальный водосток и, прихватив таз поудобней, пошёл за новой партией горяченькой водички…       — Ой! — воскликнул я от неожиданности, живо отвернувшись. Пока отмывался, старательно счищая грязь, я будто выпал из реальности, не замечая, что же здесь вокруг творится. — Ой, простите, извините…       — Всё нормально, — успокоил эльф, что был по пояс голый. — Испарина осталась после пира, а я хоть и люблю вино, но не его… кхм «остатки», — неспешно стягивая кольца с пальцев, добавил Трандуил, когда я повернулся. Я часто бывал в баньке в Шире и с гномами блуждая насмотрелся, но рядом с царём лесов я выглядел нескладным и смущался. Как жухлый одуванчик рядом с розой.       — Да, я понимаю: мы, хоббиты, не против выпить, но вот запах перегара так не любим, — неловко улыбаясь, сказал я, шагая мимо эльфа к горячему источнику, что вяло бил меж двух больших камней, стекая в озерцо, ну, а затем и в сток.       — Оставь ты это дело, Бильбо Бэггинс, провозишься так несколько часов, — сложив все украшения на поднос, эльф медленно вошёл в бассейн, прямиком в штанах, теряясь в облаке густого пара. Такого же по цвету, как волосы у эльфа. Эх, пар! Эх, банька! Хотелось бы вдруг оказаться в Шире, попариться и выпить ледяного пива под конец, затем пойти домой распаренно уставшим и в кровать. — Иди сюда, здесь горячей вода и места тебе хватит.       Мне места бы хватило и в лахани, учитывая рост его и мой.       — Спасибо, но пожалуй — нет. Я не хочу мешать вам, пачкать воду, наконец, — глядя в ту сторону, где из-за пара на меня смотрел король, я таз под воду всё же не поставил, помедлив, думая о том, как помутнеет чистая вода, смывая с нежной кожи всё плохое.       — Воды мне далеко не жаль, а если будешь долго мыться, пропустишь трапезу под звёздами, — чуть тише произнёс мне эльф, облокотившись для удобства на изукрашенный высокий край бассейна. — Это прекрасно — глядеть на небо, столь глубокое, в котором зажигаются и гаснут огоньки давно ушедших или непришедших душ, читать историю творенья мира… ты хочешь это пропустить? — мелькая средь завесы своего тумана, Трандуил звучал так вдохновенно, что отказать я не посмел. Хотелось мне познать дух Лихолесья, как Ривенделл, прочувствовать всю атмосферу и историю, которая таилась за ветвями, под камнями, витала в воздухе. Поставив таз на каменный приступок, я снял с себя жилет и влажную рубашку, сложив их стопочкой поверх того же пиджака. Штаны я снял, слегка краснея. Оставшись лишь в подштанниках, я будто девица, обняв себя руками, пошёл в манящий теплотой бассейн. Для моего малюсенького роста мне было глубоко, но благо, я доплыл до парапетика. Усевшись на него, я с негою расслабился. Вода мне доходила аж до шеи.       — Спасибо, ваша милость.       Мне не хотелось шевелиться, хотелось просто так сидеть и отмокать. Разнежившись совсем, я не заметил, как стал засыпать и как чьи-то руки безумно бережно меня чуть приобняли. В себя пришёл я лишь тогда, когда уткнулся лицом в грудь, широкую и твёрдую.       — Ох…       — Спокойно, Бильбо, спи, не бойся, — удерживая меня на своих коленях, едва лишь слышно произнёс король. Весь сжавшись будто мышь, я попытался что-нибудь сказать, но эльф меня опередил. — На твоём теле много синяков и ссадин, я излечу тебя.       — Не стоит… не стоит утруждаться… мне не больно… оой! — под конец вскрикнул я, когда мужчина лишь едва коснулся содранного локтя.       — Небольно? Неужели? Снова лжёшь, — неодобрительно нахмурившись, он подослабил хватку, увидев, что я перестал хотеть сбежать. — Зачем страдать, когда так больно? Позволь, я помогу? — смотря в глаза, как будто ворожа, эльф вежливо спросил. Почти что вежливо. А в идеале лучше бы спросил сперва, а не садил добропорядочного хоббита так тесно на колени.       — Эм, было бы неплохо, если б помогли, спасибо, — глядя из-под намокшей чёлки, промямлил я. Король закрыл глаза. Его ладони плавали по телу, стирая синяки и ранки, даруя бедной коже наконец покой. Его прикосновения прибавляли жару. Быть может, дело было в магии, кто знает, как она работает? А может, дело было в том, что меня просто никогда так не касался, просто прям никто. Всю жизнь я жил в своё лишь удовольствие, не думая о жёнушке, о детях, о ласках милых женщин… и вот сижу и от касаний млею. Так странно и неправильно. Всё, надо прекращать. — Спасибо, вам, спасибо, мне уже лучше. Думаю, довольно, правда…       Поток стыдливых слов прервался неожиданно и влажно. Чуть приподняв мой подбородок, эльф мягко запечатал рот устами. Меня целуют! Эльф! Мужчина! Мгновенно вспыхнув до концов ушей, я отстранился, отвернув лицо. Ой, мама.       — Я так уж плох стал в поцелуях? — без капельки смущения король лесов чуть сжал моё плечо, стирая пальцем гематому, что получил я удирая с слежки, где бродил медведь.       — Всё это странно…       — Не понравилось?       — Нет, странно, не в этом дело, я ж ведь… я… — не зная, как ответить, я прикусил губу, не смея всё ещё смотреть в его глаза. Они меня пугали. Эльф прожигал одним лишь взглядом кожу, читая мысли, обнажая дух.       — Все эти предрассудки так ничтожны, поверь мне, хоббит, я жил сотни лет и даже тысячи, — массируя затёкшую от напряжения шею, эльф Трандуил приятно щекотал своим дыханьем уши. — Если ты счастлив, просто наслаждайся, начнёшь копаться в правилах и этике, испортишь всё веселье. Грустно же так жить, — закончив говорить, он лишь едва коснулся кончика пылающего уха своими белыми зубами, дразня и разжигая плоть. Эльф ждал ответа.       — Я всегда такой: когда не надо, думаю, копаюсь. Я не привык «так» развлекаться, но… но я б хотел… — дождавшись разрешения, он криво улыбнулся и, чуть склонившись, впился будто змей в ключицу, засасывая кожу, разгоняя кровь. Откинув голову назад, я подавился воздухом. Всё было ново и приятно.       — Чувствительный вы, мастер вор, неужто гномы вас не домогались? — шутливо вздёрнул бровь король. Ладонь горячая от ванны с нажимом стёрла со щеки остатки грязи.       — Нет! Конечно нет! Они мои товарищи, уверен, и не больше…       — Ты симпатичнее их женщин, Бильбо, гораздо чище, а ещё нежней. Немного бороды, да и побольше грудь — ты стал бы их царицей…       — Хватит, — взмолился я дрожащими губами, ладони Трандуила гуляли по бокам и пояснице, касаясь края нижнего белья.       — Они конечно же животные, но немало слухов об их силе ниже живота летает в Средиземье. Хотел бы ощутить «её» в себе? — так пошло с хрипотцой продолжил задавать вопросы он, очерчивая тазовые косточки большими пальцами. Ох-ох.       — Я… не…       — Не возбуждают гномы? Кто тогда? Раз свой народ ты тоже не желаешь…       — Вас! Я вас желаю! Вы… красивые и статные… величественные… я… — уткнувшись в шею эльфа, я чуть ли не заплакал от избытка чувств. Мне правда нравились, ещё аж с детства, эльфы. Такие ловкие и смелые, ценители искусства, красоты и магией владеют даже. Читать о них сплошное удовольствие, безумно завлекает. Грудь Трандуила тяжело вздымалась, его глаза горели зелёным адским пламенем, и я не смел в них посмотреть.       — Но мы несовершенны, — с какой-то горечью сказал мне вдруг король, немного отстраняясь. — Бильбо, посмотри, — эльф глубоко вздохнул и застыл в немалом удивлении. По бледному лицу мужчины прошлась магическая рябь, и левая щека обуглилась от лба и аж до шеи, глаз побелел, а на руках и шее возникли шрамы. — Монстр, — смотря куда-то в даль, король печально усмехнулся.       — Даже так хорош, — мои едва лишь слышные слова заставили мужчину отвернуться, стыдливо пряча в волосах больную часть лица. — И даже так хорош! Вторая часть лица цела, да и не важно! Есть нечто большее в вас, это завлекает…       — И это магия…       — Лорд Элронд ею обладает, только вот не он меня влечёт к себе… Всё это не так просто… — касаясь шрамов на плечах, руках, я бережно, боясь доставить боль, поцеловал алый рубец у кадыка. Акт жалости? Нисколько нет! Король и вправду был хорош, пускай и с шрамами, он будто бы лучился энергетикой могущества и шарма. — Дракон покрыт наростами, коростой, чешуей — он не стесняется её, ведь это так положено, прекрасно. Вы воин, и шрамы вам положены.       — Сравнил меня с драконом? Ты их видел? — растягивая губы в эдакой усмешке, Трандуил скосился на меня, сжимая пальцы ниже моей талии.       — Читал немного в Ривенделле… эм, картинки видел… — как малое дитя, ответил я.       — Картинки? Мастер вор, нельзя вам в Эребор, там вас съедят и не подавятся, — повеселев, ответил тот, подняв вновь гордо подбородок. В таком обличии мужчина выглядел пугающе, как демон тьмы, смотрящий свысока на жалкого мышонка. — Демон тьмы? Как Балрог? Ого, одна ассоциация шикарнее другой, — вновь прочитав меня, эльф голодно скользнул по уголку кривой губы блестящим языком. — Такую добрую малютку так сильно привлекает тьма?       — Д… да…       — Хочешь познать мою?       — Хочу…       — Тебе ведь будет больно.       — Всё равно хочу, — гонимый чувством любопытства и желанием, упрямо отчеканил я и тут же захлебнулся стоном. Губы блондина вонзились жарким пламенем мне в кожу, обхватив сосок, под коим билось сердце. Страстно целуя грудь, эльф нарочито задевал её, жемчужными зубами будоража плоть. От этих ласк приятно там тянуло, и я не знал, что делать. Взять и убежать — как мне кричал мой правильный рассудок? Или прижаться ближе — как желала плоть, что столько лет не знала хоть чуть-чуть порока. Немного приподняв меня одной рукой, эльф проскользнул другой под ткань подштанников, ощупывая круглый зад. О, боги, духи, это так неловко, но правильно, приятно, хорошо. Сжав пятерню и притянув меня к себе поближе, он глубоко проник в меня, прохладным языком лаская мой язык, оглаживая нёбо. Хорошо. Я отвечал ему совсем уж неумело, но королю было довольно этих жалких ласк, он чуть ли не рычал от удовольствия. Так сладко. Его порывы побуждали дрожь в коленках и чуть выше. Я чувствовал остатки мёда славного из бочки на губах, ещё вина и яблок. Вкус мне навеял дом. Такой же мне знакомый и родной. Закончив поцелуй, эльф обогнул зубами подбородок и прикусил немного кожицы на шее. Он приспустил моё бельё, лаская кожу бёдер, но не касаясь члена.       — Умоляю…       — Да?       — Так давит напряжение… ах… я… не могу…       — Ты быстро возбудился, тише, потерпи, — в противовес своему слову «тише» мужчина с жадностью потёрся пахом о меня, усиливая чувство. Гад! Нечестно! Зачем он тянееее…       Один из длинных пальцев короля проник в меня, совсем-совсем неспешно, раздразнивая мышцы изнутри. Было небольно, странно и тягуче. Тягуче ниже члена.       — Гномы и впрям тебя не лапали…       — Всё, хватит, ещё хоть слово-ох… — мой возмущённый трёп был прерван вторым пальцем. Коварный эльф поймал горячий стон устами и вернул его, сжимая лёгкие тяжёлым дымным пленом.       — Ты продолжай. «Ещё хоть слово» что? — растягивая мышцы, Трандуил покусывал мне ушко и лизал его, пуская иногда развратные остроты. На третьем пальце мне стало на секунду больно, но магия сумела подунять её, оставив лишь покалывания с страстью. Я потерял контроль над телом, над собой. Слюна текла так грязно изо рта, мешаясь с потом и водой, а я не мог сомкнуть свои уста, ведь не хватало воздуха и было очень жарко. Мой пах как от угля горел, и становилось даже очень больно, хотелось наконец унять его и кончить, но эльф нарочно медлил. Рубцы и шрамы снова затянулись, теперь румянец обжигал его, да капли влаги. Это так красиво. Не удержавшись, я поймал её, малюсенькую каплю пота, что убегала с подбородка.       — Больше не могу, хочу в тебя проникнуть, растянуть ещё, заставить кончить только лишь от члена, дрожать и задыхаться, Бильбо, так хочу ещё, — прерывисто дыша, эльф снял с себя штаны, не полностью, до середины бёдер, и, вынув пальцы, сразу же вошёл. Крик задохнулся в горле. Я не смог кричать, от пара с жаром бился как в припадке. Царапая ногтями плечи короля, я уронил лицо в изгиб его шеи, глотая свои слёзы.       Ощущал его. Так полно. Очень ясно. Я чувствовал головку, венки, было хорошо, когда они касались нежного местечка, что посылал разряды тока в налившуюся силой каменную плоть.       — Ты гладкий, бархатный и узкий, прекрасный хоббит, ты лишь только мой, — толкаясь с новой силой, шептал он. Вода в округе яростно бурлила, и я бы испугался, если бы не он, король, что двигался во мне, с безумной страстью шлёпаясь телами. Ладонь лесного эльфа обхватила плоть, и жар взорвал моё сознание. Я закричал и выгнулся в его руках, на спазме ощущая мощный и тугой поток, что вырвался во мне из члена короля. Ох, духи мироздания. Обмякнув прям на нём, я наконец вдохнул нормально воздух. Он был пропитан нашим ароматом тел — ванильным мёдом. Сладко и так вкусно, что захотелось кушать, а ещё поспать. Уснуть прям здесь, в воде, на мокром Трандуиле, да, прекрасно.

***

      Гнев Торина застлал ему глаза, когда я ляпнул, что отдал «врагам» его бесценный и треклятый камень. Схватив меня за шиворот, он подтащил к обрыву.       — Сброшу! Вор!       И там внизу испуганно, безмолвно эльф выдохнул одно лишь слово — «НЕТ!»